breathless

Чуя прекрасно знал о том, что Альбатрос влюблён в него, но надеялся, что со временем это пройдёт само собой. До этого момента ему легко удавалось не обращать внимания на чувства Альбатроса, а тот не упоминал о них в их дружеской компании, чтобы не делать общение между ними дискомфортным. Чуя думал, что сможет сдерживать его достаточно долго, пока Альбатрос не найдëт себе кого-нибудь другого, кто ответит ему взаимностью, и через пару лет они будут вспоминать об этом со смехом. Было очевидно, что он ошибался. — Ты не можешь так со мной поступить, Чуя-сан, — всхлипнул Альбатрос, зажав его в угол. — Пожалуйста, не ври мне, что у тебя кто-то есть лишь затем, чтобы отвергнуть мои чувства. — Во-первых, ничего я не выдумываю, во-вторых, я не хочу с тобой встречаться не потому, что у меня уже есть парень, а потому, что ты мне не нравишься в романтическом смысле. Всë, прекращай из себя дурака строить и давай резче, скоро начнётся урок Дазая-сенсея и… Альбатрос неожиданно заключил его лицо в ладони, прижавшись к Чуе и целуя его. Чуя хмыкнул, закатив глаза. И неожиданно заметил Дазая, который бесшумно отворил дверь класса и смотрел на эту сцену. Чуя оттолкнул Альбатроса, чувствуя, как холод пробежал по его спине от равнодушного взгляда Дазая. — Накахара-сан, сопроводи меня в мой кабинет, — произнëс Дазай и сунул Альбатросу стопку тетрадей. — А ты останься здесь и передай классу, что мне нужно решить один вопрос, и урок начнëтся с небольшим опозданием. И в тысячный раз повторяю: снимай эти гребаные очки, когда находишься в школе — выглядишь как торчок. Альбатрос и Чуя ахнули, шокированные словами Дазая, и Чуя послушно последовал за ним. Дазай пропустил Чую вперёд и закрыл за собой дверь кабинета, прислонившись к ней и глядя ему в глаза. — Я жду объяснений, паршивец. — Только не говори, что ревнуешь меня, — весело хмыкнул Чуя, скрестив руки на груди. — Не стоит злить меня ещё больше, — тихо предупредил Дазай, подходя чуть ближе. Он схватил Чую за подбородок, впившись пальцами в его щёки, и Чуя вызывающе заглянул ему в глаза. — Ты же сам сказал, что хочешь со мной встречаться, так что веди себя хорошо. Мне не нравится, когда мои вещи трогает кто-то другой. — Если бы я знал, что ты такой ревнивый… — То не раздвинул бы передо мной ноги? — шепнул Дазай ему на ухо, лизнув его подбородок и держа его за талию. — Не решил бы мне отсосать? — Нет, — слабо ответил Чуя, чувствуя, что задыхается, когда Дазай поцеловал его шею. — Мне не нравится, когда меня ревнуют. — Не болтай глупости. Нравится, и ещё как. Ты только и делаешь, что создаёшь проблемы. Тебе нравится впутывать меня в неприятности с твоими друзьями, с твоей семьёй. Если бы ты хотел здоровых отношений, то не стал бы связываться с ровесником твоего отца. Обняв Дазая за шею, Чуя поцеловал его, и Дазай прижал его к стене, кусая его губы, его шею, сорвав с него рубашку, чтобы укусить ещё и его грудь, оставляя следы. Он зажал ему рот, потому что Чуя стонал слишком громко, а они всё ещё находились в пустом классе. Осознание того, что рядом с ними так много людей, завело Дазая ещё сильнее. — Хочешь прямо здесь, Дазай-сенсей? — ахнул Чуя ему на ухо, но вместо ответа Дазай стянул с него брюки и плюнул себе в руку, начав ему дрочить. Он перехватил Чую за бëдра, и тому не осталось ничего, кроме как обхватить его за шею. — Кусай моё плечо, мою шею, если хочешь, но если кто-нибудь услышит, как ты стонешь, меньшей из твоих проблем станет исключение из школы, а твой отец узнает, что ты шлюха. — Ты мне угрожаешь? — Конечно, малыш, — Дазай вошёл в него, и Чуя покорно прикусил его плечо, чтобы сдержать стон. — С тобой нужно обращаться пожëстче, потому что иначе ты не понимаешь. Чуя впился зубами и ногтями в его кожу, пока Дазай трахал его, кусая его шею и плечи, а затем зализывая следы укусов. — Мне и правда нравится, когда ты со мной так обращаешься, — как можно тише выдохнул Чуя, почти касаясь губами кожи Дазая, и обвил ноги вокруг его талии. — Почти кажется, что ты любишь меня. — Я обожаю тебя, избалованный ты ребёнок, — пробормотал Дазай, крепко целуя его губы. — Вот почему я хочу, чтобы все знали, что у тебя уже есть владелец. Чуя вернул ему поцелуй, запустив пальцы в его волосы, и дрогнул всем телом от удовольствия за миг до того, как Дазай в него кончил. Он помог Чуе встать на ноги, придержав его за талию, когда тот споткнулся, и поцеловал его в лоб. Дазай снова приподнял его лицо за подбородок, проведя пальцами по щекам. — Иди домой и прими душ, а то я тебя немножко испачкал. — Меньше всего меня волнует то, что ты в меня кончил, ты же искусал меня, как животное, — выругался Чуя, проведя пальцами по горячей коже. — Верлен взбесится, если заметит. — Я думал, тебе нравится его бесить, — шепнул Дазай, помогая ему надеть брюки. Чуя пожал плечами, обняв его за шею. — Ты говорил, что любишь меня. Скажи это снова. Дазай мягко усмехнулся, расцеловав его лоб и щёки. — Люблю тебя, Чуя. А теперь иди домой, пока нас никто не увидел. Я скажу остальным учителям, что у тебя заболел живот, и я отпустил тебя с уроков. — Скажи им, что это симптомы беременности, потому что мой тупой парень каждый гребаный раз забывает надеть презик, — рассмеялся Чуя в его губы и выпустил Дазая, схватив свой рюкзак. — Позвонишь мне, когда у тебя закончатся уроки? — Конечно, как и всегда, малыш.

***

— Что это? — повторил Верлен, и Чуя уже во второй раз за день почувствовал, как ледяной холод пробежал по его спине. — Не знал, что ты здесь, Верлен. Он попытался прикрыть свою шею и грудь полотенцем, проклиная ту минуту, когда после душа решил выйти на кухню за стаканом молока, прежде чем одеться. Верлен встал со своего места, схватив Чую за подбородок, чтобы получше разглядеть его шею. — Что это? — Ну, если правильно помню, научное название — сугилляция, но ты же знаешь, что я не интересуюсь биологией. — Не могу поверить, что ты такой бесстыжий, Чуя. — И это мне говорит тот, кто купил моему отцу наряд горничной. Я бы сказал, что единственный извращенец здесь — ты. На этот раз Верлен не просто дал ему пощëчину, а ударил его сжатым кулаком прямо в скулу. Глаза Чуи изумлëнно расширились, когда он заметил тоненькую струйку крови, текущую из его разбитой губы. — Я устал от тебя, ты создаëшь одни проблемы. Если решил податься в шлюхи, на здоровье, но не в этом доме. — Ты здесь незваный гость и не сможешь выгнать меня из моего дома. — Бросаешь мне вызов? Верлен посмотрел ему в глаза, и Чуя плюнул в его лицо. Схватив его за руку, Верлен вытащил его из дома и заставил сесть в машину. Пару раз он даже ударил его, и Чуя дал ему сдачи, пока Верлен не схватил его за горло, чуть не задушив его. — Пристегни ремень и сиди смирно, или, клянусь, я выброшу твой гребаный труп в поле на съедение червям. Чуя нервно сглотнул, поняв по его взгляду, что он не шутит. Он нехотя пристегнулся, и Верлен завëл машину. Через пару часов поездки Чуя перестал узнавать дорожные знаки и дома. Однако он различил кричащие цвета новеньких зданий и понял, что его везут в квартал красных фонарей. Верлен распахнул перед ним дверь машины, вытащил Чую наружу и сунул ему пару купюр. — Таким шлюхам, как ты, самое место здесь, а вовсе не в приличном доме, который хотел дать тебе Рембо. Верлен уехал, даже не обернувшись на тоненькую фигуру испуганного Чуи, который привлекал внимание всех прохожих тем, что был одет в одно полотенце. Он сжал зубы и кулаки, стиснув деньги, которые ему сунул Верлен, и попытался подойти к группе людей, чтобы спросить у них, ходит ли здесь какой-нибудь общественный транспорт, но они шарахнулись от него, как от больного чумой. Чуя раздосадованно щëлкнул языком, чувствуя, как загорелись щёки от парочки неприличных комментариев, отпущенных в его адрес, и решил, что не будет разговаривать с незнакомцами в таком виде. Он подошёл к телефонной будке, молясь, чтобы память его не подвела. Один гудок, второй. — Алло? — Дазай-сенсей? Это Чуя. Верлен увëз меня куда-то и бросил, я не знаю, где я, и я почти голый, пожалуйста, приезжайте и заберите меня. — Можешь описáть какое-нибудь здание поблизости? Чуя огляделся по сторонам, пока не заметил необычно построенный дом и сообщил об этом Дазаю. — Я знаю, где это. Буду через двадцать минут. — Возьми с собой какие-нибудь вещи. Очень холодно, — прошептал Чуя и повесил трубку. Он забился внутрь кабинки, растирая своë тело руками, чтобы согреться.