Чудак торговал чудесами

Фаби намывал запачканные джемом противни торопливо и не очень старательно. Потому что никак не мог найти удобную позу. Сидеть на лавке было больно, на корточках — очень уставали ноги, стоять наклонившись — спина. На этот раз он сделал всё, чтобы бабуля и дед не заметили его состояние после трёпки от Клеменса. Потому что пришлось бы объяснять, за что. А им лучше этого не знать. — Фаби, тут к тебе друг пришёл, — заглянул в пекарню из лавки дед. Фаби удивлённо обернулся. Все его друзья давно разъехались кто куда. А последнего арестовали королевские гвардейцы. У входа смущённо замер Эриз. — О, привет, Эр. Садись, я скоро закончу. — Фаби махнул влажной рукой в сторону лавок, разбрызгивая во все стороны мелкие капли воды. Эриз послушно сел на лавку, почему-то вцепившись руками в колени. Фаби стал домывать противни ещё торопливее, чем раньше. Неужели Эриз выполнил просьбу и проведал Бертрама? — Честно говоря, я сам толком не знаю, зачем пришёл, — словно читая мысли Фаби, тихо сказал Эриз. — Мне просто нужен кто-то… Эриз замялся, подбирая слова, хотя по мнению Фаби здесь можно было бы и закончить фразу. — Мне тоже, — широко улыбнулся он. — Возьми вон, булочку скушай пока. Эриз растерянно проследовал взглядом в направлении, указанном Фаби, осмотрел румяные крендельки и плетёнки, мотнул головой. — Мне просто нужен кто-то, кто поможет во всём разобраться, — твёрдо повторил он. Фаби пожал плечами. Он не считал, что подходит на роль советника монаршей особы. Ему бы со своей жизнью разобраться. Фаби поднялся с корточек, отряхнул руки от воды и потёр ноющую задницу, усердно делая вид, что просто вытирает о штаны лишнюю влагу. Эриз наблюдал за этим слегка насмешливо. — Если ты прав насчёт Стига… — вступил Эриз. Фаби цокнул языком. Если кто-то из родных услышит подобные беседы, ему эти проклятые противни драить до скончания дней. Он решительно сунул Эризу в руку плетёнку. — Жуй. Схватил холщовый мешочек, насыпал в него горсть рогаликов с абрикосовым джемом, качнул головой. — Ба, я всё помыл, вернусь через пару часов! — крикнул он в глубь пекарни, где бабуля готовила тесто на завтра. — Идём, будем решать дела государственной важности в месте поспокойнее. Эриз поднялся с лавки, одновременно с этим хищно впиваясь зубами в булочку. *** Спустя двадцать минут неторопливой прогулки по узким улочкам Талмара Фаби вывел Эриза в старый яблоневый сад на холме над рекой. Здесь было тихо и безлюдно. Весь путь Эриз мысленно благодарил Фаби за выбранный темп ходьбы. Мышцы тянуло, а кожу до сих пор саднило. В какой-то момент, пробираясь из дворца в город, Эриз даже подумал, что это плохая затея — выходить на следующий день после порки. Но проклятый пекарь не шёл у него из головы вместе со своими чарами и словами про единственный шанс. — Ну вот. — Фаби махнул рукой в сторону поваленного ствола старой яблони, плюхнулся на него, чуть поморщился. — Проклятые сучки́. Так что там насчёт «если я прав»? Эриз едва сдержал улыбку. Да уж, конечно, сучки. Видимо, неспроста Фаби мыл свою пекарскую утварь на корточках, а не на скамье. Эриз не стал садиться, опёрся плечом на другое дерево, скрестив руки на груди. — Если ты прав насчёт того, что единственный шанс Зенории выстоять — объединиться, то на каких условиях оракулы были бы готовы на это? После… после всего, что уже было сделано в их адрес. Фаби фыркнул, выдернул из земли травинку и сунул в рот. — Мне-то почём знать? Из меня советник, как из тебя кухарка. Хм… — Фаби задумался, вынул травинку изо рта и принялся пропускать её между пальцев. — Вообще-то, если бы у Его Величества был советник-оракул, думаю, события бы развивались иначе. Так что официальные извинения, возвращение за счёт казны, денежные компенсации всем, кто был задержан, и родственникам тех, кто был убит, — и должность при королевском дворе одному представителю оракулов. Думаю, такое предложение, по крайней мере, было бы рассмотрено. Эриз слушал, закусив губу. Фаби называл ровно то, что Эриз сам обдумывал всю вчерашнюю ночь. Невозможно. Отец никогда в жизни на это не пойдёт. Разве что… — У оракулов должно быть что-то, что они смогут предложить взамен помимо лояльности. Что-то против Стига. Фаби поёрзал на бревне, потёрся щекой о плечо. — Что мы можем предложить, кроме жизней? Мы выйдем на поле боя, если это понадобится. — И что, ваших сил хватит противостоять армии? — фыркнул Эриз. — Так ли много вас осталось в Зенории? Фаби вдруг наклонился, подцепил что-то на земле и швырнул в Эриза. Пустая улиточная раковина стукнулась о коленку и упала в траву. — Какого хаоса ты творишь?! — Ты — квашеная капуста, — невозмутимо ответил Фаби, выискивая в траве ещё одну улитку. — Не могу смотреть на твою кислую мину. — Я пытаюсь думать! — рявкнул Эриз. Поведение Фаби одновременно злило и смешило его. Хотелось забыть о статусе, тревожащих вопросах и даже о саднящей заднице — и просто надавать ему тумаков. — У тебя сейчас пар из ушей пойдёт, Эр. — Фаби нашёл-таки ракушку и ловко отправил её Эризу в грудь. — У тебя он сейчас пойдёт от ушей, потому что я их надеру. — Эриз демонстративно засучил рукава плаща. — Да что ты? Сначала попробуй догони. — Фаби вскочил и бодро двинул вниз по холму. Если он и морщился не от сучков, а от следов порки, то порка эта либо была давно, либо досталось ему не так уж крепко. Потому что при всём желании Эриз не мог сравниться с ним в прыти. Но он постарался. В конце концов Фаби, довольный собой, расхохотался и упал в траву, широко раскинув руки. Эриз осторожно сел рядом, обхватив руками колени и тихо посмеиваясь. Облака бежали в голубом небе быстро и легко, как белые пушинки одуванчиков. Ветер мягко трепал волосы и рубахи. Воздух пах травой и цветами. — Каковы шансы, что твой отец прислушается? — вдруг спросил Фаби. — Их нет, — коротко ответил Эриз. Фаби поджал губы и продолжил созерцать облака. Трава щекотала ему лицо и шею, он то и дело потирал кожу. А потом сел и внимательно, тревожно взглянул на Эриза. — Я и сам себе не могу объяснить почему, но я доверяю тебе, Эр. — Коротким жестом он расстегнул цепочку на шее. — Вот что помогает мне скрываться. Эриз тут же почувствовал, как перстень на руке отозвался теплом. — Это сделал Бертрам. Он экспериментировал со сплавами зенориума, когда узнал о ваших перстнях. Я знаю, что в своей мастерской он всякие опыты проводил. Пытался придумать что-то, что поможет остановить Стига. Но не уверен, что ему что-то удалось до ареста. Может, ты спросишь? — Мне не так просто туда попасть, — с сожалением качнул головой Эриз. — Проще дождаться суда. Или в мастерскую влезть. Он сказал это полушутя, насмехаясь над самим собой, но Фаби, который в этот момент застёгивал на шее цепочку, замер и скосил хитрый взгляд. — А что? Это идея. — Он легко поднялся на ноги. — Тебе через сколько надо быть дома, чтобы не попасться? — К ужину. — Успеем, — довольно заключил Фаби. *** Такие замки, какой висел на двери лавки Бертрама, Фаби умел открывать без толики чар. Клеменс научил его пару лет назад, когда Стиг только начал своё шествие по континенту. На всякий случай. Вот и пригодилось. Фаби вынул из кармана куртки старый гвоздь, затупленный и изогнутый, который, как и небольшой складной ножик, всегда носил с собой. — На стрёме постой, — велел он Эризу и нагнулся к замку. В том, чтобы приказать Его Высочеству караулить, пока он взламывает лавку Бертрама, было какое-то особенное, волнующее удовольствие. А от того, что Эриз и бровью не повёл, послушно повернувшись к выходу из переулка, было вдвойне приятно. Фаби справился с замком быстро. Тихо толкнул дверь, бросил Эризу: «Идём!» — и скользнул внутрь. В лавке было непривычно пусто и пыльно. Кинетические фигурки, которые раньше Бертрам то и дело приводил в движение, безжизненно замерли на витринах. Фаби поймал печальный взгляд Эриза, пожал плечами и пошёл за прилавок. — Смотри внимательно, Эр. Постучал трижды по определенному камню в стене, повернул вокруг своей оси статуэтку на полке над головой, нажал ногой на еле заметную педальку в пазу у самого пола. Что-то тихо заскрипело, и в полу у самого прилавка открылся небольшой люк. — Запомнил последовательность? — Три стука, статуэтка, педаль, — кивнул Эриз. — Зачем мне это? — На всякий случай, — ответил Фаби и скользнул в люк вперёд ногами. Нащупал круглые перекладины деревянной лестницы и ловко полез вниз. Эриз осторожно последовал за ним. В отличие от лавки мастерская выглядела так, словно Бертрам просто вышел куда-то ненадолго, вот-вот вернётся и продолжит работу. На столе в хаотичном порядке, понятном одному Бертраму, стояли пузырьки и колбы, деревянные коробочки с кусочками зенорийской руды и сплавами из неё, ступки, плошки и весы. В глубине мастерской темнел остывший кузнечный горн. Фаби печально вздохнул и стал перебирать стоящие на столе колбы. — Мне кажется, разумнее будет поискать его записи, — заметил Эриз. — Он ведь наверняка помечал все свои эксперименты в каком-то дневнике. Фаби коротко кивнул. Бертрам действительно делал пометки. Правда, не в дневнике, а просто на листах бумаги, которые сейчас лежали на столе вразнобой, прижатые колбами и плошками. Переставлять всё не хотелось, так что Фаби кое-как раздвинул в стороны самое тяжёлое и осторожно потянул листы на себя. Бумага поддалась легко, и Фаби, вдохновлённый успехом, дёрнул сильнее. Одна из колб пошатнулась и упала. Тягучая серебристо-фиолетовая жидкость выплеснулась на стол и Фаби на руки, собираясь крупными каплями, похожими на жидкий металл. Эриз сзади тихо охнул. Фаби выругался, встряхнул руки. Жидкость не обожгла кожу, капли легко скатились с руки на стол. — Ты в порядке? — взволнованно подался к Фаби Эриз. — Эм, да, просто облился, ерунда, — отмахнулся Фаби. Он отдал Эризу половину листов и сосредоточился на изучении тех записей, что достались ему. Бертрам делал пометки кратко и хаотично, по какой-то одному ему известной системе. Но разобраться в них при должном старании всё же было возможно. Однако изучать их долго у Фаби не вышло. Рука, на которую попали капли, словно онемела изнутри. Фаби растерянно сжал кулак, прислушался к себе. Внутри было странно пусто. До ужаса пусто. Словно всю его силу, всю его суть вдруг из него вытянули. Он испуганно положил ладонь на грудь. Пару раз он испытывал что-то подобное, когда слишком усердно чаровал на занятиях с Клемом. Но никогда это чувство не было таким жутким, таким… всеобъемлющим. Дрожащими руками Фаби расстегнул цепочку на шее. — Что случилось? — заметив его жест, вскинулся Эриз. — Фаби? Фаби мотнул головой и сосредоточился на себе. Попытался чарами приподнять одну из плошек на столе Бертрама. — Не говори мне, что ты пытаешься чаровать, — зло прошипел Эриз. Фаби сжал кулаки и вскинул на кронпринца испуганный взгляд. Он понимал беспокойство Эриза. Центр города, мало ли кто может пройти мимо лавки — и почувствовать чары. — А что говорит твой перстень? — глухо спросил Фаби. — Он едва тёплый, — нахмурился Эриз. — Будто он ощущает тебя, но ты не чаруешь. Фаби обнял себя руками. — Я и не чарую. Потому что не могу.