Deus

Выживание является основной потребностью цивилизации. Лю Цысинь «Темный лес»

153 год Эпохи Вырождения Солнечная система, планета Земля Иногда казалось, что в этом тонущем и загнивающем мире только придорожные забегаловки уже второй век остаются неизменными. Этакие столпы стабильности в хаосе жизни, символизирующие обветшалость и обыденную пошлость. Куда бы ни забросила Эрена судьба, его везде встречали потертые диваны и лоснящиеся от жирных пятен столы, тоскливый бубнеж стеновых инфопанелей с бесконечной чередой новостей и рекламы, а также одинаковые грязные разводы на стеклах, за которыми тускло расплывались гибким led-неоном вывески магазинов. Это техасское кафе при заправке на границе штата не стало исключением. В темноте за парковкой визгливо тявкнула собака. Отправив в рот очередную порцию пересоленной яичницы, Эрен поморщился и в который раз взглянул на часы, которые показали половину пятого утра. Армин задерживался. Снова переведя взгляд на глазунью, Йегер решил, что больше не осилит это яичное недоразумение и, пожалуй, обойдется кофе. Он отодвинул тарелку, однако успел сделать лишь глоток, когда со стороны барной стойки раздался хриплый голос: — Чего морду воротишь? Что, не нравится? Или кусок в горло не лезет? Кроме неряшливой хозяйки да Эрена, занявшего столик, откуда можно было наблюдать за парковкой, в забегаловке в этот ранний час торчал лишь один посетитель: мужик в старомодной шляпе и несуразном кожаном плаще. Несмотря на его чудаковатый вид, Эрен с одного взгляда определил, что тот типичный представитель рода человеческого Эпохи Вырождения — озлобленный, тупой и ленивый потребленец. В кругу Йегера таких называли не иначе как варварами. Тем временем мужик осушил свой стакан до дна, грохнул его о стойку и прохрипел: — Крыса. И хоть такое Эрену приходилось слышать в свой адрес не впервой, он все равно непроизвольно стиснул зубы, готовый дать отпор, если мудак продолжит в том же духе. Однако вовремя вмешалась хозяйка: — Эй, Кенни, угомонись. Вали отсюда, пока тебе физиономию не начистили, — рявкнула она, поскорее забрав пустой стакан, чтобы сохранить его в целости, если вдруг начнется потасовка. Недовольно зыркнув на, видимо, завсегдатая Кенни, она перевела взгляд на Эрена, расплылась в услужливой улыбке и затараторила: — Не обращайте внимания, сэр. Местные нынче как с цепи сорвались. С тех пор, как здесь год назад закрыли завод по производству электромоби… — Да чего ты перед ним расшаркиваешься, Джилл? — грубо прервал ее Кенни на полуслове. — Как будто этому утырку есть дело до наших проблем! — Он выхватил пульт прямо у хозяйки из-под носа, окончательно развернулся к Эрену и, вытянув руку, прибавил звук на инфопанели у дальней стены. — Эй, взгляни-ка! Смотри! Голос за кадром стал громче. Разбавляемый воем сирен, криками, грохотом и звуками выстрелов, он монотонно вещал об очередном погроме из-за введения правительством Евроафриканского Альянса продовольственных карточек для мигрантов из прибрежных зон. На этот раз вынужденные переселенцы громили Берлин. Эрен поднял взгляд на экран, хотя ничего нового там не увидел. Менялись страны, города и сезоны, в остальном же картинка год из года оставалась неизменной: толпы оголтелых людей, больше похожих поведением на зверье, чем на цивилизованное общество, осколки стекла из выбитых витрин, перевернутые машины, огонь, лежащие на дорогах и тротуарах окровавленные тела тех, кому не повезло. — А как тебе это? — Кенни переключил канал. Тот же монотонный голос (конечно же, не живого человека, а искина для озвучки новостей) рассказывал о бомбежке лагеря мексиканских беженцев, накануне штурмовавших границу между США и Мексикой. Здесь не было разбитых стекол и перевернутых электрокаров — все походило на свалку. Свалку из останков, шмотья, утвари и пепла… — Или это? Очередной клик, и экран вспыхнул буро-красным. Нет. Не Марс. Просто пылевая буря, накрывшая поля с зерновыми где-то в Восточной Азии. Пока человечество воевало между собой, умирающая природа добивала его голодом и катаклизмами. — Интересно? — прохрипел Кенни. — Нет, — честно ответил Эрен. — Нет? Нет! Ты слышала, Джилл? Ему не интересно! — и мужик расхохотался так громко, что заглушил звук инфопанели. — А знаешь почему? — Кенни! — снова рявкнула хозяйка, но тот и не собирался умолкать. — Да потому что он вот-вот свалит с Земли! — прохрипел Кенни после того, как прекратил гоготать во все горло, брызгая слюной сквозь щербатые зубы. Женщина недоверчиво взглянула на Эрена и мотнула головой: — Не говори глупо… — Да ты глаза-то разуй, Джилл! — снова прервал ее Кенни. — Ты у него на рукаве шеврон видела?! Он же из этих! Из крысюков с Deus! — Он смотрел на Эрена с презрением и выплевывал фразы, будто проклятия. Каждое его слово сочилось ядом и насмешкой. — Что, сосунок, уже мечтаешь, как ляжешь в капсулу гибернации и заснешь аки младенец на пару тысяч лет, а проснешься в новом раю? Или думаешь, что будешь запускать дельфинчиков и высаживать деревья где-нибудь в созвездии Рака, пока мы тут на Земле продолжим подыхать от голода и бомбежек? А может, ты и в самом деле веришь, что все человечество считает тебя и таких, как ты, богами?! А вашу миссию по распространению «семян жизни» — последним даром Вселенной от умирающей Земли? Черта с два, сосунок! Гори в аду со своим ебучим Деусом! Чтоб вас всех в черную дыру засосало! Хочешь правду, еблан? Хочешь, да? Я тебе скажу правду! Вы все ссыкливые тру́сы, которые решили свалить с Земли, прикрывшись своей благородной миссией! Предатели! Крысы! — Эрен! — Спокойный голос Армина раздался над самым ухом в тот самый момент, когда он сжал кулак, чтобы встать и двинуть ублюдку по морде. Ладонь друга настойчиво сдавила Эрену плечо, чтобы тот не смог подняться. — Не надо. Откуда он успел появиться? Наверное, зашел с бокового входа. — Армин! — прошипел Эрен, буравя Кенни немигающим взглядом. — Не лезь! Я сейчас втащу этому… Он скинул руку и встал-таки с места, но Армин не угомонился и теперь оказался перед Эреном, преградив собой путь до говнюка-Кенни. Хорошая попытка, но мудака в шляпе это все равно не спасет, и за свои слова он должен получить сполна. — Некогда! Мика в машине ждет! — в отчаянии зашептал Армин, пытаясь обеими руками удержать прущего вперед друга. И добавил уже спокойней и рассудительней: — Не думаю, что драка — это то, что она бы хотела сегодня увидеть. Эрен остановился. Он оглянулся на стоянку и действительно у края круга света от неоновой вывески увидел электрокар, а рядом с ним Микасу, которая с тревогой смотрела в их сторону, готовая сорваться с места и бежать спасать приятелей. Вот же черт! Еще не хватало, чтобы этот выродок успел и ей плюнуть в лицо пару ругательств и испортить настроение. Внутри клокотала ярость, а насмешливый взгляд Кенни, его расслабленная поза и кривящийся в улыбке рот действовали на Эрена катализатором взрывной реакции, единственным итогом которой должны были стать извинения, исторгнутые из поганого рта вместе с парой-тройкой выбитых зубов. Он никогда не был ни слабаком, ни трусом, чтобы пропускать мимо ушей оскорбления… Однако вмешивать в мужские разборки Микасу не хотелось. Нет, она не стала бы испуганно визжать или падать без чувств при виде капель крови, зато обязательно полезла бы разнимать… Вот дерьмо! Эрен отвернулся от Кенни и полез в карман за деньгами. — Сдачи не нужно, — пробормотал он подскочившей к столу хозяйке и с размаху шлепнул десятку на стол, чтобы хоть как-то сбросить градус напряжения. — Спасибо. Сперва женщина ловким движением опустила купюру в карман фартука и только потом недовольно цокнула языком: — Если бы я сразу заметила, то не впустила бы тебя сюда, крысеныш. Уходи, — произнесла она ворчливо, разглядывая шеврон на рукаве эреновской толстовки. — Уходите оба, — добавила через секунду, заметив идентичную нашивку и на рукаве Армина. Да уж, не такой Эрен представлял себе встречу с друзьями после полугодовой разлуки. Вместо объятий и радостных приветствий все получилось как-то скомканно, сухо и под раздражающим взглядом двух пар глаз, которые с неприязнью наблюдали за молодыми людьми сквозь окна кафешки. Да и на душе было так погано, что Эрен, оказавшись на улице, первым делом направился к своему электрокару. Задав команду автопилоту возвращаться в город на станцию проката, он еще с минуту медлил, прежде чем взять рюкзак с вещами и выйти из машины, чтобы наконец присоединиться к друзьям. Наверное, нужно было быть расторопней, потому что, когда Йегер наконец забросил вещи в багажник другой тачки и обменялся с Армином дружескими хлопками по спине, Микаса уже оказалась в машине на переднем сиденье пассажира. И Эрену отчего-то стало совсем тоскливо. Он снова обматерил про себя мудака Кенни, из-за которого все пошло насмарку, и уселся позади Армина-водителя. — Привет, Эрен! — на пару секунд обернувшись, все-таки поздоровалась Микаса так обыденно, будто они последний раз виделись вчера. — Что там у тебя снова случилось? Вот тебе и встреча… «Привет, Эрен», и все? Настроение устремилось к отметке «абсолютный ноль», а в голове воцарился вакуум. Видимо, поняв, что Эрен не в настроении разговаривать, за него ответил Армин: — Эрен до сих пор остро реагирует на критику Deus'а. Микаса хмыкнула, и Йегер на секунду выхватил ее уязвленный взгляд в зеркале заднего вида. — Думаю, мы еще столкнемся сегодня с толпой протестующих при подъезде к стартовой площадке, — сказала она и отвернулась к окну, давая понять, что разговор окончен. — Варвары, — бездумно пробормотал Эрен, окончательно запутавшись и не понимая, что происходит. Кажется, даже Армин почувствовал что-то неладное, поэтому поспешил рвануть вперед и включить музыку, оставив позади заправку, кафешку и все неурядицы. — Эй! Давайте не будем о грустном. Тем более что это наш последний день на Земле, — сказал он, перекрикивая песню. — Хочу вам кое-что показать напоследок. Сначала электрокар гнал в непроглядной ночи, лишь изредка выхватывая светом фар чахлую растительность по обочинам дороги, и Эрен блуждал в таких же потемках собственной души в попытке разобраться, что, черт возьми, произошло с Микасой, которая повела себя так, будто они едва знакомы? Не то чтобы он ждал от нее горячих объятий или визгов радости при встрече, но на более теплый прием все-таки рассчитывал, потому что… потому что друзьям принято хотя бы приветливо улыбнуться… Или потому что, твою ж мать, Микаса Аккерман ему уже давно чертовски нравилась, и он навыдумывал себе невесть что волнительного относительно их встречи? Однако чем больше светлело небо, тем Эрену становилось яснее, что дело вовсе не в ней. Это он… он, дебила кусок, сам все испортил. Вместо того, чтобы направиться прямиком к Микасе на стоянке и поприветствовать после долгой разлуки, поплелся за своими вещами в электрокар, а потом еще и не торопился вылезти! Вот мудачье! Это не Мика повела себя так, будто ей совсем нет дела до Эрена! Наоборот! Он своим поведением дал ей понять, что ему на нее наплевать! Черт! Черт! Черт! И что теперь делать? Как все исправить? Эрен то и дело поглядывал на Микасу, но та продолжала смотреть в окно, так ни разу и не одарив его своим вниманием или словом. Собранная, задумчивая и серьезная. Сам же он тоже никак не решался хоть что-то сказать. Не находил подходящих слов и тем для разговора. В голову лезли лишь вопросы про генетику, здоровье, погоду и прочий неподходящий бред. В итоге он сдался и, откинув голову на подголовник, тоже уставился в окно. И чем меньше оставалось на небе звезд, тем спокойней становилось на душе. В конце концов главное, что они снова вместе и скоро Эрен встретится со всеми друзьями из Академии NASA-Deus, теперь ставшими членами экипажа звездолета «Тетис». И это так здорово. Так чертовски здорово вновь вернуться к тем, кто уже давно стал тебе семьей. Он снова мазнул взглядом по красивому профилю девушки впереди, невольно задержав внимание на соблазнительных изгибах под рубашкой, и тут же, сообразив, что самым наглым образом пялится на грудь, жутко смутился своей озабоченности. На друзей так смотреть не принято, а уж на членов семьи — своих, почти родных в доску товарищей — тем более. Однако можно было сколько угодно повторять, как мантру, мысли про семью, коллег и дружбу, что Эрен регулярно и делал, но самого себя все равно не обманешь и к Микасе его тянуло невидимой силой притяжения… Когда Армин вырулил с дороги на еле заметные колеи, уходящие в никуда, небо на востоке залилось густо-бордовым винным цветом, на фоне которого проступили размытые силуэты сооружений Космического Центра Кеннеди-2. — Ты что, срезать решил? — спросила Микаса у Армина, когда тот уверенно повел электрокар по бездорожью. — Нет. По этой дороге до базы не добраться. Там впереди очень крутой спуск, — ответил он спокойно, после чего улыбнулся и воодушевленно произнес, на секунду обернувшись к Эрену: — Но зато оттуда очень здорово встречать рассвет. — А, вот в чем дело, — хмыкнул Йегер добродушно и тут же внезапно поймал улыбку Микасы в зеркале. А потом она обернулась, продолжая улыбаться, и Эрен, встретившись с ней взглядом, улыбнулся в ответ. Какой там, к черту, рассвет собрался встречать Армин? Эрен Йегер свой первый за шесть месяцев луч солнца только что поймал. Настроение улучшилось, и даже дышать стало как будто легче и свободней. Да и затея Армина теперь не казалась Эрену такой уж бессмысленной тратой времени. Тем временем, остановив электрокар черте где, друг резво выскочил из машины и уверенным шагом направился вперед. Не первый раз здесь, сразу догадался Эрен и поплелся следом за Армином, то и дело спотыкаясь о каменную россыпь известняка в красно-оранжевых сумерках. Они молча шли вперед, пока не остановились на краю неглубокого каньона, по дну которого змеился небольшой ручей. Ландшафт за каньоном пологим склоном уходил вниз вплоть до первых зданий Космического Центра, около которого Эрен впервые увидел черное озеро. Странно, что он не замечал его раньше. Однако, присмотревшись получше, понял, что ошибся — около въезда на территорию Центра раскинулся лагерь протестующих. Микаса как всегда оказалась права. — Знаешь, что меня бесит в них больше всего, Армин? — спросил Эрен, разглядывая толпу вдалеке, вздыбившуюся плакатами с лозунгами, словно пиками перед осадой крепости. Армин не сразу понял, о ком или о чем толкует приятель, но, проследив за его взглядом, отрицательно качнул головой: — Что не все прониклись идеей распространения жизни на других планетах вместо того, чтобы попытаться улучшить их жизни на Земле? — предположил он. — Нет. Меня бесит, что эти люди даже не понимают… не хотят понять, против чего они протестуют. — Эрен горько хмыкнул и продолжил: — Тот пьянчуга в шляпе мне заливал про дельфинов и деревья, которые я якобы буду сажать на других планетах… Представляешь? Он, живущий всю жизнь в окружении трофической сети и сам являющийся ее частью, вообще не понимает сути пищевых цепочек, экологических ниш и не имеет ни малейшего представления о закономерностях устойчивого существования экосистемы… Армин лишь вздохнул и долго молчал, прежде чем все-таки сказал: — Ты хочешь от обывателей слишком многого, Эрен. Разве это много? Элементарные знания экологии, которые вообще-то преподают в школе. Знания, которые потом напрочь стираются, а поверх них насаживаются идеи общества потребления, виртуальных удовольствий и покорного смирения перед фактом, который сто пятьдесят три года назад постулировало мировое сообщество ученых: Земля перешагнула через точку невозврата и на планете начались необратимые процессы, так что шестое массовое вымирание закончится абсолютной деградацией биосферы и угасанием цивилизации. Эпоха Вырождения, которую по мнению Эрена можно было бы назвать Эпохой Похуизма и Бездействия. Никто ничего не хотел менять. И бороться тоже не хотел. — Вот поэтому Земля и катится в тартарары, Армин, — мрачно констатировал он и, последний раз взглянув на толпу, все-таки перевел взгляд выше. Густо-оранжевое небо стремительно бледнело до лимонного, отчего строения Космического Центра и стартовая площадка теперь отчетливо выделялись строгой геометрией прямых углов в обрамлении ажура антенн среди однообразного пейзажа техасской равнины. Эрен равнодушно смотрел вперед, засунув руки в карманы толстовки, ни капли не сожалея о том, что через несколько часов навсегда покинет это место без единого шанса вернуться обратно. — Где ты провел последние полгода? — вдруг спросил Армин с любопытством. — Путешествовал, — ответил коротко. Как-нибудь потом он расскажет о своих поисках, но сейчас портить момент и вступать в длинные дискуссии совсем не хотелось, поэтому Эрен почти сразу задал встречный вопрос: — А ты где был? Армин небрежно махнул рукой вперед: — Да я почти и не покидал Центра. Доводил до ума алгоритм расчета эволюционных вероятностей. Еще всякие данные по мелочи подбивал… Много разных дел было, знаешь ли. Ясно. Значит, так и проторчал все время здесь. Неудивительно, что он тут знает каждый камень и ручей — если до ближайшего города пара часов езды, а из развлечений только рассветы да закаты. Впрочем, в этом весь Армин — романтик-утопист, погруженный в алгоритмы, массивы данных и бесконечные строчки кода. — А Мика? — спросил Эрен. — Работала где-то на побережье зоны затопления в составе спасательной бригады по эвакуации, — ответил Армин. — Я была в Индии, — раздался голос сзади. Микаса подошла к друзьям и присела на покатый выступ почти у края обрыва, задумчиво перекатывая в руках камешки. — В затопленных зонах вспышка холеры. Она смотрела вперед, куда-то за горизонт, и Эрен почему-то подумал, что сейчас перед ее взглядом не безграничное небо Техаса, а уходящие под воду трущобы Индии, которые с жадностью поглощает вздувшийся Индийский океан. Голод, нищета, эпидемии… — Звучит так, будто на дворе XIX век, — мрачно сказал он. На лице Микасы тенью лежала грусть. — С той лишь разницей, что в XIX веке еще не знали про антибиотики, а теперь, три века спустя, они бесполезны для борьбы с холерным вибрионом из-за приобретенной им резистентности, — сказала она и кинула один за другим камешки с обрыва. Эрен смотрел на ее руки, запачканные теперь в бурой пыли, создавшей иллюзию засохших кровавых разводов. — В борьбе за выживание человечество проигрывает даже бактериям. Хорошо, что мы не застанем агонию умирающей цивилизации. Словно почувствовав взгляд, Микаса стряхнула пыль и посмотрела на Эрена. Все такая же печальная и серьезная, она спросила: — Тебе хоть немного грустно, что мы больше никогда не увидим Землю? — Нет, — ответил он уверенно. — Этот мир заслужил свою участь. Мягкий утренний свет рассыпался бликами по волосам Микасы и смыл с ее лица клочки печальных мыслей. — Я говорю не о человечестве. — Она все-таки улыбнулась и прикрыла глаза, подставив лицо солнцу, ослепившему ее своим первым лучом. — Я буду скучать по Земле.