Не злите Мантикору

— Вы болван, Поттер! — услышал я крик профессора Снейпа, — Я всегда знал, что Вы неспособны справиться даже с простейшими зельями, так что даже если захотите сварить себе яду и облегчить этим жизнь всей школе — у Вас не получится! Вы фантастический бездарь, негодный хоть немного воспользоваться тем подобием мозга, что бултыхается у Вас между ушами! Недисциплинированный, самовлюблённый, глупый, избалованный болван! Пятьдесят очков с Гриффиндора и вон из моего кабинета, чтобы глаза мои вашей тупости здесь не видели! Мне два раза повторять подобное было не надо. Я выбежал из класса, ведь иначе я бы точно атаковал профессора, а за такое, насколько я тогда знал, меня бы исключили из Школы. Я бежал, и бежал, и бежал. Мелькали коридоры, переходы, лестницы… Лишь когда у меня полностью закончилось дыхание, я сбавил темп, чтобы оглядеться, куда меня принесли крылья ярости. «Варнава Вздрюченный учит троллей балету… Это какой этаж, седьмой? Восьмой? Чёрт, быстро же я вылетел из подземелий. И эта скотина… Болван-болван-болван… Как заведённый, честное слово! Я блин не бог зельеварения, но постоянно меня обзывать…! Сальноволосый ублюдок! Мразь Пожирательская! За всю жизнь ни единого…» Следующая мысль была столь внезапной, что я даже перестал ходить взад и вперёд по коридору, остановился на мгновение, хотя спустя пару секунд вновь начал ходить туда-сюда. «Да, он ни разу не сказал мне ничего хорошего, но он никогда и не скрывал своего отношения ко мне! В отличии от остальных «друзей» и «приятелей». Что в этом году, что когда по школе ползал василиск… Едва кто-то слышит, что я ВОЗМОЖНО что-то сделал не так, и я тут же тварь, подлец и изгой. И за что? Я не могу понять. А Снейп? Вот за что мне такое скотское отношение с первого же дня? Он ненавидит меня, ненавидит отца. Флитвику со Спраут я никто, Макгоннагал наплевать, директор Дамблдор не делает ничерта, а Хагрид и остальные, по сути, ничего не решают. Если хотя бы Гермиона не оказалась тварью, можно было бы послушать её выводы обо всём, а так… Возможно Снейп прав в том, что я туповат. Может мне нужно какое-то заклинание или зелье, чтобы мозги зафурычили?» И в этот момент краешком глаза я уловил какое-то странное движение. По привычке я, конечно, дёрнулся в сторону от возможного заклинания и выставил щит, но это было зря — никакой опасности там не было. Только простая дверь, появившаяся, буквально, из ниоткуда. Это… интриговало. В итоге я решил аккуратно подойти поближе и заглянуть. Это позже я вспомнил, что в Хогвартсе ходят легенды о появляющихся из ниоткуда комнатах-хранилищах, где может быть… всякое, и даже подходить к дверям этих комнат не стоит. Но в словах профессора Снейпа была доля истины, и тогда я действительно работал мозгом лишь тогда, когда руками уже всё запорол. Выглядело всё, как довольно большой личный кабинет, без каких-либо стягов или цветов факультетов: только деревянные шкафы с книгами по левую сторону, несколько котлов для зелий на подиуме справа, шкаф с ингредиентами, одно большое окно и рабочий стол с креслом. На столе лежала книга с довольно потрёпанной обложкой. Оглавление на первой странице гласило: «Зелья неизбежные, необходимые и неотложные. Записи Энрайга МакКрагга». Книга была написана довольно архаичным языком, но я такой уже читал, и не раз, особенно когда мы искали информацию о Фламеле и возможном монстре, терроризирующем школу. Соответствуя названию, в книге было три раздела, и если в первом и третьем были в основном медицинские зелья, по типу укрепляющих, восстанавливающих, и даже немного развивающих магическое ядро; то во втором разделе я нашёл именно то, что мне было необходимо. Сначала, моё внимание приковало название: «Зелье палача». Описание зелья гласило о том, что «как палач отсекает лишнее, так и это зелье, оставляет лишь необходимое. Там, где эмоции подводят, именно это зелье очищает разум, позволяет действовать как правильно, как должно быть, а не так, как велят минутные импульсы и тяготения.» Во многом, я удивился даже не столько необычности этого зелья, а тому, что оно было тем, в чём я так нуждался. Быстро переписав рецепт себе, я собрался и покинул неизвестный кабинет — вдруг он был какой-то тайной лабораторией Снейпа, которую я чёрт-знает-как открыл? В гостиной Гриффиндора, в двух шагах от входа, стоял Рон Уизли. Когда портрет Полной Дамы отодвинулся в сторону, а я проскочил сквозь проход и выпрямился, Рон повернул своё лицо ко мне, и… Не уверен до сих пор почему, быть может из-за того, что на его лице не было улыбки, которая когда-то казалась мне искренней и дружеской, или потому, что тогда мы были в ссоре, но я впервые заметил, насколько он неряшлив: лицо было неумытое, глаза заплывшие, подёрнутый поволокой взгляд, в уголках рта — следы недавнего обеда, на свитере крошки, гриффиндорский галстук завязан абы как, и даже один ботинок в неизвестной грязи или чём-то похуже. — А. Это ты Поттер… — с презрением произнёс он. Моя кровь вскипела, и я почти что выплюнул ему в лицо: -Теперь я для тебя Поттер, да, Уизли?! — я протянул его фамилию так же пренебрежительно, как это делал Драко Малфой. Он повернул своё лицо ко мне, открыл рот, чтобы заговорить, но я не дал ему начать: — Ну уж нет! Я ведь думал, ты не такой, как эти придурки, которые на втором курсе решили, что я — Наследник Слизерина! Забавно, что некоторые до сих пор так думают! Жаль, ох как жаль, что никто не знал, что это твоя сестра была одержима духом Наследника Слизерина через заколдованный дневник! Вот ведь незадача, да?! А ты, со своими братьями и родителями, настолько на неё забил, что даже не заметил того, как она исхудала и осунулась! Конечно, ведь не людям всю жизнь живущим в магическом мире знать симптомы одержимости! — Да ты.! Да ты… — от такого напора он попятился назад, его лицо при этом бледнело всё сильнее, и даже веснушки, никогда полностью не пропадавшие, стали почти невидимыми. — А я спас её, если ты, козлина, не забыл! И пройдя всё это вместе со мной, ты, скотина такая, всё равно не веришь, что я не делал того, что мне приписывают! — Поттер, не мели чуши! — послышался сбоку голос Анджелины Джонсон, которая так рьяно выгоняла меня из команды по квиддичу. — Если я мелю чушь, Анджелина, почему он так побледнел и слова забыл? — мотнул головой я, — Не лезь в приятельскую беседу, если не знаешь сути! — прикрикнул я, а затем повернулся к Рону, — А случай с Бродягой забыл? Его тоже обвинили в том, чего он не делал, но вот так незадача — его до сих пор считают виновным! И чем ты тогда лучше?! — Бродяга не… — Но знаешь что?! — внутри меня так и клокотало, и я едва не ударил Уизли, попытавшегося меня перебить. Увидевшая это Анджелина, со словами «Так, я пошла за деканом, раз ты такой отбитый!», быстро прошла мимо меня и исчезла за картиной. — Даже если бы я бросил в своё имя в Кубок, и стал участником Турнира, как сейчас, ты должен был бы остаться моим другом, и поддерживать меня в соревновании, где погибали даже взрослые волшебники! Но ты не можешь, нет! Я должен был понять это ещё тогда, когда ты в том зеркале увидел себя Старостой Школы и капитаном команды Гриффиндора, что только что выиграла весь годовой чемпионат школы! Ты просто завистливая, мелкая мразь, точно такая же как сраный предатель Червехвост-Пет… Не успел я произнести вслух фамилию предателя моих родителей, как Рон изо всей силы ударил мне в лицо. Странно, но падая на пол, я поразился, что вытянувшийся за лето Уизли, и оттого выглядящий как треска, обладал такой силой, и от его удара даже брызнула кровь. Случившееся сразу после того, как я ударился головой о пол, я помню слабо — но некоторое время мне в лицо прилетали удары кулаками рыжего, а я даже не мог поднять свои руки, чтобы защититься, ведь он уселся на меня сверху, и попросту прижал коленями мои предплечья. — Что здесь происходит?! — прозвучал возмущённый голос, — Уизли, Поттер — по двадцать баллов с каждого за драку! «Узнаю Минерву Макгоннагал — как всегда безупречно справедлива, даже если ситуация несправедлива совершенно» — Мистер Уизли, немедленно слезьте с мистера Поттера, иначе Вам предстоит две недели отработок! Затем, насколько я понял, она шагнула ближе и увидела моё окровавленное лицо. — Седой Мерлин! — вырвалось у неё, — Мистер Уизли, тридцать отработок! Отойдите наконец от него. С её палочки сорвалось что-то серебристое и унеслось прочь сквозь стену, возможно это был говорящий Патронус. Впрочем, не скорее всего, а точно, поскольку через две минуты, когда Рона крепко держали за руки в стороне близнецы, ну а я на дрожащих руках пытался подняться с четверенек, одновременно ощущая тошноту и громкий звон в ушах, картина Полной Дамы снова отодвинулась. Мадам Помфри с саквояжем, картина маслом. — О боги милостивые! — произнесла она, когда я улыбнулся ей кровавой улыбкой. Мне было уже всё равно. Как если бы удары Уизли принесли мне временный эффект того самого зелья палача, о котором я читал каких-то жалких десять минут назад. — Мистер Поттер, Вы в порядке? — спросила меня целительница. — Нет, — сказал я, и сплюнул кровавую слюну, мешавшую говорить, — Мне надо к Вам. И заберите мои вещи из спальни — не хочу, чтобы этот и их… как меня… Я мотнул головой в сторону Рона, в голове что-то громко звякнуло, треснуло, перед глазами потемнело, и я понял, что проснусь уже в Больничном Крыле.