***
Дазая нельзя было назвать самым чутким человеком в мире. Обычно он даже не замечал того, что чувствуют другие люди (честно говоря, он игнорировал даже свои собственные эмоции) и не обращал внимания, если у кого-то в жизни происходили перемены. Но даже он заметил, что с Чуей явно что-то не так. Чуя не пытался поймать его взгляд и не предпринимал ни малейшей попытки флиртовать с ним уже две недели. Он даже перестал слать ему нюдсы, и уж тем более не просил их у Дазая. С этого как раз можно было начать разговор. Не слишком опасная тема, чтобы казалось, что Дазай переживает, и достаточно интимная, чтобы выяснить, не влюбился ли вдруг Чуя в какого-нибудь мальчишку своего возраста, покончив с игрой, которую они начали. Не то чтобы Дазай испытывал недостаток в партнерах на одну ночь — нажав правильные кнопки, он мог заставить любого раздвинуть перед ним ноги. Тогда почему он не мог перестать думать о Чуе? Потому что ещё с того раза в медпункте, а затем — на парковке супермаркета, его губы, обхватившие член Дазая, и его голубые глаза не покидали его влажных снов. Чертов мальчишка, капризный, как принцесса, и прекрасный, как гребаный ангел. Дазай почти видел, как его самообладание и достоинство, взявшись за руки, спрыгнули с моста благоразумия, когда он набрал номер Чуи и прижал телефон к уху, чувствуя, как низко бьëтся его сердце. Бьëтся где-то между животом и резинкой трусов. — Алло? — Что делаешь? — Ужинаю. Один. Незачем Дазаю было знать, что Чуя выделил это слово вовсе не для того, чтобы начать флиртовать с ним, а лишь потому, что хотел принизить общество Верлена, который лишь скучающе взглянул на него, поднося к губам свою чашку. — Отлично, значит, ты сейчас не занят. Я хотел поговорить. Чуя коварно прикусил губу: — Поговорить о чëм, папочка? Верлен, пригубивший было из своей чашки, замер, вопросительно взглянув на Чую. То, как сверкнули его глаза, не сулило ничего хорошего. — Хотел бы я занять твой ротик не разговором, а чем-нибудь другим, но раз уж в школе ты не удостаиваешь меня даже взглядом, придëтся довольствоваться этим. — Прости, в последнее время мне очень тяжело, — пробормотал Чуя, мгновенно потеряв свой игривый тон. — Если тебе нужен совет или что-то такое, поговори с Одасаку, вдруг у него получится помочь тебе. — Но ты же тоже взрослый. — С кем ты разговариваешь, Чуя-чан? — хоть Верлен и старался казаться равнодушным, в его голосе слышалось раздражение. Чуя закатил глаза, игнорируя его. — У тебя какие-то проблемы с отцом? — со смешком спросил Дазай, вынув руку из своих трусов. Он больше не был возбуждëн, скорее, заинтригован. — Моего отца трахает этот идиот Верлен и думает, что поэтому может требовать от меня уважения. Дазай зашипел, услышав пощëчину на другом конце провода. — Я был очень терпелив с тобой, но ты перешëл все границы. — Ты мудак с тупыми французскими манерами, который хочет поссорить меня с папой! Я тебя ненавижу. — Мне плевать, что ты думаешь или чувствуешь ко мне, маленькая дрянь. Я люблю твоего отца, и, нравится тебе это или нет, теперь я тоже живу с вами. Если не нравится, можешь валить отсюда. — Хочешь выгнать меня из моего собственного дома? — неверяще фыркнул Чуя. — Теперь это не только твой дом. На другом конце провода Чуя в кого-то плюнул, и Дазай решил повесить трубку, поняв, что этим вечером игривое настроение к нему больше не вернëтся.***
— Можешь выйти к доске? Чуя вздрогнул, потому что не сразу обратил внимание на раздавшийся вопрос. Когда он встал из-за парты, такой бледный, словно не понимал, на каком он вообще уроке, раздалось несколько приглушëнных смешков. Конечно же, Рембо не позволит Верлену выгнать его из дома, а значит, не стоит ему так нервничать. Тогда почему он сегодня не смог ни заснуть, ни даже позавтракать? Чуя взял мел, чувствуя, как дрожат пальцы. Чьë-то тëплое дыхание, словно прикосновение руки, вернуло его с небес на землю. — Ты неправильно пишешь этот кандзи, — Дазай держал мел в пальцах, коснувшись грудью его спины, и прошептал: — Я пришлю тебе мой адрес, приходи ко мне сегодня после уроков. Дазай легонько подул на его волосы, прежде чем отойти и вернуться к учебнику, диктуя Чуе упражнение.***
Чуя мог бы винить во всëм стресс, который он переживал, но правда была в том, что Чуя никогда не был слишком ответственным. Если он и попадал в сложные ситуации, то лишь потому, что никогда не думал дважды, прежде чем что-то сделать. Тем не менее, Чуя был не настолько невинен, чтобы притворяться, что не понимает, чем это может закончиться, и, честно говоря, он уже решил, что его первый раз произойдëт с Дазаем. Почему? А почему бы и нет? И всë же… Не то чтобы Чуя был недоволен, но он хотел покончить с этим побыстрее, и оказался не готов к чуткой и человечной стороне Дазая. Как только Дазай открыл ему дверь, тепло улыбаясь вместо того, чтобы начать похотливо его лапать, Чуя почувствовал себя немного неловко. Это чувство лишь усилилось, когда Дазай проводил его в гостиную, предложил ему сесть и выбрать любые закуски и напитки, а затем спросил, какой фильм Чуя хотел бы посмотреть. Пару секунд Чуя просто глядел на него, ожидая, что Дазай вот-вот рассмеëтся или начнëт целовать его, но этого не произошло. Он сел рядом с Дазаем, с каждой секундой расслабляясь всë сильнее, пока наконец не лëг ему на грудь, улыбнувшись, когда Дазай обнял его за плечи, прижав поближе к себе. Прошлой ночью Чуя не сомкнул глаз, и тепло Дазая вместе с его странной добротой убаюкивали его. Он невольно начал зевать, не в силах ничего с этим поделать. — Хочешь вздремнуть в моей кровати? Чуя мурлыкнул в знак согласия, и Дазай поцеловал его в щеку, подняв на руки и отнеся в спальню. Он опустил Чую на кровать, накрыл одеялом и поцеловал в лоб. — Ты не ляжешь со мной? — сонно шепнул Чуя. — Не думаю, что это разумно, — усмехнулся Дазай, глядя, как Чуя надул губы, и отвëл прядку, упавшую ему на лоб. — Поспи немножко. Выглядишь так, словно ночью глаз не сомкнул. — Хотя бы поцелуй меня на ночь. Дазай рассмеялся, приподняв лицо Чуи за подбородок, чтобы коротко поцеловать его. Но Чуя укусил его за губу, сжав его лицо в ладонях, и высунул свой язычок. Его близость была слишком опьяняющей, и хотя Дазай хотел дать Чуе немного отдохнуть, сама его кровь сыграла с ним злую шутку. Дазай запустил пальцы в рыжие волосы, массируя его горло, и Чуя обнял Дазая за шею, потянув его к себе на кровать. Предложение, от которого он несомненно не мог отказаться. Чуя сбросил с кровати одеяло, и Дазай, не теряя времени, начал расстëгивать его школьную рубашку, скользнув зубами по его шее, по его груди, кусая и облизывая, заставив Чую приподнять свои бëдра и зарыться пальцами в его волосы. — Разве ты малыш, Дазай-сенсей? — Я — нет. Зато ты — да. Мой малыш, — шепнул Дазай ему на ухо, расстëгивая свои брюки. — Мой драгоценный малыш. Чуя прикусил губу, нетерпеливо стягивая с Дазая рубашку, и с любопытством провëл пальцами по бинтам. Дазай остановил его, поцеловав его пальцы, и хотя Чуя пристально посмотрел на него, но ничего не сказал, спрятав лицо у него на груди. — Я думал, тебе такое не нравится. — Иногда нравится, — выдохнул Чуя, когда язык Дазая обвëл его соски, и запустил пальцы в его волосы, почувствовав себя полностью обнажённым, стоило Дазаю снять с него брюки. — Сегодня я хочу пойти до конца, Дазай-сенсей. — С тобой я всегда иду до конца, — дразняще ответил Дазай, поцеловав его в губы и проведя пальцем по его трусам, чувствуя, что у Чуи уже стоит. — У тебя бархатный рот, который меня просто с ума сводит. Чуя громко ахнул, едва Дазай просунул руку в его белье, целиком взяв в кулак его член, и начал дрочить ему, целуя его шею, его губы, пока Чуя незаметно для них обоих неосторожно развязал один из бинтов, обвивавших его грудь. — Я сейчас кончу, — всхлипнул он сквозь стиснутые зубы и прижался, как коала, к Дазаю, который лишь рассмеялся, коснувшись своим лбом его лба. — Кончишь, но не сейчас, — выдохнул он, поцеловав его в щëку и отыскав на тумбочке тюбик со смазкой. — Раздвинь ноги, малыш. Чуя прикусил губу, протянув руку. Дазай непонимающе моргнул, и Чуя забрал у него смазку, вылив её себе на пальцы. — Я себя никогда там не трогал. Хочу растянуть немножко, чтобы не было больно. — Как скажешь, малыш, — Дазай поцеловал его лоб и сел на кровать, глядя на него. Чуя глубоко вдохнул, погрузив в себя кончик пальца и чувствуя естественное сопротивление тела и дискомфорт, сопровождавший это. Он попытался смазать себя внутри, но, видимо, делал это с таким забавным выражением лица, что Дазай рассмеялся. Чуя нахмурился, стараясь не обращать внимания, и протолкнул палец чуть глубже. Прикосновение вышло болезненным, заставив его ахнуть. — Хочешь, помогу тебе? Чуя разочарованно надулся, но Дазай успокаивающе поцеловал его в губы. Он взял смазку, выдавив её на два пальца. — Обними меня, — велел он, и Чуя послушался, раздвинув ноги. Дазай осторожно проник в него пальцем, и Чуя ахнул, впившись ногтями в его спину, распустив бинты ещё сильнее. — Тише, тише, малыш. Потерпи немного, — Дазай расцеловал его щеки, вынув палец и снова вставив его, пока трение не стало более терпимым. Затем он добавил ещё один палец, и Чуя всхлипнул чуть громче, едва ли не плача. — Мне прекратить? — Нет… просто помедленнее. Дазай кивнул и замедлился, раздвигая пальцы внутри него. Его тело поддалось, и чувствуя, как расслабились мышцы, Чуя слегка повеселел. Дазай улыбнулся, поцеловав его, и снова вставил ему, пытаясь достать до простаты, которую он уже почувствовал. Чуя застонал в его рот, кусая свои губы. — Нравится, когда я тебя так трогаю? — Да, — выдохнул Чуя, прижимаясь к нему. Дазай лукаво улыбнулся, вынув пальцы и сняв с себя брюки, сбросив их в изножье кровати. Чуя не успел даже сглотнуть, когда Дазай прижал головку члена к его входу и толкнулся внутрь. От изменения в длине и толщине Чуя ахнул, всем телом прильнув к Дазаю, который поцеловал его в щеку, безмолвно прося расслабиться. Чуя выдохнул, раздвинув ноги чуть шире, и обнял Дазая за плечи, бормоча ругательства, потому что удовольствие и неутолимая потребность сделать хоть что-нибудь сводила его с ума. Дазай медленно двигал бëдрами, выходя и вновь погружаясь в него намеренно неторопливо. — Знаешь, я не сломаюсь, если ты будешь стараться чуть сильнее. Это был самый настоящий вызов, и Дазай приоткрыл губы, почувствовав себя задетым. — Я стараюсь быть бережным с тобой, раз уж это твой первый раз. — Если бы мне хотелось скучного секса, я бы нашëл себе кого-нибудь другого, — улыбнулся Чуя, стиснув в кулаках простыни и обвив ноги вокруг талии Дазая. — Трахни меня, как боженька велел, папочка. Дазай ахнул, вспыхнув от его дерзости. Он вышел из него, и прежде чем Чуя успел что-либо возразить, перевернул его на живот, приподняв за бёдра, бесцеремонно трахая его. Дазай любовался тем, как всхлипывает Чуя, царапая простыни, и не давал ему ни малейшей передышки, толкаясь бëдрами всё глубже и постанывая от окутавшего его тепла. Его ногти впились в бëдра Чуи, сжимая их как можно крепче. — Можешь назвать меня по имени? Клянусь, я сразу кончу, если ты это сделаешь. — В таком случае нет. Это охуенно, — прорычал Чуя, раскинув ноги ещё шире и выгнув талию. Он застонал ещë громче, шепча ругательства, когда Дазай начал ему дрочить. — Следи за языком, малыш. — Не хочу, — но Дазай пережал его член у основания, и Чуя возмущенно вскрикнул, попытавшись обернуться. — Не зли меня, — промурлыкал Дазай и стиснул чуть сильнее, выйдя из него. — А ты не веди себя как мудак… — Дазай разжал пальцы, и на миг Чуя испугался, что он сейчас встанет и уйдёт. Он разочарованно застонал, хлопнув ладонями по матрасу: — …Осаму. Его слова застали Дазая врасплох. Он и правда не ожидал, что Чуя назовëт его по имени. Но для него это стало последней каплей. Дазай снова подхватил Чую под бёдра, входя в него и одновременно дроча ему, заставив Чую жалобно всхлипнуть от гиперчувствительности. — Нравится папочкин член, детка? — Очень! — Хочешь, кончу в тебя? Чуя кивнул, чувствуя, что теряет рассудок от сильного удовольствия, охватившего его с головы для пят, и кончил в руку Дазая, дрожа от оргазма. Дазай кончил в него с протяжным стоном и рухнул рядом с Чуей на кровать. — Иди ко мне, — позвал он, и Чуя прижался к его груди, глядя на неё как-то чересчур пристально. — Что? — Это настоящая татуировка? Дазай опустил взгляд и выругался, заметив, что бинты на его груди распустились. Но на самом деле он не чувствовал злости, понимая, что никого, кроме него, больше не касается его прошлое. Смиренно вздохнув, он размотал оставшиеся бинты, обнажив свои руки, грудь и спину, покрытую замысловатыми чернильными узорами. Очень специфическими узорами и цветами. Облизнувшись, Чуя обвëл их пальцами, подозревая, что Дазай, честно говоря, вовсе не против ответить. — У меня никогда по-настоящему не было дома, поэтому я присоединился к якудза в очень юном возрасте. Не буду останавливаться на подробностях, но я стал там важным человеком. Я был потерян во тьме, но стоило мне встретить Одасаку, — мы с ним дружили в детстве, — как он заставил меня задуматься над моей жизнью. В конце концов я покинул якудза, а Одасаку помог мне устроиться учителем в эту школу. С тех пор я веду законопослушную жизнь. — Вау. Никогда бы не подумал, что у меня будет парень-якудза! — с искренним восхищением воскликнул Чуя, не испугавшись жеста Дазая. — Ты в меня кончил, Дазай-сенсей, так что, если не хочешь, чтобы я рассказал об этом папе, соглашайся со мной встречаться. Дазай рассмеялся, поцеловав его в лоб. — Тогда тебе лучше остаться со мной сегодня ночью. Я так сильно люблю тебя, малыш.