Egao

“Только когда человек оказывается лишенным внешнего бытия, подобно зиме, есть надежда, что в нем зародится новая весна”. Руми

“Надо не забыть непременно посетить ту самую кондитерскую, о которой мне говорили!” - восторженно думала Хару, самая обыкновенная ученица не самой рядовой средней школы, пока возвращалась с занятий домой. Весна всё увереннее вступала в свои права, возвещая о своём приходе птичьими перезвонами поутру и пробуждая людские сердца от уже привычной для них серо-дымчатой тоски. Она играла нежно-муаровыми красками парковых деревьев, брусьяновыми переливами закатов и пока ещё хмурым, но по-своему красивым переливчато-серебристым небом, словно сама природа, хоть и не желала более сдаваться в холодные объятия зимы, робела и никак не решалась расцвести. Но девочка всё так же улыбалась и с почти детским, невинным восторгом любовалась столь пока ещё печальной для многих красотой. Она видела лишь знакомые ей, ухоженные улицы и яркие витрины, и даже озябнув от колюче-холодного воздуха, не менялась в своём добродушном настроении. До сегодняшнего дня. Дома ещё никого не было, когда Хару вернулась домой. Теплота и уют жилища причудливо переплетались с ощущением еле заметного одиночества, воздушного, не горького, ещё не душащего своей неизбежностью и всепроникновением. Оно выглядывало из-за углов, витало беспокойным духом на крохотной кухне и пока ещё робко пряталось в складках занавесок, которые с озорством трепал ветер. Быстро кинув сумку на кровать, девочка пропела пару строк из её излюбленных оптимистичных песенок, закружилась, затанцевала по комнате, а потом, рассмеявшись, направилась на кухню заваривать чай. “Жаль, что отец ещё на работе - я бы тотчас же рассказала ему всё, что произошло сегодня!” Так думала Хару каждый день и с нетерпением ждала возвращения родных домой, но, конечно, не всегда находилась свободная минутка для подобных откровений. Ученица должна делать уроки и рано ложиться спать, отец должен зарабатывать деньги и обеспечивать семью, матушка обязана вести хозяйство и заботиться о домашнем очаге... Самая обыкновенная модель самой обыкновенной жизни, и даже учась в школе, которая для многих была недоступна, Миура ощущала себя, как и следовало себя ощущать - обыкновенной. Судьба её проста и незатейлива, “простое женское счастье”, о котором пишут в многочисленных лайт-новеллах: возлюбленный, женитьба, много детей и забота о своём благоверном, а в свободное время - покупки, судачество с соседками и подружками, создание домашнего уюта и постижение кулинарного искусства. Не в этом ли счастье человека - простота желаний? Тем не менее, этот год принёс и другие ощущения и желания. Хотелось мечтать, приблизить время счастья и благополучия, увидеть и почувствовать в жизни нечто, отличное от переживаемого в прошлые годы. Хотелось... быть может, больше внимания, а может, нечто большего, чем внимание? Пальцы быстро стучали по клавиатуре, и те стрекотали, отзывались послушно и переносили на экран монитора все сокровенные мысли своей хозяйки. Хару, втайне от всех, вела дневник. Она завела его примерно два месяца назад и буквально изливала душу электронному другу, потому что у любого человека появляются такие мысли, которые не расскажешь никому на свете. Даже близкой подруге. Нет. Девочка на минуту задумалась, прежде чем продолжить печатать. Особенно близкой подруге. Никто из её одноклассников не знал об этом дневнике. Там не упоминались какие-либо имена и названия достопримечательностей, поэтому Миура могла быть уверена, что её не опознают по записям несколько абстрактным, в которых перемешивался как дикий восторг по поводу пирожных из лавки господина Танаки, так и плохо скрываемая тоска по чему-то возвышенному (“Эти клёны в нашем парке, когда на них падают лучи заходящего солнца, светятся как золотые. Жаль, но мне иногда кажется, что я одна вижу их красоту...”). Закончив свой рассказ о мокрых асфальтовых дорожках и кормлении птиц у ещё неработающего фонтана, девочка перечитала его и вдруг ощутила лёгкий холодок. Сердце застучало чуть быстрее. Что это? Страх? Никто никогда не узнает, кто она на самом деле, кто эта Хару, экспрессивная, активная, всегда заводная и оптимистично-настроенная девчонка, не унывающая и увлекающаяся порой очень странными вещами. Всегда улыбаться - тяжкий труд, особенно если иногда хочется погрустить. Курсор мыши словно сам собой потянулся к ссылке “удалить запись”, но нажать её Хару так и не решилась. Пусть останется. Никто и никогда её не прочитает. ...Уже через десять минут Миура и думать забыла о своём дневнике: она не перечитывала то, что писала, разве что только для того, чтобы отредактировать текст, потому что вспоминать о некоторых мыслях не хотелось. Выскажешься - станет легче, а окружающим людям нужно дарить радость и улыбку, и тогда они будут счастливы, а вместе с ними - и ты сама. Как оказалось, не все люди думают подобным образом. Случайно найденная запись другого пользователя заставила Хару вчитываться в каждую написанную им строку, а затем - вздрогнуть от непонимания и удивления: неужели этот человек настолько несчастен, что пишет подобное? Ему совсем не с кем поговорить? И нет друзей? Как, должно быть, ему плохо живётся на свете... Хару тотчас же захотелось написать этому пользователю что-нибудь ободряющее. Этот серо-чёрный фон дневника, моноширинный мелкий шрифт, сухое изложение мрачноватых взглядов на мир... Что ему ответить? “Улыбнись...” Почему она должна ему отвечать? Она сама не лучше. Может быть, стоит признаться, что записи были открыты до сих пор лишь для того, чтобы кто-то их прочёл, но теперь, теперь она видит, что подобные рассказы могут и огорчить людей. Почему она не пишет только радостные вещи, как она делает в школе и с друзьями? Только улыбка, только хорошее... только неправда. И прежде чем Хару передумала и закрыла дневник, в двери щёлкнул ключ, и, воскликнув “Наконец он вернулся!”, девочка побежала встречать отца, не заметив, как задела клавишу. “Улыбнись...” - гласил единственный комментарий в дневнике.