Искупление

      Расписанный древними рунами и украшенный драгоценными камнями амулет холодил кожу на ладони, словно бы пытаясь тихонько утянуть хотя бы часть энергии своего владельца, напитаться ею и утолить бесконечный голод. Четкие линии узоров словно бы подрагивали от нетерпения и извивались под взглядом владельца. Амулет будто ощущал мощь держащего его существа, но не мог завладеть ни крупицей его силы.       Демон же, что держал диковинный артефакт в руке, не обращал на него ни капли внимания. Взгляд его был направлен куда-то в пространство, мимо дорогого убранства комнаты и стен. Мысли его были одинаково и близки, и далеки от опасного украшения. Думалось ему о брате, погубившем сотни и тысячи жизней в угоду своему безумию и в попытке уничтожить его самого с помощью как раз этой вещи. Думалось о том, какую цену пришлось заплатить ему за то, чтобы завладеть ею; о том, что он едва не потерял из-за нее… Темное, обжигающее чувство разрасталось в груди от воспоминаний. Он обещал, что избавится от артефакта. Обещал своим друзьям, своему возлюбленному, самому себе… Но все еще этого не сделал. Что-то будто мешало ему, останавливало от расставания с ним. Демона влекло к ненавистному куску золота, хотелось касаться его, рассматривать и изучать, пока не устанут глаза. И чем чаще он прикасался к амулету, тем больше хотелось пустить его в ход, дать ему волю и…       — Хосок? — вырвал из размышлений тихий голос, донесшийся из узкого проема приоткрывшейся двери.       Демон, едва заметно вздрогнув, моргнул пару раз и перевел взгляд на посетителя. Прекрасный, словно свет звезд, нежный, как лепестки цветов, молодой парень, облаченный в мягкую ночную сорочку и наброшенный поверх халат, был похож на сереброволосого Небожителя. Его невероятный супруг из рода суккубов стоял на пороге и с беспокойством переводил взгляд с его лица на руку, крепко сжимающую артефакт. Опомнившись, мужчина торопливым движением забросил амулет в ящик стола и с тихим стуком задвинул его.       — Тэхён, любимый, что такое? — спросил Хосок и поманил того к себе.       Тэ прикусил губу, проследив за действиями демона, но все же подошел к нему и без возражений устроился на коленях, когда Хосок потянул его за запястье к себе.       — Ты не пришел в покои, я беспокоился.       — Прости, я засиделся и…       — Ты стал очень мало спать, — перебил Тэхён, прямо глядя на старшего и с трепетом касаясь его щеки. Глубокие тени засели у чужих глаз, прибавляя возраста навечно молодому правителю демонов. — Скорее даже совсем перестал. Ты уже не первую ночь не появляешься в покоях. В чем дело? Что происходит?       — Ничего, душа моя, — ласково отозвался Хосок, придерживая суккуба за талию. — Дети в последнее время очень капризны, доставляют тебе беспокойства, вот я и решил, что стоит дать тебе немного времени, чтобы побыть одному…       — Ты снова держал этот ужасный артефакт… Зачем тебе Шактехин, Хосок? Почему ты все еще не избавился от него? — Тэхён уперто сжал губы в тонкую полоску, не позволяя обвести себя вокруг пальца. Демон даже представить себе не мог, насколько хорошо супруг изучил его за прошедшие годы рядом с ним. — Юнги, Джин и Намджун ведь говорили тебе, как опасно держать его при себе; как опасно то, как он может повлиять на тебя.       Черный Король пристыженно опустил взгляд куда-то в стол. Без малого тысяча лет жизни, а его отчитывает мальчишка, не проживший еще и тридцати! Но, как ни прискорбно это признавать, Тэхён был прав. Все члены Совета, правящего теперь Нгаром, и по совместительству трое его лучших друзей были категорически настроены избавиться от Шактехина, спрятать его в самом недоступном и скрытом месте на свете и стереть любые упоминания о нем. Юнги так и вовсе требовал уничтожить его, чтобы больше никто не смог воспользоваться силой амулета в своих целях. Вот только Хосок, сам не зная почему, был не в силах отказаться от него. Чувство, будто Шактехин, этот проклятый Пожиратель Душ, может им еще пригодиться, гложило изнутри и заставляло держать его постоянно при себе.       — Господин, — мягче позвал суккуб и попытался поймать взгляд супруга, наклонив голову к плечу. — Неужели мы все мало пострадали из-за него? Неужели он стоит того, чтобы так рисковать? Наши дети… разве Чонгук-и и Юйлань не стоят того, чтобы избавиться от Шактехина? Вы обещали мне, что они будут расти в мирное время, что никто и никогда не причинит им вреда… Но пока Шактехин надежно не спрятан, наши дети ни за что не будут в безопасности, потому что их отец, каким бы сильным ни был, подвластен ему. — Голос Тэхёна звучал тихо и спокойно, но Хосоку казалось, что каждое слово ранит его сердце острым клинком. И ранит заслуженно. — Я не виню Вас. Слышите? В этом нет Вашей вины. Вы — самый сильный демон во всем Нгаре, сильнее Вас нет никого, только равные Вам. Но даже самое могущественное существо во всем мире может иметь свои слабости. Но прошу Вас… Прошу тебя, Хосок-а, борись. Борись ради наших детей, которые совсем скоро начнут делать свои первые шаги и называть тебя отцом. Борись ради нас с тобой. Я желаю прожить рядом с тобой долгие и долгие столетия, пока не закончится вечность… Не дай мне потерять тебя.       Хосок судорожно вздохнул и крепко стиснул младшего в объятьях, зарываясь лицом в изгиб его плеча. Каким бы ужасным он ни был, сколько бы ошибок ни совершил, Тэхён все равно верит в него. Верит и любит все так же горячо, как и прежде. Чем он заслужил его? За какие подвиги ему могли ниспослать такую невероятную пару?       — Прости меня, Тэ-Тэ… Прости, я так виноват… Клянусь, я избавлюсь от него. Завтра же свяжусь с Юнги, и мы решим, куда его заточить. Я не хочу потерять тебя и детей… Вы — все, что у меня есть; все, чем я дорожу. Вы — моя жизнь, Тэхён-а…       — Я знаю, любимый, — кивнул суккуб, мягко перебирая чужие длинные темные волосы. — И верю тебе. Что бы ни произошло, я всегда буду рядом с тобой, потому что без тебя я просто не смогу жить. Я не хочу жить без тебя.       Супруги долгие минуты крепко обнимали друг друга, стараясь отдать ту часть заботы и нежности, которую задолжали за прошедшие несколько недель. Мягкие поцелуи, трепетные прикосновения, слова любви шепотом по бархатистой коже… Несмотря ни на что, Хосок и Тэхён были лучшим лекарством друг для друга, излечивая раны как физические, так и душевные, которые от близости любимого существа затягивались словно бы скорее, почти не оставляя следов.       С первого дня, с первой минуты начала их истории, чувства, что не были доступны прежде ни одному из демонов во всем Нгаре, разрастались и множились, заполняя собой каждую клетку. Быть может, они и правда были предназначены друг другу Судьбой. Возможно, Тэхён был послан Верховному демону с той одной лишь целью — сделать так, чтобы он больше никогда не чувствовал себя таким одиноким в холодном и суровом Подлунном мире. Ведь всего за каких-то десять лет простой мальчишка-полукровка смог изменить жизнь Правителя Нгара, уклад которой был неизменен в течение многих сотен лет. Наполнил его существование смыслом, поселив в сердце любовь и надежду.       Права была старуха-оракул. Предназначение Верховного демона пришло в мертвый сад и заставило ярко воспылать Черное Пламя.

***

      Двадцать пять лет спустя.       — Стой! Ёсан, я же все равно догоню тебя! — стараясь добавить в голос недовольства, демон преследовал свою жертву, уворачиваясь от веток деревьев, норовивших ударить по глазам или зацепиться за одежду.       — Так догоняй! — смехом отозвался суккуб и ловко перепрыгнул узкий ручей, приземляясь босыми ногами в мягкую и сочную траву и продолжая бег.       Ветер путался в его длинных, чуть розоватых волосах и ласкал раскрасневшиеся щеки. Ёсан не мог перестать смеяться, слыша напускное ворчание позади, петляя между деревьев. Невероятно приятное чувство свободы и счастья переполняло его, едва ли не подсвечивая кожу изнутри. Демон, что следовал по пятам, легко мог угнаться за ним, вот только ему самому хотелось немного побыть беззаботным, позабыв о своем статусе и ответственности.       Выскочив на открытое пространство на берегу небольшого пруда, суккуб осмотрелся и поспешил дальше по берегу. Бабочки, вспугнутые вторжением, взлетали вверх, кружась вокруг и делая Ёсана похожим на лесного жителя. Он почти летел над землей, торопливо перебирая ногами и шурша прошлогодней листвой, кое-где оставшейся среди молодой зелени, в то время как шаги его преследователя были совершенно бесшумными, но от того не менее быстрыми. Потому совсем скоро демон стремительно настиг юношу и повалил на землю, кубарем перекатившись еще несколько раз под заливистый смех.       — Попался! — широко улыбнулся демон, словно озорной подросток.       — Ах, что же мне теперь делать? Черный Принц Чонгук настиг меня! — наигранно ахнул Ёсан, закидывая руки на чужие широкие плечи и зарываясь пальцами в темные волосы.       — Наслаждаться тем, что твой муж рядом.       Ёсан улыбнулся совершенно влюбленно, убрал сухую травинку из густой копны темных волос и немного приподнял голову, чтобы на пару мгновений приникнуть к мягким и теплым губам.       — Наслаждаюсь каждой минутой с тобой, мой единственный.       Чонгук чуть сморщил нос, переняв эту привычку еще в детстве от папы-суккуба, ласково провел кончиками пальцев по щеке супруга и увлек его в более весомый поцелуй. Кажется, сколько бы лет ни прошло, а сердце в груди каждый раз будет замирать от простой и незамысловатой ласки. Снова и снова, день за днем ему приходилось доказывать самому себе, что это не сон и не завладевшая им фантазия, а его реальная жизнь. Жизнь, в которой любимый нежный и прекрасный суккуб является его мужем и улыбается с каждым днем все ярче, поселяя в сердце Верховного демона бесконечное счастье. Прошло уже два года с тех пор, как они связали себя узами брака, но казалось, что все произошло только вчера. Так странно было иной раз осознавать, что еще совсем недавно Чонгук хвостиком бегал за своим добрым и отзывчивым старшим, который заботился о нем с самого рождения, а теперь этот самый старший — его горячо любимый супруг, который плавится в его объятьях и отвечает на страстные поцелуи с не меньшим напором.       — Чонгук… нас хватятся во дворце… — вяло запротестовал Ёсан, когда демон потянул ленту, завязанную на вороте его расшитой цветами свободного кроя блузы, распуская и без того слабый узел. — Сюда могут прийти, когда начнут нас искать.       — Ты не слишком прытко сопротивляешься для того, кого действительно волновало бы сказанное, — горячо прошептал Чонгук, дразня мужа короткими поцелуями и легкой щекоткой кончика языка, пока пальцы ловко вытаскивали мелкие жемчужные пуговички из петель.       — Я позорно слаб перед тобой, — прохныкал суккуб и стал стаскивать с чужих плеч плотный жилет, а за ним и черную рубашку. — Слишком сильно зависим от тебя, хитрый демон.       — Если ты надеешься, что это заставит меня устыдиться, то ты глубоко заблуждаешься, — усмехнулся принц, переходя поцелуями на шею и ключицы. — Я не для того так долго добивался тебя.       Возразить на это Ёсану было нечего, поэтому он покорно сдался под натиском страсти возлюбленного. Честно говоря, и возражать-то особо не хотелось. За прошедшие два года суккуб познал столько любви и наслаждения, сколько и не мечтал получить в своей жизни. Прежде, когда он был наложником, все, что касалось близости, было для него только мукой; действом, полным боли и унижения. Черный Принц всегда удовлетворял свои потребности, не заботясь о том, что будет испытывать его «игрушка» и выживет ли она вообще после этого. Юноша в то время мечтал о смерти каждый раз, чтобы освободиться от этого тяжкого бремени. До сих пор, даже спустя больше двух десятков лет, его иногда преследовали во снах крепкие тиски чужих пальцев на горле.       Но с Чонгуком, его любимым мужем и самым близким существом во всем Подлунном мире, все было совсем иначе. Каждый новый поцелуй, каждое прикосновение отдавалось внутри искорками наслаждения. Еще никогда Ёсан не чувствовал себя настолько счастливым и свободным, как в руках своего любимого демона.       Шепот ветра на обнаженной и разгоряченной коже, легкая щекотка тонких травинок и жадные прикосновения к изящным изгибам навечно юного тела… С губ суккуба срывались сладкие вздохи и стоны в ответ на бесстыдные ласки супруга, решившего, видимо, свести его с ума. Но мысли о том, что их могут застать среди леса в жарких объятьях, выветрились из головы без следа. Да и кто посмеет приблизиться к ним, ощутив мощную ауру молодого принца, увлеченного мужем?       — Чонгук… пожалуйста… — пролепетал Ёсан, сквозь ресницы глядя в темные глаза напротив и обвивая стройными ногами чужую талию. — Ты нужен мне… пожалуйста…       — Моя душа…       Демон переплел пальцы их рук в замки, а после завел за голову Ёсана, лишая того шанса вырваться, и медленно, томно, не отрывая взгляда от исказившегося от наслаждения лица, вошел в его тело. То, как закатились золотисто-карие глаза, как заломились четко очерченные брови и как приоткрылся в звонком стоне рот суккуба, — все это завораживало и доставляло немыслимое удовольствие. Короткие ноготки впились в тыльную сторону чужих ладоней, оставляя следы маленьких полумесяцев на смуглой коже. Самый прекрасный и самый чувственный миг близости; долгожданный миг, когда они вновь могли стать единым целым…       Ёсан плавился в руках супруга, растекаясь податливым воском под умелыми прикосновениями и поцелуями. Потеряв счет времени и способность связно мыслить, он отдавал всего себя и принимал всю любовь, что дарил ему Чонгук, откликаясь стонами на каждое новое движение. Все его тело горело и за малым не искрилось от переполняющих эмоций, грозивших обернуться яркими вспышками света высоко в небесах. Выпущенные из захвата руки сразу же крепко схватились за чужие плечи, а после запутались пальцами в густых волосах. Суккубу было так необходимо касаться того, кто покорил его сердце и спас от самого себя.       — Я так безумно люблю тебя, Ёсан-а… — пробормотал Чонгук, мягко столкнувшись с ним лбами и совершая медленные, доводящие до исступления толчки. — Душа моя, мой свет, моя драгоценность… Боги, как же я тебя люблю…       Наслаждение, до этого теплившееся где-то рядом, проскальзывавшее сквозь пальцы, словно песок, свалилось на Ёсана ураганом, унося за собой далеко в небо. Ему не нужны были крылья — вместо них у него был Чонгук. Чонгук, который вслед за ним с глухим стоном достиг наивысшей точки блаженства, вспарывая прорезавшимися когтями землю по обе стороны от чужой головы и плотно закрыв заполнившиеся непроглядной тьмой глаза.       — Не уверен, что смогу теперь дойти обратно во дворец на своих двоих, — тихо хихикнул Ёсан, ласково поглаживая по затылку лежащего у него на груди Чонгука любуясь мягкими бликами солнечного света в его волосах.       — Мм… Нам все равно некуда торопиться, — разморено отозвался тот, пока пальцы невесомо рисовали узоры на стройном бедре, поднимаясь к талии. — Побудем здесь, а потом я отнесу тебя домой на руках.       — И не надоело тебе таскать меня? — улыбка продолжала подрагивать в уголках губ суккуба.       — Никогда не надоест. С каждым днем желание выпускать тебя из рук и вовсе тает.       — Какой ты жадный до меня!       — Увы, моя слабость. Ничего не могу с этим поделать, смирись, — пожал плечами Чонгук и поцеловал ключицу, у которой лежал, а после поднял голову и посмотрел в глаза старшего. — Ты слишком чудесный, сам виноват.       — Это твое предвзятое мнение, — фыркнул суккуб. — Вот проживешь со мной пару десятков лет…       — Я и так прожил рядом с тобой двадцать пять лет. Никто и ничто на всем свете не убедит меня, что есть кто-то лучше тебя. Я люблю тебя всю свою жизнь, Ёсан-и, люблю настолько, что готов весь мир поставить перед тобой на колени, если ты попросишь, и вряд ли это изменится в ближайшую вечность. Раньше я не понимал отца, когда тот говорил, что мы, демоны, сильны лишь до тех пор, пока не полюбим. Но сейчас… Что ж, он абсолютно прав. С тех пор, как ты стал моим, я даже представить боюсь, что могу потерять тебя однажды…       Ёсан, ощутив, как из-за чужих слов к горлу подкатывает комок непрошенных слез, с нежностью коснулся щеки демона и накрыл губы своими на пару мгновений, заставляя умолкнуть. Юный наложник Черного Принца даже мечтать не смел о том, что однажды будет так бессовестно счастлив рядом с кем-то. Супруг совсем другого уже Черного Принца же был абсолютно уверен, что все пережитые страдания стоили того, чтобы он находился здесь и сейчас.       — Ты не потеряешь меня, любовь моя. Я навсегда твой. Сегодня, завтра и до конца вечности, несмотря ни на что… Ты моя жизнь, Чонгук-а.       И даже боги не смогли бы оспорить это.