Все, что я хотел - это ты

Утро выдалось достаточно напряжённым, хотя бы начиная с того, что Кадзуха почти не спал этой ночью. Он привык к бессонным ночам, это не было в их деле редкостью. Порой можно было себе позволить отключиться на пару часов в несколько суток, чтобы не свалиться на сцене в обморок от переутомления, а после снова нацепить улыбку, спрятать синяки под глазами макияжем и как ни в чем не бывало выйти под обзоры камер. Было много опыта, в котором закрыть глаза на лишние десять минут было недостижимой роскошью. Но сегодняшняя ночь почему-то казалась тяжелее всех прочих, так что и сравнивать не стоит.    Впервые то, что они со Скаром делят одну комнату, одну кровать казалось таким обременительным. Тот провел в душе слишком много времени, куда дольше необходимого. Выйдя, сразу сослался на усталость и забился в угол на самый край кровати. Кадзуха не стал задерживаться, быстро смыв с себя остатки сегодняшнего дня тоже вернулся в комнату. Скар в кровати не шевелился, замерев в том же положении, в каком был до этого. Возможно, уже спал, но Кадзуха ставил больше на другое. Потушив свет и ложась на другую сторону кровати, он словно ощущал висевшее в воздухе напряжение.    Оба лежали у самых краев, словно если чуть уменьшить расстояние, произойдёт нечто непоправимое. Как те самые двое малознакомых людей, что вдруг оказались в номере с одной кроватью. Как смешно. Они столько лет были как самая настоящая пара, столько пережили. Неужели то, что это была лишь игра настолько все меняло? Кадзуха счёл, что да. Потому что теперь он любил по-настоящему. И все же почему теперь так паршиво на душе, когда он открыто все порвал между ними? Черт, он знал, что так будет. Потому что не хочет задеть Скара, не желает ему зла и хочет сохранить те тёплые взаимоотношения между ними, что были прежде. Он ему больше чем друг, словно единственная семья, неотъемлемая часть жизни. Меньше всего Кадзухе хотелось его потерять. Но он не мог ведь притворяться даже самому себе, что сердце не бросается в пляс при звуках другого имени. Хоть здесь хоть раз он хотел быть свободным хотя бы в своих истинных чувствах.    Он не помнил, спал ли вообще за эту ночь, но как-то незаметно комнату озарил рассвет, а после и будильник прозвучал. Кадзуха с трудом поднялся, желая лишь одного - чтобы весь мир вдруг остановился вместе с ним лет так на сто, чтобы можно было бы просто не думать обо всем этом. Он с трудом поплелся в ванную и когда вышел Скар уже тоже поднимался. Сегодня у них у обоих много дел и, к счастью, они не пересекались. К очень даже большому счастью, потому что когда Кадзуха встретился со Скаром взглядом, то ощутил между ними такую вселенскую пропасть, какую ни разу не ощущал ни с одним из своих фанатов или хейтеров, понятия не имеющих об истинной жизни любимых артистов за кулисами. Судя по его едва живому внешнему виду, он тоже вряд ли сомкнул глаз за сегодняшнюю ночь. Интересно, о чем конкретно Скар думает? Раньше даже мысли его угадывать было легко, но теперь Кадзухе казалось, что всего за несколько часов они стали словно бы чужими друг другу.  Стоит ли сказать что-то? Спросить? Хоть просто пожелать доброго утра? Скар молчал, словно едва ли замечал его присутствие. Кадзуха тоже не решился произнести что-либо просто сбегая прочь из комнаты.    Сегодня у него с утра фотоссесия, после обсуждение набросков новых песен с Дотторе, а потом тренировка. Если быстро со всем закончить, то сегодня вечером он успеет сбежать на встречу с Хэйдзо. Сейчас он нужен был ему как никогда, Кадзухе было просто необходимо обсудить это все хоть с кем-нибудь. По пути в гримерку он заглянул в телефон и увидел там два новых сообщения от него.    Хэйдзо: Встретимся сегодня на прежнем месте?    Хэйдзо: Как там у тебя все прошло?    Кадзуха устало вздохнул, но ощутил приятное тепло от осознания, что хоть у кого-то он может сейчас просить поддержки.    Кадзуха: Даже не спрашивай. Я знал, что это будет сложно, но нельзя быть к такому полностью готовым.    И, отвечая на первое, добавил:    Кадзуха: Конечно. Я буду к шести.    На фотосессии он никак не мог сосредоточиться. Его и Скара пригласили сниматься в модельный журнал, но из-за некоторых неполадок съёмки у обоих происходили в разное время, чему Кадзуха сейчас был очень рад. Если вся его проблема заключалась в том, что он был слишком погружен в свои мысли, то будь они сейчас вместе друг с другом и весь их многолетний опыт игры на публику не помог бы скрыть гнетущее напряжение между ними.    Все, что тревожило его ночью, просто вытекало вновь, отражаясь на нынешнем состоянии. Что же все-таки чувствует сейчас Скар? Что он чувствовал к нему до этого? Скар всегда хорошо играл, с первого дня этой их роли он прекрасно вжился. Настолько, что Кадзуха мог бы даже и не почувствовать подвоха. Скар всегда ему симпатизировал, но ему не доводилось влюбляться, он и не знал какого это. Но глядя как тот искусно отыгрывает эту "любовь" и он сам смог проникнуться. Было сложно, страшно неловко, но уверенность и открытость Скара подкупали. Мог ли он настолько вжиться в роль, что как только спектакль окончился он не смог вспомнить истины? Тогда этот разрыв мог действительно ударить по нему, но если быть честным, это ведь не могло продолжаться так вечно. Рано или поздно они бы ушли с места карьеры, и тогда в фарсе не было бы смысла.    Весь день был словно в тумане и только в тренировочном зале Кадзуха, наверное, все же смог выдохнуть. Там было пусто, Фатуи могли предоставить им личную тренажерку. Отдавшись тренировке тела, можно было немного очистить голову. Пока мышцы дрожат от напряжения сложно беспокоиться о глобальных вещах. Это был прекрасный способ, наконец, постараться хоть как-то наладить душевное равновесие и перестать мучиться постоянными вопросами о правильности происходящего. К половине пятого он закончил это самоистязание, направляясь в комнату, чтобы собраться и отправиться на встречу с Хэйдзо, как вдруг на телефон поступил звонок.    ***    Едва вернувшись вечером в свою комнату, Скарамучча бессильно упал на кровать, оставляя свисать не разутые ноги в ботинках. Он не спал всю ночь, практически ничего сегодня не ел и едва ли мог почувствовать хоть что-нибудь. Кадзу его не любит и никогда не любил, для него это все было и остаётся лишь принуждением свыше. И почему Скарамучча так был уверен, что между ними все хорошо? Неужели ослепила столь желанная иллюзия их счастливых отношений? Теперь он определённо чувствовал себя последним идиотом на этом свете. Как вообще можно было так облажаться настолько?!    Кадзу ещё не вернулся и неизвестно когда ещё придёт. Скарамучча не знал теперь как себя с ним вести. Любое проявление даже лёгкого дружелюбия теперь казались попыткой навязаться и выпросить внимания, на что он теперь не имел права претендовать. Да кто вообще этот Хэйдзо, что вторгся в его жизнь и нарушил идиллию!? Скарамучча знал о нем немного, лишь самое основное, что было необходимо для принятия гостей - придерживается роли детектива и, что самое важное, он богат. Но Кадзу говорил, что он хорошо разбирается в искусстве, он ведь очень любил все это. Скарамучча всегда откровенно скучал на подобных уроках и вынужденных выставках и галереях, куда их приводили. Он находил динамичные современные фильмы интереснее оперы и философских спектаклей. Кадзу же обладал более тонким вкусом. И кроме того он сказал, что ни с кем ему не было так интересно разговаривать, как с Хэйдзо.    Если бы сейчас было чуть больше энергии, Скарамучча бы с удовольствием впечатал кулаком в стену, разбивая в кровь костяшки, хоть и непозволительно было портить изящные руки, что по факту принадлежали больше Фатуи, чем ему самому. Вместо этого он лишь зло скинул обувь, раскидав ботинки по комнате, и забрался на кровать с ногами, сворачиваясь калачиком. Ему стоило быть более внимательным к этому? Более интересным? Надо было лучше слушать, проникаться любимыми темами Кадзу, чтобы ему было интересно с ним разговаривать. А что ещё ему в нем не нравилось? Вдруг там наберётся достаточно длинный список? Он ведь даже не знал, насколько сильно Кадзу приходилось притворяться, чтобы делать вид, что он ему и правда нравится. Скарамучча готов был бы его выслушать, чтобы знать, что стоит в себе изменить. Он умел играть других, он бы выкроил для Кадзу его идеал, если бы только он все же остался с ним. Но просить о таком сейчас было мало того, что унизительно, так ещё и невероятно глупо. Тот ведь не изменит решения в его пользу, каким бы Скарамучча не стал. Он бы лишь выставил себя ещё большим идиотом, чем когда и правда, верил в искреннюю любовь самого дорогого ему человека в их то обстоятельствах.    Дверь скрипнула и Скарамучча тут же напрягся. Только один человек мог сюда зайти, и если раньше его присутствие было самым лучшим в этой чёртовой работе, то теперь видеть его не хотелось совсем. И все же Скарамучча поспешно сел, принимая более презентабельный вид, меньше всего желая теперь показывать свое состояние.    Кадзу остановился у входа, смотря на него с некой нерешительностью. Значит, хотел поговорить. Сделав усилие, он все же сумел встретиться с ним взглядом в немом согласии вступить в диалог.    - Как ты?    Скарамучча ответил молчанием. Неужели ему и правда, интересно?    - Тебе надо от меня что-то? Если да, то переходи сразу к делу.    Кадзу изумленно вскинул голову.    - Я просто спросил.    Черт. С чего это ему тогда любезничать? Скарамучча не понимал такого от людей, которым он был безразличен. От тебя либо что-то хотят, либо не замечают. Исключение составляют только близкие люди, но Кадзу уже ясно сказал, что к Скарамучче он ничего не чувствует. Здравый смысл, конечно, подсказывал, что Кадзу не видел в нем чужого человека, и портить сейчас отношения было не лучшим решением, но Скарамучча сомневался, что можно спокойно остаться просто друзьями с тем, кого когда-то любил. К кому все еще испытываешь чувства. Он бы не смог.    - Тебе ведь звонил сейчас Дотторе? - продолжил Кадзу, не дождавшись ответа. - Ты идёшь на сегодняшнее вечернее собрание?    Да, недавно как раз поступил звонок. Скарамучча очень не любил эти мероприятия, не несущие в себе рабочего характера и призванные быть добровольными, хоть это никогда так и не будет. От собрания на деле не было ничего серьёзного, просто время, когда собираются люди из организации, чтобы если не налаживать отношения, то, как минимум знать друг друга в лицо. Сегодня как раз объявили одно из них.    - У нас разве есть выбор не идти?    Кадзу пожал плечами, несколько разочарованно отводя взгляд. Видимо больше продолжать говорить он не собирался. С одной стороны Скарамучча не считал, что это его дело. Больше нет. Но он выглядел достаточно расстроено, чтобы превозмогая собственные эмоции, он по привычке не проникся его состоянием.    - У тебя были планы?    - Мы с Хэйдзо назначили встречу, - без особой охоты отвечает Кадзу. – Я думал, может, если ты не пойдешь, то я тоже и это будет не так заметно. Но придётся тогда написать, что в другой раз.    Скарамучча вздохнул. Ему точно не хотелось помогать Кадзу в встрече с ним. Но между обидой и оставшимися чувствами все же победило второе.    - Не пиши. Иди, я скажу, что ты плохо себя чувствуешь.    Кадзу устремил на него шокированный взгляд. Скарамучча не особо хотел выслушивать благодарность за то, что ему и так делать особо не хотелось. Он лишь помогал Кадзу, которого ценил, чтобы тот не чувствовал себя расстроенно, а не вносил лепту в развитие его отношений с другим.  - Скар...    - Не говори ничего. Просто иди и собирайся.    Ему и правда, меньше всего хотелось сейчас развивать эту тему, но тут вдруг Кадзу резко оказался рядом, обнимая его со спины. Скарамучча замер, кажется, переставая в этот момент дышать. Время для него словно остановился и лишь громко стучащий в ушах стук сердца напоминал, что вообще-то ход секунд все ещё отбивается. Разве могли они теперь так обниматься, если больше не принадлежат друг другу? Разве может он теперь претендовать на это?    От мысли, что теперь вся близость, что была между ними должна быть позабыта, становилось невыносимо. Скарамучча простоял бы вечность в объятиях Кадзу. Он пожелал бы, чтобы этот миг никогда не заканчивался. Раньше он ведь не ценил эти моменты настолько. Да, он ценил Кадзу и проведённое с ним время, но все равно это было чем-то самим собой разумеющимся, что, казалось, будет с тобой всегда. Скарамучча и не думал, что однажды настолько будет цепляться за одно объятие, как умирающий путник в пустыне за последний глоток воды. Он опустил ладонь поверх ладони Кадзу, чуть сжимая её, но не более. Он знал, что если позволит себе большее, то остановиться будет больнее.    - Правда, Скар, спасибо тебе большое, - раздаётся негромкий голос у него над ухом.    Скарамучча чувствует, как по щеке стекает слеза. Он опускает голову, чтобы хоть как-то скрыть лицо свисающими короткими прядями. Хочется вырваться из объятий, чтобы скрыть свою уязвимость, но выше его сил лишний раз пошевелиться, дабы не спугнуть мгновение.    Кадзу отпускает его первым. Скарамучча тут же отходит в сторону, не поворачиваясь, делая вид, что ему безумно интересно смотреть в окно. Он потягивается, незаметно стряхивая слезы с лица, но те не прекращаются.    ***    Безумно скучно. Кто вообще додумался до такой глупости, как подобные вечерние собрания? Мало Скарамучче запоминать всех богачей, что посещают званые вечера, так ещё и с членами организации отношения налаживать, хотя они даже не контактируют.    - О, смотри, там Скарамучча, - внезапно слышит он голос сзади себя и лишь закатывает глаза на это.  Собрание проводилось в баре на первом этаже отеля, расположенном в дальнем закутке, чтобы сделать это место более домашним, куда особо не доходили приходившие гости. Народу тут сегодня собралось не так уж много, но достаточно, чтобы заполнить помещение и жужжать под ухом. Скарамучча забился в угол и сидел теперь за барной стойкой, лёжа головой на столешнице. Он был здесь лишь для галочки и собирался уйти при первом же удобном случае. Но, видимо, не тут то было.    - Что тебе от меня надо, Итэр? - сразу без тени дружелюбия отрезал Скарамучча, как только светловолосый парень уселся справа от него за барной стойкой.    - Мы просто поздороваться. Редко ведь видимся.    Рядом с Итэром опустился его спутник. С Сяо Скарамучча лишь обменялся беглыми взглядами, тот видимо тоже не горел желанием развивать диалог. Что он вообще здесь делает? В отличие от Скарамучча, игравшего роль развлекательной программы, Сяо занимался действительно серьёзными вещами. Насколько он знал, тот занимался устранением нежелательных лиц, одним словом был киллером организации. Как он сошёлся вообще с лучезарным Итэром оставалось той ещё загадкой, поскольку тот до этого в организации вообще не состоял. Видимо Итэр в целом тоже был не так прост, раз после быстро освоился в Фатуи, занимаясь в основном добычей информации обо всем на свете. Скарамучча не крутился в кругах основных дел мафии, ему хватало собственных забот. Этих двоих он знал по чистой случайности. Они с Кадзу приняли их за гостей на одном из вечеров, хотя эти двое должны были наблюдать за одной сомнительной личностью и удалить этого человека в случае чего. Так они познакомились и немного разговорились, посчитав друг друга занимательными собеседниками. И все же друзьями они не были.    - А где Кадзуха? - спрашивает Итэр, окидывая взглядом одинокое положение Скарамуччи.    - Ему плохо стало, температуру легкую подхватил. Остался в номере, - отвечает он ту же историю, что и рассказал Дотторе.    - Ох, я надеюсь, он скорее поправится. И теперь ты здесь один скучаешь.    - Я не скучаю, а вполне себе нормально провожу время наедине с собой.    - Конечно. И при этом выглядишь так, будто тебе жестоким образом разбили сердце.    В ответ Скарамучча вскинул вверх бровь, стараясь не выдать лицом, как дернулось все внутри от этих слов. Итэр ведь не может знать...    - У тебя достаточно драматичные сравнения.    - Но в любом случае что-то у тебя все же произошло.    Скарамучча неоднозначно дёрнул плечами. Он с Итэром даже близко не общается, с чего бы теперь душу выворачивать?    - Если хочешь знать моё мнение, - раздаётся негромкий, но отчетливый голос Сяо, от чего Скарамучча едва не вздрагивает. Сяо поистине был достаточно мрачным человеком и говорил редко, чтобы эти моменты становились той еще неожиданностью. - Если у тебя и правда появилась серьёзная проблема, лучше бы решить её заранее, прежде чем она действительно станет угрозой, из-за чего ты принесёшь больше проблем, чем пользы.    Скарамучча ответил ему долгим взглядом, выдержав пронзительную игру в гляделки. Решить, прежде чем он не стал бесполезным? С одной стороны хотелось послать Сяо с его непрошенными советами. Со своей жизнью, по крайней мере, он сможет разобраться самостоятельно. С другой Скарамучча сам видел, насколько ему тяжело становится изображать прежние отношения между ним и Кадзу. Если этот образ разрушится, они ведь оба станут бесполезны. Что им сделать? Поговорить ещё раз? Вряд ли они что-то решат. Да и это явно будет самый паршивый диалог в его жизни.    "Кадзу, я без памяти влюблён и не могу без тебя, а ты ушёл к другому и теперь все в моей жизни летит к чертям". Так что ли? Искренность подразумевает раскрытие всех карт, а Скарамучча очень не хотел казаться таким жалким, чтобы выпрашивать любовь. Нет, нормальный диалог по душам в их случае уж точно невозможен, поскольку к соглашению они не придут. Скарамучча не хотел обременять Кадзу ненужным грузом своих чувств, которые тот в любом случае не примет, потому что уже любит другого. И он сам потеряет в этом случае куда больше, если откроется. Они и так друг другу с трудом в глаза теперь смотрят, что же тогда начнётся?    - Думаю я в состоянии сам решить, как мне поступать, - все же ответил он, становясь ещё более раздражительным. - Что уже со мной будет это тоже моё дело.    - И все же тебе плохо. Если не хочешь говорить, то можешь попробовать просто отвлечься.    Итэр проявлял чрезмерную заинтересованность к чужой проблеме, чего Скарамучча обычно не понимал, потому что он сейчас не особо представлял, какую пользу тот сейчас мог извлечь из этих попыток помочь. Ни Итэр, ни Сяо особо не интересовались их сферой деятельности. Кажется, первый ещё носил в плейлисте пару песен их исполнения, о чем упоминал, но фанатом точно не был. Поэтому вариант с "попыткой сблизиться со знаменитостью" отпадал точно. Особыми полномочиями Скарамучча тоже не обладал, все его вырученные деньги принадлежали Фатуи и в целом он считал себя достаточно бесполезным в исполнении особых незаконных задач, на которые можно найти человека, что будет специалистом. Но хрена с два он поверит, что ему помогают по доброте душевной. Из всех людей в этом мире он верил только Кадзу, но и теперь между ними висела стена.    И все же Итэр немало его удивил, когда вдруг подозвал бармена, делая заказ на них троих. Скарамучча на это вскинул брови.    - Ты серьёзно? Я не пью вообще-то.    - Ты не пьёшь на встречах с гостями. Сейчас здесь все свои, никакого контроля нет. А если на сердце тяжело, можешь попробовать расслабиться и так, - вновь заговорил Сяо.    Он достал из кармана пиджака пачку сигарет, поджог одну и сделал затяжку. В скором времени пространство вокруг наполнилось сигаретным дымом, на что Скарамучча поморщился. Он не любил этот запах, но многие из богачей часто курили, и пришлось учиться терпеть и скрывать на лице отвращение. И все же сейчас он помахал ладонью у себя перед лицом, стараясь прогнать вонючий дым, что проникал в его собственные лёгкие.    - Не думаю, что это такая уж хорошая идея.    - Решай сам, - последовал ответ.    В этот момент им принесли заказ, и Итэр подвинул к нему бокал с коньяком яркого янтарного цвета. Скарамучча сверлил его взглядом и после все же осторожно взял в руки. Он действительно особо не пил, потому что всегда был на виду и не мог предстать в неподобающем виде. Кроме того всегда стоял риск, что кто-то из гостей решит подсыпать что-то в напиток или споить, доведя до бессознательного состояния, поэтому он пил всегда только воду и только ту, которую открывал сам. Но сейчас и правда, угрозы нет, чтобы кто-то что-то ему сделал. Кадзу не выходил из головы, каждый раз раня сердце своим обликом, и хотелось лишь сорвать себе все голосовые связки в бесконечном крике. Скарамучча не представлял, что он будет теперь делать дальше, как будет продолжать изображать их идиллию. Так не хотелось об этом думать, но это было ближайшее будущее, в котором нельзя ударить внезапно в грязь лицом. Ему это все было так невыносимо. Эта жизнь за последние сутки стала невыносимой.    Сжав в руке стакан, он резко поднёс его ко рту, залпом выпивая все содержимое.