Между нами

Летний рассвет окрасил небесный горизонт в горячие оттенки оранжевого, жёлтого и красного. Такого же цвета вкрапления, свойственные терракотовой плитке, украшали полы во всём доме и миниатюрную площадку у его полукруглого парадного входа. Аннет щёлкнула пальцем по сигарете, стряхивая натлевший пепел, и снова поднесла руку к лицу ради новой и одновременно последней затяжки. Раньше она находила особый кайф в курении. В долгие летние вечера они с супругом расслабленно располагались на террасе или у строя молодых кипарисов, смеясь, обсуждая кого-то или что-то под ненавязчивую музыку и звуки системы орошения газонов. Теперь же Аннет курила в одиночку, чтобы уйти мыслями в недалёкое прошлое и вспомнить хоть что-то, на чём не заостряла внимание до этих пор. Раньше Аннет спала почти до обеда, предпочитая нежиться в кровати в отсутствие мужа. Теперь же, после его внезапной смерти, молодую вдову периодически начала мучить бессонница. Калитка скрипнула вдали, оповещая госпожу о прибытии садовника. Траур по мужу дополняло ежедневное любование кустами роз, жасмина, садом разнообразнейших фруктовых деревьев и беспорядочно растущей тут и там лаванды. Всё здесь было тщательно спроектировано по заказу Сонопа в подарок своей дорогой Аннет, часто тоскующей по колориту Тосканы, где отрывисто проходило её детство, отрочество и юность… Мужчина в возрасте приподнял шляпу и чуть склонил голову, приветствуя хозяйку издалека. Летний день обещал быть изнуряющим и жарким, потому он приходил на рассвете и уже в обеденное время уезжал домой. Аннет тоже слегка поклонилась, после чего сразу же потушила сигарету о пепельницу, стоящую на миниатюрном уличном столике. Покрасневшие веки чуть прикрылись, выдавая усталость. Не физическую, как могло бы показаться, а моральную. Кажется, Аннет устала от самой себя и от того, что никак не могла поставить точку в отношениях с покойным супругом. Три месяца траура — больше, чем было необходимо в южнокорейской культуре, и намного больше, чем требовали неустойчивые правила богемного общества, в котором Аннет считалась своей. Её мать, зачастившая с визитами в последнее время, считала, что ей необходимы перемены. Она и сама не знала собственной жизни без бесконечного движения и общения, но скорбь и оставшиеся без ответа вопросы продолжали удерживать Аннет на месте. Чон Соноп некогда покорил её своей настойчивостью и гибким характером, хотя Аннет никогда не мечтала, чтобы кто-то подстраивал себя и свою жизнь под её ветреную натуру. Она видела свои отношения на примере родителей, сыгравших быструю внезапную свадьбу в порыве окрыления от возникших чувств. Их разделяли культуры, национальность, множество километров суши, морей и привязанностей. Объединяли же — любовь друг к другу и страсть к актёрской игре. И пусть брак родителей Аннет выдержал не так долго, зато их дружба сохранилась навсегда. У неё были лучшие мама и папа, как считала девушка. Соноп влюбил Аннет в себя, принял со всеми причудами, тараканами, кочевым образом жизни, множеством друзей и хороших знакомых. С ним ей не было скучно, ведь он располагал к себе окружающих своей харизмой, остроумием и открытостью. Аннет не приходилось идти на уступки, ведь между ними никогда не возникало непонимание. Отношения были лёгкими, но не поверхностными. Она ценила их, в равной степени как и Соноп, но думала, что в один момент они всё же закончатся; что супруг попросту устанет угождать её переменчивой натуре. Кажется, именно это и случилось незадолго до его смерти. Соноп перестал мотивировать их поездки и выходы в свет, перестал наслаждаться их долгими разговорами и посиделками. Время, проводимое в обществе Аннет, всё сужалось, пока в его взгляде вовсе не угас огонёк заинтересованности. Девушке казалось, что она вытянула из него всю энергию, казалось, что Соноп жалел годы, потраченные на неё впустую, без особой отдачи. Он стал тихим, закрытым, погрузился в работу с головой и начал проводить вне дома почти всё время дня, а то и ночи. По совету друзей Аннет не стала спешить и оставила супруга в покое, не став допытываться о причинах таких разительных перемен. Возможно, ему лишь нужно было отдохнуть от неё и всего этого движения вокруг их пары. Возможно, он устал соответствовать её увлечениям и статусу, ведь сам был далёк от богемной жизни. Возможно, он ждал понимания и принятия его «такого» от жены, и она искренне пыталась показать это, ведь Аннет успела научиться у него гибкости. Девушка шмыгнула носом, одновременно поворачиваясь лицом к крыльцу дома, увитого кроваво-алыми бугенвилиями, цеплявшимися за борозды и мелкие расщелины меж декоративных камней. Её лёгкий, но длинный домашний халат-платье был наполовину прозрачен, а утреннее жаркое солнце просвечивало подол, выделяя тонкие ноги, обутые в сланцы на массивных каблуках. Девушка направилась в дом, оставив потушенный окурок в пепельнице. Она не закрыла за собой дверь — ей нравилось, когда ветерок разгуливал по углам, да и бояться ей было нечего. Садовник был хорошим, проверенным временем человеком, а местность, в которой Аннет проживала, имела минимальный уровень преступности по данным национальной полиции. Она медленно прошла вдоль огромной гостиной, у потолка которой выделялись светлые деревянные балки. Небрежно оштукатуренные стены украшались фресками с различными растениями, а деревянные массивные полки — странными глиняными фигурками, напоминавшими животных. Испуская глубокий вздох, Аннет вошла в кабинет своего покойного мужа и медленно прошла вглубь. Тут царил беспорядок, так как вот уже какой день девушка пыталась разобраться в документации, распределённой в какой-то только одному ему понятной хронологии. Аннет уже порядком устала от копания в бумажках, устраивала частые и затяжные перерывы между попытками всё упорядочить, но, кажется, делала всё ещё более запутанным. Соноп являлся выходцем из детского дома, поэтому всё нажитое и заработанное его умом и трудом осталось Аннет. Девушка вполне могла не разбираться во всём этом, ведь у супруга ещё при жизни имелся заместитель, часто становившийся во главу, когда он с женой отправлялся на очередную авантюру. Бизнес, цифры, деловой сленг и иерархия — всё это вызывало у Аннет сонливость и раздражение. Тем не менее, она продолжала свою затею, желая найти что-то, но что именно девушка и сама не знала. Кажется… ей просто нужны были доказательства того, что кризис в их с ним отношениях не был причиной смерти Сонопа.

***

Лучи полуденного солнца проникали в кабинет через распахнутое окно и раздвинутые шторы. Аннет сидела в огромном кресле, прикрыв глаза и закинув ногу на ногу. Обе стороны халата разъехались в стороны, обнажая смугленькую ногу девушки. На краю стола стояла чашка с недавно заваренным кофе. Мелкие белые пузырьки в нём всё ещё плавали по кругу, тогда как миниатюрная ложка с тонкой ручкой лежала прямо на столешнице рядом, пачкая одну из множества бумаг. Аромат кофе ласкал рецепторы Аннет и в какой-то мере успокаивал её. За окном щебетали птицы, был слышен шелест листьев, далёкие звуки со стороны соседской территории — приглушённые натиском жары и сонливости, испытываемой девушкой. Она взяла чашку, действуя на ощупь, и сделала большой глоток. Мышцы ломило от своеобразного бездействия, а кожа покрылась тонким слоем пота, отчего оголённые участки тела поблескивали на свету. Аннет кое-что нашла, но очень сомневалась, что это прольёт хоть какой-то свет на основные причины изменения поведения Сонопа, а соответственно, и его смерти. Девушка и сама могла найти несколько обычных поводов, из-за которых договоры об аренде более половины имеющихся у него складов были расторгнуты и заключён один новый. И всё же… странным было то, что Соноп ни разу не обмолвился об этом при Аннет, хотя имел привычку делиться делами бизнеса с некоторыми её друзьями, интересующимися подобным. В душном кабинете зазвучала знакомая мелодия, заставившая девушку лениво открыть глаза и сесть ровнее. Отставив чашку с кофе на прежнее место, Аннет потянулась за телефоном мужа, лежащим на столе. — Слушаю… — протянула девушка, падая обратно в удобное кресло. — Ты снова в его кабинете… Господи, Анни! Пора с этим заканчивать, слышишь? — в ответ раздался немного испуганный, приглушённый и как всегда деликатный голос мамы. Она принялась тараторить: — Господин Им работает над новым сценарием. Давай я поговорю с ним. Пусть выделит для тебя какую-нибудь роль. Не главную, но… — Не сейчас, — твёрдо перебила Аннет, — я нашла кое-что, — иные темы её не интересовали. В трубке послышался шумный и резкий вздох. — Ты сходишь с ума, дорогая, и тебе пора проветрить свою голову. — Я встречалась с Хосоком и Дживу дня два назад, — констатировала факт Аннет, с лёгким раздражением махнув рукой в сторону. Расклешённый рукав халата зацепил чашку, из-за чего та упала и глухо стукнулась о паркет. Содержимое чёрной маленькой лужицей растеклось по полу. — Я едва продержалась до конца посиделок. — Она вздёрнула бровями, отталкиваясь каблуком от пола, чтобы отъехать в сторону. Сделав глубокий вздох, она добавила: — «Проветривание» мне не помогает… Несмотря на подавленное состояние, голос Аннет всё равно разрезал молчаливый кабинет острым лезвием. Девушка знала, какой выглядела в глазах мамы и друзей, поэтому большинство её фраз звучали, словно насмешливый сарказм в свою сторону. — Если встречи с друзьями не помогают, слетай к отцу. — По-твоему избегание произошедшего мне поможет? — с иронией в голосе поинтересовалась Аннет. — Это не решит проблему. — Какую проблему? Его больше нет. Анни, — ласково позвала дочь госпожа Чон, — вы бы всё равно развелись с Сонопом… Наступило недолгое молчание, после которого Аннет, не отрицающая сказанного матерью, тихо вздохнула и продолжила рассуждать на волнующую тему: — …я что-то упустила… Что-то произошло, я помню, я заметила этот момент. Но почему-то не придала ему большого значения. В голосе сквозила явная грусть, потому госпожа Чон решила больше не предпринимать попыток отвлечь Аннет. — Что ты собираешься сделать? — Я-я… попытаюсь выяснить причину, по которой Соноп так часто отсутствовал рядом в последние месяцы жизни. — Аннет, ты же понимаешь, что пытаешься найти виновных в смерти мужа?.. — Я не пытаюсь!.. — возмутилась девушка, выпрямляясь на месте и наблюдая за тем, как её кошка лениво входила в комнату, предварительно изучив открывшееся пространство. — Я лишь хочу узнать, почему он снова подружился с наркотиками. — Кто их ему продал и с кем он ими баловался, да? — саркастично добавила госпожа Чон. — Это напоминает расследование, которое уже проводили соответствующие органы. — Я не стану лезть в неприятности, мам, — спокойно заверила Аннет, уверенная в своей удачливости. Она потянулась к кошке, принюхавшейся к пролитому кофе, и, коснувшись её гладкой шёрстки костяшками пальцев, ненавязчиво погладила. — Ладно, — согласилась женщина не без доли лёгкого раздражения. — Делай, как знаешь… Я бы на твоём месте тоже вряд ли стала бы кого-то слушать. Абиссинская кошка запрыгнула на стол и грациозно прошлась по непроходимым дебрям скопов бумаг и прочих небольших предметов, после чего села посреди всего этого, аккуратно сложив тонкий хвост вокруг себя. — Держи меня в курсе, милая, — проговорила госпожа Чон. — Люблю тебя, мам, — более тихо, но с чувством ответила Аннет, мягко улыбаясь своему питомцу. Арджилла выжидательно смотрела на Аннет своими большими жёлтыми глазами, слегка водя вытянутой миниатюрной мордочкой, будто принюхиваясь к настроению хозяйки. Приласкав кошку за ухом, Аннет взяла со стола найденный документ и, качнув головой в сторону выхода, сказала: — Пойдём, покормлю тебя.

***

Натянув фальшивую, но достаточно дружелюбную полуулыбку на лицо, Аннет вошла в кофейню, отзеркаливая чёрными линзами узких очков полуденные лучи солнца. — Госпожа Рос, — поздоровался руководитель бизнеса Сонопа, не сопротивляясь и протягивая руку девушке в ответ, вопреки устоям корейского общества. Он держался молодцом, учитывая, что прождал Аннет около сорока минут с лишним, несмотря на чёткую договорённость о времени встречи. — Доброе утро, Ёнсан, — ответила она, хотя уже был обеденный час. Девушка присела за столик, и господин Ан, дождавшийся этого, тоже занял своё место напротив. — Наде… — начал было он, но громкий голос Аннет Рос его перебил. — Эспрессо со льдом, пожалуйста! — она перевела взгляд на мужчину, снимая очки формы кошачьих глаз и аккуратно кладя их на стол. — Простите меня… Что вы хотели сказать, Ёнсан? Руководитель Ан улыбнулся. Его каждый раз удивляло, что при всём своём раздражительном поведении Аннет всё равно вызывала к себе симпатию. Она умудрялась вести себя с любым новым знакомым так, будто тот был её давним другом, от чего у человека создавалось ощущение, будто он им и был. Расположение девушки давало другим ложную иллюзию своей уникальности, но на самом деле её благосклонность была лишь способом добиваться желаемого. — Хотел сказать: надеюсь, что вы подумали о продаже бизнеса, как я вам и советовал, госпожа Рос. Если вы помните, у меня даже есть покупатель, готовый пойти на выгодную для вас сделку. — Бизнес был детищем всей жизни Сонопа. Как я могу так поступить с ним? — более тихим тоном спросила Аннет, опуская взгляд к своей сумочке, лежащей на коленях. — Вы же не уничтожаете дело всей его жизни. Оно просто перейдёт… — «в более заботливые руки» хотел бы сказать он, но озвучил: — …в другие руки. Улыбнувшись, он расцепил пальцы обеих рук, покоящихся на столе, и слегка развёл ими, выражая обыденность и простоту затеи «продажи». Руководитель Ан не верил в глубокую привязанность Аннет к делам её мужа, поэтому не испытывал и капли сочувствия. — Нет, — на выдохе ответила девушка, вынимая из сумки найденный документ, — пока что нет. Она подвинула договор, положив его на стол, и выжидательно откинулась на спинку стула. — Благодарю, — мягко сказала Аннет приблизившейся официантке, выделив пару секунд и ярко ей улыбнувшись. Руководитель Ан поднял взгляд с документа. — Объясните мне, Ёнсан, почему были расторгнуты эти договора раньше времени? Мужчина был в действительности удивлён тому, что Аннет вообще удостоила документ своим вниманием, да ещё и поняла, что именно в нём произошло, потому запнулся с ответом, вздыхая как-то нервно и тяжело. — Это-о… не было в моей компетенции в то время. Он отложил бумаги на стол, отводя глаза в сторону окон. Аннет неспешно отпила из своего стакана, из-за чего кубики льда постукивали друг о друга, издавая приятное цоканье. — Я лишь знаю, что господин Чон Соноп сделал это, чтобы помочь своему другу, — неуверенно выдавил из себя мужчина. — …тому, с которым заключил последующий договор? — спросила Аннет, невинно вздёрнув бровями. — Хм… — Меня не посвещали в подробности. — На похоронах Сонопа присутствовали все его друзья. Должно быть, он был среди них. Как зовут этого человека? — поинтересовалась Аннет приятным деликатным тоном. — Мин Юнги, — последовал ответ, после которого мужчина отпил воду из стоящего перед ним стакана. Лицо госпожи Рос тут же приобрело лёгкое разочарование. — Ни разу не слышала о нём от мужа… Но учитывая, какую сумму он потерял при разрыве договоров, этот человек был ему очень и очень дорог. Аннет причмокнула губами и поспешила опустить взгляд в свою чашку, делая глоток, чтобы скрыть самые настоящие замешательство и обиду. Должно быть, у Сонопа была и та часть жизни, к которой она не имела доступа. — Уверен, это было лишь вам на благо, — проговорил руководитель Ан. Взгляд Аннет зацепился за его. Он всё знал — это точно, но не горел и крупицей желания что-либо ей рассказывать. — Организуйте нам встречу, Ёнсан, — уверенно и достаточно твёрдо произнесла госпожа Рос, окончив изучать лицо собеседника. Мужчина запнулся, откидываясь на спинку стула. Ему нужно было поразмышлять, но в этой обстановке, под натиском взгляда девушки делать это было сложно. Руководитель Ан шумно вздохнул. — Чего вы хотите добиться от этой встречи? — Ответов, — она пожала плечами. — Хочу знать о своём муже больше, чем мне удалось узнать самостоятельно. — Я ничего не обещаю, госпожа Рос, но попробую… — Попробуете? — Аннет удивилась, выпрямляясь на своём месте. — Ха… Это для Сонопа он являлся дорогим другом. Для меня же этот человек не представляет совершенно ничего. И если ему ещё необходимы мои склады, то пусть выделит немного времени на простой разговор. Вызывающе вздёрнув бровями, Аннет снова расслабленно откинулась на спинку, тем не менее её пальцы продолжали ритмично постукивать по столешнице рядом с очками. Она озадачила своим выпадом мужчину, но тот ответил достаточно быстро: — А если я скажу, что Мин Юнги и есть тот человек, который хочет купить у вас права владения бизнесом господина Чона?.. Легко уловив намёк руководителя Ёнсана, Аннет растянула губы в елейной улыбке. Как удачно она обратила внимание именно на эти документы… Ведь если Ёнсан хотел, чтобы дело перешло в руки упомянутого Юнги, значит, этот человек оставит за ним место руководителя, а то и назначит премию за содействие сделки. Всё это пахло очень дурно и наводило на мысли о возможном заговоре против её супруга, но Аннет помнила, что обещала маме не лезть в неприятности, да и сама хотела этого меньше всего. Сонопа больше нет, и она не горела страстью отомстить за него, если даже в действительности были люди, замешанные в его смерти. Информация о последних месяцах жизни её мужа в обмен на сделку о продаже? Идеально. Аннет останется в плюсе в любом случае. Всё выяснит, не нарываясь на неприятности, а после подпишет договор, чтобы навсегда оставить своё замужество в прошлом… пережитом и забытом прошлом. — Что же… — начала было она, — я не ищу неприятностей, руководитель Ан. Так и передайте этому господину. И если он готов ответить на некоторые мои вопросы, то я буду готова дать согласие на сделку. Мужчина выпрямился на своём месте и медленно качнул головой, давая своё согласие.