Не злите Мантикору

Очередная пачка «подарков» от Сириуса пришла мне сегодня утром, и я незамедлительно вышел с ним на связь. Допустим, опасная бритва с зачарованием от порезов кожи была восхитительна и понятна, но вот фолиант «Шестьсот и ещё девять советов для владеющих посохом» своим названием вводил в ступор. Бродяга поржал и посоветовал открыть книжку. Там оказалось, скорее, про владение и уход за волшебной палочкой. Ну той самой, которой некоторые мужчины околдовывают женщин и лечат от головной боли, ага. В общем, пока я расширял спектр своих магических знаний, крёстный занимался моим спектром житейским, и, к тому же, присылал мне необходимые ингредиенты для зелий. Я, кстати, пока разглядывал содержание новой книжки покраснел не так сильно, как когда Сириус прислал мне с Хедвиг брошюру «Изменения в теле юного колдуна», укороченную магическую Камасутру с тридцатью позициями, где все картинки двигались и даже стонали, когда открываешь книжку, а ещё два флакона, один подписанный как «зелье жеребца», а второй как «зелье скольжения». Вот там да, я был красным целый день. Правда, после практического использования я наконец избавился от постоянно мелькающих на фоне мыслей о девичьих прелестях. В голове наступил полный покой и упорядоченность, жить стало легче, и я сосредоточился на двух основных задачах: прочитать всю литературу об анимагии и превращениях, что только была доступна, а также на моей мести. Двадцать литров зелья-заготовки я уже создал, и оно отстаивалось в котле, так что в разрезе мести Хогвартсу я пока опережал все сроки. А вот личная месть моя продвигалась неспешно: хорошие идеи требовали знания, понимания и исполнения на уровне выше СОВ уж точно, и мне пришлось срочно запоминать вообще всё, что я недоучил прежде. Например, перечитывая книги по трансфигурации и тому же анимагическому преображению я придумал в точности, как я могу отомстить Уизли, и сжигающая меня изнутри ярость согласилась с этим планом. Вот только это будет магия по тонкости и сложности выше уровня ПАУК, так что придётся очень быстро изучать то, чего я ещё не знаю. Но Грейнджер… Ох уж эта Грейнджер. Предательство, игнорирование меня, активное участие в порицании, ставит правила и слово старших превыше всего… Я пытался зайти на этот аэродром с разных сторон, но затем-таки нашёл одно специфическое заклинание, которое использовали для того, чтобы небольшой отрывок текста, например слова ритуала, запомнить идеально. Вот только если зачаровать так великий текст, или книгу, или даже не одну, то человек начинал не только их запоминать в идеале, но ещё и слепо им верить, и эта вера доходила до абсурда. Прямо как вера Грейнджер в том, что взрослые непогрешимы. А потом человек и вовсе начинал как ненормальный рваться к любому письменному источнику информации, чтобы постичь написанные там знания. И лучшее тут то, что эффект передозировки проявлялся через сутки, и тогда же становился необнаружим магически. Докажите, что это я. Ещё мне понравилось то, что если Малфой и мог бы со мной посудиться за то, что я сделал с его сынком, и отчего тот прятался сейчас у папки дома, ожидая конца чар, то вот у Грейнджер бы не получилось, даже если доказать мою причастность — заклинание считается медицинским, и передозировка это проблема пациентов в магическом законодательстве. Ну, как всегда, ваши проблемы — не наши проблемы, ага. Вообще, на запрос о текущем магическом законодательстве Комната выдала мне толстенный фолиант с деревянной обложкой, обтянутой кожей неизвестного существа. Датировался он 1826м годом, а остальное, видимо, мне придётся добывать лично из более новых источников, типа брошюр Министерства в библиотеке. Ну что же, заодно и Грейнджер поймаю в естественной среде обитания! *** — О, Гарри Поттер, опять нарушаешь установленные порядки! — надменным шёпотом сообщила мне бывшая лучшая подруга, — Ты сидишь в секции книг, а читаешь брошюры из секции газет и брошюр. Жаль, что мадам Пинс не выгоняет за такое. — Ага, — киваю, — она тебя просто спросить забыла, кого выгонять, а кого нет. — ЧЕГО? — громким шепотом спросила она. — Шла к своим книжкам, продолжай идти. — Ну знаешь! Я это просто так не оставлю! — Я тоже. Фыркнула и пошла. Ну и отлично. Как, во имя всех возможных богов, я вообще мог раньше с ней общаться и терпеть этот идиотизм? В любом случае, это неважно. Сегодня я сделаю так, что больше никогда мне не придётся слышать этого пиз… Дочитал брошюру с законом о запрете абортов во всей магБритании от 1946го года — вялая попытка Визенгамота восполнить недостающее население после Второй Мировой и Гриндевальда. Вялая, потому что до сих пор на довоенные уровни не вышли. Во многом — благодаря Волдеморту, тварь чернокнижная. С остальными брошюрами я решил разобраться уже в Комнате, так что достал рулон пергамента из сумки, нарезал на листки размером со стандартную брошюру, а затем стабильной трансфигурацией создал чернила, копирующие содержание листков с вышедшими законами и подзаконными актами. Две минуты работы и дело готово, да и результат просуществует несколько недель. Кстати, если бы воспользовался не этим методом, который высмотрел в учебнике по трансфигурации за шестой курс, а скопировал методом с четвёртого курса, то есть полностью копия листка с чернилами, то просуществовало бы это счастье два-три дня от силы. Накинул на себя мантию-невидимку и подкрадываюсь к Грейнджер. Занимаю стратегически выгодное положение — тёмный уголок за спиной у бывшей подруги, и накладываю заклинание памяти на книгу наверху стопки, которую Гермиона сложила. Прошла, наверное, минута, прежде чем она отложила то, из чего выписывала текст, и взялась за заколдованную книгу. Я скрестил пальцы, надеясь, что сложные чары сработают как надо, и… Получилось. Она начала читать прямо с титульной страницы, продолжила сквозь предисловие и поехала дальше. Я тихонько возвратился туда, где остались разложенные мною брошюры. Пускай я их скопировал, но надо же как-то развлечь себя, пока я жду. Не в моих планах было ограничиваться полумерами, а Грейнджер на две сотни страниц необходимо не меньше пятнадцати минут. Так и оказалось. Бывшая подруга действительно умела читать очень быстро, когда сосредотачивалась, а сейчас она не могла быть не сосредоточенной, так что пятнадцать минут спустя я наложил чары на следующую книжку, ведь из этой Грейнджер уже не только всё вычитала, но и выписала немало для своего эссе. Когда она взялась за эту книгу, я решил возвратиться через десять минут. Потом были четыреста страниц какого-то справочника, и последним гвоздём в крышку гроба Грейнджер была восьмисот страничная «Энциклопедия неработающих чар». Оставив её на этом моменте, я собрал свои брошюры, возвратил их мадам Пинс, поблагодарил, сказал, что она очень помогла, подбирая их для меня, после чего ушёл. Больше никаких нотаций, никакой головной боли от того, что я поставил запятую не там, где стоило бы, никаких «ГАРРИ ДЖЕЙМС ПОТТЕР как ты мог сделать опечатку?!». Прошла моя нужда списывать, и вот подруге, у которой списывание домашнего задания надо было ещё вымолить, я стал не нужен. Похоже, я и раньше был необходим лишь для того, чтобы вымещать на мне всю «правильность». Если бы я не был так зол на неё, наверное было бы мне обидно. Кстати… пришла мне идея, как отомстить одному «маленькому человеку», который решил, что он не обязан вступаться за моё имя, когда его мешают с грязью, хотя я за него заступался не раз и не десять… Запишу идею, пока не забыл. И надо бы придумать как «пошутить» над близнецами, только для этого я напрягу Бродягу — они ему даже в ученики не годятся по розыгрышам, так что в его ловушку попадут сто процентов. А пока что ужинать, читать скопированные законы, и спать. Завтра надо будет появиться на трёх лекциях (кроме зелий, ибо пошёл Снейп туда, где его шампунь хранится). *** Ну, поставить первой лекцией прорицания — это всё равно что сказать детям: «Кто не выспался — досыпайте». Круче в это плане разве что История Магии, но туда я вообще ни ногой. Трелони зудела о хрустальных шарах и чарах прорицания, а я всё ждал начала стандартной её концертной программы. Ну, той, где она постоянно предрекала мне ужасную гибель и так дальше. Однако, этого не произошло. Закончив с лекцией, и приказав всем смотреть в свои шары-предсказатели, она достала из стола хрустальный шар меньшего размера, чем обычно, наложила на него какие-то чары (едва ли не впервые я увидел у неё в руках палочку), после чего приставила его к правому глазу, закрыла левый, и обвела весь класс взглядом сквозь мутную сферу. Тут же подскочила ко мне, по сути, за три шага преодолев метров пять, и внимательно вгляделась в моё лицо. В какой-то момент в шаре я увидел глаз, но не серо-голубой, как у самой Трелони, а оранжевый, с узким кошачьим зрачком. — Мистер Поттер… Я вижу… Вижу… — Мою смерть? — съязвил я, отчего некоторые захихикали. — Нет, юноша. И не стоит быть столь несерьёзным к этому, — непривычно сознательным, а не замогильным, голосом сказала она, — Вашей смерти я больше не вижу, но вижу смерть вокруг вас. Много… очень много. И ничего не изменить уже… На последнем слове она вздрогнула, и бросилась обратно к своему преподавательскому столу. Достала из шкафа бронзовую жаровню, плеснула туда масла, кинула угля или чего-то такого, и тут же подожгла. Затем, бросила туда немного одних благовоний, затем других, затем бросила туда какой-то пергамент. В комнате моментально запахло каким-то удушающе-сладким запахом мыла или какого-то лосьона. Вообще ни разу на моей памяти Трелони не двигалась так быстро, и сейчас её бусы звенели точно бешенные, а очки с толстыми стёклами грозились слететь с носа. Она достала из шкафа старую запылённую книгу, толщиной листов примерно в три сотни, и быстро подошла ко мне, пока остальные в классе просто наблюдали за этим всем. — Собирайтесь, мистер Поттер. Больше Вам нечего делать на этом предмете. СОВ Вы сдадите по прорицаниям на Выше Ожидаемого, и комиссия не сможет занизить этот уровень, как бы ни хотела. Возьмите эту книгу, и начните изучать, — тут она стала говорить настолько тише, что я едва расслышал, даже стоя лицом к лицу, — Но начните лишь тогда, когда смените глаза на охотничьи., — после чего добавила уже нормально, — А теперь идите, не тратьте время ни мне, ни себе. Да кто я такой, чтобы спорить? А её предупреждения о смерти вокруг… Ну извините, но Волдеморт не несёт в этот мир добро и бабочки. И сам я, конечно, тоже не сладкую вату обидчикам раздаю, но вообще такие предсказания можно клепать десятками. Вон Малфой, сынок богатенького папаши, если я его не грохну заранее, то в будущем вокруг него будет много денег. Неожиданно, да? Обед я решил прогулять возле Астрономической башни — потянуло на свежий воздух. Там же меня нашла Хедвиг с письмом из Гринготтса, где канцелярским по бумажному было писано, что останки дракона разобрали, сумму оплаты сняли с моего счёта (то есть четыре с лишним сотни галлеонов я потерял, но приобрёл кровь побеждённого мною дракона и прочие его полезные внутренности), а всё, собственно, разобранное, доставили в герметичных контейнерах по анонимному адресу. Вообще, этим, как и многим другим, сейчас занимался Сириус, за что я ему был безумно благодарен. Впрочем, была работа, которой никто кроме меня заняться был не в силах — мои анимагические расчёты. Вот ими я и собирался заняться после Гербологии. Пришёл на урок я немного несобранный, но ответы на все теоретические вопросы знал, и не ожидал никаких проблем. А вот они меня, похоже, вполне. — Добрый день, класс! — поздоровалась Помона Спраут. Увидев за одним из учебных столов меня, она помрачнела, и тут же сказала: — Мистер Поттер, попрошу Вас покинуть мой класс в целом, и теплицу номер шесть в частности. Я вообще не понял почему она так выделила теплицу, где мы находились, но начал собирать вещи, и спросил: — Можете уточнить причину удаления меня с занятий? Она смерила меня взглядом, которого я никогда не видел у этой приземистой и добродушной, в целом, женщины: холодным, жёстким, презрительным. Затем последовал ответ: — Я не намерена терпеть присутствие убийцы на своих занятиях. Тем более убийцы кого-то столь возвышенного, как дракон. — Возвышенного? — переспросил я, не понимая смысла сказанного, и начиная закипать изнутри. — Я не собираюсь продолжать нечто столь малоприятное, как наше общение. Вон! — Интересно, а за убийство Волдеморта в однолетнем возрасте, Вы считаете меня убийцей? Я подошёл к её столу вплотную, ведь он находился на пути из теплицы, и остановился, ожидая ответа. — Я считаю, что Вы не стоите той жертвы, которую принесли Ваши родители. Лучше бы Вы умерли, а они — остались живы, — процедила эта… тварь. Услышав ответ, я лишь покачал головой, и вылетел за дверь, повторяя про себя, что «нельзя открыто атаковать учителей, если не хочу закончить как Хагрид». Ярость клокотала внутри, волшебная палочка изрядно нагрелась, а к моему списку мести прибавилось ещё одно имя — Помона Спраут.