Подари мне небо

      Над Файетскими замковыми купальнями, с которых вода бурным потоком летела вниз, впадая в широкую полноводную реку, с давних пор росли деревья серебристой орхиды. И цвели они в этом году как никогда, обещая большие урожаи. А еще пышные цветы привлекали к себе внимание всех придворных дам, и кавалеры всех мастей осаждали нижние ветви, показывая всю свою удаль, приносили самые красивые и пышные избранницам. Наконец осталась лишь одна целая ветка на нижнем ярусе, пышная, яркая, но растущая над самой стремниной, не дотянуться до такой. Высота пугала даже самых отчаянных смельчаков.       Поэтому когда ночью мокрый с ног до головы Шершень влез в приоткрытое окно на нижнем крыле, держа в зубах ту самую, усыпанную цветами веточку, и постучался в каморку Ксури, последняя потеряла дар речи.       — Как ты…       — Даже не спрашивай. Хони спит? — протянул он ей цветок.       — Ага.       — Идем, покажу кое-что.       Тайными и потом всем известными ходами поднялись они на дворцовую крышу. На закрытую смотровую площадку. Лярва осмотрелась, не понимая.       — Зачем мы здесь? — она посмотрела ему в глаза удивленно. Капитан подошел ближе, нежно пальцами коснулся ее подбородка, приподнимая.       — Посмотри на небо, начался звездопад.       Ксури задрала голову. Сегодня ночь была действительно очень звездной. Небесный океан мерцал мириадами маленьких светил. Две нарастающие луны, словно лодки, плыли в этом величественном просторе. То тут, то там мерцающий огонек будто срывался, падая вниз, оставлял за собой исчезающий след.       Шершень же любовался сейчас собеседницей. На секунду ему показалось, что она сама начала светиться, но уже в следующее мгновение взгляд ее померк.       — Когда-то я могла видеть это все оттуда, сверху, — вздохнула она.       — Я подарю тебе небо, — серьезно произнес капитан, — обещаю.       И тут Ксури засмеялась. Смех ее звонкий, словно колокольчик, был столь заразительный, что он не выдержал и усмехнулся в ответ.       — Вырастишь мне новые? — она подошла ближе, кладя руки ему на шею, переплетая пальцы в замок.       — Скорее подарю, — он обнял ее за талию, нагнулся, касаясь губами щеки. Поцеловал по очереди веки, — я знаю, как сделать так, чтобы ты снова смогла летать.       Нагнулся, мазнул губами по ее пухлым и мягким, пахнущим свежестью мяты и корицы.       — Ты весь мокрый, — Ксури прикрыла глаза, притягивая его за затылок.       — Пришлось, — шепнул он ей в губы, — поплавать.       Губы их соприкоснулись. Лярва коснулась острым язычком его губ.       — Мое сердце, — успел произнести Шершень и страстно приник к ее губам.       Они целовались под нарастающими лунами, будто познавали новую науку, познавали друг друга. А на небе то и дело пролетали падающие звезды…