PUPPETS|ПАППЕТЫ

Ступени деревянного дома, ведущие на второй этаж. Звуки утренних птиц. И вот мы, проходя сквозь дверной проём, медленно продвигаемся по освещённой холодным светом комнатке к свисающей с кровати чёрной руке. Мы поднимаемся выше и видим владельца руки. Остальное тело, весьма стройное, покрытое симметричными на каждой части красными узорами, такое же чёрное и, будто бы, тряпичное или напоминающее нечто, что кто-то бы принял за крайне крупную мягкую игрушку. Это нечто походило по своим размерам на ребёнка. Вместо лица у спящей фигуры мы видим нечто похожее на маску. Маску, у которой есть глазницы и рот, но совершенно закрытые. Спящая персона стала приходить в некоторое сонное возбуждение: её конечности стали слегка подрагивать и вот уже этот мальчик медленно раскрыл свои глаза. Паппет лежал на кровати ещё некоторое время, сонно смотря в потолок с сильным раздражением, свойственным тем, кто не любит возвращаться в реальный мир. Немного полежав, мальчик поднялся к окну над кроватью и взглянул на освещённый бледным тусклым Юкком непримечательный небольшой город, в котором он существовал. Он увидел, как под самыми его окнами двое парней немногим старше его возраста. Они были знакомы мальчику. Он ненавидел их. Юноша отвернулся от окна и, спрыгнув с кровати, вяло пошёл к лестнице, ведущей на первый этаж. Спустившись, он прошёл мимо своего отца Четверга, читающего сводку местных новостей за бутылкой чего-то, что самому мальчику было пить ещё рано, пусть он и неоднократно в тайне делал это. Молодой паппет принялся готовить себе небольшой завтрак. «Эти ублюдки снова похерили всё на шахте» – Отшвырнул газетёнку в сторону взрослый. Он посмотрел на сына и сказал: «Ты как всегда ни хрена не делаешь. Класс. Куда потом ? Снова шляться с малолетними подонками, трущимися у Хеллсивеера ? Хоть раз бы сделал что-то полезное в своей жизни». Четверг День сделал глоток горячительного, который окончательно добил бутылку. Мужчина с досады бросил её на пол. Ёмкость упала и покатилась к стене, звонко встречаясь с несколькими предшественницами. «Ты слышишь ? Понедельник, я спрашиваю тебя, ты слышишь !?» – Крикнул он в сторону жующего бутерброд сына. Где-то на втором этаже задался младенческий плач. «Я слышу...» – Через силу проглотив кусок завтрака, немного растерянно сказал юный паппет. День Старший раздражённо вздохнул, поднимая свой взгляд на потолок: «Опять ревёт. Даже ты не так ревел, когда был маленький. А ты до сих пор плакса». Понедельник тихо сказал: «Но мной же занималась мама... Ты был в шахте». Его отец нахмурился и посмотрел на него, как на законченного идиота: «Ты думаешь, что я нихуя не делал ? Головой-то своей хоть раз в жизни подумай, благодаря кому ты вообще живёшь-то. ...Короче... Вот тебе кошелёк. Иди и купи мне ещё, а я пока займусь Пятницей. Не вернёшься через пятнадцать минут – пеняй на себя». Он шлёпнул мальчика кошельком по лбу и положил ему его в ладонь. А после ушёл на второй этаж на звуки непрекращающегося детского плача. Чёрно-красный паппет вышел на улицу, встречая естественный свет, птичьи звуки и свой город, который, пусть и был относительно большим, всё-таки был для юноши совсем крошечным. Однако, других городов маленький паппет никогда и не видел. Медленный шаг мальчика начинал ускоряться, ведь Понедельник заметил тех самых двух парней, которых видел ранее в окно. Они были ему отвратительны. Он подбежал к ним и приветливо улыбнулся: «О, привет, парни ! Куда вы идёте ?». Паппет голубого цвета обернулся и посмотрел на подбежавшего: «О, вспомнишь говно – вот и оно». Паппет розового цвета сказал: «Мы просто гуляем. А ты чего ?». «Да я в Хеллсивеер иду» – Показушным тоном заявил красный и добавил: «Не пойдёте со мной ? Вы же как раз туда идёте, да ?». «А тебе какое де-» – Начал голубополосый, но розовый пихнул его локтём в бок. «Ну, мы могли бы пройтись туда с тобой, но к чему ? У нас сейчас нет денег» – Снова заговорил розовый паппет - «Но вот если бы ты нас немного угостил...». Его глаза блеснули. Друг розового понял ход мыслей своего приятеля и, мило улыбнувшись, покивал головой, как бы соглашаясь с произнесёнными им словами. «Уго... Угостил ? Но почему всегда угощаю я ?» – Несколько возмущённо спросил красноузорчатый. «Ну, раз ты такой жмотяра...» – Розовополосый парень отвернулся и демонстративно зашагал прочь. Голубой последовал примеру, очевидно, гораздо более смышлёного спутника. «Ну ладно ! Ладно ! Отец всё равно вряд ли заметит, если совсем чуть-чуть прохудится !» – Крикнул в спины уходящим паппетам Понедельник. Он был готов пойти на этот риск; пойти на эту жертву. Он всеми силами уже долгое время старался найти себя своим хоть где-то; найти себя своим хоть с кем-то. В его представлении он должен был стать либо частью чего-то большего, либо остаться никем, как его отец. Однако, он не желал разделить судьбу своего родителя и мечтал о свершениях, величии и славе. Но, как ему казалось, ему для этого необходимы друзья. Кто-нибудь, кто смог бы его поддержать. Кто-нибудь, кто уважал бы его и считал равным. Только для того, чтобы Понедельник мог над ними впоследствии возвыситься. Уходящие перестали таковыми быть и улыбнулись друг другу. Их тактика сработала. Они медленно повернулись к краснополосому, всем видом давая понять, что делают Понедельнику величайшее одолжение. «Так и быть. Может ты не так уж и плох» – Произнёс розовый и пошёл по направлению Хеллсивеера – «Идём». Понедельник радостно передёрнул кулаком в воздухе, будто бы крича в душе «Ес-с-с !», и побежал за двумя парнями. Они уже некоторое время шли по неинтересным улочкам их городка. Однако, всё это, хоть и казалось Понедельнику малопривлекательным, было не всем, что здесь можно было найти. Ухоженные кафешки, магазины одежды (одежда для паппетов преимущественно аксессуар), сады и музейчики редели с каждой минутой, начиная сменяться забегаловками для менее притязательных любителей. Это была территория громкого клуба, грязного кабака и струящегося непристойностью борделя. Вот, чем был Хеллсивеер – это была часть города, заполненная самыми неприличными местами, которые себе только можно было представить. Различных заведений здесь было под сотню. И ни в одно из них уважающий себя джентльмен не позволил бы себе зайти. Но, будем честны, в этой части города джентльменов и не водилось. Они сюда не захаживали. Это было самое необычное и, по мнению Понедельника, самое красивое место в этом городе, явно контрастирующее со всем остальным в нём. Струи пара и дыма закрывали здешнее небо, но восполняли потерю в естественном освещении своим собственным. Цветные огни окон домов терпимости, вывесок, витрин с манекенами в эротических одеяниях, держащих в своих пластиковых пальцах вещи, на которые Понедельнику всегда было немного неловко смотреть – всё это освещало эти вечно сырые улицы. Каждый раз, когда этот красно-розовый свет, собранный из различных грехов, падал на лицо мальчика, приходящего в Хеллсивеер вновь, он ненадолго закрывал глаза, наслаждаясь его несуществующим теплом и атмосферой свободы и постоянного веселья. Он думал, что каждый взрослый либо однажды находит здесь свою обитель, либо остаётся на задворках жизни в убогих вечерах за столетней книгой. Мысль о втором вызывала у него беспокойную дрожь. Троица остановилась перед «Дреджем» – заведением, где алкоголь был, пожалуй, лучшего качества по отношению к своей (невысокой) стоимости. «Ну, а теперь пойдём выпьем !» – Сказал голубополосый парень, мысленно уже припадая к стакану горячки. «Да. Мы же идём выпить ? Да, Четверг ?» – Улыбнулся мальчику розовый. «Я – Понедельник...» – Поправил розового красный паппет. «Я так и сказал» – Отмахнулся розовый – «Так да, Понедельник ? Ты же угощаешь нас ?». «Д-да... Только мы выпьем совсем немного !» – Нервно уточнил мальчик. Розовоузористый парень положил руку на плечо Понедельника и улыбаясь протянул: «Ну разумеется !». БЫГК ! – Стукнулся о барную стойку опустошённый стакан в руке Понедельника. Красный, будто бы с трудом произнося слова, продолжил рассказ: «И потом я ему сказал "Да пошёл ты на хер, старый мудак !». Он повернулся к бармену и промямлил: «Эй ! Налей мне и моим друзьям-с ещё ! Понял !? Налей нам !». Одна глазница работника, разливающего напитки, от некого недоверительного удивления стала немного больше другой. «А вы точно сможете заплатить за это ? Это уже девятый стакан на счету» – Спросил он. «Да ! Вот !» – Понедельник сплюнул на столешницу кошелёк и повернулся к выпивающим с ним. «Ты правда так сказал ему ? Рио говорил, что видел в окно, как твой папаша просто отлупил тебя» – Сказал розовый паппет, прислонившись к своему стакану ртом. «Да, я сам видел ! Ты плакал как девчонка !» – Подтвердил голубой, указав пальцем на Понедельника. Красный паппет отмахнулся: «Брехня ! Ты н... Ннизв... Ты НИ черта НЕ видел ! Ты был пьян, дурак ! Пьян ты был !». Тогда паппет с голубоватыми узорами задумчиво посмотрел на свой стакан. Его голова кружилась. Он сказал: «Вот чёрт !...» и опустошил его. Розовый парень стукнул пустым стаканом по столу и спросил: «Ну а если ты снова... Ну... Если... Ты отца боишься сейчас ? Если вот он тебе снова задаст ? Снова байки снова будешь молоть тут ?». Он слегка пошатывался и язык заплетался. Им поставили наполненные стаканы. «Я !? Я ему хоть сейчас скажу !» – Грохнул по столу кулаком Понедельник – «Он вообще-то сам !!... Это я ему !... Я ему всыплю ! Вот ! Он придурок за-*ик*-конченн.. Ный». «Мавви !» – расхохотался Рио – «Он прямо как ты ! Помнишь ?... Как мой отец тебе *кхм* ффарил, когда мы сказали ему, чт-» голубой был прерван оплеухой от розового. «Заткнись, Рио ! И я тебе говорил на людях м-меня называть как ? Как я тебе говорил, скотина тупая ?... А как я тебе говорил ?... Чёрт... А ! Да ! Мавз, твою мать ! Ведёшь себя как !... Такой ты...» – Мавз махнул рукой и принялся опустошать очередной стакан. Голубой паппет посмеивался, но внезапно веселье на его лице сошло на нет. Он нервно потыкал друга в плечо. «Чего *буль* тебе *хлюп* ?» – Спросил розовый, всё ещё расправляясь со стаканом залпом. «Съебали нахуй отсюда» – Послышался голос над головой Понедельника. Чёрно-красный паппет почувствовал, как его сердце уходит в пятки. Он знал этот голос. Голубой и розовый паппеты стекли с кресел и, еле держась на ногах, экстренно поковыляли прочь. Понедельник наивно попытался последовать за ними, но его руку схватила другая – рука взрослого мужчины. Он обернулся, чтобы объясниться, но ,прежде чем успел раскрыть рот, получил пощёчину такой придури, что упал на пол и почувствовал, как на его глазах выступают чёрные как уголь слёзы. С вашего позволения мы опустим следующие события. Если вам любопытно – знайте, что мальчика поколотили. «Дегенерат !» – Толкнул сына в дом Четверг – «Это были все наши деньги !». Он, схватившись за голову, в отчаянии ходил туда-сюда по гостиной. Понедельник поднялся с пола. Его голова всё ещё кружилась и было тяжело сказать, делала она это из-за алкоголя или из-за недавней взбучки взбалмошного родителя. «Я не хотел... Папа... Я просто пытался стать кем-то...» – Проговорил он, с трудом сдерживая вновь подступающие слёзы. «Что ?» – Обернулся День Старший – «Пытался стать кем-то ? Кем ты можешь стать !? Ты только висишь на моей шее и ни хрена не делаешь ! Я знаю, кем ты стал. Ты сраный клоун. Ты посмешище !» – Сердито говорил он. «Это не так... Я не...» – Красный паппет терялся в словах. «Что ты там мычишь, мямля !? Снова заревёшь в свой комнате !? Тогда лучше делай это тихо, ведь ты мне уже поперёк горла !». Четверг толкнул сына к лестнице – «Проваливай в свою комнату, паскуда ! ...Два, сука, дня ! ДВА ! Блядь ! ...Только ты заставил меня проебать тонну денег на возмещение ущерба этим Рипли, как допроёбывал всё, что осталось, сам ! Кем ты хотел стать !? Уёбищем !? Ну так я тебя поздравляю ! Ты стал им ! Молодец !». «Это лучше, чем быть таким как ты !» – Всхлипывая крикнул День Младший. «Что ?...» – Четверг закипал – «Что ты сейчас сказал ?». Он быстро пошёл к сыну, занося руку. «НЕТ !» – Крикнул в испуге Понедельник и взмахнул рукой, в которой случайно сформировался магический меч. Его отец закричал от острой боли: из его ноги струился Чёрный Дым (это можно охарактеризовать как «кровотечение»). Этот крик заставил младенца наверху снова плакать. Раненый разозлёно посмотрел на сына. Он хотел было подойти снова, но мальчик вытянул перед собой свой красный сияющий меч, из которого почему-то струились, падая на землю, какие-то странные чёрные черви. Они чавкая расползались в разные стороны. Четверг прижал свою рану рукой и молча, с трудом сдерживая болезненные стоны, поднялся на второй этаж к плачущему ребёнку. Понедельник чувствовал, что сделал что-то плохое. Он посмотрел заплаканными глазами на свой меч, который уже и сам превратился в какую-то тёмную густоватую жидкость, стекающую с его ладони на пол. Он никогда не видел, чтобы с магией паппетов происходило нечто подобное. Он подумал: «Это знак !» и выбежал на ночную улицу из дома. Он и не подозревал, что уже не вернётся обратно. Ни этой ночью, ни завтрашним днём, ни через год, ни через два. Четверг со стыдом закончил свой рассказ. По его щекам катились горькие слёзы сожаления. «Когда он убежал в ту ночь... Я больше не видел его. Моя нога... Я не мог отправиться искать его. Оставить тебя одного снова... Утром я слышал... Кто-то говорил, что он отправился убить Ведьму, которая уже тогда держала нас в страхе. Я подумал «Это бред. Это глупость. Он бы никогда не решился». И всё же... Да... Утром... Тем же утром мы нашли у въезда в город знак. Она начертила его. Она...» – Четверг почти что рыдал – «Она всегда оставляет их, когда забирает жизнь, понимаешь !? ...Я думал, что она убила его... Мы все так думали. И, наверное, были правы...». «Но он же был там !... Прямо перед нами !» – Сказал Пятница, взяв отца за руку, чтобы ему было легче. «Он изменился. Побелел... Нет, он не... Он мёртв. Но как-то... Каким-то образом он был там. Его глаза, его звёзды !... Их не было... Это был призрак» – Задумчиво и скорбно изрёк мужчина. Ему было стыдно смотреть сыну в глаза. Сыну, которого он любил за двоих и которого, он поклялся, никогда не отпустит. Поэтому он смотрел сквозь пространство и время в чёрную пустоту, таящую в себе те страшные вещи, которые произошли с его первенцем; вещи, которые ему не дано было знать. «Ты рассказал всё это... Но... Это... Это так не похоже на тебя. На правду» – Пятница смотрел на своего отца. Ему было сложно переварить услышанное. «Я попытался... Я попытался изменить себя. Свою свинскую натуру, сынок... Я не мог потерять ещё и тебя. ...Я был так слаб, а ты был таким крохотным... Я должен был всё исправить. ...Но... Теперь я вижу, что у меня не получилось. Мои ошибки, моя глупость и эгоизм... Они снова здесь. Они сегодня чуть не разрушили наш город ! Ох, прости меня ! Прости меня, сынок !» – Заплакал пуще прежнего чахнущий отец мальчика. Пятница подорвался со своего места и прижался к отцу. Он крепко обнимал папу. «Я не понимаю, что случилось там... В прошлом. Но я здесь. И ты. И я очень тебя люблю, папа. Тебе не за что предо мной извиняться !». Так они молча сидели на кровати, крепко и слёзно обнимая друг друга ещё долгое время. Краснополосый мальчик, тем временем, думал о недостающем куске паззла, без которого было непонятно, где был назвавшийся «Морганом» Понедельник столько лет и каким именно образом он так переменился. Вся эта странная правда, эта информация обрушилась на него ударом по голове, но он стойко сохранял рассудок. Он подытожил, что, как оказалось, у него был брат, и что этот самый брат теперь угроза их мирной жизни. Ему очень хотелось обсудить это со своими друзьями: Никой, Варвиком и Лузом, но он не был уверен, что ему стоит делиться с ними такой личной для его семьи историей. Тогда он вспомнил о Зелёном Чае и на его душе потеплело. Он знал, что у этого мальчика была непростая судьба, непростая жизнь... И именно поэтому он предполагал, что Зелёный может лучше всего сориентироваться в ситуации, подобной той, в которой оказался Пятница. Мальчик принял решение позже подумать о том, чтобы поделиться с новым знакомым хотя бы частицей открывшейся ему информации. Но а пока он считал, что должен быть рядом со своим отцом, который, насколько он помнил, всю жизнь оберегал его как зеницу ока и, что в принципе не секрет – очень и очень его любил.