Любит — не любит

— Вау, как Вы круто умеете! — Что умею? — Вы чего такой скучный? Паймон видела Ваш крутой щит! На следующее утро они вновь выходят за пределы городских стен: в руках у Путешественницы карта с отмеченными местами нахождения мондштадтских диковинок. Венти насвистывает какую-то мелодию, пока Люмин и Паймон поражаются Гео способностям Чжун Ли. У них было время оценить их несколько раз в течение дня: сначала приключилось внезапное нападение руинных стражей, затем зловещий глаз ветра, против которого элементальные силы Венти едва ли были полезны и эффективны. Щит Чжун Ли — самое искусное воплощение силы Гео. — Да, это проявление моих элементальных способностей. По легендам, именно он помогал Властелину Камня выйти победителем из множества сражений в далеком прошлом. Такой прочный щит может быть лишь манифестацией Гео, он поглощает и элементальный, и физический урон, служа верным помощником своему обладателю. Ты сама должна была оценить могущество подобного благословения, получив силу Гео, ступив на земли Ли Юэ. Не так ли?" — Нет, я просто никогда не думала, что Вы можете делиться щитом и с другими! — восторженно говорит Люмин. — И мой щит совсем не похож на Ваш. Кажется, мы вообще не получаем урон, когда Вы рядом, никто не может даже капельку нам навредить. Спасибо! Он кивает и произносит в ответ много искренних слов одобрения и в адрес способностей самой Путешественницы. Как они обговорили еще в Ли Юэ, Венти ответственен в их вылазке за вопросы мондштадтских диковинок, а работа Чжун Ли заключается в их сравнении их с теми, что предлагает его собственный регион. Оба бывших Архонта не сильно стараются сдерживаться, превращая постепенно эту прогулку в соревнование между двумя регионами. — О чем ты вообще говоришь, твои жалкие конские хвостики только портят блюда! Ты дурак, у которого нет вкуса. — Да, Венти. Однако грибы, растущие на зданиях, очень гигиеничны и совсем не смешны, — бубнит Чжун Ли, отворачиваюсь. — Ха! По крайней мере, они не растут на чертовых камнях! Что вообще делают эти стеклянные колокольчики там наверху? Что ты скажешь на это? Люмин и Паймон посмеиваются над их ворчанием. Увидеть такой диалог — уникальная возможность. Даже когда они останавливаются у реки, Венти бормочет что-то непонятное о жаре и невыносимом сухом воздухе по сравнению со свободными освежающими бризами. Действительно, погода в Мондштадте выпала достаточно приятная, и ни облачка не кружится над их головами. — Слушай, через пару недель мы отправляемся в Сумеру, — Люмин обращается к Чжун Ли. Ее босые ноги качаются над водой реки ниже, и она отдыхает, опираясь на локти, пока Чжун Ли сидит на пне рядом с ней и пьет свой чай из ромашки. — Такой мощный щит нам бы помог, так как мы еще не знакомы с разными монстрами оттуда, мало ли, что нас ждет, — говорит она, будто умоляя его, хотя он еще не успел отказать. По-видимому, его человеческое лицо выражает больше эмоций, чем он мог бы предположить. — Мы не знаем, чего ожидать. Такая Ваша защита могла бы нам очень помочь! Он наблюдает за течением реки перед ними: медленным, едва заметным и успокаивающим потоком воды. — Боюсь, я должен отклонить предложение, дорогая Путешественница. Я благодарен за приглашение и ваши добрые слова о моих способностях, но в последнее время я не чувствую себя так, как раньше, когда у меня было Сердце Бога в груди. Он не врет. Чжун Ли меньше всего хотел бы кого-то подвести. В эту ночь, после той искренней беседы с Венти, он кашлял так, что уже был готов увидеть кровь на губах; его тошнило, и пришлось обеспечивать звукоизоляцию с помощью Гео колонн внутри комнаты. Это явно не то использование элементальных сил, которое они от него ожидают. После этой ночи он действительно не чувствовал себя в лучшей форме, и тот факт, что его щит функционирует, и копье не выпало из его рук сегодня... Кто знает, будет ли он способен даже на это через пару недель. Не говоря уже о том, что он может начать кашлять прямо посреди боя. — О чем Вы вообще? Мы же все видели это! — Здесь нечего обсуждать, так или иначе. — Ну, ну, оставьте уже этого упрямца в покое! — Венти подходит и присоединяется к их разговору, упирая руки в боки. — Он действительно потерял форму, я ж сто раз видел, так что могу подтвердить. Ему лучше никуда не надо идти. Как ответственный за свободные ветра здесь, я хочу заявить, что он стар и заработал себе немного свободы выбора! Не прав я, что ли? Их взгляды пересекаются. Чжун Ли слегка кивает в благодарность за его поддержку, а Венти лишь сжимает губы в ответ и сразу же отводит взгляд в сторону. Они могут притворяться, что беседа вечером была лишь странным ночным кошмаром, но они оба знают, что Архонты редко видят сны. — Посмотри на него, таскает это гадкое вещество с собой повсюду, — бард продолжает и тычет пальцем в термос своего друга. — Это уже экстремальная мера, нет? Вонь! — Я могу высказаться сам, спасибо большое, — Чжун Ли наконец-то получает возможность выразить свое мнение, хотя он и действительно благодарен за активное участие своего старого друга. Они кидают друг в друга сарказм уже сутки, ворчат и закатывают глаза, но Чайлд, например, говорил, что и в его семье так принято. Семья? Странная мысль. — Хорошо, — Люмин хмурит брови и закидывает одну ногу на другую. — А я думаю, что Вы просто не хотите с нами проводить время, вот и все. А мы, между прочим, помогали, когда это нужно Вам было. Что Вы там говорили о контрактах? —Я уверен, ни в одном контракте ничего нет о том, чтобы угрожать здоровью этого старого дурака! — Венти торопится ответить. — Венти прав. Я не хочу подвести вас, Люмин. Я глубоко ценю доверие, но у меня есть и обязанность быть честным с вами. Я не готов. Она поднимает руки в воздух как знак того, что сдаётся. Тема меняется на какое-то время. Но в течение дня тема поездки в Сумеру неизменно поднимается каждые пару часов, намеки на его участие продолжаются, и Чжун Ли только и делает, что уклоняется от ответа. Одно дело предложить помощь в виде знаний, другое — взять на себя ответственность за защиту тех, кем он дорожит. Они планируют отправиться в путь через несколько недель, сказала она, и Селестия одна знает, сможет ли он до тех пор вообще скрыть свои симптомы. Ночной приступ лишил его сна уже сегодня, и даже сейчас ему приходится постоянно сглатывать и напрягать горло, чтобы предотвратить приступ кашля. Как было сказано в статье Бай Чжу? «Самыми тяжелыми случаями были те, что совпадали с другой болезнью в анамнезе. Эта коморбидность, сочетание двух болезней, усугубляла течение. Кроме того, этот фактор ускорял течение болезни, предположительно, и приводя к смерти. Например, если пациент изначально страдал от элеазара, почечной недостаточности, проблем с сердцем, эрозии.» Кто знает, сколько у него времени. К моменту, когда закат начинает раскрашивать небо в оттенки оранжевого, Венти и Чжун Ли хотя бы согласились, что валяшки более универсальны, чем заоблачные перчики, но им так и не удалось договориться о грибах филанемо и стеклянных колокольчиках. Все вместе они останавливаются, чтобы приготовить у костра ужин из пойманной до этого рыбы, и Чжун Ли снова сталкивается с тем, что буря ассоциаций вторгается сама по себе в его голову, без какого-либо приглашения. Ему бы это понравилось. Чайльду. Он улыбнулся бы, прикрыл бы глаза от удовольствия, устроившись на мягкой земле у костра, пока рыба бы готовилась. А что он вообще сейчас делает? Наслаждается ли чем-то больше, чем наслаждался бы своим любимым хобби в компании Чжун Ли, кого он теперь даже отказывается называть другом? В другой жизни они сейчас могли бы стать ближе друг к другу, а его объятие могло бы быть для Чжун Ли полем ромашек под теплым закатным солнцем. Как можно связать все оттенки того, что предлагает этот мир, с одним лишь человеком? Внезапное покалывание в горле мешает принять участие в процессе готовки. Дрожь от этого уже знакомого напряжения пробегает по его телу, и он напрягается сильнее, чтобы скрыть подергивание мышц. И внезапно он чувствует чью-то хватку на локте, что пытается утянуть его куда-то в сторону: — Эй, нам нужно поговорить обо всяком с Чжун Ли. Мужские секреты, знаешь. Вы пока справитесь! Вот-вот вернемся! Рука тянет его за локоть к ближайшей статуе Анемо Архонта, что всего в паре сотен метров. Ему трудно идти, звезды распадаются перед глазами, и он закрывает глаза, доверяя Венти, что ведет его. Он продолжает поддерживать его за локоть, пока они идут. Наконец, они оказываются на другой стороне высокой статуи самого Барбатоса. Как только они достигают ее, Чжун Ли больше не может сдержать кашель. — Пожалуйста, — говорит Венти, когда его друг начинает кашлять, хотя он не успел получить слов благодарности. — Ты бы видел свое лицо. У костра. Я подумал, что ты собираешься вознестись на небеса прямо сейчас. Чжун Ли продолжает кашлять, не в состоянии произнести ни слова вслух, сгибаясь и пытаясь ослабить тянущий галстук вокруг шеи. К его разочарованию, Венти, кажется, не собирается уходить и оставлять его в покое. Что было бы уважением к больному человеку. По крайней мере, он мог бы отвернуться из хотя бы доли этого уважения, но нет, Венти этого делать явно не планирует. Он чувствует, как лепестки вот-вот подберутся к его горлу, и не может придумать ни одного человеческого слова, чтобы описать это чувство. Когда несколько достигают его горла, Чжун Ли пытается напрячь каждую мышцу своего тела, чтобы наконец-то выпустить их в свой рот. Сладко-горький вкус ромашек заставляет его морщиться: свежие цветы совсем не похожи даже на аромат заваренного чая, к которому он уже привык. Когда Чжун Ли чувствует, что приступ заканчивается, он пытается поймать ровный темп дыхания и, наконец, выпрямляется. Он откидывается спиной на подножие статуи, поднимач голову к небу и закрывая глаза. И чувствует, как его тело постепенно ослабевает, а ноги уже едва способны выдержать вес его тела. Про себя Чжун Ли думает о том, как в древние времена заболевшие смертные вообще смогли выдержать эту ношу неотвратимой любви. Даже его некогда сильное тело оказалось не готово к такому испытанию. Нельзя быть достаточно готовым, пожалуй, чтобы так сильно любить. А Венти все еще здесь. — Покажи. — Тебе не стоит это видеть, — Чжун Ли наконец открывает глаза и сжимает кулак, пряча лепестки, что покинули его собственное тело. Он смотрит на него и качает головой. Нет. — Покажи мне! — его друг шипит. — Нет. — А ну показывай! Когда все они стали такими упрямыми? Чжун Ли медленно уступает самому упрямому барду и разжимает кулак. Там около семи белых лепестков, почти разорванных на кусочки, так что их число сложно определить точно. Картина уже грязнее и явно еще менее приятна, чем до этого: вероятно, из-за того, что этот приступ длился слишком долго. Кроме того, ему еще и пришлось долго сдерживаться из-за присутствия Люмин и Паймон. — Ага. Ромашки, да, — говорит Венти, переводя взгляд с ладони на его лицо. В ответ на вид перед собой он глубоко вздыхает. — Снежная. Ну что, предсказуемо. — Прости, не могу похвастаться оригинальностью здесь. — Черт, — говорит он, и по интонации ясно, что пытается сдержать эмоции. — Да это хуже смотрится, чем я думал. Он прав. Перчатки Чжун Ли покрыты кусочками цветка, обрывками лепестков, и если присмотреться, можно увидеть капли крови на некоторых из них. В уголке рта он тоже чувствует небольшое скопление крови и торопится поскорее ее стереть. К коже его левой перчатки приклеились смесью слюны и капель крови кусочки цветка. Не столь важно: не в его руках дело, в чужих — другого мужчины, что уже долгое время держат обнаженное сердце Чжун Ли в своих. *** Фонари ночной гавани Ли Юэ приветствуют их теплым покрывалом света над головами. Венти оставляет их на границе двух регионов, шепча прощание Чжун Ли и говоря, что постарается скоро его проведать. У Чжун Ли зубы почти стиснулись от ощущения заботы кого-то о его слабости: он привык к горам ответственности на своих плечах, определенно не к этому. Люмин пристает к Чжун Ли с еще одной волной попыток его продавить: — Все, еще раз, потом обещаю оставить Вас в покое. Пожалуйста, Чжун Ли! Это же будет весело. — Паймон даже сомневается, что Вы были в последний раз в Сумеру в этом тысячелетии. Пожалуйста! Вы хотите, чтобы мы купили Вашу помощь? Сколько? Но не этот становится в итоге аргументом, что заставляет Чжун Ли почувствовать движение холода по всему телу, а следующий: — Чайльд тоже присоединится! Он еще не восстановился от, эээ… Пока Паймон говорит, Люмин мельком кидает суровый взгляд на свою крылатую спутницу, и та вдруг округляет глаза. Кажется, сболтнула лишнего. — Кхе. — Ну, не восстановился Чайльд после использования одной из его супер-пупер-пупер-суперсил! Вместо холода Чжун Ли теперь чувствует смесь гнева и страха, пробегающую по его телу. — И идея просто не идти не пришла ему в голову? В его невероятно красивую и порой совершенно безрассудную голову. — Ну уж нет, он вообще-то нам задолжал! — Паймон фыркает, будто предложение Чжун Ли абсолютно абсурдно. — Уж Вы должны это знать! — Позволь мне пойти вместо него. За него, — Чжун Ли цепляется за эту возможность. — Если он не до конца здоров, он подвергнет и остальных опасности. И себя тоже. — Ой, не беспокойтесь об этом. Еще будет Эмбер с нами, скаут из Мондштадта, — говорит Люмин, сразу отмахиваясь от него. — Мы только что разговаривали с ней, прошлой ночью. У нее там близкая подруга в Сумеру, они в основном общаются по переписке, так что они наконец-то увидятся вот там. После кучи времени! Плюс, Е Лань еще хотела присоединиться, Вы наверняка ее знаете, да? Конечно, Вы всех знаете. Ну? — Да, мы ведь видели, насколько Вы были рады встрече с Венти! — поддерживает ее Паймон. — Или пытаетесь притвориться упрямым камнем? Титул Гео Архонта подразумевал сотни моральных дилемм, а человеческая жизнь доказала, что она ничем не лучше — всего лишь возникают новые поводы. — Считайте, что заключен контракт. Я присоединюсь к вам, — он выдыхает. Люмин и Паймон уже начинают хлопать в ладоши, но тут Чжун Ли их прерывает, поднимая руку в воздух. — Однако у меня есть одно дополнительное условие к этому контракту. Он вкладывает всю серьезность в то, как это сказано, и свет фонарей на площади, где они стоят, подчеркивает сужающиеся от подозрительности глаза Люмин в ответ. — Какое? — Мы отправимся раньше. Не позднее пяти дней от сегодняшней ночи. — Не лучше ли подождать и взять паузу для восстановления, если ты не чувствуешь себя хорошо? — Люмин уперла руки себе в боки. Изогнула бровь. Надулась. Когда путь в Тейвате у нее закончится, может быть, Путешественнице стоит рассмотреть работу ассистента Е Лань, из нее вышел бы успешный детектив. Так что ему остается импровизировать: — У Бюро запланировано несколько важных церемоний через две недели. Я должен быть в Ли Юэ к тому времени. Это единственное условие, но оно незыблемо, как если бы было камнем или скалой. — Хорошо, — Путешественница пожимает плечами. — Мы привыкли к изменениям планов! Постоянно отклоняемся от нашей основной цели путешествия, так что считаете, что условие принято. — Я знал, что вы поймете. Что он пока не знает, так это то, что наступит момент, когда ему придется возненавидеть себя за это решение. Но пока Чжун Ли идет по теплым улицам домой, его сердце успокаивается немного при мысли, что вскоре они друг друга увидят. Если Чайльд каким-то образом нашел свой путь к его сердцу, он обязан сделать все возможное, чтобы обеспечить его защиту. Даже если чувства внутри уже стали крепче его золотого щита.