***
Очередная бессонная ночь. Повторяющиеся из раза в раз тревожные мысли в голове. Страх. Страх за то, что должно было произойти. Страх за то, что он должен был сделать. Страх за то, что скажет Сугуру после того, как это всё случится. И что-то Сатору подсказывало, что в словах Гето ни разу не проскользнут слова благодарности. Вчера днём Сатору не удалось уснуть после того, как они с Иёри и всем магическим колледжем договорились о том, что план воплотиться в жизнь уже завтрашним днём. Вчерашний день Годжо потратил на объяснения Иёри о том, какие предположительные слабые места были у проклятий из команды Гето, о том, как нужно было поступить магам, что предпринять, и о ещё целом вагоне деталей, которые тоже играли очень большую роль. Всю полученную информацию Сёко передала магам, как он того и попросил. После этого бессонница лишь усилилась, не давая организму и шанса на отдых. И, несмотря на то, что Годжо не спал уже очень давно, блондину всё ещё не удавалось даже просто прикрыть глаза, чтобы хотя бы так постараться провалиться в сон. Завтра будет тяжелый день. У него должно быть достаточно сил, чтобы дать должный отпор при любой неожиданной ситуации. Проклятия так и не вернулись вчера, что наводило Сатору на подозрения. Куда они исчезли? Неужели весь день после миссии они провели в клубе? Правда ли они отправились за пальцами Сукуны? Кстати, о них. Пока пальцы Двуликого оставались у команды Гето, проклятия имели невообразимую опасность. Их срочно нужно было вернуть обратно в колледж, туда, где они и должны были быть. Было неизвестно, каким образом они решат использовать силу Короля проклятий, но было очевидно, что ни к чему хорошему это просто не могло привести. Очень не вовремя вспомнился «недопоцелуй» двух старых знакомых. Сатору до сих пор не мог понять, что именно его сподвигло сделать это. Их отношения с Сугуру ему казались совершенно обычными, по крайней мере в них не было ничего выходящего из рамок дружбы. Но что же тогда произошло вчера? Годжо никогда не замечал за собой желания быть с Сугуру в каких-то отношениях, помимо дружеских. Или он просто не хотел этого замечать, считая, что подобное — недопустимо? Сатору считал себя абсолютным дураком, который сам добавлял себе проблем, которых и без того было выше крыши. Сдержись он тогда, сейчас бы это не занимало почти все его мысли. Он сам вырыл себе яму. Эти мысли метались от одной темы к другой, не давая парню никакого перерыва от них. Он переживал по поводу всего и сразу. Если бы Годжо был тогда рядом с Сугуру, а не изучал новые техники, не гнался за званием Сильнейшего, сейчас всё было бы по-другому? Если бы он вовремя заметил то, как сильно изменился его друг, как сильно потухли у него глаза, сейчас бы всё было хорошо? Если бы он тогда помог Гето справиться со смертью Рико Аманай, сейчас бы жизнь всего человечества не была бы под угрозой? Или это было что-то неизбежное, что настигло бы мир в любом случае? Эти и множество других вопросов просто-напросто не давали Сатору никакого покоя. Стоило решить один вопрос, как на его месте тут же возникал другой, это было похоже на порочный круг, который разорвать было невозможно, как бы Годжо не старался и сколько бы усилий для этого он не прилагал. Так продолжалось до самого утра. Около семи часов ему удалось прикрыть глаза, которые всю эту ночь он не отрывал от потолка, пытаясь найти в нём ответы на все свои вопросы. Стоило ему почувствовать долгожданное расслабление, как на его телефон пришло новое сообщение, которое своим негромким звуком разбудило парня, только-только провалившегося в царство грёз. Сатору разлепил глаза, под которые залегли тёмные круги. Два дня бессонницы заметно отразились не только на его состоянии, но и на внешнем виде. Сейчас хуже него выглядел бы только какой-нибудь мертвец. Внимательность и концентрация были снижены, что сегодня могло стать большой проблемой. Он пошарил рукой возле своей подушки, без проблем отыскав свой телефон. Годжо тут же открыл переписку с Иёри, которая, судя по всему, с самого утра была на взводе. Это было совсем неудивительно, учитывая тот факт, что и сам блондин нормально не спал уже второй день подряд. Все они сейчас были очень взволнованы. Куряга: «У нас идёт подготовка полным ходом. Как у вас дела обстоят?» Никто из них не пожелал друг другу доброго утра, так как оба понимали, что оно таковым ни для кого не являлось. Сатору посмотрел на время и недовольно поморщился. Он не проспал и получаса.«Ты бы ещё в пять часов написала, чтобы наверняка. Пока никак»
По этому сообщению было сразу понято, что настроение у парня было явно паршивым. Нет, он всё мог понять, но зачем же так рано начинать то, что должно было произойти явно не в семь часов утра? До назначенного времени оставалось не так уж и много, но Сатору всё равно никто не давал ещё хоть капельку пожить той жизнью, в которой ему не надо было исполнять задуманный план. С другой стороны, перед смертью в любом случае не надышишься, так что беситься по этому поводу было бесполезно. Блондин тяжело вздохнул. Тратить лишние нервы на злость из-за того, что его недолгий сон прервали, совершенно не хотелось. Он ещё успеет получить свою порцию стресса сегодня, поэтому до этого времени ему следовало поберечь такие ценные нервные клетки, которые после сегодняшнего дня ещё долго не смогут восстановиться. Куряга: «Прости. Просто очень переживаю. Все в колледже суетятся, вот и я от них не отстаю»«Да ладно, всё в порядке»
Это была откровенная ложь. Парень был далеко не в порядке. Буквально всё было не в порядке. Но усугублять тревогу подруги словами о том, что вспылил он из-за того, что не спал уже два дня, Сатору не собирался. Так же как и о признании в том, как ему на самом деле было страшно просто представить, что после этого скажет Гето. Всем было в равной степени страшно, ведь никто не знал, чем в итоге всё закончится. Однако Иёри, которая знала Сатору уже несколько лет, так просто провести было просто невозможно. И иногда это очень раздражало, ведь со стороны подруги буквально ничего не могло остаться незамеченным, каким бы отменным лгуном не был Годжо, каждый раз его раскрывали со всеми потрохами. Куряга: «Верится в это слабо, но сделаю вид, что ты меня убедил» Сатору лишь цыкнул на прочитанное. Чувствовать себя открытой книгой, которую Сёко могла с лёгкостью прочитать, даже будучи на расстоянии, было не очень приятно. Но парень всё равно был благодарен ей за то, что она просто подыграла ему, а не стала ни о чём расспрашивать. Сейчас это точно было бы лишним.«Я напишу, когда вам нужно будет выдвигаться. До этого времени можете ничего не предпринимать, если того не потребует ситуация»
Оставалось два часа до назначенного времени. Оно было только предположительным, потому что Годжо не мог точно знать как будут развиваться события и сколько на самом деле времени ему потребуется для того, чтобы выполнить свою часть плана. Его поведение должно сейчас быть максимально естественным. У Сугуру не должно возникнуть ни малейшего подозрения в том, что что-то идёт не так, как обычно. Что ж, это будет очень тяжело. Куряга: «Поняла» Прочитав сообщение, Годжо выключил телефон и тяжело вздохнул. Он ещё некоторое время не двигаясь лежал и смотрел на пыльный потолок, который вызывал одно лишь отвращение. Сатору очень хотел бы пролежать так весь день, но время, как бы не хотелось обратного, не стояло на месте, поэтому тратить его впустую было очень большим риском. Да и тем более пыльная комната не была тем местом, в котором хотелось оставаться дольше нужного. «Это лучшее, что мы можем сделать в этой ситуации,» — пытаясь убедить в этом самого себя, Сатору, наконец, поднялся со скрипучей кровати.***
Сатору около двадцати минут только пытался открыть треклятую дверь, чтобы выйти из комнаты. Он мялся, не решаясь покинуть её, каждый раз одёргивая себя от дверной ручки, будто от сильного пламени, стоило ему настроиться на то, чтобы, наконец, просто пройти в коридор. Годжо не выходил из комнаты весь вчерашний день после того, как сбежал сюда от Гето с огромным «позором» за спиной. Смотреть в глаза Сугуру было очень стыдно, поэтому блондин старался оттянуть момент неизбежной встречи как можно дольше. Однако сидеть в этой кладовке вечно он не мог, как бы неприятно это было осознавать. Время не позволяло теряться в сомнениях. Сейчас всё целиком и полностью зависит от Сатору, а он стоит за дверью и, как маленький мальчик, боится чего-то совершенно глупого. Эта мысль сильно ударила по самооценке. «Давай же, у нас нет на это времени,» — похлопал себя по щекам Годжо, чтобы хоть немного прийти в себя и перестать вести себя как какой-то запуганный школьник, который где-то нашкодничал и теперь боится наказания, пытаясь всеми возможными способами его избежать. Он дрожащей рукой потянулся к ручке двери, замерев так на несколько секунд. Затем Годжо решительно выдохнул, резко открывая дверь. Парень тяжело дышал, будто всё то время, пока он не выходил из небольшого помещения, занимался спортом без каких-либо передышек и отдыха. Дыхание сбилось от сильного волнения. В нос ударил запах яичницы, а на кухне слышался треск жарящихся яиц. Живот тут же отреагировал на это громким урчанием, которое в тихой квартире не могло остаться незамеченным. Парень не ел с того момента, как закрылся в комнате-кладовке, так что организм с особой агрессией требовал хоть какой-нибудь подзарядки, ставя своего хозяина в неловкое положение. Сатору, стараясь не выдавать тот факт, что он уже не спит, быстро прошмыгнул в ванную, чтобы холодной водой умыть лицо. Блондин ужаснулся, увидев своё отражение в зеркале. Выглядел он, мягко говоря, не очень. Пожалуй, такое было только тогда, на Окинаве, когда он не спал несколько дней, сутками напролёт используя специальную технику для защиты Рико, сосуда звёздной силы. Тогда он выглядел так же плохо, как и сейчас. «Синяки надо как-то спрятать… — подумал Годжо, рассматривая тёмные круги под глазами и только сейчас вспоминая о том, что повязка и очки остались у него дома, поэтому прикрыть это было абсолютно нечем. — Чёрт…» Надеясь на то, что Сугуру не обратит особого внимания на то, насколько изнеможённо он выглядел, Сатору вышел из ванной, направляясь на кухню, откуда слышался звук гремящей посуды. Парень сглотнул скопившуюся слюну от аппетитного запаха, который заполнил всю квартиру. Сугуру стоял лицом к сковороде, на которой жарились несколько яиц с беконом. На столе стояли две тарелки и две кружки, которые брюнет заранее приготовил для совместного завтрака. Сатору, глядя на это, неосознанно сжал губы в тонкую нить, стараясь не обращать внимания на то, как сильно кольнуло сердце. Сугуру не стоило так стараться ради такого, как он. Очень скоро он и сам это поймет. В попытке случайно не выдать себя, Сатору сделал непринуждённый вид и натянуто улыбнулся, проходя к столу. — Доброе утро, — как можно более спокойно проговорил Годжо, присаживаясь на стул. Сугуру с нежной улыбкой обернулся через плечо, посмотрев на Сатору, повернувшего голову к окну в попытке скрыть своё настоящее состояние. Со стороны это и правда выглядело так, как будто за окном происходит что-то невероятно интересное. На деле же там не было абсолютно ничего, что могло зацепить взгляд. — Доброе утро, как спал… — улыбка тут же пропала с лица Гето, он серьёзно оглядел Годжо, который явно избегал смотреть на него. — Ты опять провёл ночь без сна? Ну, конечно. Глупо было надеяться на то, что зоркие глаза Гето не заметят то, насколько ужасно блондин сейчас выглядел. Сатору тяжело вздохнул, понимая, что его раскрыли. В какой-то степени Годжо не очень повезло с друзьями, у которых уровень их внимательности явно был выше среднего. Обычно никому не удавалось раскусить его так же быстро, как этим двоим. Это было главной причиной, по которой ему всегда приходилось признаваться во всём, что было причиной его плохого настроения. — Да, бессонница — штука противная, — почесав затылок, натянуто улыбнулся Годжо, наконец, повернувшись к Сугуру. Брюнет, который некоторое время смотрел в голубые глаза, с досадой помотал головой и выключил печку, на которой стояла сковорода с яичницей, отодвинув завтрак в сторону, чтобы он немного остыл. Гето вновь повернулся к Годжо, сложив руки на груди и внимательно посмотрев на него. — Сатору, что происходит? — с беспокойством спросил Сугуру, всматриваясь в неподвижную фигуру. — Я долго закрывал на это глаза, думая, что ты не хочешь говорить о том, что так сильно тебя тяготит. Но, видя твоё состояние сейчас, я просто не могу не обращать на это внимания. Что случилось? Годжо едва заметно поёжился. Он низко опустил голову, пытаясь скрыть всю ту боль, которая так и рвалась наружу. Нет, он не может сплоховать сейчас. Всё должно пройти по плану. Но сдерживать рвущиеся изнутри эмоции было неимоверно тяжело. — Всё хорошо, правда, — тихо проговорил Сатору, — просто… Кажется, мне потребуется чуть больше времени, чтобы со всем смириться… «Смириться с тем, что мне необходимо будет сделать…» — в голове продолжил свою фразу блондин, которая по понятным причинам осталась неозвученной. Сугуру лишь виновато посмотрел на Годжо. Неужели ему было настолько тяжело от того, что люди, эти мерзкие существа, умрут? Неужели он так дорожил жизнями этих мартышек? Неужели причиной его отнюдь не хорошего самочувствия был его план? Гето молча подошёл к столу, чтобы взять тарелки и разложить по ним яичницу. Он аккуратно разрезал её на две одинаковые половины, чтобы каждому досталось поровну. — Я не хочу, чтобы тебе было так плохо, — не проворачиваясь к блондину, сказал Сугуру. — Может, тебе стоит отказаться от участия в моём плане? Если это для тебя слишком, я всё пойму, только не жертвуй ради него своим здоровьем и нервами. Я не хочу, чтобы ты мучил себя тем, что ты делать не хочешь. «Если бы дело было только в этом…» — с гнетущим чувством вины, которое росло с каждой секундой всё больше и больше, подумал Годжо. — Нет, всё нормально, — со слабой улыбкой посмотрел на брюнета Сатору, стараясь выглядеть не таким обеспокоенным. И куда только делись его навыки скрывать свою боль, которые он использовал всё то время в общении с другими людьми, пока Сугуру не было рядом? — Я обязательно справлюсь с этим. Я уверен в своём решении. Сугуру недоверчиво выгнул бровь, скептично посмотрев на своего товарища, который усердно пытался сделать вид, что с ним ничего особенного не происходит. Значит, Сатору всё-таки пока не готов рассказать, из-за чего он так сильно переживает. В таком случае Сугуру не будет сыпать соль на рану, принуждая Годжо к неприятному для него разговору. Ему оставалось лишь тяжело вздохнуть. — Хорошо, но, пожалуйста, старайся спать хотя бы немного, — сказал Гето, присаживаясь на соседний стул и пододвинув одну порцию Сатору, — не доводи себя до такого состояния. Второй же промычал что-то вроде «не буду», беря в руку вилку. Несмотря на сильный голод, в горло не лез ни один кусок. Ему было до тошноты мерзко от самого себя. Но выдавать себя ни в коем случае было нельзя, поэтому он изо всех сил старался делать вид, что чувствует себя хорошо. Сатору в прямом смысле запихивал в себя куски яичницы, притворяясь, что никакого кома в горле у него не было. Завтрак был очень вкусным, будто приготовленный по рецепту профессионального повара, но это никак не избавляло парня от чувства вины, которое продолжало его душить. Куда делась его способность легко надевать маску беззаботности и веселья? Без неё сейчас было очень тяжело. — У меня телефон разрядился, — наигранно непринуждённо проговорил Годжо, жуя яичницу. — Надо опять сходить в город зарядить его. Пойдешь со мной? Прогуляемся заодно, а то сидеть в этом гадюшнике — не самое приятное, чем можно было бы заняться. — Почему бы и нет, — просто пожал плечами Гето. — Нам и правда не помешало бы проветриться, тебе уж точно, а то на тебя даже взглянуть тошно, — с полуулыбкой проговорил брюнет, подколов Сатору, который и в самом деле выглядел сейчас хуже ходячего зомби. Годжо лишь натянуто улыбнулся в ответ. За рёбрами сильно щемило, но парень старательно делал вид, что сегодня — самый обычный день, в который ничего особенного не должно было произойти. Очень жаль, что это было не так. Гето даже не предполагал, что Сатору может предать его. Он не сомневался в нём ни на секунду. Он верил в то, что Годжо говорил ему только правду. И от этого было больнее всего. Предавать доверие Сугуру очень не хотелось, но это было важным условием для успешного спасения не только человечества, но и самого Гето. Но неужели нужно заплатить такую большую цену, чтобы всё было хорошо? Почему нечто подобное выпало именно на их долю? Почему такое тяжелое испытание судьбы должен проходить никто иной, как они? Где они так провинились, что сейчас живут там, где мира можно было добиться только таким способом? Сатору огромное количество раз задавался этими вопросами и каждый раз не мог найти ни на один из них ответа, потому что этих ответов не существовало. Так просто сложилось. А они просто стали жертвами обстоятельств. — Спасибо, — с натянутой улыбкой сказал Годжо и, встав из-за стола, отнёс грязную тарелку в раковину. — Пойдем минут через десять? Руки начало бить мелкой дрожью при одной только мысли, что до назначенного времени осталось всего ничего, поэтому блондин поспешил спрятать их в карманах брюк, принимая расслабленную позу, чтобы не вызвать лишних подозрений у Гето, который внимательно следил за каждым его движением. На самом же деле, у него была напряжена каждая мышца тела, и Годжо очень надеялся на то, что у него получилось это скрыть. Не выдержав испытующего взгляда карих глаз Гето, блондин поплёлся в сторону коридора, так и не дождавшись ответа от Сугуру, который молча продолжал всматриваться в его фигуру. Самоконтроль медленно сводился на нет, так что Годжо должен был стойко продержаться до комнаты незамеченным и не пойманном на своём волнении и переживании. — Как скажешь, — негромко ответил Сугуру в удаляющуюся спину Сатору, который показал большой палец в знак того, что он его услышал. Брюнет почувствовал какое-то странное и не хорошее предчувствие, но, списав всё на беспокойство за состояние своего друга, он отмахнулся от него, тоже поднимаясь со стула. Возможно, состояние подавленности его друга передавалось воздушно-капельным путём, поэтому Сугуру почувствовал что-то неладное, кто знает. В любом случае ему было абсолютно не о чем переживать, поэтому Гето, быстро сполоснув тарелки, включил телевизор, чтобы посмотреть не засветились ли где-нибудь проклятия, которых не было уже достаточно долго. Однако ни в одной программе не говорилось ни слова о каких-то странностях или происшествиях, по которым можно было точно определить, что это сделал кто-то из его команды. Включив главный японский канал, Сугуру тяжело вздохнул. Куда же запропастились проклятия? Хоть без них было в разы спокойнее, но их долгое отсутствие всё же очень настораживало. Гето посмотрел на экран телевизора, где ведущая новостей передавала прогноз погоды. Ожидался дождь, поэтому Сугуру сделал себе пометку о том, что им нужно будет захватить с собой зонт. Оказавшись в душной комнате, Сатору тихо прикрыл за собой дверь и, облокотившись на неё, медленно съехал вниз. Всякие моральные силы было на исходе. Ему и правда нужно это сделать? Сугуру обязательно возненавидит его после такого. Однако это было намного лучше, чем смерть Гето. Всё, что угодно, будет лучше его смерти. Только эта мысль придавала хоть каких-то сил блондину, который спрятал голову согнутых коленях. Он сможет вытерпеть любую боль и ненависть в его сторону, но только не гибель Гето. Забавно, многие считали его сильнейшим магом из всех сейчас существующих, но как он выглядел в текущий момент? Жалко. Жалко из-за того, что, понимая всю важность этой операции, ему всё равно до скрежета зубов не хотелось этого делать. И это был тот, кто гордо носил звание Сильнейшего во всём мире мага? Сатору с большим трудом сдерживал истеричный смех над тем, что сейчас происходило. Он прекрасно знал, что это был последний шанс всё исправить, но терять такое дорогое для него общение Сатору не хотел. А оно точно прекратится после того, как он осознанно предаст Гето и все его идеалы. Общение и глубокая связь длиною во всю жизнь скоро вот-вот прервётся, и от этого осознания Годжо было крайне хреново. Эта мысль поедала парня изнутри. В голове просто не укладывалось то, к чему они в итоге пришли. Всё это было похоже на злую шутку. Какими глазами на него будет смотреть Сугуру после его поступка? Что в них будет? Печаль, презрение или отвращение? Сатору не хотел даже представлять себе это. Из монолога в своей голове его вытянул слабый стук дверь. Годжо крупно вздрогнул, тут же от неожиданности резко вернувшись в реальную жизнь. — Ты там не уснул? Ты всё-таки давно не спал, так что, знаешь, я бы этому совсем не удивился, — спросил Гето, плечом прислонившись к двери, в его голосе слышалась ухмылка. Смотреть новостную программу, в которой не было ничего полезного или хотя бы интересного, Сугуру устал, поэтому дождавшись, когда пойдет ровно десять минут, он решил поторопить своего друга. Тем более он подозрительно затих, из комнаты не было слышно ни единого шороха, поэтому Гето решил его проверить. Тучи на небе сгущались всё сильнее, маги должны были успеть дойти до кофейни. Перспектива попасть под дождь мало кому могла бы понравится. Блондин сразу вскочил на ноги, отходя от двери как можно дальше. Он отошёл настолько далеко, что не заметив кровать, свалился на неё, в этот же момент задев ногой тумбочку, которая с громким грохотом упала на пол, перевернувшись несколько раз. — У тебя там всё хорошо? — тут же сменившимся тоном спросил Сугуру, в его голосе чётко слышалось беспокойство. — Э, да-да! Сейчас уже выйду, — крикнул в ответ Годжо, судорожно ставя треклятую тумбу на место. — Через пару минут! — Ты уверен? — недоверчиво спросил Сугуру и услышав громкое «да», тяжело вздохнул. — Ладно, жду тебя в коридоре. Послышались тихие удаляющиеся шаги. Сатору только выдохнул, благодаря Сугуру за то, что он в этот момент не зашёл к нему и не увидел то, в какой ситуации он оказался. — Соберись, твою мать, — шёпотом проговорил Годжо, потерев переносицу, чтобы, наконец, перестать думать о лишнем. Сейчас мысли могли только сбить с цели. Неправильно ли то, что он сделает? Вполне возможно. Но другого выхода из этой ситуации попросту не было. Поэтому сомнения были нужно было отбросить куда подальше. Они лишь становились почвой для неуверенности в плане, который был всеобщей надеждой на лучшее. Сатору не мог всех подвести. Годжо уже сам порядком устал метаться от одного к другому, пытаясь понять, как более правильно ему следовало поступить. Но дело было в том, что как бы он не поступил, всё равно будет больно. В любом случае. Так какая же тогда разница, если результат будет одним и тем же? Годжо в очередной раз выдохнул и написал Иёри о том, чтобы они выдвигались, отправив ей короткое «сейчас», и, наконец, вышел из комнаты, прощаясь с этими стенами навсегда. К тому времени, как они с Гето будут у той кофейни, магический колледж должен будет уже подоспеть на подмогу в случае непредвиденной опасности. Операция началась даже раньше, но в этом были одни лишь преимущества, поэтому всё было просто обязанно пройти хорошо настолько, насколько это вообще было возможно. — Идём, — просто сказал Сатору, оказавшись в коридоре с Гето, который при виде блондина оживлённо улыбнулся из-за того, что тот сдержал обещание и вышел ровно через столько, через сколько и сказал — не позже двух минут. Входная дверь была заперта на замок. Больше они сюда не вернутся. Ни один из них.***
Уже на половине пути, Гето хлопнул себя по лбу. Сатору тут же остановился и недоумённо посмотрел на брюнета, который качал головой. — Чёрт, зонт забыл, — пояснил Сугуру в ответ на вопросительный взгляд блондина, — сегодня передавали дождь. Годжо тут же задрал голову в небо, всматриваясь в скапливающиеся облака. Их серый цвет говорил лишь о том, что синоптики не наврали и точно предсказали прогноз. Он заметил это только сейчас, будучи полностью погружённым в обдумывании своего плана, пытаясь найти в нём недочёты, которые могли стать потенциальной проблемой. — Ничего, до кофейни осталось немного, — пожал плечами Сатору, возобновляя прежний темп шагов. — Думаю, мы успеем дойти до того, как начнётся ливень. На улице было пусто. По всей видимости, люди, узнав про прогноз погоды решили не выходить на улицу даже до дождя, чтобы точно не попасть под него в том случае, если бы время, в которое должен был пойти ливень, было ошибочным, как это обычно и бывало. Но так было даже лучше. Сейчас людям безопаснее было оставаться дома. — Да, тогда нам нужно поторопиться, — сказал Сугуру, оценивая по мрачным облакам время, за которое они могли добраться до пункта назначения и избежать участи промокнуть и, судя по всему, его у них было совсем немного. Но тут где-то недалеко послышался взрыв. Сатору устремил взгляд в то место, от которого шёл сильный дым. Это определённо был Джого. Годжо без проблем узнал об этом с помощью своих глаз, которые позволяли определять, что это было за проклятие даже на большом расстоянии. Вулканоголовый объявился именно сейчас, не позже и не раньше, и Сатору был уверен, что это точно было неспроста. Было видно, что Джого уклонялся от чьих-то атак и ударов. Колледж уже начал действовать? Им удалось выследить проклятия или они сами заявили о себе? Об этом оставалось только догадываться. Сугуру, тут же среагировав на громкий звук, хотел было повернуться, но Годжо не дал ему этого сделать, за плечи поворачивая его обратно к своему лицу, которое было непозволительно близко к замеревшему Гето, крепко зафиксировав его в таком положении. Он не должен был видеть происходящее. На какое-то время стало тихо. Но сколько это затишье продлится никто не знал, поэтому действовать надо было очень быстро. Годжо со отверженной серьёзностью смотрел прямо в глаза Сугуру, который терпеливо ждал пояснения того, что блондин сейчас делал. Гето надеялся услышать ответ на его немой вопрос, почему Годжо не даёт ему обернуться. Он о чём-то знал? Именно в это время быстро сверкнула молния и раздался оглушительный гром, после которого сразу полил дождь. Но стоящие на улице парни не спешили укрыться где-нибудь, где было сухо. — Я… Мне… — не зная, что именно он сейчас хочет сказать, скомканно проговорил Сатору. Уверенность сразу куда-то улетучилась, стоило ему начать говорить. Однако времени было катастрофически мало. Годжо, не успев до конца обдумать своё решение, сократил то несчастное расстояние, что было между ними, впиваясь в губы Гето отчаянным поцелуем. Только так Сатору мог передать то, что он сейчас чувствал, то, что он сдерживал в себе такое долгое время. Всё, что он хотел сказать Сугуру, он передавал через поцелуй, который говорил больше любых слов. Гето, явно не ожидав такого поворота событий, на некоторое время выпал из реальности, пытаясь понять, не сошёл ли он с ума и не фокусы ли это воспалённого постоянным стрессом разума, который именно сейчас решил выйти из строя. Однако он чётко чувствовал тепло губ Сатору, которые продолжали настойчиво целовать и сминать его собственные. Осознав это, он стал отталкивать блондина, который слишком крепко держал его, будто в немой просьбе выслушать его. По крайней мере, это было очень на неё похоже. Первая мысль, которая возникла у Гето в голове, было: «Это неправильно!». Они и правда не должны были вести себя таким образом. Потому что друзья себя так не ведут. Друзья так не делают. Однако… Сатору широко раскрыл глаза, почувствовав, как на его поцелуй несмело отвечают. Глаза Сугуру были сильно зажмурены, будто он не хотел признавать то, что они сейчас вытворяют. Однако это придало Годжо немного уверенности, поэтому он постепенно стал углублять поцелуй. Язык Сатору бесцеремонно и почти по-хозяйски проник в рот Гето, который от неожиданности промычал что-то невнятное. Язык блондина бегло прошёлся по деснам, а затем быстро пробежался по зубам. Сугуру сильно сжал плечо блондина, цепляясь за последние остатки разума, который терялся с каждой секундой. Это причиняло небольшую боль, но до этого Сатору не было никакого дела. Рука Годжо зарылась в густые чёрные волосы, несильно их сжав, вырывая из брюнета поражённый вздох, который был тут же перехвачен Сатору, продолжающим наращивать темпы поцелуя. Гето старался поспевать за блондином, но это было очень тяжело. Иногда они сталкивались зубами из-за их напора, который становился всё больше и больше. Контроль над собой у обоих бесследно растворился в сплетённых между собой разгорячённых языках. Это было какое-то безумие. Вот так, в одно мгновение, обоим парням сорвало крышу в то время, как совсем рядом происходил какой-то, откровенно говоря, пиздец. Где-то поблизости магический колледж сражался с проклятиями, у которых явно был свой никому кроме их самих неизвестный план. Но сейчас оба мага были слишком увлечены друг другом, чтобы понимать что-то помимо того, что эта близость сейчас была им необходима. Однако у одного из них оставалось незавершённое дело, которое он с огромным удовольствием таковым его бы и оставил. Сатору разорвал поцелуй так же резко, как и начал его. Он прислонился ко лбу Сугуру своим, пытаясь восстановить сбившееся дыхание. Оба парня делали глубокие вздохи, пытаясь вернуть себе контроль не только над эмоциями, но и над всем телом, которое только что испытало незабываемую эйфорию от одного только поцелуя. Они смотрели друг другу прямо в глаза, ни на что другое не отводя своего взгляда. Хотелось забыть про всё проблемы и вновь соединить губы в страстном поцелуе, но такой возможности не было ни у одного из парней. Сатору прикрыл глаза, возвращая мысли в нужное русло. Сейчас нельзя было терять голову. «Давай же, ну!» — мысленно настраивал себя блондин, стоя с всё ещё закрытыми глазами. Он не хотел открывать их и видеть напротив родные тёмные омуты, в которых совсем скоро он не увидит и намёка на нежность, которая так часто прослеживалось во взгляде Сугуру, когда он смотрел на Годжо. Это было слишком страшно. — Прости, — прошептал Сатору, медленно открывая глаза. Сугуру, которому только недавно удалось прийти в себя и у которого перед глазами всё ещё стояла пелена, немного нахмурился. За что Годжо извиняется? За поцелуй? Конечно, это был крайне неоднозначный момент, но отрицать то, что Гето остался им довольным, он бы не стал, несмотря на то, что первые секунды этого осознания наводили на сомнения по поводу своей адекватности, но сейчас он понял, что всегда относился к Сатору по-особенному, просто он никогда всерьёз об этом не задумывался, так как то, что было между ними его полностью устраивало. Но сейчас… Им в любом случае предстоит долгий разговор об их теперь таких непонятных отношениях. Что было между ними? Сугуру не мог дать точного ответа на этот вопрос, так как всегда считал Годжо исключительно своим лучшим другом. Но почему же он тогда ответил на поцелуй? Почему так быстро отбросил попытки оттолкнуть, и правда ли он вообще этого хотел? — Чт… — хотел было спросить Гето, но ему не удалось этого сделать. Точным движением руки Сатору с нужной для этого силой ударил в сонную артерию Гето. Сугуру тут же без сознания начал падать, но его вовремя подхватил Годжо, прижимая обмякшее тело к себе, сминая монашескую одежду брюнета до треска ткани. — Прости, — дрожащим голосом прошептал он в лохматую макушку, — прости, прости, прости… Вот и всё. Он предал Сугуру. Разрушил всё своими же руками. Лёд, который долгое время был между ними, растаял, но на его месте только что выросла непроходимая стена, которую пробить уже, наверное, будет невозможно. Он сделал это ради Гето, чтобы он только был жив, но для этого Сатору пожертвовал всем, что было между ними, что они спустя столько времени расставания так усердно строили, пытаясь научится вновь доверять друг другу и жить с тяжёлым грузом прошлого. А теперь Сатору больше никогда не услышит от Гето слов «я тебе доверяю». Никогда. — Прости… — всё продолжал тихо говорить Годжо, боясь отпустить Сугуру, ведь это, скорее всего, был последний раз, когда он мог его вот так просто обнять. Совсем близко снова послышались взрывы. Ему надо идти. Колледжу нужна его помощь. Но ноги просто приросли к земле, а руки — к Сугуру. Он не переставая шептал слова извинений Гето, который сейчас его даже не слышал. Сатору ещё сотни и тысячи раз скажет слово «прости», в этом не было никакого сомнения. Вот только ни одно из этих «прости» не восстановит руины их дружбы, которая совсем недавно начала перерастать в нечто большее. Теперь ни на что можно не надеяться. Всё кончено. Эти просьбы простить Годжо были похожи на пластырь, который наклеили на огромную трещину в надежде на то, что он поможет затянуть огромную рану. Но, очевидно, это всё было даже менее чем бесполезно. Это жалкое «прости» уже ничего не сможет изменить, а уж тем более исправить. Капли дождя намочили одежду до самых ниток, и теперь она нариятно липла к телу. Волосы же превратились в бесформенное нечто, но блондин, у которого от огромных размеров боли и чувства вины подкашивались ноги, плевать на это всё хотел. Ему уже было всё равно на то, что происходило в этом мире, ведь его мир начинался и заканчивался здесь, рядом с Сугуру. Хотелось выть от безысходности. Его часть плана была успешно выполнена, но какой ценой это ему далось? Оправдают ли себя эти жертвы или же всё станет только хуже? Сатору не мог ответить на эти вопросы, он просто надеялся на то, что всё будет гораздо лучше, чем он себе это представлял. Хотелось верить, что он глубоко заблуждался в своих предположениях. Как бы глупо в сложившейся ситуации это не звучало.