┈───ᗊ───┈
— Крэп! Мальбонте оглянулся и не сразу поверил, увидев перед собой девушку, которая была одета в весьма странный наряд, будто сбежала с выставки будущего. Пластиковые вставки в кофте странного покроя, обилие застежек и шнурков. — Простите? — переспросил Мальбонте, не понимая, что еще за «крэп» — звук был похож на скрип старой двери. Девушка подняла руку перед собой и сделала странное движение в сторону, будто надеясь, что от этого что-то произойдет, но когда ничего не случилось, она повторила движение рукой, выругалась и пнула лавку ботинком с металлическими вставками на мысках. — С вами все хорошо? — поинтересовался Маль, не рискуя подходить ближе. Дама явно была взвинчена и лишнее движение могла воспринять как угрозу. — Крэп! Ты кто такой? — спросила, а Богу стало неуютно, что его почти отчитывают, но тем не менее он все же ответил. — Священник Мальбонте, — представился, никак не ожидая следующего действия от девушки. Она плюнула ему в ноги, выдавая все презрение, которое читалось не только на лице, но и в рваных движениях: тело било мелкой дрожью. — Простите, юная леди, но ваше поведение очень невоспитанное! — Мальбонте сейчас говорил как самый настоящий старик, которым мог бы и являться, если не красивая внешность молодого мужчины. — Продажная инквизиция! — заговорила девушка, пока Бог быстро считал историю гостьи. Лу видела сон, но, правда, не в настоящем или прошлом, как привык Мальбонте, она пришла к нему из будущего. Такого, где церковь стояла во главе небольшой группы выживших, только эта самая церковь не имела никакого отношения к нему самому и к богу. — Лу, — заговорил священник, воздействуя на сознание девушки: будущее ему не изменить, по крайней мере — не сейчас, но вот ответить на вопросы и указать верный путь в выборе мужчины он мог. — Все хорошо, я не причиню тебе вреда, возможно, ты хочешь чая? Девушка застыла, дрожь в теле остановилась, а опасение сошло на нет, она больше не хотела плеваться и обвинять Маля в том, что он «продажная инквизиция». Пару раз она моргнула, потом осмотрелась и принюхалась, акцентируя свое внимание на горящих свечах. — Это настоящий воск? — она, как будто первый раз увидев свечу, подошла и аккуратно ткнула ее пальцем, отчего огонек шелохнулся. — Эм, да, — Маль немного не понимал, что происходит. Ему вновь пришлось проверить события, которые ждали мир в будущем, и когда он добрался до оснащения ресурсами Земли, понял, что воск и правда был редкостью. — Давайте выпьем чая? — вновь предложил, предугадывая новый вопрос. — Настоящий? — глаза Лу загорелись искрами радости, а Маль улыбнулся: давно он не видел такой реакции на, казалось бы, обыденные вещи. Приглашать девушку в исповедальню казалось богохульством, она с опаской и восхищением рассматривала все вокруг. Пусть священник и использовал капельку внушения на доверие, но жизнь явно научила Лу, что доверять можно только своей социальной группе. Но как показала практика последних событий, даже там были те, кто был заинтересован в восстании… Глаза девушки капельку потухли от нахлынувших мыслей, и если бы Маль не вмешался, скорее всего Лу проснулась бы. — Пойдемте, горячий и вкусный чай. Лу немного вздрогнула, все еще не соглашаясь на предложение. Какая же упертая… Маль добавил капельку доверия к себе. Казалось бы, девушка, но не сломать силу воли. Но Маль ломать и не хотел, просто расположить к беседе. — Ок. Коротко ответила, а священник уже думал, не установлен ли в будущем лимит на слова… — У вас интересный костюм, мадмуазель Лу. Обращение резало, но приходилось подстраиваться под обстоятельства, от «Дочь моя» можно было и огрести. Пусть и не больно, но точно унизительно быть побитым девчонкой. Лу ничего не ответила, лишь пожала плечами, казалось, полностью игнорируя беседу. Чай Бог наливал тоже в тишине, которая начинала раздражать. — Лу, вы верите в вещие сны? — Маль задал первый вопрос, который пришел в голову. Если Лу Рид поймет, что это сон, то станет «легче», но, казалось, доверие Маль использовал все, которое мог. — Да, — неожиданно согласилась Лу, и Маль почти захлопал в ладоши. — И в единорогов, — добавила и принюхалась к чаю, а священник почти заплакал. — Вы не особо разговорчивая, наверное, друзьям тяжело вас развеселить, — попытка была провалена сразу. — А вы мне не друг. — Ваша правда, — выдохнул Маль, делая глоток ромашкового чая, но понимал, что чашки не хватит, надо, как минимум, пару килограммов и свежей для спокойствия. — Попробуйте, это очень вкусно, — Маль не любил ромашковый чай, но в данных условиях труда приходилось употреблять именно его. Лу понюхала еще раз напиток, но пить не стала. — Даю слово, там нет отравы, — Бог попытался изобразить святого улыбкой. Лу еще раз принюхалась и неуверенно сделала глоток, раскрывая глаза от удивления. То, что Маль считал жижей из сушеной ромашки, Лу пришлось по вкусу. — Никогда такой не пила, — сказала и смутилась, что казалось неестественным для такой сильной девушки. — У нас с настоящим чаем вообще паршиво, только на одной ферме выращивают, но стоит он так, что дешевле байк заправить на неделю. — Вы ездите на мотоцикле? Говорят, это очень опасно… Лу опять не ответила, лишь вновь пожала плечами, а Маль думал, как подступиться. — Это что за коробка? — Лу показала на ламповый телевизор, который был выключен, и сейчас там можно было видеть отражение чаепития. — Это? Это телевизор, у вас с техникой то же, что и с чаем? — Маль спрашивал с настоящим интересом. Лу посмотрела на священника как на душевнобольного. — Нет, — коротко ответила и сделала еще один глоток. — Хотите посмотреть телевизор? Там сейчас будет интересная серия… — Доштормовой? — перебила Лу, а Маль и правда почувствовал себя душевнобольным. Он эти стрелы Купидона в самую купидонскую засунет. — Да, — наугад ответил Мальбонте, пытаясь считать, что такое «доштормовой». А когда понял, выдохнул, включая телевизор и прибавляя громкости. — Пилотная серия этого сериала вышла в 1997 году, — начал Маль говорить о прекрасном, пока Баффи вытворяла акробатические номера на нечетком экране. — Ахренеть, — Лу вставила короткое замечание, когда актриса сделала кувырок. — Да-а-а… — Маль улыбнулся. — Ахренеть какая красивая, — от души добавил, по привычке поглаживая шрам над бровью. — Она за этого в рубашке замуж выйдет? — Лу с интересом смотрела в кадр, уже без опаски делая небольшие глотки чая. — Ксандер? — удивился Маль, смотря на Лу. — Нет, он просто друг. Ответил и увидел, как померкла улыбка у девушки. — У вас есть друг? Мадмуазель Лу? Рид молчала, не зная, как ответить, что у нее есть друг, за которого она тоже замуж не выйдет. Так как на друзьях не женятся, не связывают жизнь с тем, кого знаешь с детства. Нельзя же любить того, кто знает тебя как облупленную? Как и нельзя любить все грани другого человека — друга. — Не имеет значения, — Лу прикусила язык, отгоняя эти ниоткуда взявшиеся мысли о влюбленности. — А за кого она замуж выйдет? — За человека, который ее спасет от шайки хулиганов, — честно ответил священник, вспоминая не такое уж и далекое прошлое. Лу заинтересованно выпрямилась, забывая про чай, понимая, что в ее жизни тоже была такая история. — И как они поняли, что это любовь? Ну, не просто разовое влечение, а прям любовь? Теперь была очередь Маля пожимать плечами. — Им было хорошо вместе, они переживали друг за друга, звонили, когда выдавалась минутка. Держались за руки, порой просто молча курили, встречая рассвет. — Кто сделал первый шаг? Он или она? — вопрос был важным, хоть и простым. Может ли она сама сделать этот первый шаг и не испортить все? Сломать дружбу, которая давно перестала быть таковой, это давно стало больше: они переживали, звонили, встречали рассвет — все, как и говорил священник. И пусть Лу не сравнивала себя с героиней сериала, но могла провести параллели. — Она. Если бы не она, они так и были бы друзьями. Лу кивнула и улыбнулась, понимая, что может первый шаг — это не плохо? Пусть он будет небольшой, но самый важный. — Сколько я должна за чай? — Рид поднялась, так и не допив ромашковый напиток. Маль упорно сводил дебет с кредитом, но все же ответил, позволив наплевать на собственные правила — они же для этого и созданы. — Пообещайте, что поговорите со своим другом. Это будет самая ценная плата за чай. Тридцать сребреников для кого-то — это цена жизни, цена, за которую можно продать душу или купить ответы, а можно просто поступить так, как считает сердце. Для Маля это была игра с прошлым, но сейчас он смотрел в будущее, провожая в него свою гостью. Посвященная Лу Рид вернулась к себе, проснулась одна в холодной постели и подумала, что больше так жить не хочет. У нее был человек, который всегда был рядом, спасал, защищал, позволял ей чувствовать себя в безопасности. Человек, которого сегодня она поцелует — не из-за того, что так ей приснилось, а потому что так говорило ее сердце.┈───ᗊ───┈