* * *
Сигма после опорожнения ещё минут двадцать стоял под теплым душем и, полностью успокоившись, надел халат и тапочки и вышел к Коле, гордо подняв голову. Точнее он хотел так выглядеть, а на деле... Спотыкнулся на ровном месте. — Ай! Небожитель вскрикнул, на глазах рефлекторно выступили слезы, а по ноге потекло что-то теплое, и от боли и разочарования менеджер казино, совсем как маленький, шмыгнул носиком и пустил пару слезинок, пока Николай стоял рядом и осматривал кровоточащую коленку. Гоголь взял младшего на руки и аккуратно положил на кушетку, в его руках моментально оказались перекись и бинты. — Тише, тише. Сейчас будет чуть-чуть щипать, но ты не обращай внимания, скоро пройдёт. — Угу.. Николай, аккуратно касаясь ранки смоченной перекисью ваткой, несмотря на тихие протесты небожителя, быстренько все обработал и перебинтовал колено. — Солнышко, все закончилось, не плачь, мой хороший. Николай обнял Сигму, а тот уткнулся заплаканным личиком в близкое плечо. Через пару минут объятий он отстранился, но лишь затем, чтобы посмотреть Николаю в глаза и, тихо прошептав "спасибо", чмокнуть в щечку.* * *
Вскоре они собрались, оделись и Николай телепортировал их в штаб, где они увидели хитро улыбающихся Федора и Гончарова. — А не поздновато для несовершеннолетних? — улыбнулся Иван. — Нехорошо получается! Вы оба наказаны! Сигма, услышав эту фразу немножко испугался, а Николай был заинтригован, ведь Ваня-то улыбался. Достоевский быстрым движением легких пальцев надел на обоих одни наручники. Точнее на правую руку Коли и левую Сигмы. — Теперь и спать так будете, — хихикнул Гончаров.