А Дост-кун умеет перевоспитывать...

Николай взвизгнул, с силой ударившись больной задницей о жесткую поверхность стула. — АЙ! Сигмочка, миленький, я честно-честно больше так не буду, можно хоть встать?! — Еще слишком рано, ты должен хорошо усвоить урок. Ответом ему был болезненный стон. Походу, Николай и правда начал ощущать последствия своих поступков. — Коля, ты должен понимать, что полиция — это не игрушки, и простые люди тоже с тобой нянчиться не будут. Жалобу накатают и все. Тебя вообще могли отправить в колонию! — ругался Сигма. — Я понял! Я больше так не буду, честно! — заплакал Гоголь, изо всех сил стараясь привстать и облегчить жжение горчицы, но небожитель прижал его к стулу, и на этот раз из горла блондина вырвался полный страдания крик. — Сима, ну пожалуйста, я больше не могу!!! — уже в голос зарыдал Николай. Менеджеру совсем не нравилось видеть друга таким, и уверенность в наказании быстро таяла. Но Сигма сказал ему, как все будет, значит должен сделать все в лучшем виде и максимально хорошо. Тут, к счастью, телефон небожителя оповестил о окончании таймера, и Гоголь молнией улёгся на колени к севшему на кровать Сигме, а тот, в свою очередь, снял горчичное орудие пытки под облегченный плач Николая. Коля не мог даже пошевелиться от боли, он просто тихо плакал. Менеджер решил, что нельзя больше быть строгим с этим ребенком, хоть они одногодки. Он же совсем как маленький... Сигма достал из кармана успокаивающую мазь, выдавил большое количество себе на пальцы, начиная растирать красную попу друга, от чего тот чуть-чуть хныкал, вытирая слезки.Через пару минут блондин смог немножко оправиться от боли, а через двадцать и заговорить. — Симочка-сан? Наказание окончено? Ты же вроде хотел меня еще наказать, — прошептал Николай сипловатым голосом. —Я подумал, что с тебя хватит. Ты же больше так не будешь? — спросил небожитель, не переставая растирать задницу непослушного гостя казино. — Б-больше никогда и ни за что не буду шутить над полицией... — пролепетал Николай. — А устраивать погромы в казино? — хмыкнул Сигма. — Ну это, конечно, еще буду, — наказанный нашел в себе силы тихонько хихикнуть. — Сдается мне, ты не до конца усвоил урок, — вздохнул менеджер Казино, — поэтому пока я уйду по делам ты будешь стоять в углу. Там соль, как раз действеннее будет. — А если не буду? Я все же не маленький! — в Гоголе снова появилась энергия, хотя его только что сильно наказали. Не зря говорят, что он порки настроение улучшается. — А не будешь, я позову Томаса и он будет следить, чтобы ты стоял. Он с тобой нянчиться не будет, я ему разрешу тоже наказывать тебя. — Так не че-естно! — возмутился Николай. — Честно-честно. Иди в угол давай, — погнал Гоглю небожитель. Николай, ворча, все-же стал в угол, сетуя, что его принимают за дите малое, а Сигма лишь улыбался, но вскоре, как и обещал, ушел по делам. Николай удивился от ощущений соли, впивающейся в колени. Было больно пошевелить, и очень скоро — буквально через минуту — боль стала мучительной. Николай все больше осознавал, как глупо и плохо себя повел, задирая голову к потолку от монотонной боли. Вроде это было не слишком больно, но постоянство сводило с ума. Он уже тяжело дышал, еле сдерживаясь, а прошло всего четыре минуты. Через восемь появился Небожитель, не очень удивленный мольбам Гоголя отпустить его. — Это очень больно! Я не могу больше, можно выйти, пожалуйста! Просил Коля, иногда прикусывая губу, уже красную, но хорошо, что не кровоточащую. — Да, теперь можно, — сказал Сигма. Николай встал с колен осмотрел их — на красной коже было множество впадинок, почему-то не кровоточащих, хотя соль буквально въедалась в несчастную кожу. Небожитель с сожалением смотрел на друга, изучавшего свои коленки после всего десятиминутной стойки. Николай, разочаровавшись во всем мире, впал в небольшую депрессию и с головой залез под плед, лежащий на кровати Сигмы. Менеджер тут же подсел рядом, положив руку на плечо своего "ребенка". — Ты обиделся? — Нет... Просто мне кажется, что ты меня совсем не любишь, — тихо ответил Коля, шмыгнув носом. — Коленька, я тебя люблю. Просто хочу, чтобы с тобой все было хорошо и ты меньше косячил. Сигма убрал плед в том месте, где была голова Николеньки и начал гладить его по волосам. — Ну зачем так жестко... Мне плохо. Мало того что задница болит, так еще и колени. Небожитель, прошептав тихое "я хотел как лучше" поцеловал Николая в лоб, а тот наморщил лобик, но уже по-доброму улыбался. Значит не злился.