А Дост-кун умеет перевоспитывать...

Молодые крысы хихикали, и Фукудзава спросил: — Что с ним... Будет? Он... Выглядел счастливым. — Оу, его ждет небольшой... Воспитательный процесс, — хихикнул Николай. — Они часто таким занимаются, Дазай никак не насытится, — сказал Сигма, обнимая Ацуши. Гончаров вздохнул. — Они там часа на полтора минимум. Заходите, садитесь, что-ли, — предложил Ваня, — фильм хоть посмотрим. — А попкорн есть? —Первым откликнулся Рампо. — У нас все есть, — ответил за Гончарова Николай. Рампо потянул Фукудзаву и Кенджи к дивану, вскоре сели и остальные агенты и включили какой-то фильм, . *** Достоевский, затащив Дазая в комнату, запер дверь. Федор в один момент превратился то ли в строгую мать, то ли в сурового препода, то ли в рассерженную няньку. — Раздевайся догола, обопрись о кровать, — приказал Федор, испепеляя раздевающегося Осаму взглядом. — Федор-сан, простите... Больше не повторится, — лепетал Осаму, дрожа от предвкушения. — Будешь пререкаться — возьмусь за розги, — холодным и расчетливым тоном сказал лидер вражеской организации. Дазай, вздрогнув всем телом, снял трусы — последнюю его защиту перед Достоевским. — В прошлый раз я оставил тебя без наказания, не так ли? — с легкой усмешкой на устах спросил Федор. — Дост-сан... Я так перед вами виноват... Умоляю, простите меня... — с раскаянным лицом просил Дазай, хотя в душе мечтал о наказании, и Достоевский это знал. — Обопрись о кресло. Второй раз повторять не буду, — жестко сказа жел Федор, прижимая наглеца к сиденью кресла грудью так, что задница задиралась кверху, а носочками он почти не касался пола. — Ф-федор-сан?! — воскликнул Осаму, зажмурившись. — Ты помнишь стоп слово и стоп символ? — спросил Достоевский. — Да. Стоп-слово — химия, стоп-жест — скрещенные пальцы, — дрожа от нетерпения ответил Дазай, — но я хочу тебя кое о чем попросить... Можно? — Можно. — Будь со мной, пожалуйста, помягче, — прошептал Осаму