***
Чу Ваньнин сидит за своим рабочим столом и что-то строчит в записной книжке, когда Мо Жань проходит в кабинет и встает напротив словно провинившийся школьник перед директором в ожидании наказания. — Садись, — не отрывая взгляда от записей, бросает мужчина, и Мо Жань выполняет команду. Правда, садится он на стол. Доктор Чу не сразу понимает, что происходит. Он продолжает что-то писать, пока Мо Жань разглядывает его с нездоровым блеском в глазах и чуть ли не облизывается. Мужчина не успел надеть медицинский халат, и парень замечает, как соблазнителен торс, обтянутый той самой голубой рубашкой, которую Мо Жань отчаянно сминал всего-то пару часов назад. Две верхние пуговицы расстегнуты и обнажают тонкую шею и белоснежную выемку между ключицами. Парень пялится на обыкновенно закрытый участок кожи и громко сглатывает, представляя, как впечатывается в него зубами. Чу Ваньнин поднимает полный мороза взгляд и резко ударяет рукой по столу. — Мо Вэйюй! А ну слезай сейчас же! — Так вы сами сказали мне сесть, доктор Чу, — улыбается Мо Жань совсем невинно и с любопытством склоняется над записями. — А что это у вас тут такое? Что-то для диссертации? Доктор Чу тут же захлопывает записную книжку и убирает ее в ящик стола. — Не твое дело. Марш в кресло. — Вы такой жестокий, доктор Чу… — вздыхает Мо Жань, но все же спрыгивает со стола и присаживается в бесячее кресло. Мужчина не спешит следовать за ним. Он что-то перебирает на столе, будто намеренно тянет время, и только спустя пару минут садится в кресло напротив. Халат он так и не надевает. — Я так понимаю, побочных эффектов от новых лекарств у тебя нет, — начинает доктор Чу разговор с констатации фактов. — Тогда что так побеспокоило тебя сегодня, что ты чуть не сломал мне все кости? О том, что Мо Жань чуть не изнасиловал его в машине, Чу Ваньнин решил благополучно умолчать. Хотя, может, он даже и не понял, что Мо Жань был максимально близок к тому, чтобы овладеть им прямо на заднем сидении. — Если честно, я не особо хочу об этом говорить, — моментально мрачнеет Мо Жань и складывает руки на груди. — Я понимаю, что говорить об этом может быть некомфортно, но я не смогу помочь тебе, Мо Жань, если ты не будешь со мной откровенным. — Боюсь, вам мои откровения не понравятся. — Какая разница, понравятся они мне или нет? Я твой врач, а не близкий человек, чтобы ты беспокоился о моих чувствах. — Вы правы, доктор Чу. Мне действительно незачем беспокоиться о ваших чувствах. Воздух между ними мгновенно наэлектризовывается. Мо Жань понимает, насколько пугающе сейчас звучит, но Чу Ваньнин, эта чертова глыба льда, стойко терпит все провокации. Может, Мо Жаню стоит зайти дальше?.. Он встает с кресла и медленно двигается в сторону доктора Чу. Мужчина хладнокровно наблюдает за ним, и лишь легкая дрожь рук, которую Мо Жань замечает совершенно случайно, выдает его с потрохами. Неужели ты боишься, Ваньнин? Мо Жань останавливается только тогда, когда его колени соприкасаются с коленями мужчины, и нависает над ним, опираясь руками на подлокотники кресла. Чу Ваньнин продолжает упорно молчать, но взгляд не отводит. Его глаза, холодные и слегка покрасневшие, почему-то блестят. — Тебе понравился прошлый раз, доктор Чу? — Не понимаю, о чем ты, — отвечает Чу Ваньнин тихо, и голос его слегка хрипит. Мо Жань усмехается и наклоняется еще ближе. — Тебе напомнить, Ваньнин? Это был наш второй сеанс после того, как я вернулся к тебе в терапию. Неужели правда не помнишь? Чу Ваньнин облизывает пересохшие губы и отрицательно качает головой. — Врунишка. Но так уж и быть, этот жалкий ученик наглядно покажет своему любимому Учителю, что было тогда. Мо Жань почти невесомо касается лица Ваньнина и нежно очерчивает линии скул и подбородка. А затем его рука спускается к горлу мужчины и крепко сдавливает его, не давая дышать.***
— Бля, ну ты даешь! — восклицает Мэй Ханьсюэ-младший восхищенно и опрокидывает в себя очередной шот. — Да как он на тебя в суд не подал! — Говорю же, агентство постаралось, — Мо Жань не отстает и тоже тянется к рюмке. Крепкий алкоголь обжигает внутренности и оседает горечью на языке, но приносит с собой долгожданное облегчение. Разумеется, никакие чаи они с Мэй Ханьсюэ гонять не пошли. Зато пошли в клуб, в котором в былые времена постоянно тусили и в котором, кстати, Мо Жаня и нашел модельный скаут. Знаковое место, одним словом. Ханьсюэ, как всегда, говорит много и сбивчиво, но Мо Жань особо не вслушивается. Он напивается. Напивается последовательно и самозабвенно, пока все вокруг потихоньку не начинает приятно расплываться. Его спутник уже во всю флиртует с какой-то девицей и вытаскивает ее на танцпол, а Мо Жань остается один на один с бокалом, и с таким трудом достигнутое блаженство начинает улетучиваться. Пульс стучит в ритм музыке, заглушая все здравые мысли, и рука парня все же тянется к телефону в кармане брюк. Бармен ставит перед Мо Жанем очередной бокал с каким-то до ужаса дорогим японским виски, и парень фотографирует его, старательно выбирая ракурс посимпатичнее, после чего отправляет доктору Чу с подписью: «Ты угрожал мне, что если я еще раз выпью, то ты наденешь на меня смирительную рубашку и еще полгода будешь составлять мне компанию. С нетерпением жду».» И прикрепляет геолокацию. Довольный собой, Мо Жань делает большой глоток из бокала и выискивает глазами Ханьсюэ. Как и ожидалось, он уже во всю сосется с девушкой на танцполе и, видимо, совсем скоро покинет клуб с ней же. Но ничего. Мо Жаню есть кого ждать. Не то чтобы он всерьез верит, что Чу Ваньнин бросит все свои дела и примчится к нему в клуб в десять вечера. Это было бы слишком самонадеянно с его стороны, тем более после вчерашнего. Мо Жань злится на себя за то, что сделал, но еще больше он злится на доктора Чу за то, что он это позволил. Ведь было так просто остановить его. Достаточно было попросить остановиться. Но Чу Ваньнин молчал. Возможно, Чу Ваньнин такой же ебанутый на всю голову, как и он, просто лучше это скрывает. Как говорится — кто первый надел халат, тот и доктор.***
Проходит где-то полчаса с тех пор, как Мэй Ханьсюэ покинул клуб с новообретенной подружкой. Мо Жань неторопливо приканчивает очередной бокал, когда кто-то присаживается рядом с ним и кладет ладонь ему на колено. — Съеби нахуй отсюда, — даже не поворачиваясь к человеку, рычит парень, и в один большой глоток допивает виски. Но человек не уходит. Напротив, он становится наглее — требовательно поглаживает бедро и пододвигается ближе. — Тебе, блядь, жить надоело? — Мо Жань все же поворачивается и встречается взглядом с глазами феникса. Нихуя себе встреча. — Ты сам меня позвал, — отвечает Чу Ваньнин спокойно, будто бы все происходящее сейчас — часть терапии, а не полнейшее нарушение тех хлипких границ, которые все же были между ними. — Мне уйти? Мо Жань даже не знает, что сказать. Он просто пялится на Чу Ваньнина, ошеломленный происходящим, и подмечает каждую деталь. Мужчина распустил волосы, и теперь они лежат легкими волнами, едва касаясь его плеч. Вместо привычных деловых брюк и рубашки на нем черные узкие джинсы и безразмерная белая футболка, и выглядит он в таком образе чуть ли не моложе Мо Жаня. Весь его вид так и источает ленивую расслабленность, несвойственную ему, и это кажется возмутительным и чертовски возбуждающим. Мо Жань вглядывается в глаза Чу Ваньнина, в его расширенные зрачки и осознает: он тоже слегка не в себе. Проводил пятничный вечер за бутылкой вина, когда ему написал Мо Жань? До чего же банально, доктор Чу. Чу Ваньнин, так и не дождавшись ответа, заказывает у подошедшего бармена виски и просит больше не наливать Мо Жаню. — В смысле?! — наконец, подает голос парень. — Тебе хватит, — безапелляционно заявляет Чу Ваньнин и делает глоток из своего бокала. Все это время его рука так и продолжает ненавязчиво поглаживать бедро Мо Жаня, то ли раззадоривая, то ли успокаивая его. Пока что Мо Жань чувствует лишь подступающее возбуждение. — Ты приехал сюда мне лекции читать? Чу Ваньнин смотрит на него снисходительно. Прям как на ребенка, сказавшего забавную глупость. — А есть ли в этом смысл, Мо Жань? Иногда мне кажется, что с тобой в принципе бесполезно разговаривать. — Мы и так с тобой все время разговариваем, Ваньнин. Только толку от этого ноль. Чу Ваньнин согласно хмыкает и ведет ладонью вверх. Мо Жаню готов поклясться, что это его очередной эротический кошмар. Потому что ну не может доктор Чу в реальности вести себя так… раскованно. Он точно в порядке? Может, он случайно принял какое-то лекарство для особо буйных пациентов, и теперь его понесло? — Почему ты приехал? — все же спрашивает Мо Жань. — Решил в очередной раз спасти меня? — Потому что устал. Чу Ваньнин говорит это как само собой разумеющееся. Будто это достаточно исчерпывающее объяснение всему происходящему. Но Мо Жань все равно не понимает. — Устал от чего, доктор Чу? — От себя. Мо Жань еще больше запутывается. Он должен извиниться за произошедшее вчера, две недели назад, два года назад. Ведь это будет правильно. Мо Жань так долго и упорно провоцировал Чу Ваньнина, но даже не представлял, что случится, когда лимит провокаций будет исчерпан. Да, он ненавидел и хотел Чу Ваньнина, но это всегда было подобно игре для него. Так, потешиться. В действительности же его чувства к Чу Ваньнину оказались более глубокими, противоречивыми и сложными, и, смутно осознавая это, Мо Жань не имел права использовать и травмировать этого человека. Это неправильно. Это неправильно, поэтому Мо Жань решается сделать это. Ведь он никогда не был хорошим человеком. Это неправильно, поэтому Мо Жань перехватывает ладонь Чу Ваньнина, успевшую практически подобраться к опасному месту, и подносит к своему рту. До этого невозмутимый мужчина вздрагивает, когда Мо Жань берет его пальцы в рот и принимается с наслаждением их посасывать. Бармен деликатно покашливает, но никто не обращает на него внимания. Мо Жань пристально смотрит в глаза Чу Ваньнина и видит в них то, чего не видел еще никогда. Похоть. Это точно сон. Или Чу Ваньнин под чем-то. Иначе как объяснить это? Хотя… Мо Жаню больше не нужны никакие объяснения происходящему. Он просто будет брать то, что дают, не ломая голову над причинами и последствиями. Сейчас, например, он берет пальцы в рот. Неплохо, но хочется чего-то более… внушительного. Он выпускает пальцы Чу Ваньнина из-за рта с характерным звуком и тянется к его бокалу с виски. — Оставь мне, — просит мужчина хрипло. Мо Жань, разумеется, не может ослушаться. Он втягивает виски, но вместо того, чтобы проглотить его, прижимается к губам Чу Ваньнина и взглядом просит открыть рот. Мужчина медлит, но все же делает это. Мо Жань проталкивает свой язык в рот Чу Ваньнина вместе с виски и стонет от того, насколько долгожданным оказывается это проникновение. Чу Ваньнин стремительно глотает попавшую в его рот жидкость, чудом не захлебываясь, и крепко цепляется за плечи парня. Они еще не целуются, но уже близки к этому. Мо Жань, наконец, отрывается от губ мужчины и небрежно интересуется: — К тебе или ко мне?