Чудак торговал чудесами

Фаби мерил шагами камеру. Он обхватил себя руками, пытаясь спрятаться таким образом от сырости подземелья. Королевские гвардейцы нагрянули в пекарню внезапно. Из причитаний бабули Рут, которая то ли пыталась договориться, то ли прятала так свой страх, и коротких, рубленых ответов военного, Фаби сделал вывод, что причиной вроде как стал донос. Кто-то сказал им, что в пекарне скрывается оракул… Фаби перебирал в уме варианты, кто бы это мог быть, но каждый последующий ему нравился ещё меньше предыдущего: от распущенного учителя кронпринца до его собственного обиженного учителя. Он убеждал себя, что Клеменс в жизни бы так не поступил, но на самом деле… На самом деле Клеменс мог поступить как угодно. Фаби никогда до конца не знал, что у него на уме. Дед сидел на грубой лавке в углу камеры и молчаливо наблюдал за метаниями Фабиана. Бабулю Рут заперли в какой-то другой камере, далеко от них. Фаби нервничал из-за родных даже больше, чем из-за себя. И очень надеялся в ближайшее время увидеть Эриза. Он точно что-нибудь придумает. С Чудаком ведь придумал… Разница, правда, в том, что Чудак оракулом не был. Но Фаби всё равно надеялся на лучшее. Всю свою жизнь он только и делал, что надеялся. Когда накрывшая Талмар страшная эпидемия забрала сперва мать, а потом и отца, — он надеялся на лучшее. Когда объявился Стиг и в Зенории стали арестовывать оракулов — он надеялся на лучшее. Когда чары оставили его из-за эликсира Бертрама, когда Клеменс указал ему на дверь, когда в пекарню вошли гвардейцы… — Всё будет хорошо, дед, — наконец остановившись, сказал Фаби. — Оттаскать бы тебя за уши, — добродушно проворчал в ответ дед. Фаби плюхнулся на лавку рядом с дедом. Ему было ужасно обидно за него и за бабулю Рут. Они потеряли любимую дочь, потеряли зятя, который долгие годы был для них поддержкой и опорой — но не смог спасти ни её, ни себя, а теперь потеряют в лучшем случае дом и дело всей жизни. Из-за внука. А в худшем случае — ещё и самого внука. Фаби шмыгнул носом. — Ну, не реви. — Дед ободряюще похлопал Фабиана по плечу. — Всяко в жизни бывает. — Это нечестно, — шёпотом сказал Фаби. Дед промолчал, только приобнял и продолжил похлопывать по спине. *** По-летнему яркое солнце пекло спину сквозь дорожный плащ. Михаэль в дорогом, но неброском костюме состоятельного горожанина размеренно шагал рядом. Должно быть, они выглядели со стороны как господин и слуга. Эриз старался опускать взгляд и идти на полшага медленнее Михаэля, чтобы образ был ещё правдоподобнее. Бывший наставник долго шёл молча и явно размышлял о чём-то своём. А потом вдруг замедлился и хмуро взглянул на Эриза из-под бровей. Так, будто собирался задать сложный вопрос на уроке. — Почему вы не пошли к отцу? — тихо спросил он. — Потому что не хочу впутывать мать. И потому что не до этого сейчас. Михаэль кивнул и снова надолго замолчал. Эриз видел, что он всё так же не боится гнева Его Величества и всё так же не считает себя в чём-то виноватым. — Почему вы согласились мне помочь? — Вы во что-то — или в кого-то — очень верите, кронпринц. Это подкупает. Эриз кивнул. Он понимал, что сейчас рискует всем. Неизвестно, как учитель Фабиана отреагирует на Михаэля. Неизвестно, как Михаэль отреагирует на живого оракула. Вместе с Фаби было бы куда проще… Они прошли мимо закрытых ставней пекарни «У Симона», и Эриз едва удержался от тяжёлого вздоха. Не рисковать больше не получится. Клеменс сидел на том самом поваленном стволе, который так полюбил Фаби. За его спиной маячили ещё двое серьёзных мужчин. Один из них явно был аристократом. Хотя большинство состоятельных и именитых оракулов покинуло Зенорию в первую очередь. — Господин Михаэль — военный инженер. Он может помочь Чудаку с чертежами и макетом, — прямо сказал Эриз, едва приблизившись. Клеменс окинул взглядом Эриза и его спутника, соскочил с дерева. — Ты обещал новости о Фаби. И не говорил, что притащишь с собой военного. — Послушайте, — Эриз окинул всех мужчин объединяющим взглядом, — Чудак изобрёл оксид, который способен временно лишать оракулов возможности чаровать. Вместо того чтобы подливать его в супчик Стигу или что вы там собирались делать, можно сделать из этого оружие. Бомбы или ядра — что-то, что остановит армию на подходе и позволит дать отпор на равных. Клеменс расхохотался, запрокинув голову и потрясая рыжей шевелюрой. — Я уж было понадеялся, что ты действительно можешь помочь Фаби. А ты просто фантазёр. Не знаю, кем тебе приходится этот господин, — Клеменс оценивающе взглянул на Михаэля, — но одного военного инженера мало, чтобы королевская армия вооружилась бомбами, выдуманными каким-то чокнутым городским механиком. Эриз моргнул. Клеменс попал точно в цель. Пока всё, что у него есть, — фантазии. И чертежи простого городского механика, пусть вовсе не сумасшедшего. И он не имел ни малейшего понятия, как сумеет превратить фантазии и чертежи в реальность. — Я бы хотел увидеть разработки господина Бертрама, — в этот момент спокойно заговорил Михаэль. — С королевской армией мы разберёмся позже. Он мягко положил руку на плечо Эризу, и тот от неожиданности на мгновение задержал дыхание. Клеменс какое-то время буравил их обоих взглядом, потом глухо выругался и кивнул. — Я отведу вас к Чудаку. На полпути нам придётся завязать вам глаза, чтобы назавтра вы не привели с собой ещё кого-нибудь. Я иду на большой риск, и если я пойму, что вы пытаетесь меня обмануть, — терять мне будет нечего. А вот вы лишитесь жизни. Эриз поджал губы и коротко кивнул. Хорошо ещё, что Клеменс до сих пор не понимает, с кем разговаривает. *** Михаэль горячо пожал руку Бертраму, мысленно наплевав на разницу в их статусе. Незаурядный ум этого седого мужчины со странной причёской восхищал Михаэля больше, чем родословные большинства аристократов. Сам Бертрам, впрочем, был своим умом явно разочарован. — Я довёл до ума чертёж и макет, но мне всё равно не нравится, что выходит, господин Михаэль, — разворачивая несколько листов с рисунками и заметками, бормотал он. Михаэль молча склонился над чертежами. Рассмотрел всё в подробностях, изучил расчёты. Переключился на макет. — Это хорошее оружие, господин Бертрам. Краем глаза он заметил, как оживился воспитанник, качнул головой. — Но нам оно не подходит. Где бы мы их ни установили, они будут занимать много места и сильно бросаться в глаза противнику, а значит, будут очень уязвимы. Даже если противник не будет знать, чем именно мы собираемся стрелять. К тому же такой требушет придётся долго перезаряжать, причём не в одиночку. Нам нужно что-то другое. Чудак сник. Михаэль выпрямился и заходил по тесной комнатушке с голыми каменными стенами, освещённой призрачным светом чар оракулов. В голове оформлялась, расправляя крылья, идея. — Скажите мне, господин Бертрам, этот оксид — как надолго он лишает оракулов возможности чаровать? — Пока — меньше чем на сутки, — пробормотал механик. — Я пытаюсь усовершенствовать его, но зенориум… — Этого достаточно. — Михаэль поднял руку, останавливая Чудака. — Он надёжен? Клеменс, вы испытывали его? — На себе, — кивнул оракул. — И ещё на паре-тройке товарищей. Михаэль кивнул. — Покажите мне оксид. Чудак порылся в коробках, сгруженных у стола, и вскоре суетливо выудил оттуда небольшую серебряную флягу, полную густой жидкости, напоминающей кисель. Михаэль поболтал ею в попытке понять консистенцию. — А можно сделать его более жидким без потери свойств? Чудак пропустил сквозь пальцы седые пряди, торчащие в разные стороны. — Всё это время я ломал голову над тем, как сделать его твёрже, для ядер, но… Жиже, пожалуй, можно с лёгкостью. — Что вы задумали, Михаэль, поливать армию Стига из ведёр? — фыркнул Клеменс. — Лучше, — оскалился Михаэль. — Из облаков. Он внимательно взглянул на растерянного Эриза и подмигнул. — Господин Бертрам, нам с вами понадобятся чистые листы, чернила, пара линеек и трезвый ум. Господа, если вы не доверяете нам достаточно, чтобы удалиться, я прошу вас соблюдать тишину и дистанцию. Он скинул сюртук, закатал рукава сорочки и вновь склонился над столом. *** Их вернули в яблоневый сад ближе к вечеру. На прощание Клеменс бросил только: «Завтра так же». Эриз проморгался после плотной повязки, и глаза его полезли на лоб. Михаэль, стоящий напротив, улыбался. Искренне, даже задорно. Как мальчишка. — Спасибо, Ваше Высочество, я уже очень давно так активно не шевелил мозгами. Эриз тихо фыркнул. Нынешнее веселье бывшего наставника казалось ему не более уместным, чем вечно постная мина раньше, на занятиях. — Рад быть полезен хотя бы так, господин Михаэль. Пороть королевского отпрыска много ума не надо, понимаю, — сдержанно ответил он и направился прочь. Михаэль последовал за ним, никак, впрочем, не отреагировав на колкость. Даже бодрая улыбка с лица не сползла. — Мы с вашей матерью знакомы с пелёнок, Эризиус, — осторожно заговорил он на подходе к дворцовым стенам. — Я испытываю к ней нежные чувства, и последнее, чего бы я хотел, — оскорбить или опорочить её. Эриз нахмурился, остановился. — Так вот в чём дело, да? Вы в неё влюблены, а она вынужденно связала себя узами брака с другим. Вымещать злость на сыне этого другого — отличный способ справиться с ревностью, верно? — Эризиус… — Михаэль поднял руки в примирительном жесте. — Я никогда не наказывал вас ни из ревности, ни из мести, ни из праздной скуки — или какие там у вас ещё есть варианты. Я делал это исключительно потому, что должен был. — Почему же теперь не должны?! — совсем по-мальчишески огрызнулся Эриз. — Всё ещё должен. Но малодушно сбежал от своих обязанностей — и вашего разочарования. Я за это ещё поплачусь. Эриз пнул выбившийся из брусчатки камень. Впервые за долгие годы Михаэль отвечал честно, не пытаясь спрятаться за дистанцией, положением Наставника и заносчивыми речами. — Что вы сказали отцу? — тихо спросил Эриз. — Что в тех темах, которые вам необходимо пройти сейчас, господин Хенрик куда компетентнее меня. Эриз фыркнул. Бывший Наставник, с малых лет розгой выбивавший любые попытки лжи, сам врал с три короба. — А как же «объёмный военный проект», про который вы рассказывали самому господину Хенрику? — Пришлось подбирать аргументы, — уклончиво ответил Михаэль. — Ах вот как это называется, — фыркнул Эриз. — Жаль, я раньше не знал, иначе взял бы на заметку ваше умение подбирать аргументы, господин Михаэль. Бывший Наставник остановился и внимательно посмотрел Эризу в глаза. С удивительным сочетанием строгости и теплоты. Он раньше часто смотрел так, в те моменты, когда Эриз не упрямился и не пытался бунтовать. И не так уж мало было этих моментов. Эриз любил этот взгляд. — Я ни о чём не жалею, Ваше Высочество. Я делал только то, что должен был, — повторил Михаэль. Эриз упрямо смотрел Михаэлю в глаза. — А сейчас делаете не то, что должны. Михаэль только молча сглотнул. Эриз поджал губы и пошёл вперёд. Обсуждать было нечего. Он тоже боялся до последнего. Он тоже взял себя в руки и начал наконец действовать решительно только тогда, когда цена стала слишком высока. Поздним вечером в покои Эриза принесли запечатанный сургучом конверт от господина Михаэля. Эриз вскрывал его дрожащими руками, ожидая увидеть что угодно, от горького прощания до жуткого признания в том, что Эриз по крови не Овергард. Но обнаружил только изящный перстень из зенориума.