Ω Революция

      Говорят, что для того, чтобы изменить то, что вас окружает, для начала нужно изменить себя. Ведь никакие масштабные перемены невозможны без перемен на уровне личности. Это примерно как с той знаменитой фразой о рыбе, гниющей с головы.       Всё, абсолютно всегда, начинается с малого. Достаточно сделать первый самый сложный шаг, чтобы в конце добиться хоть какого-то изменения. Такова жизнь, бездействие не даст вам ничего, кроме бездействия.       А если вы готовы отдать жизнь ради даже малейшего прогресса, то вы либо безумец, либо искренне верите в праведность собственной идеи. Во всяком случае, именно так думал Лиам вплоть до момента собственной смерти. Но вопреки его ожиданиям, тьма не дала ему желаемого, она ответила новой болью, страхом и…заставила жить.       Приходил Лиам в себя обрывками, не в силах удержать разум вне сна. Временами он слышал голоса, а иногда чувствовал чужие прикосновения, но всякий раз силы заканчивались раньше, чем он был готов открыть глаза. Состояние его тела лекари оценивали как очень тяжелое и даже, в какой-то мере, критическое. Но они не могли пойти против приказа адмирала и прилагали все силы, чтобы вытащить почти мертвеца с того света. Раны Лиама оказались серьёзнее, чем на первый взгляд подумал Марев. Кнут пропорол плоть довольно глубоко и только благодаря чуду количество особенно плачевных мест было не так велико.       Старику и его помощникам пришлось ночевать в закрытом крыле, собирая то, что раньше было кожей и мышцами, во что-то целостное. Еще никогда, за всю свою практику, Мареву не приходилось работать с таким пациентом. Но в процессе он отметил, что тело омеги было намного податливее для лечения, а восстановление значительно превосходило, к примеру, альф.       Он, конечно, был хорошо знаком с тем, что омеги переносили роды куда легче остальных, но то являлось частью замысла природы и богов. А теперь же он имел прямое подтверждения того, что подобное касалось в том числе и сверхтяжелых травм.       Обычно лекари не обременяли себя лечением омег, ведь были абсолютно уверены, что это пустая трата времени. Омеги были внешне слабыми и единственная их польза заключалась в продолжении рода альф и бет. Так было принято считать веками и никто не осмеливался ставить это мнение под сомнение. Внешняя слабость являлась прямым признаком слабости физической, эмоциональной и моральной. Вот лекари и не хотели тратить свои умения «в пустую».       Состояние Лиама стабилизировалось только спустя неделю после того, как парень оказался на столе Марева. Его сильно лихорадило, а о том, чтобы пытаться привести его в сознание не было и речи.       Марев часто заявлял адмиралу, что делал всё, что было в его силах и судьба омеги напрямую зависела лишь от воли богов. Саэль же всерьез намеревался забрать Лиама с собой на границу. Император был шокирован новостью, что мальчик выжил, но для каких-либо опрометчивых действий было слишком поздно, да и к повторному наказанию его приговорить было невозможно.       Гелиф не был идиотом и осознавал последствия своих решений. Он не мог нарушить законы Империи, продиктованные им лично и его предками. Из-за чего предложение адмирала заслать неугодного омегу в самые опасные земли стало для Гелифа отличным вариантом.       — Этот мальчик теперь полноправный член общества, Ваше Величество. — говорил Савел, пока император внимательно изучал отчет лекаря о травмах омеги. — Вы сами неплохо знаете насколько быстро по дворцу расходятся слухи, поэтому будет лучше, если мы просто уберем мальчика у всех с глаз.       Гелиф кивнул, признавая его правоту, ведь разговоры о выжившем омеге уже отдаленно звучали даже на окраинах столицы. Люди перешептывались и гадали, не станет ли Император пытаться избавиться от Лиама другими способами. Или, что хуже, не захочет ли принц Дарен отыграться на омеге, несмотря на уже совершенный акт правосудия.       — Мы не можем допустить, чтобы слухи зашли дальше, и не можем убрать мальчишку официально. — задумался Гелиф.       — Поэтому я и предлагаю вам отдать его мне. — продолжил свою мысль адмирал. — Это избавит столицу от слухов, а вас от лишней головной боли. Так как он гражданин Тамии, то мы смело можем списать его отъезд на желание искупления своей вины через службу государству.       — Скажи мне правду, Саэль. — деловито проговорил Император, делая глоток вина. — Он тебе интересен?       — Определенно, Ваше Величество. Он проявил агрессию к вашему сыну, к альфе. Справедливо предположить, что это коснется и других альф. Вы только представьте насколько полезным он может оказаться для нас, если найти верный подход.       Гелиф задумчиво потер лоб, серьезно размышляя о словах адмирала.       Он еще никогда не слышал, чтоб омег использовали в военных целях. Их польза всегда ограничивалась только рождением детей, да удовлетворением потребности близости, поэтому идея Саэля показалась Гелифу странной, но при этом интригующей.       — Когда очнется, то убеди его добровольно уйти на службу. — протянул Император. — Мне не хотелось бы пачкать руки грязными методами наших соседей, ведь, как ты уже сказал, он часть Тамии.       — Полностью согласен с вашим решением, Ваше Величество.       По словам Марева, перевозить Лиама в его нынешнем состоянии было опасно, но быстро ползущие по Империи слухи вынуждали на риски.       С наличием одобрения Императора, перевоз омеги организовать стало намного легче. Поэтому Саэль добился от Марева согласия отправить вместе с ними одного из его помощников.       Молодая бета должна была следить за процессом заживления ран и помочь мальчику после пробуждения, которое было лишь вопросом времени. Лиам иногда просыпался, но перерывами, а затем погружался обратно в сон. Частично это было связано с ранами, а частично с применяемыми лекарствами.       Тяжесть травм не позволяла дать ему проснуться до полного их заживления, чтобы не спровоцировать болевые судороги и осложнения. Марев четко давал понять, что этап полного заживления был самым важным и ответственным.       — Обычно при серьезных ранах во время родов, омеги умирают от боли, а не от чего-то другого, господин Яцук. — объяснял лекарь. — Но травы для снижения боли очень дорогие, поэтому используют их, в приоритете, для лечения альф. Даже бетам лекарства из них дают не так часто. Если бы этот мальчик не был частью Тамии, то, простите за грубость, но я бы ни за что в жизни не отдал бы их на мазь какому-то омеге.       Адмирал уже не обращал внимания на ворчание старика. Его отношение к омегам ничем не отличалось от остальных, и сводилось к вере в их слабость и глупость.       Однако против указа об обязательном для омег образовании Марев ничего не сказал. Наоборот, похвалил Императора за дальновидность. Ведь никудышные омеги, наконец-то, будут полезны Тамии не только умением раздвигать ноги и вынашивать детей.       — Хоть что-то эти дармоеды делать смогут, — бурчал лекарь, пока обрабатывал раны лежащего перед ним подростка.       Исполнение указа шло полным ходом, а омеги, живущие во дворце, осилили письмо и чтение быстрее, чем многие того ожидали.       Омеги отличались особенно привлекательной внешностью, той же привлекательностью обладали и их голоса. Из-за чего довольно быстро среди знати распространились литературные вечера.       Альфы и беты собирались компаниями, чтобы насладиться прекрасным чтением стихов и поэм, а после предавались удовольствиям более приземленным.       К сожалению или счастью, Лиаму подобного рода забавы собственными глазами увидеть было не суждено. К моменту появления такого развлечения, он как раз пересекал восточное море, будучи под пристальным присмотром помощницы Марева и лично адмирала Яцука.       Экипаж корабля состоял исключительно из военных, так что каждый из них знал, что омега в дальней каюте являлся тем самым ребенком, выжившим после казни. Они понимали, что любой их неверный шаг или слово могли обернуться справедливым выговором, а того и глядишь полноценным наказанием.       Саэль четко давал понять подчиненным, что мальчишка представлял для него немалую ценность, а его вторичный пол в этом вопросе играет не самую важную роль. Он видел в Лиаме не просто инструмент для забав, всё было куда сложнее, ведь адмирал пришел к непростому выводу на его счет. По его мнению, юноша умело скрывал в себе огромный потенциал.       Взять хотя бы его поведение, уверенность в своих решениях или то, в насколько короткие сроки он осилил проверку на получения гражданства. Да даже если отбросить всё вышеперечисленное, он был ценен и как омега тоже.       Из-за наличия прав Лиам переворачивал с ног на голову привычный мир альф и бет. Услышав, что он омега, никто более не мог принудить его к браку, ведь отныне это зависело только от самого Лиама. У него не было хозяина, не было ограничений на выбор партнера, а главное, он мог распоряжаться собственной жизнью наравне с теми, кому раньше был обязан её отдать.       Путешествие до территории у границы заняло чуть меньше половины месяца, за это время раны Лиама полностью затянулись, а плотная коричневая корка постепенно отпадала от зажившей кожи.       Смотря на оставшиеся после тяжелых ран шрамы, Яцуку, несмотря на весь его немалый военный опыт, становилось не по себе.       Он привык, что омеги, априори, являлись нежными, красивыми и желанными, а любой шрам на их теле вызывал у смотрящих, как минимум, дискомфорт.       — Большая часть шрамов и рубцов остануться с ним на всю жизнь, адмирал Яцук. — проговорила миловидная девушка слегка за двадцать с густыми русыми волосами, собранными в тугой пучок на затылке.       Она была одной из лучших учениц Марева и особенно хорошо справлялась с лечением тяжелых внешних повреждений и переломов.       Девушка заметила взгляд адмирала и просто хотел, чтобы он не питал бессмысленных надежд, что тело омеги хоть когда-то станет выглядеть как раньше.       — Я хорошо понимаю это, госпожа Лавера. — адмирал едва коснулся выпуклого красного рубца на талии Лиама и почти сразу же отдернул руку, почувствовав как мальчик вздрогнул.       — Ох, лучше не трогайте, — нервно поспешила сказать Лавера. — Я уже начала уменьшать дозировку лекарств, так что совсем скоро господин Лиам очнется.       Лавера была одна из немногих, кто с первых минут осознал, что статус Лиама ничем не отличался от ее собственного. Она была очень аккуратна и относилась к омеге крайне бережно.       — Некоторые шрамы по-бледнеют со временем, но те, где кожу сшивали, остануться примерно такими же как у солдат после сквозных ранений.       — Они зажили довольно быстро, — заметил Саэль. — Я много раз видел раны в разы тяжелее, госпожа Лавера, поэтому мне есть с чем сравнивать.       — Ну, в этом вы правы, адмирал, — девушка собирала грязные бинты и внимательно посмотрела на спящего пациента. — Это лишь сугубо моё мнение, но я думаю, что тела омег более, — она на секунду замялась, — …более…гибкие. Я много раз лечила альф и бет, но впервые вижу, чтобы человек восстанавливался так быстро.       — А если сравнивать с омегами? Вам вообще приходилось лечить других омег? — уточнил Саэль и девушка отрицательно покачала головой.       — Настолько серьёзные раны у омег никто лечить не берется, господин Яцук. Даже при родах, если видно, что омега слишком истощен и потерял много крови, то их дальнейшая судьба остается в руках богов. Лекари дают им только самую минимальную помощь, а углубленное лечение, даже с разрешения старших, начинается не всегда. — Лавера глубоко вздохнула и потерла подбородок, чтобы собраться с мыслями. — Детей омег, как пример, лечат только до первых родов. Никто не хочет тратить время и дорогие лекарства на слабых существ, которые в любом случае умрут. Потому вы, скорее всего, никогда не видели омегу старше тридцати, в крайнем случае, сорока.       Саэль всерьез обдумывал ее слова в течении пары минут и, как итог, отметил, что и правда никогда не встречал омег своего возраста.       — Как странно, что я и не думал об этом, пока вы не сказали.       — Я могу успокоить вас, адмирал, — посмеялась Лавера. — Вы не единственный, ведь иногда мне кажется, что о чем-то подобном задумывалась только Я.       — Либо же вы просто первая, кто обратил на это внимание, - протянул Саэль.       Он чувствовал, что Лавера дала ему важную тему для размышлений.       Он еще раз посмотрел на рубцы и шрамы Лиама, а потом попросил Лаверу позаботиться о переносе пациента на сушу.       Корабль должен был прибыть на берег к утру и у Лаверы было достаточно времени, чтобы подготовить всё необходимое.       На суше, как считала Лавера, дышалось намного легче, а меньшая влажность и теплая погода точно благоприятно отразятся на восстановлении Лиама.       Адмирал заранее предупредил девушку, что первое время он будет сильно занят. А ей и Лиаму предстояло поселиться в небольшом городке, где у Империи находилась военная академия с прилегающими к ней учреждения.       Лавера явно была не в восторге от жизни вблизи с альфами и бетами, находящимися в процессе окончательного взросления. Хоть она и была бетой, а чувствительность к чужим феромонам это не отменяло.       — Не волнуйтесь, вы будете жить в особняке недалеко от академии и госпиталя, — успокаивал её адмирал. — Это дом моего давнего и близкого друга. Без согласия хозяина никто не посмеет попасть туда.       — Не поймите меня неправильно, господин Яцук, но я просто не особо люблю скопление чужих феромонов. Меня от такого начинает тошнить.       Саэль отнесся к словам девушки с пониманием, ведь за ограждением военного комплекса и правда было тяжко. Многие альфы после первого гона с трудом могли контролировать феромоновые железы и Лавере, как лекарю, было это хорошо известно.       — Я попрошу своих людей охранять дом, — добавил между делом адмирал. — Так будет лучше и для вас, и для Лиама.       Лавера промолчала, ибо решение Саэля об охране не было лишено смысла. Во время гона альфам приходилось терпеть сильнейшее желание близости, с чем справлялись не все. А если рядом оказывался омега, у которого началась течка, то исход был очевиден.       Однако, так как Лиам был гражданином Тамии и сам отвечал за себя, то это могло обернуться чем-то намного хуже обычного скандала.       Обычно решение о рождении принималось альфой от которого забеременел омега, либо хозяином омеги.       Но с Лиамом эта практика не работала. В случае беременности он выступал как собственный хозяин, что было выше отца ребенка. И решение о прекращении беременности полностью зависело лишь от него.       И Саэлю было вполне очевидно, что Лиам, если такое случится, мог смело избавиться от ребенка и всем пришлось бы с этим молча смириться.       Адмирал не был дураком, а Марев и Лавера так и вовсе разводили руками, когда заходила речь о сроках наступления у Лиама течки. Лекари действительно не знали причины из-за которых юноша оставался ребенком, хотя ему вот-вот должно исполниться пятнадцать. В его возрасте другие омеги рожали уже хотя бы раз.       После получения прав адмирал подсознательно чувствовал, что мальчик вряд ли согласиться связывать свою жизнь с альфой.       Хотя…говорить о таком было ещё рано. Саэль был слишком занят делами Империи, а Лавера медленно приводила Лиама в чувство.       Удавалось это с трудом, но не без успехов. Омега временами просыпался дольше, чем на пару секунд, а потом даже начал подавать голос. И всё же общее его состояние по прежнему вызывало волнение.       Порой Лавера совсем не понимала, что ей говорил или пытался сказать подросток. Но с каждым разом фразы звучали всё увереннее, а случаи бреда сменились удивлением.       Впервые, полноценно придя в себя, Лиам долго и пристально смотрел в потолок, слушая ворчание Лаверы. Девушка жаловалась на жизнь, причитая на грубость стражи у ворот, которую выделил адмирал.       Лиам молчал, отмечая, что стража, видимо, и правда была не очень. Но куда больше его удивляла ясность ума и легкость в теле, которая шла вразрез того, что он запомнил последним.       Лавера, попутно с ворчанием, помогла Лиаму сесть, а затем приказала слугам принести немного утреннего супа.       — Пока вы спали, мне приходилось по шесть раз в сутки поить вас специальными отварами, чтобы ваше тело не истощилось, — проговорила она. — Очень надеюсь, что теперь вы сможете кормить себя сами.       Кроме ворчания Лавера успела представиться и даже поведать о их небольшом путешествии по восточному морю и доброте адмирала.       Лавера говорила о Саэле с неким восхищением, поэтому Лиам предположил о её тайной влюбленности в мрачного альфу. Но разница в возрасте его всё же нехило смущала.       Лавера была сиротой и поэтому не имела фамильного имени, а в высших кругах фигурировала только как ученица главного дворцового лекаря.       Даже при самом благоприятном раскладе связь Лаверы и Саэля не обернулась бы чем-то большим, чем обычная интрижка.       Свои мысли Лиам держал при себе и просто старался окончательно прийти в норму, следуя указаниям девушки.       Несколько дней он учился заново ходить, а при первой попытки встать у него началось сильное головокружение и тошнота.       В процессе он часто размышлял о глобальном и о том, что раз остался жив, значит планы на него у высших сил по прежнему оставались невыполненными. Лиам больше не сомневался, что оказался новом жестоком мире не просто так.       Но главное, его личный план был исполнен.       По всей Империи омег активно обучали чтению и письму, в чем важную роль сыграл именно Лиам.       Жители Тамии приводили его в пример как самого отвратительного исхода для любого омеги. И не боялись забвенно утверждать, что если бы он умел читать с детства, то лучше бы знал о величии альф.       Сам же Лиам ничего на этот счет не говорил, ведь ему было на руку их слепая вера в полезность образования для омег.       Как выяснилось позже, Лиам и Лавера проживали в особняке графа Берия по просьбе адмирала. Граф посещал дом редко и почти полностью передал его в использовании Саэля, предпочитая напряженную обстановку у границы привлекательной легкости южных садов. Так то, помимо омеги и лекаря, в доме больше никто не жил.       Адмирал был занят делами в академии и резиденции армии, и появился в доме только через неделю после пробуждения Лиама.       Мужчина вел себя немного странно и, при встрече с бывшим заключенным, обещал объяснить всё после совместного ужина. Проходил он, к слову, почти в полной тишине.       Саэлю было немного неуютно смотреть на омегу едва оправившегося после воистину чудовищных травм. Светлые волосы Лиама немного отросли и ежиком торчали в разные стороны. А шрамы же были скрыты под слоем одежды, за исключением тех, что еле заметно выглядывали из-за воротника хлопковой рубашки.       Со стороны Лиам почти не изменился, как думалось адмиралу. Омега, как и раньше, смотрел на него взглядом без единого намека на страх. А на вопросы вообще отвечал выборочно.       Лавера заметила между ними странную атмосферу немой вражды, смешанную с интересом, но учтиво старалась её игнорировала.       — Господин Марев недавно прислал мне весточку, — спокойно сказала она, разрушая повисшую тишину. — Он советует пока оставаться рядом с господином Лиамом, чтобы убедиться в отсутствии побочных недугов.       — Оставайтесь сколько потребуется, госпожа Лавера, — адмирал сделал глоток вина и внимательно посмотрел на юношу. — Надеюсь, что господин Лиам будет непротив вашего общества.       — Оно определенно будет полезнее вашего, господин Яцук, — холодно бросил Лиам, ковыряясь вилкой в поданном ему куске мяса.       — Как грубо, — отозвался адмирал.       — Всего лишь констатация факта.       — Констатация? — не поняла Лавера.       — Констатация, госпожа Лавера, — поспешил подтвердить Лиам. — Указание на неоспоримость явления.       Девушка задумчиво протянула «Охх» и вернулась к трапезе.       — И откуда вы только набрались таких слов, господин Лиам? — весело заметил Саэль. — Неужели уже успели украсть несколько книг из библиотеки графа?       Лиам сохранял внешнее спокойствие, хотя на деле почувствовал, что слова адмирала имели скрытый смысл.       — Вы обвиняете меня в воровстве? — в его голосе слышалась неприязнь и Саэль тихо рассмеялся.       — Ну что вы, конечно нет. Мне нет никакого дела до книг старого прохиндея. Меня интересует кое-что совсем другое.       — И что же? — Лиам опустил вилку и убрал салфетку с колен.       Он уже понял, что адмирал был причастен к его лечению, поездке к границе и точно видел в нем какую-то выгоду.       — Поговорим об этом позже, господин Лиам, — ожидаемо сказал Саэль. — Жду вас через полчаса в своем кабинете. У меня накопилось к вам немало вопросов.       — Простите, но мне нужно больше отдыхать. Верно, госпожа Лавера? — Лиам посмотрел на лекаря, а та аж поперхнулась.       — Отдых, без сомнений, важен, но если это что-то важное, то, думаю, ничего страшного, — Лавера отодвинула тарелку и попросила слуг убрать со стола. — Кто-нибудь хочет десерт?       Саэль вежливо отказался и отправился в кабинет, прихватив бокал вина, в то время как Лиам и Лавера расхваливали мастерство местного повара и его черничный пирог.       В кабинет адмирала Лиам явился в оговоренное время и, не дожидаясь приглашения, уселся на мягкий диван.       Саэль с интересом смотрел на книги в шкафу, а после появления омегу обернулся.       — Довольно невежливо садиться до приглашения хозяина кабинета, — отметил он.       Лиам выглядел уставшим, а губы почти полностью слились по цвету с бледной кожей.       — Ох, прошу прощения, кажется Лавера предупреждала меня о некоторых последствиях. — Саэль опустился в кресло напротив и принялся ждать, когда лицо лиама вернет прежние краски.       — Мне становится плохо, если долго стоять или делать резкие движения, — объяснил парень, когда тошнота наконец отступила.       — Я понимаю.       — О чем вы хотели поговорить, господин Яцук?       Адмирал загадочно выдержал паузу, чтобы морально подготовить себя и Лиама в предстоящей непростой беседе.       — Что же, пойду по вашим стопам, господин Лиам, и начну сразу с главного, — мужчина сложил ногу на ногу для большего удобства. — Я уже понял, что вы не так глупы, как то может показаться. Отчасти именно по этой причине вы сейчас здесь. Вы, знаете ли, довольно интересный человек, Лиам.       Подросток, сидящий перед Саэлем, напрягся. Уж слишком необычен был тон адмирала.       — Особенно интересны вы тем, что осмелились совершить нападение, о котором другие омеги не смели бы даже подумать.       — Смели. — резко поправил его Лиам. -Я первый, кто привел эти мысли в действие.       Саэль хмыкнул, отмечая, что Лиам, даже после наказания и суда, не отказался от своего ужасного поступка.       — Вы вновь удивляете меня, Лиам, — весело проговорил он. — Когда стало ясно, что вы выжили после исполнения приговора, как вы могли догадаться, ничего не мешало короне оставить вас тихо умирать. Но своим поведением вы смогли заинтересовать меня настолько, что мне захотелось узнать, что же будет дальше.       Лиам усмехнулся, услышав последние слова адмирала.       — Какая глупость…       — А я вот не считаю это глупость…и Император тоже. — холодно ответил Саэль, заставив Лиама посмотреть ему в глаза. — То что вы осмелились напасть на альфу и, к тому же, нанесли ему вред, напрямую говорит, что вы можете сделать это снова.       — И вы увидели в этом пользу.       Саэль был военным и смотрел на мир иначе, ища выгоду в самых сложных и неожиданных случаях. Лиаму нередко приходилось встречать таких расчетливых людей в прошлой жизни, так что оставалось лишь выбрать как вести себя с ним в будущем.       — Я же говорил, что вы явно не глупый юноша. В отличие от меня, вы всё увидели с первого раза.       Саэль очень жирно намекал о наличии тайного мотива в нападении, который он так и не сумел определить.       — Теперь моя полезность заключается в моей ненависти к насильникам? — спросил Лиам и добавил прежде, чем адмирал успел ответить. — Если я ударил того альфу, господин Яцук, это не делает меня возможным оружием в ваших, или Империи, руках. Вы крупно просчитались, если поверили, что я стану служить Тамии подобным образом.       Уверенная тирада омеги ставила крест на изначальный план Саэля. Мальчик не выглядел как тот, кто прогнется под страхом смерти или пыток, чему был красноречивый пример с наказанием и судом.       Нет, Лиам был из тех, кто до последнего вздоха останется верен себе.       — Хорошо, я вас понял. — признал адмирал. — Однако Гелив позволил оставить вас в живых при условии, что вы будете служить Империи. И раз уж у нас такая дилемма, а я совсем не хочу вашей смерти, то нам необходимо прийти к соглашению.       — Меня радует, что вы не пытаетесь заставить меня передумать. Неужто вы, господин Яцук, осознали, что и омег бывают свои принципы? — усмехнулся Лиам, подняв бровь.       — Всё куда проще, — адмирал глубоко вздохнул и продолжил. — Вы — гражданин Тамии. Хочу я того или нет, но я не могу игнорировать сей факт. И вы, к слову, тоже. Вам ведь известно, что в Тамии предусмотрена обязательная военная служба для всех граждан с первичным мужским полом?       — Ох, всё же решили пойти с козырей.       — Что есть, то есть. — не стал отрицать Саэль. — Вы действительно крайне интересный человек, и не хотелось бы прощаться с вами слишком рано. Поэтому будет лучше, если мы пойдем друг другу на встречу.       Саэль предлагал неплохой компромисс, но Лиам не слишком доверял ему, чтобы запросто согласиться.       — Выбора у меня особо нет, — угрюмо заметил он.       Без поддержки адмирала, даже будучи гражданином, он не мог смело ручаться, что сумеет жить без боязни за свою жизнь. Сам факт того, что он омега мог стать для кого-то призывом к действию. Да и омегам он бы больше принес пользы живым, а не мертвым.       — Выбора и правда нет, но ведь условия, вы должны признать, очень хороши. В особенности для вас.       — Я омега, господин Саэль. — Лиам посмотрел прямо ему в глаза. — Как вы себе представляете службу среди бет и альф? Сейчас я ребенок и это хоть как-то их остановит, но ведь я не буду ребенком вечно.       Парень еле сдерживал дрожь, вызванную мыслями о худшем.       — Я боюсь, господин Яцук. Мне страшно даже от мысли, что кто-то из них причинит мне вред, принудит к близости или того хуже. Я не хочу оказаться на месте Тобиаса. Никто не заслуживает оказаться на его месте.       Адмирал молчал, чувствуя, что Лиам не шутил. Похоже случай во дворце отразился на нем намного сильнее, чем можно было подумать.       Лавера тоже боялась за себя и своего пациента, и уже во второй раз агрессорами выступали альфы и беты.       — Я позабочусь о составлении для вас специального плана. Не думаю, что кто-то возразит, учитывая ваше положение, — предложил адмирал. — Вам не придется быть с другими служащими постоянно, к тому же будет не лишним объявить вашу неприкосновенность. Я не последний человек в Империи, господин Лиам, поэтому могу хотя бы постараться дать вам защиту.       Решение оказалось довольно сложным, но Саэль не казался лжецом, наоборот, подсознательно Лиаму хотелось верить в готовность альфы защитить его.       — Если вы соврете, то лучше просто убейте меня.       — Как категорично.       Той ночью Лиам почти не спал, одолеваемый размышлениями о верности своего решения. Он доверился Саэлю и просто надеялся, что не ошибся.       Адмирал обещал сообщить ему подробности, как только уладит вопросы с коллегами.       Лиам являлся гражданином Тамии и был обязан провести долгие три года на службе Империи.       Обычно альфы и беты служили в период до двадцатилетия, так что Лиам вполне соответствовал требованиям. Исключение было только в его вторичном поле.       Руководству военной резиденции предстояла нелегкая работа по внедрению омеги в процессе военной подготовки.       Первым дело все единогласно сошлись во мнении, что военная обязанность Лиама не нарушала закон. Но, например, поселить его с остальными новобранцами было попросту невозможно.       Тогда военный совет вместе с адмиралом внимательно составили план, продумывая даже неочевидные детали. В итоге Лиаму разрешалось свободно покидать пределы военного комплекса, а жить предстояло в крыле главнокомандующих, для обеспечения безопасности.       Что же касалось физической нагрузки, то они претерпели наибольшее изменение. Саэлю пришлось выслушивать долгие объяснения Лаверы и других лекарей, чтобы понять всю важность вопроса нагрузки. От чего количество и степень тренировок урезались вдвое, но при этом обучение теоретическое усложнялось.       Лиам хорошо показал себя при проверки знаний закона и спокойно стал гражданином Империи. Поэтому адмирал считал, что парень вполне справиться.       Саэль не забывал спрашивать мнение Лиама, ведь омега был довольно слаб после травм и адмиралу не хотелось навредить еще больше.       Он хотел, чтобы первоначально парень восстановился, и только после намеревался дать указания для принятия его на службу. В целом, руководство было против, но не могло перечить закону и желанию Императора. Им не нравилась идея обучать военному ремеслу омегу, ибо считали это грубым расточительством.       Саэль выступил как посредник, позволяющий осуществить поистине безумное намерение без особых потерь.       А Лавера же, движимая слепой влюбленностью и переживаниями за лечения Лиама, поспешила получить от Марева разрешение на смену места практического обучения. С начала первого летнего сезона она официально являлась частью персонала военного госпиталя.       Дом графа, несмотря на их скорый отъезд, негласно оставался их местом для передышки. И покидая его стены, Лиам чувствовал, что передышек ему потребуется немало.       Высокое ограждение из каменных колонн и ветвистые чугунные прутья они пересекли в полной тишине.       Лиам впервые ехал верхом после падения пару лет назад, отчего его движения были слегка неуверенными. Но стоит отдать должное, никто даже не догадывался, что управлять черногривым жеребцом давалось ему с трудом.       А когда они наконец прибыли к пропускному пункту, а затем остановились напротив резиденции, Лиам с облегчением вздохнул.       Знакомство с новым местом пребывания началось с удивленных взглядов, перешептываниям и недовольных вздохов.       Но адмирал умело их игнорировал и упрямо показывал, что омега прибыл по причинам, никак не зависящих от мнения местных военных.       Мужчина учтиво помог Лиаму спустится с лошади, когда заметил, что подросток замялся. Лавера смотрела на сцену заботы с тихой ревностью, но осознавала, что ни Лиам, ни Саэль, не видели друг в друге возможны партнеров.       Намного вероятнее казалась между ними вражда, нежели дружба. Да и Лиам ясно давал понять, что общество любого альфы для него была в тягость.       Поэтому Лавера отчаянно старалась просто сохранять спокойствие и ясность ума.       Саэль вызвался лично познакомить их с резиденцией и провести небольшой экскурс. В целом, всё шло гладко, вплоть до момента встречи с другими представителями руководства.       Они не пылали желанием вести с Лиамом беседы, а Лаверу поблагодарили за ее преданность Империи.       Столь разное отношение казалось Лиаму, как минимум, унизительным. Однако…это было только начало.       После того, как только он с адмиралом довели Лаверу до здания госпиталя и попрощались, Саэль очень серьезно посмотрел на спутника и произнес:       — Им сложно свыкнуться с новой действительностью, Лиам. Поэтому не жди, что они примут тебя с распростертыми объятиями.       Они шли в сторону академии, где проводились лекции по стратегическим и техническим теориям. Первый год все новобранцы проходили там углубленное обучение, попутно с физическими тренировками, а затем, после сдачи всех экзаменов и нормативов, могли полноценно приступить к дальнейшей службе.       — Ох, я это отлично понимаю, господин Яцук.       — И всё равно молчите? — удивился адмирал.       — Тише едешь — дальше будешь. — протянул Лиам, вызвав у Саэля лишь непонимание.       Все здания военного комплекса строились примерно одинаково и имели неброский внешний вид. Эдакие серые квадраты с треугольными темными крышами и малым количеством окон. Никакой тебе вычурной роскоши и золота на решетках балконов.       Из ранних рассказов адмирала, Лиаму было известно, что за ним обязаны приглядывать старшие по званию беты. А основная часть обучения сосредоточится как раз в стенах академии.       Саэль довел его вплоть до нужной двери, за которой их встретили удивленные взгляды и широкоплечий высокий мужчина в синем кителе.       Ротмистр Эвар Седич был предупрежден о визите адмирала с новобранцем и, желая показать достойный уровень дисциплины, позаботился о соблюдение всех надлежащих порядков.       Как только все в аудитории отдали честь, Саэль приказал им вернуться на места и подошел к внешне угрюмому рыжему усачу, чтобы поклониться в знак приветствия и уважения.       Лиам тихо стоял позади и ждал, сверля всех альф и бет перед собой холодным взглядом. Ротмистр совсем не был ему интересен, кроме как источник новых знаний о Империи и её слабостях.       А вот другие обучающиеся представляли для него немалый интерес, ведь от их реакции и отношения зависело очень многое.       Эвар почесал рыжий затылок и хриплым голосом обратился к Саэлю:       — Очень рад вас видеть, Ваша Милость, — распинался здоровяк.       — Взаимно, господин Седич. Надеюсь мы прервали не самую важную часть вашей лекции.       От притворной лести адмирала Лиам аж поморщился.       — Ох, никак нет, я как раз объяснял особенности правильной подготовки к началу военных операций.       — Раз так, могу представить вам их нового члены отряда? — уточнил Саэль и получил в ответ одобрительный кивок.       При начале обучения все новобранцы делились на отряды в зависимости от времени назначения. Численность отрядов варьировалась от одного до двух десятков человек, а всего в академии обучалось не более пяти таких отрядов.       Лиам попал в тот, что был сформирован после сезона цветения, поэтому пропустил он не так много. А возраст членов отряда начинался от четырнадцати и заканчивался двадцатью.       Многие тянули со службой до последнего, но на деле это почти никак не влияло на ход обучения отрядов. Даже скорее помогало, ибо более старшим зачастую приходилось брать на себя ответственность за младших, тем самым показывая важность помощи будущим братьям по оружия.       — Что же, скорее всего слухи уже добрались до вас, молодые люди. И, вне всяких сомнений, кто-то мог посчитать, что это лишь дурная шутка, — начал адмирал, гляда на сидящих в аудитории. — Однако здесь и сейчас вы, включая господина Седича, должны поприветствовать нашего нового рекрута. Его имя Лиам, он омега и с этого дня он часть вашего отряда.       В аудитории послышались перешептывания.       — Лиам, как и вы, с недавних пор имеет статус гражданина Тамии, поэтому я требую от каждого в этом зале должного к нему уважения.       Перешептывания стали громче и активнее, но…стоило только Лиаму подумать, что идея адмирала провалилась, как в зале внезапно повисла тишина.       Только заметив дрожь ротмистра до него дошло, что Саэль применил силу своих феромонов, чтобы усмирить собравшихся.       — Второй раз я повторять не стану и надеюсь, что мои слова были услышаны и поняты. Лиам находится под моим личным присмотром, а это значит, что и к вам у меня отныне также пристальное внимание. Не разочаруйте меня, господа.       Лиам не чувствовал феромонов, из-за чего не мог точно понять насколько тяжело было юношам напротив. Он лишь внутренне порадовался, когда их лицы наконец ожили, а руки перестали трястись.       Напоследок Саэль пожелал ему удачи и попрощался с ротмистром, оставляя Лиама наедине с новым испытанием.       Седич вежливо попросил его сесть на любое свободное место, что парень и сделал.       Лиам чувствовал спиной чужие пристальные взгляды, но лекция ротмистра оказалась куда интереснее переживаний.       Рыжий мужчина в синем кителе рассказывал о этапах подготовки со знанием дела, а после, не менее удачно, поведал ученикам несколько баек из собственного опыта.