***
С трассой Спа у Шарля были связаны страшные воспоминания, он помнил аварию, которая унесла жизнь их с Пьером друга Антуана Юбера настолько хорошо, что это будто бы было вчера. Шарль старался собраться, зная, что с пятницы до вечера воскресения ни о каких таблетках и речи быть не может, а боль при каждом шаге от свежих порезов на внутренней стороне бедер, не особо отвлекала от переживаний. Перед квалификацией Шарля неожиданно вызвал к себе его менеджер. — Что-то случилось? — спросил Шарль, понятия не имея, что хочет ему сказать Николя за полчаса до квалификации. — Боюсь, что да, — Николя был на нервах, Шарль еще никогда его не видел таким. — У тебя недовес и стоит вопрос о дисквалификации. У Шарля внутри все похолодело, последнее слово Николя заставило застыть. — И что теперь? — Теперь во-первых тебе предстоит повторная процедура взвешивания, потому что, возможно, произошла неточность при первой процедуре. И чтобы неточность не повторилось, вот, — Николя придвинул к Шарлю полуторалитровую бутылку воды. — Там был недовес около четырехсот граммов, так что должно хватить. — Квалификация через полчаса, что если… — идея Николя была скверной и Шарль был против. — Потерпишь, — пожал плечами Николя. — И во-вторых, подумай, о чем ты еще должен мне рассказать, но после завтрашней гонки. Шарль остался один и около минуты колебался, прежде чем принять тот факт, что другого пути выйти на стартовую решетку нет, каждый пропуск гонки грозил потерей позиций, а собственный дискомфорт и нечестная игра были не такой уж и большой ценой, чтобы этого избежать. Четвертая позиция в квалификации радовала Шарля главным образом по той причине, что не пришлось тратить время на вручение трофеев за нее и можно было сразу же вернуться в моторхоум. Чеко умудрился завалить квалификацию даже на болиде Макса, поул занял Фернандо, а на второй и третьей позициях расположились Даниэль и Джордж. Обычно вечер перед гонкой проходил в чьем-то номере за игрой в приставку и веселыми разговорами, но эта традиция, вероятно, канула в Лету.***
Перед стартом гонки Шарль был напряжен, нельзя было его завалить, потому как от этого зависело, сможет ли Шарль побороться за подиум, или даже за победу. Стоило огням погаснуть, как болиды разом рванулись вперед, Шарль до крови прикусил внутреннюю поверхность щеки, когда замешкался на доли секунды, не просто не отыгрывая позиции, но и пропуская вперед Льюиса, что находился за ним. Впрочем, всерьез разозлиться на себя Шарль не успел, наблюдая за тем, как Джордж слишком уверенно, если не нагло, полез вперед, тесня Даниэля. Но он не учел, что пусть австралиец и провел пару провальных сезонов в оранжевой команде и половину в откровенно аутсайдеровской, оставался первоклассным пилотом и не собирался уступать. Дэна можно было понять, ведь тот шанс, который ему дало руководство Быков, нельзя было упускать. Шарль наблюдал, как будто бы в замедленной съемке, черный и темно-синий болид столкнулись и полетели в сторону отбойников, унося за собой переднее крыло болида Льюиса. В любой другой раз, Шарль бы испытал сочувствие и ужас, но сейчас чувствовал только удовлетворение и не мог сдержать торжествующей улыбки, потому как соперники устранили себя сами. Он мог заметить, что для двух главных участников аварии это сход, и только испытал сожаление, что болид Ред Булл был не с номером «одинадцать», а Льюису пришлось ехать в боксы, что точно отбросит его в хвост пелетона. Желтые флаги продлились несколько кругов, а когда гонка возобновилась, то Шарль чувствовал себя уверенно и спокойно, не давая Фернандо расслабиться и оторваться от себя, но в то же время, не приближаясь на дистанцию атаки, еще было не время убивать шины и показывать все свои таланты и секреты. Позади Шарля опасность представлял теперь только Чеко, который прорывался довольно медленно, Карлос, Ландо и Оскар не давали возможности пройти себя легко, а Льюис, после замены переднего крыла боролся за позиции с Логаном и Валттери, последний, видимо, по старой памяти, не собирался уступать бывшему напарнику по команде, к тому же на неисправной машине. Услышав заветное «пора» Шарль начал приближаться к Фернандо. Сначала он ждал ошибки, но удостоверившись, что перед ним пилот, который их не допускает, начал действовать. Трасса в Спа больше подходила машине Шарля и в итоге случилось то, что должно было. Шарль проскользнул по внутренней траектории, какое-то время они с Фернандо ехали бок о бок, но затем Шарль вдавил в пол педаль газа и оставил соперника позади. Тот пытался контратаковать, и Шарль чуть было не потерял позицию снова, но сумел удержаться, а затем и отъехать на безопасное расстояние. Шарль услышал команду ехать на пит-стоп и мог заметить, что одновременно с ним заехал и Чеко, тем временем Фернандо все еще оставался на трассе, что не вызывало опасений, потому как после его пит-стопа, позиции вернутся на места. Шарль спокойно ехал шестым, все машины перед ним еще не заезжали на пит-стоп, поэтому виртуально, первая позиция оставалась за ним. Красные флаги удивили, а когда Шарль услышал об аварии Лэнса Стролла в Красной Воде, то сначала испугался за Лэнса, а затем почувствовал болезненное дежа вю. Где-то подобное уже случалось, и где-то Фернандо Алонсо получил преимущество именно из-за аварии напарника. Оказавшись в боксах, первым желанием Шарля было пойти к Фернандо и высказать все, что он о нем думает. — Обидно вышло, мне жаль, — сказал Карлос, когда Шарль выбрался из болида. — Ты заслужил эту победу. — И я ее одержу, — пожал плечами Шарль, чувствуя как все внутри закипает от того запредельного уровня цинизма, который продемонстрировала команда Астон Мартин. Неужели Лоуренс Стролл был готов пожертвовать гонкой и безопасностью сына ради лишних очков. — Лэнсиньо в порядке? — Тише, — Карлос понизил голос. — Не стоит бросаться такими обвинениями голословно. Тогда Фернандо ничего не знал, а сейчас просто так сложилось. Шарль ничего не ответил, только закатил глаза, поражаясь наивности напарника, тот настолько верил в невиновность Фернандо, что хотелось ткнуть носом в очевидные факты, но у Шарля не было сил на это, сейчас стоило сосредоточиться на гонке. Когда гонка была возобновлена, Фернандо стартовал с первой позиции, а Шарль с шестой, и как бы он ни старался, успеть за оставшиеся круги приблизиться к Фернандо и его обогнать, так и не смог. Второе место злило, бесило, кусало изнутри, Фернандо раздражал своей самодовольной улыбкой и выражением лица, в котором явно читалось «что ты мне сделаешь?», Оскар раздражал искренней радостью из-за первого в карьере подиума. Немного радовало, что Чеко так и не смог пробиться в первую тройку и довольствовался четвертым местом, а часть соперников сошли или остались вне очковой зоны. По итогу последней перед летним перерывом гонки, в чемпионате лидировал Макс, за ним с небольшим отрывом шел Чеко, далее теперь уже в паре очков Фернандо, а четвертую позицию занимал Шарль. После награждения Шарль зашел к Лэнсу. — Как ты себя чувствуешь? — спросил Шарль, наблюдая неприглядную картину, как Лэнс сидел на диване и смотрел в одну точку. На его лице можно было прочитать разочарование самим собой и горечь. — Я в порядке, спасибо, — кивнул Лэнс. — Слушай, та авария… — начал Шарль. — И ты туда же, — усмехнулся Лэнс. — Конечно, глупо было бы полагать, что тебя интересует мое самочувствие или что я чувствую после случившегося. Я понимаю, что тебя интересует, так вот, у меня просто кривые руки, я просто совершил ошибку и просто не удержал болид. Так иногда случается, когда ты дерьмовый пилот и ездишь в Формуле-1 только потому, что твой отец владеет командой. А теперь, будь добр, избавь меня от своего фальшивого сочувствия и иди празднуй подиум, — как-то особенно зло добавил Лэнс. Было не похоже, что он врал.***
Шарль сидел на постели у себя в номере и размышлял над прошедшей гонкой и что скажет Николя завтра. В случайность аварии Лэнса он уже почти поверил, пересматривая запись, Шарль знал как сложно там удержать машину, порой даже опытные и сильные пилоты не справлялись с Красной водой. От размышлений отвлек стук в дверь. — Открыто, — бросил он, закрывая крышку ноутбука. Он ожидал увидеть кого угодно, Лэнса, который хотел извиниться за резкость, Карлоса, которому не с кем теперь было коротать вечера, Пьера, который жаждал поделиться своими впечатлениями от очередной провальной гонки, да даже Чеко, который наверняка хотел обсудить победу Астон Мартин и ее легитимность, но никак не Эстебана. — Привет, не собираешься спать? — Эсти улыбнулся и проскользнул в номер, закрывая дверь на ключ. Шарль хотел было спросить зачем, но потом подумал, что наверняка на автомате и не стал заострять на этом внимание. — Привет, пока нет, — пожал плечами Шарль. — Ты что-то хотел? Шарль мог назвать Эстебана другом. И еще мог назвать другом Пьера. А вот этих двоих друзьями было назвать никак нельзя, и Шарль порой разрывался между двух огней. — Поздравить тебя прежде всего, и поговорить, — Эстебан сел на край кровати и Шарль последовал его примеру, перемещаясь. — Классная была гонка, жаль, что твою победу украли, — Эсти потрепал Шарля по плечу и разлил по бокалам шампанское с подиума, что стояло на столике у кровати. — Это скорее всего была случайность, — ответил Шарль, вспоминая беседу с Лэнсом. — Ты в это веришь? — Эстебан внимательно смотрел на Шарля. — Я пересмотрел запись аварии и мне так не показалось, Лэнс — опытный пилот и едва ли мог глупо ошибиться на ровном месте. — Иногда такое случается и с более опытными пилотами, — Шарль пока не понимал, к чему клонит Эстебан и не понимал его интереса к этой истории. — Да, но тайминг выглядит крайне подозрительным, да и поведение Лэнса мне показалось странным, — Эсти коснулся бокала Шарля своим и сделал глоток. — А что с Лэнсом? — Шарль не ожидал, что Эстебан с ним разговаривал. — Он обычно уверен в себе, а сейчас оправдывается и замыкается, я не уверен, что так себя ведут после случайной аварии. Он обмолвился, что ты заходил и это его так взволновало, что у меня появились сомнения. Я беспокоюсь и за тебя, и за него, и хотел бы понять, что произошло, но боюсь, что от Лэнса ничего не добьюсь, он выглядел запуганным, тебе так не показалось? Шарль размышлял над словами Эсти и недавняя почти полная уверенность в случайности аварии начала таять. Что-то не сходилось. — Может быть, — Шарль вспомнил Лэнса, и тот действительно вел себя странно. — Но даже если авария была подстроена, то мы ничего не докажем. — Если Лэнс расскажет, что у него был приказ с командного мостика, то докажем, и ты окажешься на третьей строчке чемпионата. Что скажешь? — Эстебан обновил шампанское в бокалах. — Он не расскажет, — Шарль покачал головой. — Он сделает все, что я попрошу, — улыбка Эстебана казалась зловещей, а взгляд холодным, Шарль подумал, что лучшим решением было бы закончить разговор на этой ноте, но почему-то не смог. — Тебя в команде он почему-то не оставил, — решил огрызнуться Шарль, демонстрируя, что ему не нравится то, в какое русло зашел разговор. Но выражение лица Эстебана не поменялось. — Лэнс просил у отца сделать выбор в мою пользу, но увы, — Эсти потер большой палец о сложенные указательный и средний. — Деньги решили все. А на отца Лэнса у меня влияния нет, не стоит место в команде среднего звена такого. — А в какой стоит? — хмыкнул Шарль, не удержавшись, припоминая мутные историю и слухи о том, как Эсти оказался в Рено и участии в этом Тото. — В Ред Булл или Мерседес, может быть Феррари, где будет место, — Эстебан не обиделся, но и заострять внимание на своих методах не стал. — Так что скажешь, если Лэнс скажет правду об аварии и команда Астон Мартин лишится победы и заработанных очков, тебя это порадует? — Да, — кивнул Шарль, допивая шампанское в бокале за пару больших глотков, он уже предвкушал и скандал, и потерю репутации одного из соперников и третье место в личном зачете перед уходом на летний перерыв. — Прекрасно, — Эсти вновь наполнил бокалы. — Только у меня есть маленькая просьба. — Ну началось, — Шарль поморщился, конечно, ничего не достается просто так. — Что такое? — Мы с тобой не боремся ни за что и в разных лигах, ты — кандидат в чемпионы мира, а я показываю результаты в средней группе и претендую только лишь на лидерство в команде. — Эстебан отвел взгляд, в котором теперь читались растерянность и грусть, — только между нами, хорошо? — Да, само собой, — кивнул Шарль, он не имел привычки сплетничать. — Я надеюсь, что тебя это не шокирует и не оттолкнет, но когда-то мы с Пьером были очень близки, не в дружеском смысле, — Шарль наблюдал за Эсти, черты лица которого смягчились, когда он заговорил о Пьере. Шарля признание Эстебана не шокировало, не оттолкнуло и даже не удивило. Он читал многочисленные домыслы о том, что причина разлада между Пьером и Эстебаном была очень личной и там фигурировала некая femme fatale. И знал, что никакой роковой женщины там и в помине не было. — Я знаю, — сказал Шарль. — Между нами было много всякого, и хорошего, и плохого, и откровенно страшного, — Эстебан не поднимал взгляда, Шарль видел дрожащие пальцы и то, как тяжело было Эсти говорить о прошлом. Шарль внимательно, ловя каждое слово слушал о подробностях отношений Эсти и Пьера и иногда не верил своим ушам. Шарль всегда знал, что Пьер не подарок, но от душераздирающих историй про абьюз, насилие и сомнительные сексуальные практики, по спине пробегал холодок. — Может быть ты преувеличиваешь? — сдавленно спросил Шарль, когда услышал очередное откровение. Эстебан только грустно улыбнулся и покачал головой достал смартфон. Шарлю меньше всего хотелось видеть посиневшие следы от пальцев на шее и прочие неприятные фотографии, датируемые периодом отношений Эстебана и Пьера, но теперь услышанное заиграло новыми красками. Мерзкими, неприятными и разочаровывающими в друге. — Я не держу зла на Пьера и не испытываю к нему уже никаких чувств, но мы в одной команде, и я хотел бы здорового профессионального общения, но он нет. Я хотел попросить тебя поговорить с Пьером, не напрямую, нет, но… — голос Эстебана задрожал. — Можешь не продолжать, я понял, — Шарль притянул к себе Эсти, успокаивающе поглаживая по плечам. Он чувствовал желание помочь, защитить и поддержать, не в силах представить, что Эсти пришлось пережить. Даже злость на Пьера отошла на второй план. — Я поговорю с Пьером и он больше не посмеет ничего тебе сделать. — Спасибо, — Эстебан прижался крепче и устроил ладонь на внутренней стороне бедра Шарля и это определенно волновало. — Возможно, с Пьером это случилось после того, как он оказался с Максом, тот славится своей агрессией и несдержанностью. — Макс — не такой, — слетело с губ Шарля инстинктивно, до того, как он успел подумать над тем, что хочет сказать. — Макс заботливый, внимательный и самый лучший. — Ты так считаешь? — Эсти отстранился, заглядывая в глаза Шарля, будто бы в поисках ответа. — Почему? Шарль не знал, почему рассказал Эсти обо всем, что было у них с Максом, возможно, виной тому была уже вторая бутылка шампанского, что почти опустела, возможно, это было желанием ответить откровением на откровение, а возможно, Шарлю давно нужно было выговориться. — Я не понимаю, как Макс мог так с тобой поступить, — Шарль был готов поклясться, что увидел слезы в уголках глаз Эстебана и это задевало что-то в сердце. — Ты ведь… Эсти сделал паузу и Шарль был уверен, что если тот продолжит фразу словами о красоте и таланте Шарля, то Шарль за шкирку выставит его из своего номера. — … так нуждался в поддержке и помощи, — с горечью сказал Эсти, проводя пальцами по щеке Шарля и ненавязчиво предлагая придвинуться ближе. Шарль не видел ни одной причины противиться, находя чужие губы своими и расслабляясь, чувствуя как Эсти удерживает его в объятиях, как целует чувственно и глубоко и с каким трепетом прикасается. Шарль понял, как скучал по ощущению, будто бы тебя затягивает в топи прикосновений, движений языка и губ, запаха парфюма с нотками цитруса и специй. Он отвечал и подавался навстречу, позволяя Эсти вести и не возражал, когда тот мягко опустил его на постель, не отрываясь от губ. Почувствовав на обнаженной коже живота пальцы, Шарль вздрогнул, отстраняясь, — не… — Не сегодня? — спросил Эсти улыбаясь, и склонив голову набок. Шарль кивнул, не в силах сказать что-то осмысленное, его слишком сбили с толку ласки и нежность Эстебана. — Понимаю, ты устал, спокойной ночи, — Эсти целомудренно поцеловал Шарля в щеку. — Спокойной ночи, — эхом повторил Шарль, наблюдая за тем, как Эстебан выходит из номера. Засыпая Шарль почувствовал смутное ощущение, что совершил фатальную ошибку.