IMPOSSIBLE/ Невозможность

Второй час пресс- конференции проходит намного тяжелее первого. Дежурная улыбка, заинтересованное выражение лица и одни и те же ответы на одни и те же вопросы. Раньше эти встречи проходили куда веселее, чем сейчас. Отвечая на очередной вопрос очередного журналиста, Чонгук мельком смотрит на часы - надоело. Чувствует вибрацию в кармане и достает телефон, пока менеджер, сидящий рядом, дает комментарии по поводу ближайших планов в творчестве артиста. «Ничего не получится»,- читает сообщение от Сон Пака и поджимает губы. - Закругляйся,- шепчет одними губами, наклонившись немного к менеджеру, и снова натягивает улыбку уже в зал. Коротко поблагодарив журналистов и поклонившись им в знак уважения, Чонгук уже спешит на выход, не дожидаясь менеджеров, и набирает номер своего доктора. - Что значит «ничего не получится» ?- рычит в трубку он. - То и значит,- тяжело выдыхают на том конце линии,- Главный врач сказал, что Тина не является выездной медсестрой и ее работа сосредоточена в пределах самой клиники. А если мы хотим процедуры с выездом, то нам готовы предоставить другого сотрудника, не менее компетентного, - заканчивает Сон. - Мне не нужен другой! Я тебе уже сказал об этом! – отвечает спокойно, растягивая слова, Чонгук в трубку и даже доволен, что теперь он может все сделать по- своему. И шепчет уже Джиёну «в клинику»,- Я решу все сам, Сон. И я тебя предупреждал, так что моей вины здесь уже нет,- уже улыбается в телефон и дает отбой. - Чонгук?..- тянет Джиён, глядя на того в зеркало заднего вида. - Да, мой хороший? – отвечают ему с ехидной опасной улыбкой. - Может, не надо? - Очень надо! Езжай! – уже в нетерпении подается вперед и хлопает друга по плечу, - я не успокоюсь, Джиён! Я сказал Тина, значит Тина! Нужна потому что! Чонгук и сам толком не понимает этой тяги, но он практически уверен, что она нужна! И, да, эта история, которую он (пока) не знает, держит большую роль во всем этом хотя бы потому, что не будь ее, Тина бы не вела себя так, но история эта- не причина его интереса и тяги к ней. В этом он уверен. Что бы там ни произошло в прошлом, она бы не вела себя с ним так, если бы смотрела на него просто как на артиста, кумира. А Тина видит в нем в первую очередь не его образ, а человека, мужчину. И это так цепляет. Цепляет, что недовольна им и не боится это показать. А ведь буквально пару дней назад именно об этом размышлял Чонгук, сидя в кресле перед выступлением. Размышлял о том, что боится того, что не только другие, окружающие люди уже не видят в нем его, но и сам периодически скучает уже по себе настоящему. А Тина смотрит и видит. Относится и ведет себя как с обычным человеком, мужчиной. И он даже думает, что ей совсем не нравится артист- Чонгук, но у нее есть или была (хочется, чтобы «есть») связь с обычным Чоном. Так хочется раскрыть ее, заглянуть внутрь, увидеть ее настоящую и свободную, не давящую эмоции. Хочется ее послушать, услышать ее историю, узнать. Хочется увидеть в глазах ту самую первую реакцию, что была, когда она смотрела на него. Ведь там были тепло и нежность. Это совсем не то, что бывает в глазах фанаток. Это было тепло к человеку, а не к артисту. Чонгук уже не надеялся увидеть подобного. И он не может вот так просто отмахнуться и забыть, пройти мимо. И не пройдет. Раз Тина отказывается приходить к нему, значит, он сам пойдет к ней. И идет. Даже бежит, не дожидаясь Джиёна из машины, и решительно входит в клинику. Не слышит, не замечает восторженные вздохи и ошеломленные лица. Вот так просто без дополнительной охраны, только с одним Джиёном, который бежит за ним, проклиная узкую парковку, свободно, будто молодой парнишка, которого раззадорила девчонка, не видя никого вокруг, идет к той самой, чтобы заявить о своих намерениях не отступать. Значит, работа сосредоточена в пределах клиники? Без проблем, детка! В клинике, значит, в клинике! Вредная! Такая вредная и живая! Упрямая! Делает вид, что не слышит, потому что неприятен настолько, что не хочет видеть, или приятен настолько, что страшно посмотреть? Эти глаза! Чонгук скучал. Да! Определенно, успел соскучится. Этот взгляд, что прямо и уверенно смотрит в его. Аккуратный носик, разрумяненные щечки, две яркие родинки на левой щеке, по которым хочется провести кончиком пальца, чувственные и в меру пухлые губы (их тоже хочется почувствовать … своими), уголки которых тянутся чуть вверх, четко очерченные скулы, милый подбородок, что так горделиво приподнимают, гладкая немного смуглая, такая бархатная кожа, к которой так сейчас хочется прикоснуться, тонкая шея, на которой бьется под кожей пульс учащенно (сбивает дыхание), этот вырез костюма с запАхом, который открывает (сейчас, скорее, закрывает) ложбинку между полными полушариями груди, эта тонкая талия и эти бедра – все это Чонгуку сейчас хочется забрать себе и (только) для себя и все еще немного удивляется своей реакции на Тину. - Я слушаю Вас, господин Чонгук. Чем могу быть полезен?- натянуто и немного напряженно улыбается мужчина напротив, который неожиданно появился непонятно откуда, представился главным врачом и буквально утащил его от Тины, чем вызвал недовольство. - На самом деле … - немного подается вперед Чонгук, замявшись, и смотрит вопросительно. - Лев Константинович,- напоминает свое имя доктор. - Да, простите, я плохо запоминаю имена с первого раза, - улыбается смущенно,- Лев Константинович, на самом деле, я и не думал обращаться к Вам с этой просьбой, но сейчас понимаю, что это было ошибкой. Я приехал просить, - выделяет последнее слово Чонгук и в подтверждение делает небольшую паузу,- если угодно, лично госпожу Тину об услуге. Понимаете ли, я очень капризно отношусь ко всяким медицинским процедурам и, признаюсь, редко могу довериться полностью новому медработнику. А компетентность и профессионализм вашей медсестры подкупила мгновенно. Поэтому, вряд ли я смогу найти и вообще захотеть искать вторую такую же. Я очень надеюсь, что Вы мне поможете! Будьте уверены, я буду очень благодарен!- Заканчивает свою, на свой же взгляд, красноречивую и убедительную речь Чонгук, широко улыбаясь, и откидывается на спинку кресла. - Ххмм… -тянет доктор, снимая очки, улыбку с лица и разминая пальцами переносицу, - А теперь, при всем моем уважении к Вашему творчеству, господин Чонгук, - скрещивает пальцы рук на столе и смотрит прямо в глаза, - давайте мы с Вами оставим мою должность в этой клинике, Ваше положение и профессию, поскольку Вам играть сейчас, простите за прямоту, совершенно не перед кем, и поговорим как простые люди. Чонгук в шоке? Определенно! В ступоре? В самом крутом! Поскольку сейчас он просто смотрит, просто молчит и просто пытается соображать. Что за люди? Что за страна? Уверенность в том, что он сюда не раз будет возвращаться, заседает прочно. Когда последний раз он чувствовал стыд столько раз за такой маленький промежуток времени? И это ему нравится! Это ему совершенно точно нравится! Уже второй совершенно чужой человек заставляет его вспомнить о том, что он человек. Хотя, первого он бы не включал уже в список «совершенно чужих». Над названием списка для первого надо будет хорошо подумать. - Договорились?- слышит он голос, вырывающий из раздумий. - Да… Да, простите, - фокусирует взгляд на доктора и часто моргает,- Вы совершенно правы, Лев Константинович, я… Я просто…- Чонгук пытается подобрать слова и не знает, как правильно объяснить свое поведение. Ему почему- то не все равно, что и как подумает этот человек, - Я просто настолько отвык от того, что со мной общаются, как с обычным человеком незнакомые, что образ, каже… - Не продолжайте, я все понимаю,- перебивает доктор и чуть смягчается, - я вижу, что Вы совсем не хотели купить Тину за свою «очень благодарность», как это было видно со стороны. - Господи Боже!- выдыхает Чонгук, закрывая лицо рукой и опуская виновато голову, - Конечно же, нет! - А теперь, постарайтесь просто объяснить, по - человечески, для чего Вам это все нужно? Чонгук поднимает глаза на доктора и смотрит долго, соображая, как именно и какую именно часть выложить сейчас из всей этой истории, чтобы и самому не выглядеть идиотом, и Тину никак не задеть, и, чтобы доктор понял. - Лев Константинович, я хочу Тину!- слышит он собственный голос и понимает, что петь он умеет хорошо, а вот просто разговаривать и выражать свои мысли - видимо, не очень. Ну, потому что, кто вот так просто, сразу, в лоб выдает такие вещи такими неоднозначными выражениями. Хотя … Нет, ну, хочет ведь? Хочет! А вот брови доктора ползут вверх, голова наклоняется чуть в сторону, а глаза говорят, что Чонгуку необходимо в считанные секунды внести ясность. - Неет!- тянет Чонгук, когда понимает, в какое именно русло могут пойти сейчас мысли главного врача,- Не в таком смысле, Лев Константинович! Ну, и в таком тоже, ведь она такая…, но… Господи!- выдыхает он и снова опускает лицо на ладони, пряча стыд на лице. Да что же это с ним?! Нужно собраться с мыслями, иначе его отсюда просто за шкирку выставят, и снова придется искать другие варианты. - Лев Константинович, послушайте,- складывает ладони вместе перед лицом, выдыхает и прямо смотрит в глаза мужчине,- я правда не знаю где именно начинать эту историю, как начать и что именно Вам рассказать из нее, потому что это отчасти не моя история даже. Она в большей части принадлежит Тине,- продолжает Чонгук после вопроса на лице главного,- Я не знаю толком что именно и как именно я сделал в прошлом, но так получилось, что она сильно зла или обижена на меня. Представьте мое удивление, когда я заметил в ее глазах не обожание и восторг к артисту, а укор, недовольство, обиду и даже ярость к человеку, мужчине. Как Вы поняли, для меня ново, что люди видят во мне просто человека, а не машину индустрии, чему я, поверьте мне, неимоверно счастлив. И дело тут даже, не в той истории, хотя мне искренне жаль и хотелось бы исправить все, а в том, что я в ее глазах не артист там какой- то, а в первую очередь, человек, мужчина. Вы можете сказать мне, что мой интерес связан только с тем, что такого просто не было до, и я пойму Вас. Но я уверен, что нет! Она, как и Вы сегодня, напомнила мне о самом себе. О том, какой я настоящий, и что я есть! Она не подпускает, кусается и колется. - Тепло улыбается Чонгук, вспоминая эти моменты,- Вы, конечно, лучше меня знаете Тину и, какой она может быть, но я клянусь, что так же видел и теплоту ко мне в ее глазах в те доли секунды, когда она не вспоминала, что обижена и зла на меня. И я, поверьте мне, не знаю, как объяснить Вам, что именно творится во мне, но я не могу просто пройти мимо и забыть! Не могу не думать о Тине! – Чонгук хмурит на этих словах брови и прикрывает уставшие веки, - А она от меня убегает, как от огня. Разве это не говорит о том, что и ей не все – равно? Вы должны меня понять, Лев Константинович! Ведь, если не работой, я не смогу сейчас никак удержать ее рядом. А я чувствую, знаю, что нужно удержать! Помогите же мне!- Заканчивает Чонгук и смотрит в нахмуренное лицо с надеждой и уже чуть ли не с мольбой. Главный врач глубоко и шумно вдохнул, откидываясь на спинку своего кресла, как будто и не дышал все это время, выдохнул так же тяжело и медленно, глядя на мужчину напротив и, зажмурившись, протер лицо ладонями, переваривая полученную (вылитую) информацию. - Вы же второй раз сегодня виделись с Тиной?- выдает он, не понимая, когда все успело так развернуться. - Да, Вы правы. Второй раз. Но поверьте мне, за эти два раза я так же увидел в глазах Тины столько разных и противоречивых эмоций, сколько и сам испытал. И именно это и зацепило сначала. Это невероятно и необъяснимо. И, скорее всего, со стороны выглядит как бред, да?- ухмыляется Чонгук и смотрит на свои пальцы, которые скоро переломает сам себе же от напряжения. - Господин Чонгук, я ни в коей мере не намерен сомневаться в Ваших словах или в том, что Вы чувствуете, и вижу, что Вам самому сложно и понять и принять,- начинает медленно доктор, старательно подбирая слова, - но поймите, что в этой всей ситуации, я не могу не беспокоится о Тине. Каждый человек переживает и проживает свою историю и ни одна не важнее чужой. В этом я убежден. Историю Тины не знает в полной мере никто! Все лишь видели ее саму со стороны и то, как она менялась. Тина не показывает и не рассказывает, но единственное, что ей плохо удается - это лгать. И, чтобы этого не делать, она просто молчит, но ее глаза – ее враги. Я видел за все эти годы в них и безразличие, и боль, и страдания, и жизнь, и силу, и веру, и смирение. Я не знаю, что именно творилось в ее жизни, но уверен, что очередная буря, если она будет и, когда она будет, не оставит в ней жизни. – Лев Константинович смотрит строго и даже предупреждающе, но старается скорее донести, чем напугать.- А ваша история, если она есть, или, если она будет, принесет эту бурю с большей вероятностью, чем не принесет. Вы меня простите, повторюсь еще раз, я верю Вам и Вашим словам, а скорее, Вашим глазам, но, тем не менее, не понимаю цели всего этого и того, что Вы видите в итоге. Ведь Вы у нас собираетесь пробыть … Сколько Вы времени планируете пробыть у нас?- еще сильнее сдвигает брови и направляет кончик карандаша в руке в сторону Чонгука в вопросе, - Неделю? Две? Дней 20 максимум? А дальше? Вы думали о том, что будет дальше? - Лев Константинович!- Это вопрос, который задавали Чонгуку уже второй раз и второй человек. Это уже выводит из себя, - При всем моем уважении, я думаю, что этот вопрос должны решить двое. И эти двое – это только Тина и я! И мы решим! Поверьте мне! – спокойным твердым голосом отвечает Чонгук, - И я хочу этот вопрос решить вместе с ней! И мы решим! Только необходимо сначала дойти до той точки, чтобы она сама поняла и приняла, что хочет тоже решить этот вопрос со мной! И за помощью именно в этом я обратился к Вам. Но если даже Вы не согласитесь, господин доктор, поверьте мне, я не отступлюсь! - Решительно!- только и отвечает главный, одобрительно кивая, будто для себя решил что- то, - уговаривать Тину я не стану, это ее обидит, но вот предложить вам вдвоем как- нибудь решить этот вопрос здесь и сейчас я могу. А все остальное на Ваших плечах, господин Чонгук. - Этого достаточно, спасибо Вам!- широко улыбается и кланяется тот в ответ, - Только…,- немного тушуется, - метод будет немного грубый просто потому, что иначе она не уступит. Хочу, чтобы Вы были в курсе и готовы. Заранее прошу прощения, но поверьте, другого выхода нет! Я только напомню кое о чем, - снова складывает ладони в просьбе. - Боже!- выдыхает доктор. - И еще,- щурится Чонгук, наклоняя голову к плечу,- Вы ведь не по случайности вышли к нам в самый «подходящий» момент, верно? Скажите, это Сон Пак Вам сообщил, что я здесь? - Вы правы,- слегка улыбается доктор уголком губ и кивает,- Ваш доктор позвонил и сказал, что Вы не в лучшем настроении и едете сюда к Тине. Вот я и решил вмешаться. Только прошу Вас, не перегните палку!- заканчивает доктор более серьезно. - Я сделаю все возможное!- отвечает Чонгук с радостью и облегчением в глазах и … не делает… Не сделал. Потому что вот, Тина обессилено хватает воздух ртом, а на лице столько боли, что Чонгук проклинает себя и весь этот дрянной мир. Как он мог допустить такое? Господи! Да чем только думал? Чего он ожидал? Ожидал, что Тина поймет, что он в курсе чего- то, что, вот, он приехал к ней, просит помощи, а она кинется к нему со словами «слава Богу»? Глупый Чонгук! Не подумал о том, как сильно это ударит. Ведь он лишь предположил и, даже, не был уверен. Ткнул пальцем в небо, а попал в точку, которая выбивает сейчас из-под ее ног почву. Как же он сейчас жалеет о своем решении и о способе, который выбрал. Как же сильно он хочет сейчас обнять, прижать, укрыть, защитить, гладить по волосам и спине и успокаивать, сказать, обещать, что все будет хорошо, что не нужно бояться, что … он теперь рядом? Да! Будь все проклято! Он рядом! Только бы разрешила и подпустила! Малышка, маленькая, как же попросить прощения? Что теперь говорить? Эти глаза, что смотрят так открыто и заглядывают в душу. Только они смогли найти, увидеть, и вытаскивают по частям его самого из холодного угла, где он, забившись, сидел в темноте за ненужностью. А он так грубо, жестко. Ну, неужели не нашлось другого варианта? Неужели бы по - другому Тина не сделала эти полшага навстречу? Она сейчас делает эти полшага. Она соглашается, у Чонгука крепнет надежда, но, черт возьми, какой ценой! То, что он испытал, увидев ее в таком состоянии, еще долго будет мучить, ныть и заставлять ненавидеть себя. Немного придя в себя, Чонгук быстрым шагом выходит за Тиной, получив от Льва Константиновича одобрительный кивок головой. - Чонгук, что у вас там произошло? Госпожа Тина вышла из кабинета, как будто из кипятка, - Джиён кидает взгляд в зеркало заднего вида, выезжая с парковки. - Я на нее вылил этот кипяток… - хмурит лицо в ответ, потирая его ладонями и тяжело выдыхая, - Нам нужно найти ее, Джиён. Не могу больше и я должен извиниться. - Я понял, найдем. Отсюда только два варианта пути, один из которых я видел из окна. По нему она не пошла, значит, пошла по второму, но… - Смотрит снова на заднее сиденье, - Что произошло? - Джиён, я – придурок!- ударяет Чонгук руками свои бедра, снова вспоминая произошедшее в кабинете и лицо Тины. – Я подумал, что, если ее не загнать в угол, если она не потеряет контроль хоть на пару минут, я потеряю возможность удержать ее рядом,- почти шепчет он, что другу приходится напрягать слух, чтобы услышать. – Я так эгоистично поступил. Я и не подумал, что она может так отреагировать, понимаешь? Клянусь, если бы знал, я бы не поступил так!- Он смотрит на Джиёна через зеркало, а на лице столько сожалений,- Ты мне веришь? - Я верю, Чонгук, успокойся! Она идет впереди по тратуару, видишь?- Джиён кивает в сторону, показывая Чонгуку Тину.- Сейчас ты с ней поговоришь, извинишься, только не горячись, прошу тебя! Я так и не понял, что ты сделал, но попробуй сейчас не давить на нее, просто расскажи, объясни, если она захочет выслушать, а если нет- отпусти. Джиён немного сбавляет скорость, поворачивая на проезжую часть в конце тротуара, и останавливается. - Каждому Ангелу когда- нибудь тоже нужна помощь – вот что я сказал ей. Сделал это неожиданно, когда она собиралась снова отказать мне. И получилось так, что я ударил ее ее же словами. Со стороны это выглядело именно так.- Рассказывает Чонгук другу, а тот лишь хмурит брови. – Ты бы видел ее лицо, ее глаза, ее состояние. Я, буквально, почву под ее ногами выбил, она пошатнулась, чуть сознание не потеряла. Не представляешь, я и сам не понимаю, но я, как будто, внутри чувствовал ее боль. Это было нетерпимо, Джиён! Господи! Я ведь даже не был уверен в том, что эти слова могут иметь отношение ко мне, просто в тот момент я решил, что, если упущу момент, и она сейчас закончит то, что начала говорить, я упущу ее и больше не смогу найти. Я так испугался, веришь? – Чонгук говорит это все как будто не другу, а в пустоту перед собой, когда сидит у открытой двери в машине и смотрит на приближающийся силуэт девушки. – Я дал ей понять, что в курсе того, что она называла когда- то меня своим Ангелом и попросил не отказывать мне в помощи. Уверен, что она заставит меня пожалеть о том, что пытался достать о ней информацию, - грустно улыбается он,- Но… Черт возьми! Она такая красивая, Джиён, только посмотри! - Она согласилась?- Спрашивает Джиён, глядя на тот же силуэт, что приближается к машине с закрытыми глазами. - Да. Завтра приедет ко мне. - Я согласен с тем, что это был жесткий вариант, - отвечает Джиён, - но, как я понимаю , и ты это сказал сам, если бы госпожа Тина не потеряла контроль, ты бы не смог ее удержать. Слушаю тебя сейчас и совсем не узнаю того, кого хорошо знаю, но узнаю того, кого когда- то хорошо знал. И я рад встрече с тобой, друг!- Джиен кладет руку на плечо через сиденье и замолкает в ту секунду, когда Тина останавливается в нескольких шагах от них и смотрит на Чонгука нечитаемо. - Не спиши, - сжимает он плечо Чонгука, - дай ей время и возможность самой решить. И Чонгук дает. Не дышит. Боится. Ждет. Боже! Как она красива и как грустна. Губы поджимает, смотрит смело, как будто приняла для себя решение и оно является таким важным сейчас. Только бы не оставила, только бы не убежала сейчас снова. Только бы дала возможность, хотя бы одну! Шаг – такой несмелый. «Да, моя девочка! Вот так, смотри на меня и не бойся!» Второй – немного решительнее. «Только не сворачивай. Иди ко мне!» Третий, четвертый… - с поднятой головой и уверенностью. «Умница малышка моя! Моя…» Сколько минут, а может и часов, уже стоит черный минивэн на узком проезде во двор многоэтажки никто не считает. Внутри машины время идет совсем по-другому, не так как снаружи. Внутри два человека безмолвно пытаются понять друг друга. И, кажется, что никто из них не дышит. В полумраке воздух настолько напряжен, что можно ощутить его искры на коже. Лицо Тины не отображает ничего, но вот глаза… Они сейчас похожи на два ярких огонька, горящих темным золотом. Не сводят взгляда с тех, что напротив, мрак и глубина, которых сейчас так манят отдаться. Двое не сразу замечают ни мигающих фар машины, подъехавшей спереди, ни того, что она плавно начали движение. Тина моргает часто и отводит взгляд лишь тогда, когда в лицо ударяет свет проезжающих машин на встречной полосе. Она смотрит в окно и, молча, наблюдает за машинами на дороге. Что она хочет сказать ему? Да ничего. Она сейчас ближе. Этого она и хочет. Этого сейчас достаточно. Тина потихоньку справляется с ворохом вопросов в голове и сейчас просто нежится в обнимающем, обволакивающем запахе сидящего напротив мужчины, сидящего напротив ее Ангела. Она чувствует его взгляд на своей коже и это не напрягает, это ласкает. Не остается ни обиды, ни зла, ни ярости. И сейчас, Тина даже думает, что может она немного преувеличила все? Зачем надо было показывать себя с худшей стороны? Конечно, она знает причину. Если сорвется в эту бездну темных глаз, не найдет себя после. После того, как он оставит ее, этот город, эту страну. И здесь нет слова «если». Здесь лишь слово «когда». При этих мыслях, Тина поворачивает голову к Чонгуку и смотрит на его лицо. На его такое прекрасное лицо. - Тина, - слышит она тихий голос,- пожалуйста, простите меня, - а на усталом лице, которое чуть наклоняется в бок, прокладывается глубокая морщинка между бровями. - Вы уже просили прощения, и я ответила, что все в порядке, господин Чонгук,- отвечает спокойно Тина,- давайте просто забудем об этом. Честно говоря, я тоже вела себя не очень подобающе. Поэтому, будем считать, что мы квиты,- тянет уголки губ в легкой улыбке и опускает глаза. Чонгук удивляется такому легкому смущению Тины и улыбается в ответ. Ведь он и подумать не мог бы, что Тина способна на такие эмоции. - Ффууух…, - слышат они облегченный выдох спереди и оба устремляют свои взгляды на водителя, - Извините, просто напряжение уже душило!- чуть усмехается Джиён и смотрит через зеркало. – Может быть, если войны не предвидеться, вы мне скажите, куда путь держать? А то крутить по городу в такое время чревато многочасовой простойкой в пробках. - Джиён, у Вас удивительная способность превращаться в невидимку, - уже шире улыбается Тина, а Чонгук зависает на ее лице, не в силах оторвать взгляд с такой мягкой Тины. - Чему только не научишься на такой работе, госпожа Тина!- уже громче смеется Джиён,- Кстати, могу я задать вопрос? - Конечно, можете, только при одном условии! - Сделаю все, что в моих силах! - Если Вы уберете из обращения ко мне слово «госпожа». Не представляете просто, насколько я его не люблю! - Договорились, Тина!- кивает Джиён, улыбаясь в зеркало. - Так какой вопрос у Вас? - Мне интересно очень многое, на самом деле, но я не смею Вам докучать всем. Но один вопрос мучает меня как человека и как главного менеджера. Как Вы, все- таки, узнали мое имя, Тина? Подскажите, где именно образовалась брешь в, как нам казалось, непробиваемой стене конфиденциальности и секретности?- По голосу и тону Джиёна, Тина понимает, что вопрос правда интересует задающего его со всех сторон. И как же прикажете на него отвечать? А так смело соглашалась и выдвигала условия. Эх, Тина Тина! - Нууу, - тянет она и переводит глаза на Чонгука, который так и смотрел на нее, горящими, в ответ. - Это было нелегко, и узнала я его не сразу,- мнется Тина, чувствуя, что краска начинает заливать лицо, - в общем, за это имя мне пришлось заплатить кругленькую сумму, чтобы узнать, не быть пойманной и не показаться очередным, опасным сталкером. Брови Чонгука ползут вверх, а лицо Тины, и правда, начинает гореть от стыда. – И сразу попрошу – пожалуйста, обойдемся на сегодня этим вопросом и этим ответом? Посмотреть на Чонгука страшно. И вообще, уже сидеть в этой машине становится страшно. Тине уже кажется, что те «но» и «если», что она так легко откинула от себя в голове, не так- то легко будет откинуть и в реале. Ведь одно дело это все делать, смело шагая к цели, а другое дело – в этом признаваться перед той же целью. - Не переживайте, Тина! Сегодня больше никаких вопросов о прошлом,- тихо подает голос Чонгук, удивляясь, сколько же сторон у этой девушки и как же все они прекрасны. - Спасибо, - так же тихо отвечает она. – Господин Чонгук, я дума, что мне пора уже домой. Завтра я к Вам приеду, как и договаривались в 11. Дороги сейчас правда очень загружены, а Джиён, уверена, устал за сегодня,- уже смелее смотрит Тина на мужчину напротив. - Слово «господин» мне тоже не нравится. Я осмелюсь и попрошу Вас так же убрать его из обращения,- подается немного вперед Чонгук, опираясь на колени с широкой улыбкой. Ну что он творит? Почему нельзя запретить эти улыбки на законодательном уровне? Как в этой их стране вообще умудряются делать подобное совершенство? И сделали ведь, и родили, и выпустили в мир! Безобразие, ведь, какое- то, честное слово! - Договорились!- подытожила Тина свои мысли одним словом, сказанным вслух, и ухмыльнулась. - Адрес скажите?- прерывает их Джиён спереди и смотрит на нее в зеркало, остановившись на светофоре. Тина, услышав это, щурится в ответ хитро и тянет голову в сторону к плечу с ехидной улыбкой, а затем, переводит этот же взгляд на Чонгука, который откидывается на спинку сиденья и смотрит так же хитро, а в глазах уже пляшут, успевшие полюбиться Тине, чертята. - То есть,- тянет она медленно, - Вы оба хотите сейчас сказать, что смогли узнать слова, которые я говорила пару лет назад, но адрес мой вам неизвестен?- скрещивает руки на груди и закидывает ногу на ногу, не сводя глаз с, тех самых, чертят, которые уже прыгают через огни в восторге. А те самые огни опускаются с ее прищуренных глаз на губы, которые ухмыляются, на кончик языка, который проходится по этим губам от уголка, увлажняя их, и ползут вниз к вырезу блузки, где от скрещенных рук на груди, та придавлена немного и теперь переливается бликами от фонарей и фар с улицы. Тина повторяет за ним и опускает свой хитрый взгляд на нижнюю его губу, которая сейчас терзается зубами ближе к уголку в том самом месте, где раньше очень часто было колечко. Интересно, он совсем перестал его носить, или просто эти дни отдыхал от него? С этими мыслями, Тина наблюдает, как его язык выскальзывает и начинает поглаживать блестящим кончиком место терзаний, поднимает глаза и встречается с еще больше потемневшим, густым взглядом Чонгука. Судорожно вдохнув воздух, проморгавшись пару раз, опуская руки, укладывает себе на колено и продолжает: - Все мы знаем, что адрес известен, так что… Она снова хочет сбежать? Ее взгляд становится тревожным. Нет! Тина, нет! Чонгук снова ее напугал? Да что же это такое? Ну почему все так сложно? Но он не сможет сейчас отпустить ее! - Тина,- перебивает ее Чонгук, наклоняется вперед и осторожно тянет руку к ее. Она замолкает и ждет, глядя на его движение. Но не останавливает. Тина снова его не останавливает. Чонгук осторожно накрывает сверху ее холодные пальцы, которые коротко подрагивают, и обращает на себя ее внимание. - Я не стану лгать, знаю Ваш адрес, еще немного знаю о Вас, но сегодня мы договорились не трогать эти темы и я сдержу обещание,- слегка сжимает замерзшие кончики пальцев в подтверждение слов,- но прошу у Вас еще немного времени. Прошу, не сбегайте снова. И простите, если снова чем- то напугал. Поверьте, это последнее, что я хотел бы и захочу когда – либо. - Последние слова произносятся шепотом, эхом отдаются внутри Тины и она лишь коротко кивает в ответ. - Вы замерзли? У вас пальчики такие холодные,- улыбается ей Чонгук. - Пальцы у меня всегда холодные. Не волнуйтесь, мне не холодно,- не отводит глаз с его лица и старается успокоить свое дыхание и жар от уголька, который полыхает во всю сейчас от этого невинного прикосновения. - Простите, если перебиваю,- уже в нетерпении окликает их Джиён, - но у меня до сих пор нет направления нашей поездки. - Невидимка!- выдыхает Тина после того, как вздрагивает от громкого голоса и улыбается, приходя в себя. - Он еще и не такое умеет!- Подхватывает настроение Чонгук, улыбаясь шире и, не выпуская ее пальцы с руки, пересаживается рядом с Тиной. – Вы не голодны, Тина? Может, хотите выпить чего- нибудь?- уже веселее интересуется, устраиваясь удобнее, рядом. - Нет, я не голодна и , честно говоря, мне не удобно даже, но я и не знаю особо никаких мест в городе, куда мы могли бы поехать. Я вообще мало, что знаю о заведениях,- немного смущенно поворачивает голову Тина к Чонгуку, - знаю и хожу иногда с подругами только в одно, но вряд ли оно подходит, ведь Вы… - Я знаю, - улыбается в ответ мужчина,- знаю, что Вы не ходите и не знаете, ничего страшного. Город мне сейчас не особо интересен и Вы правы, нам в заведениях светиться не следует, иначе вечер перестанет быть приятным, а мне бы этого не хотелось – Чонгук немного мешкается, размышляя о том, стоит ли ему озвучить свое предложение. Но Джиён прав, в конце концов, они просто встрянут в пробку и простоят несколько часов в гудящей сигналами куче машин. Надо что- то уже решать и…- Вы не поймете меня неправильно, если я приглашу Вас к себе в отель?- Да уж! Звучит так себе, друг мой.- Там есть неплохой ресторан, если там немноголюдно, можем поужинать в нем, ну, или в моем номере…- Чонгук, просто заткнись уже! Господи! Но как же он мил, когда вот так выпаливает все, что в голове, не разбирая и не расставляя слова! – Поверьте, был бы у меня здесь дом, я бы Вас пригласил туда, но сейчас домом мне служит отель, поэтому… - Он просто жмурит глаза и опускает голову потому что… Да потому что черти что получается из его слов! А Тина уже еле сдерживает смех, ну, потому что самый брутальный и сексуальный артист всех вселенных сейчас сидит и, как подросток, запинаясь, пытается пригласить ее к себе! Ну Что за милота - то такая?! - Простите, кажется, что бы я ни говорил, все выходит из рук вон плохо,- качает он все так же опущенной головой и закрытыми глазами. А Тина начинает … смеяться? Нет! Она не просто смеется, она заливисто смеется и откидывает при этом голову назад. Чонгук поднимает в недоумении взгляд и смотрит на нее сначала непонимающе, а потом начинает улыбаться, попадая в плен этому смеющемуся Чуду. Как же она прекрасна, когда вот так просто и свободно находится рядом с ним. Этот заливистый смех можно слушать вечно и невозможно этому не восхищаться. - Джиён! – еле выговаривает она, стирая выступившие капельки слез от смеха в уголках глаз, свободной рукой,- Точка назначения - мой адрес! Мы сейчас находимся ближе ко мне, чем к отелю. А мне не очень хочется, среди ночи возвращаться еще домой от вас.- Успокаивает она, наконец, свое дыхание и продолжает, переводя взгляд на, сидящего рядом, «сексуального» и «милого» во всех вселенных,- И вы у нас мальчики уже большие и на машинке, так что поехать среди ночи к себе «домой», вам не составит труда!- Заканчивает Тина, отвечая на его взгляд таким же теплым и ласковым своим. - Ох, Тина! Спасибо Вам большое! Вы не представляете насколько облегчили мне сейчас жизнь!- Отвечает Джиён, заметно повеселевши, от перспективы провести ближайшее время в более спокойной атмосфере, чем та, которая маячила уже перед глазами. - Обращайтесь, Джиён! - Только у меня дома шаром покати, я редко готовлю и сейчас, к сожалению, ужина там точно нет, - уже тихо обращается она к Чонгуку, который уже повернулся к ней лицом, сев на одну ногу на сиденье, чтобы лучше ее видеть и не свернуть себе шею,- но есть вино,- поднимает она указательный палец вверх, отмечая, что не все так плохо, - но нет виски и газировки, - убирает палец, осознавая, что все же плохо.- Я знаю, что ты любишь… ну, или любил смешивать коктейль из виски, газировки, льда и лимона, - перечисляет медленно, вспоминая, все ли правильно помнит. - Все правильно, Тина, - невозможно уже представить более ласковый и восхищенный взгляд, чем сейчас дарит Чонгук Тине, - только теперь я все чаще пью чистый неразбавленный виски. Не помню, когда последний раз пил Хайбол. Тина при этих словах немного задумывается и на ее лице скользит небольшая грусть, которая не остается не замеченной мужчиной. - Что такое, Тина? Почему вдруг загрустили?- немного хмурит брови он, заглядывая в глаза. А Тина молчит, не решаясь открыть дверь в душу как свою, так и его, потому что боится, что невозможно будет выйти из нее и закрыть потом. Свою уж - точно. - Нет, ничего. – Собирается она, так и не сделав этот шаг, - Чистый виски имеет свои плюсы! – натягивает улыбку и отворачивается к окну. Потому что лгать хорошо ее никто не учил, как помниться. Они оба имеют причины для этих невеселых мыслей. И каждый думает о своих молча. Одна - избегая его глаз, а второй, наоборот - не отрывая от нее своих. Только не знают еще, что эти мысли и причины одни и те же и думают об одном и том же. Они оба чувствуют грусть и тоску в груди другого, чувствуют тягу в сердце другого. Только еще не осознают, что эти чувства настолько сильны, что, почти, рвут изнутри, потому что помимо своих, чувствуют и чужую. Разве может быть такое? Разве может чувствовать человек внутри эмоции другого, боль другого? Конечно, может! Ведь одна искала, скиталась, каждую ночь, засыпая, отправляла свою душу к нему, чтобы та защищала его и хоть немного побыла рядом. А другой чувствовал порой непонятное тепло рядом, присутствие родной души, но не видел, не понимал, откуда такие чувства. Иногда, ночами, его звали, его искали, он слышал свое имя в беспокойном шепоте вокруг, бежал сам навстречу, хотел найти, успокоить, сказать, что рядом, что все хорошо, но не находил и просыпался в холодном поту. Разве может быть такое?.. Конечно, может!.. Черный тонированный минивэн плавно заезжает в узкий двор и останавливается возле нужного подъезда. Боже! Даже подъезд знают уже какой! И кто из них теперь сталкер? - Вы идите, а я припаркую машину,- вырывает голос Джиёна из тишины и тот открывает дверь машины. - Только поднимитесь и не задерживайтесь, - отвечает Тина с предупреждающим взглядом, - на улице холодно уже. Джиён только улыбается ей и смотрит на Чонгука, видимо, ожидая от него указаний. - Я сказала подняться! И нечего смотреть на него! Это мой дом и только я могу приглашать или не приглашать внутрь!- Смотрит уже хмуро на обоих мужчин, переводя взгляд с одного на другого, - Думаю, что не нужно говорить этаж и номер квартиры. Чонгук на это лишь тянет брови вверх и поднимает руки в смирении с легкой улыбкой и выходит следом за Тиной из машины, показав Джиёну неопределенный знак рукой и, подмигнув. Машина так же плавно сдает назад, а Тина поворачивается к Чонгуку. - Где Ваша маска, Чонгук? Соседей я не знаю и за них не отвечаю. Лучше немного прикрыться. - Ваша забота подкупает, Тина!- Улыбается тот, натягивая маску на лицо, достает из рюкзака кепку и одевает ее, опуская козырек пониже. - Вы сейчас походите немного на мелкого преступника!- тихо смеется Тина над его видом и проходит мимо, направляясь к двери. Чон Чонгук! На преступника! Еще и на мелкого! Интересно, что еще он услышит интересного за сегодняшний вечер. «Мелкий преступник», он же «Соловей» заходит в лифт после Тины, молча, и устраивается рядом с ней, опираясь бедром на поручни. - Нажмите на этаж, Чонгук, Вы же ближе,- улыбаясь хитро, смотрит ему в глаза, которые только и видны из под маски и кепки. - Угу,- только и отвечает тот и по сощурившимся глазам, Тина понимает, что он улыбается и ничуть не смущается тому, что каждый раз бьют тем, что он изучал ее досье, поворачивает голову к циферблату, и нажимет на 10. - Кто бы сомневался!- Ухмыляется Тина. Ну что за чудесное создание, когда она не показывает клыки и не кидает огненные стрелы глазами. Оказывается, Тина может быть и веселой и непринужденной (ну почти). Столько граней Тины, и все они идеальны. Чонгук так рад, что они смогли дойти до такого уровня общения так быстро и порой не верит в то, что видит на ее лице и в глазах того же чертенка, что и в нем самом часто просыпается. Ну, разве это не прекрасно? Конечно, им много еще предстоит, во многом нужно разобраться, многое узнать и понять, но одно неизменное он для себя уже решил - очень тяжело будет отпускать Тину, когда (если!) это придется делать. Только бы не разочаровать и не разочароваться самому. Первой из лифта выходит Тина и поворачивает налево. - Черт возьми!- тихо чертыхается она,- Лампочка снова перегорела! Чонгук моргает пару раз в темноте, чтобы глаза привыкли после яркого света в лифте к мраку. Только этого не происходит. Он двигается медленно и на ощупь, слышит только тихое копошение впереди, что дает ориентир в направлении. Что-то гулко падает и до него долетает разочарованное «бляяяять». Чонгук прибавляет шаг, боясь, что Тина могла повредить себе что- то и, через два быстрых, врезается всем телом в чужое, хватая его со спины, предположительно на уровне талии и прижимая к себе крепче, чтобы то не рухнуло. Слышит тихий вскрик, чувствует на шее горячее дыхание и миллионы мурашек на собственном теле. Пальцы хватают его за отворот пальто, чтобы удержаться на месте. Они застывают, боясь шевельнуться. Горячее дыхание с шеи скользит медленно вверх и ощущается через маску сначала на подбородке, затем на губах. Тина утыкается взглядом в глаза, которые даже в темноте блестят и обволакивают ее со всех сторон. Они смотрят в ее расширенными зрачками, а ноги начинают слабеть под этим натиском. Почувствовав неустойчивость в теле Тины, Чонгук крепче прижимает ее и тонет в огне золотисто – карих, понимая, что он готов сгореть в них, отдаться и просто расплавиться в ней. Чертова маска мешает ему чувствовать в полной мере это горячее дыхание на губах и ее запах, такой манящий, вкусный, немного пряный и цветочный, который прямо сейчас оседает на его коже и пробирается под нее через поры. Накрывает с головой. Их обоих. - Тина, - шепчет Чонгук ей в губы, боясь спугнуть. - Нет!- Выдыхает в ответ Тина, упирается ладонью и пальцами, которыми секунду назад цеплялась за него, в грудь и пытается вырваться из его крепкой руки. Чонгук хмурит брови и только крепче ее удерживая, делает шаг вперед на нее. Тина отступает, боясь, что еще немного, и она просто сдастся, не сможет противиться ему. В ее глазах Чонгук замечает страх, мольбу и почти панику. Снова страх! Чего же ты так боишься, девочка? Неужели настолько противен? Боишься меня? Не верю! Ведь видел в твоих глазах и другое. Еще один шаг и Тина закрывает глаза. Боишься себя? Того, что можешь почувствовать? Или уже чувствуешь? Потому что я - чувствую! Следующий шаг - Тина поджимает губы и сильнее сдавливает веки. Или нас? Того, что было? Того, что происходит сейчас? Того, что может быть? Доверься же! Отпусти все и просто доверься мне, малышка! Ведь я почти уже это сделал и только жду от тебя согласия! Ведь я хочу тебя себе не только на эти две недели! Хочу уже … Навсегда? Последний шаг и Тина упирается спиной о холодную поверхность, а поясницей чувствует дверную ручку. Она распахивает глаза и смотрит в чужие (самые родные) напротив. - Это был самый безопасный путь к Вашей двери, Тина,- шепчет Чонгук, ослабляя хватку на ее талии,- чтобы Вы не повредили себе ничего - И отступает на шаг. Тина прикрывает глаза, когда перестает видеть напротив - Чонгука, чувствовать его горячие руки и дыхание, ощущать его запах… - Господи!- Выдыхает она тихо на родном языке, - что за наваждение! Начинает судорожно искать в сумке ключи и переворачивает ее вверх дном. - Наконец- то!- поворачивает ключ и открывает дверь, сразу делая шаг вперед и включая свет в прихожей. Оборачивается уже назад, смотрит на Чонгука уже при свете и видит снова эту залегшую складку между его бровями. - Мы добрались благополучно,- тихо говорит она, не сводя глаз и стараясь растянуть хоть немного губы в легкой улыбке, которая скорее получается дерганной и нервной,- проходите, пожалуйста, в мою обитель, дорогой Чонгук! Тина старается снова быть непринужденной и не думать о произошедшем. Сколько это длилось? Секунды? Минуты? Тине кажется, что вечность. Кажется, она успела умереть, возродиться, прожить прекрасную жизнь и снова умереть за это время. Она скидывает свои «казачки» и ждет пока зайдет гость, чтобы закрыть за ним дверь. Чонгук проходит немного несмело, пряча свои глаза, и разувается. - Можете проходить и не стесняться, - тараторит Тина, снимая пальто и вешая его в небольшой шкаф в прихожей. Оставляет дверь открытой и смотрит на Чонгука, дает понять, куда можно повесить свое (на вешалку, рядом с- ее). Тот кивает в ответ и, молча, следит за тем, как она уходит внутрь. Тина дает ему пространство и время, чтобы тот успокоился и начал чувствовать себя свободнее. Ведь не хочется напряженной обстановки в первый же вечер, а может и единственный, когда к ней в гости пришел Чонгук. Господи! Поверила бы она, если бы кто- то ей сказал, что Чон Чонгук придет к ней в гости, и будет находиться в ее квартире целый вечер? Да послала бы куда подальше, например, к психиатру за лечением. А о том, что произошло несколько минут назад - поверила бы? Сумасшедший мир и сумасшедший тот, кто пишет сценарий ее жизни! Честное слово! - У Вас уютно, Тина,- слышит она голос сзади, пока спешно складывает оставленный вчера на диване, скомканный плед, - дом похож на Вас. - Снимите уже эту маску и кепку. - Поворачивается она к нему, укладывая плед на спинку дивана и, оглядывается вокруг. – Похож на меня? Это как?- улыбается Тина и возвращает взгляд на Чонгука. Тот кладет маску и кепку на комод, проводит пятерней по волосам вверх и проходит глубже в гостиную. - В нем есть противоречия, немного бунтарства, где- то он категоричен в минимализме, а где то теплый и податливый в разных мелочах, например, - тянет он руку к тумбочке и берет оттуда маленькую мягкую куклу - мальчика с темной макушкой, одетого в черную майку и джинсы такого же цвета, ручной работы, и … разрисованной замысловатыми узорами и надписями правой рукой… Тоже ручной работы… Руками Тины!- этот милый мальчик - элемент уюта и теплоты,- тянет брови вверх, уголки губ вниз и одобрительно кивает, а у Тины расширяются глаза в тихом ужасе и прикрывает их, чтобы не видеть довольную ухмылку мужчины, крутящей в руках свою маленькую копию. - А Ваша кухня и есть самый настоящий пример строгого минимализма,- продолжает Чонгук, заглядывая за спину Тины в упомянутую часть квартиры. – Пустые ровные поверхности и никакого признака жизни!- Заканчивает он речь, глядя на Тину с улыбкой. – Интересно, как выглядит главная комната в Вашем доме… Чонгук, дорогой, главное – не спеши, не дави! Соберись, в конце концов! Ты что несешь? Видимо, ему придется больно ударяться много раз, прежде чем он научится держать себя в руках перед Тиной. - Ванная и уборная слева от Вас, - поднимает она голову прямо и ехидно отвечает,- скорее всего, Вы говорите про них. Весь день бегаете и непонятно чем занимаетесь!- на последнем улыбается приторно мило, как она любит делать именно тогда, когда хочет уколоть (снова ищем ведро). Чонгук от этого представления прыскает и начинает смеяться, даже немного сгибаясь. – Я Вас понял, Тина!- выговаривает еле между смехом. - Вот и отлично, - хлопает в ладоши Тина.- Вы, пока, развлекайтесь, чувствуйте себя, как дома, а я, пожалуй, пойду – переоденусь, - и проходит мимо него, направляясь в «главную комнату своего дома». Чонгук садится в кресло перед собой и смотрит с улыбкой на губах на свою маленькую копию, которую до сих пор держит в руке. Господи! Интересно, она его лупила или гладила, рассказывая свои переживания и о своих чувствах. Как бы ему хотелось увидеть хоть раз, что именно она делала с этой куклой. Он тяжело вздыхает и разглядывает маленькую разрисованную ручкой часть куклы – сама рисовала… упрямая, вредная, но такая милая, родная. Чонгук берет ручку с той же тумбы и принимается сосредоточенно подправлять что- то в рисунке на ткани, которой обшита кукла. Заканчивает работу и усаживает игрушку на поверхность туда, откуда и брал ее. Тина садится на свою кровать и упирается лицом в ладони, поставив локти на колени. Она чувствует, что голова сейчас треснет от неугомонных мыслей, а грудь расплавится от пожара вокруг уголька внутри. Господи! Что ей делать? Как удержаться и не сорваться в глубину его глаз и теплоту его рук? Как сохранить себя и свою покрытую шрамами душу от окончательной гибели? Ведь ей не сложно сейчас выйти и обнять, не сложно открыться, ответить на все его вопросы, самой поверить его улыбке и ласкающему взгляду. Это все не сложно! Но понять, что все его отношение и чувства - это итог его чувства вины, а не то, что он может на самом деле почувствовать к ней – это будет сложно. Отпустить его, когда придет время продолжать жить без него после того, как будет счастлива с ним – это будет невозможно. Как же донести до него, что не нужно с ней играть, не нужно так смотреть на нее и итак улыбаться ей? Как сказать, что нельзя ее поднимать до небес, чтобы потом отпустить без страховки. Ведь после очередного падения, ей уже точно не удастся собрать себя в единое. Не после Чона. Ее Чона. Тина зачесывает рыжие волосы назад пальцами, встает с кровати и достает из шкафа домашнюю одежду. Ее тело уже умоляет дать отдых и освободить от этих джинсов. Переодевается и выходит к гостю в гостиную. - Идемте мыть ручки! – проговаривает она с улыбкой, проходя мимо, обернувшегося на нее, Чонгука в кресле. Тот встает и застывает и застывает на месте, смотря вслед за Тиной. А та, в широких, свободных штанах на резинке, небесного цвета с белыми вертикальными полосками, огромной белой майке, еле закрывающей поясницу, и сером, спортивном топике под ней, лямки которого выглядывают на плечах и спине из под глубокого выреза майки (интересно, что там спереди?), шлепает босиком по лакированному ламинату, раскачивая широко руки. Такая домашняя. - Вы где там, Чонгук?- Выглядывает она из ванной и смотрит на его лицо.- Чонгук! - Да, простите, Тина, я … задумался,- бормочет он в ответ и идет следом к ней. Тина открывает кран, настраивает воду под комфортную температуру и моет руки, замечая, как в зеркале улыбается ей Чонгук. - Чему Вы так улыбаетесь, мне интересно?- спрашивает она, опуская глаза вниз и стряхивая воду с пальцев. - Вам улыбаюсь,- тянет он шире улыбку и опирается плечом о дверной косяк. - А причина?- вытирает руки полотенцем, что висит на крючке рядом и открывает шкафчик. - Вы сейчас такая домашняя, уютная и мне очень комфортно, поэтому и улыбаюсь,- смотрит внимательно за ее движениями. - Я рада, что Вам комфортно, Чонгук! И на этот раз это не сарказм и не ехидство,- улыбается в ответ и кладет два сложенных свежих полотенца на столешницу рядом с раковиной. – Мойте скорее руки и звоните Джиёну. Выберем, что поесть и закажем доставку. Но Вам придется довольствоваться вином сегодня!- хлопает его по плечу так просто и выходит мимо, задевая его боком. Чонгук усмехается новой стороне Тины, отмечая, что и она идеальна, смотрит на часы и пишет Джиёну: -Заходи уже! Не пугай соседей! Здесь не происходит ничего, чему бы ты помешал! - Ну, наконец- то! Я уже думал спуститься вниз и самому все съесть и выпить!)) А следом послышался звонок в дверь. - Чонгук, можете открыть? У меня руки заняты!- кричит Тина из кухни. - Уже!- Отвечают ей так же и бедный Джиён, наконец, попадает внутрь. - Ну, ты прямо хозяйничаешь здесь уже!- тихо смеется он, выставляя пакеты вперед и передавая их Чонгуку. Чонгук на это лишь усмехается и несет пакеты на кухню, где Тина ставит на стол тарелку с сырной нарезкой и облизывает пальчик, зажав его между губ. Боже правый! Что же она делает сейчас с бедным Чонгуком такими невинными глазками и легкими движениями! И чей чертенок сейчас нервно курит в сторонке? Правильно! У Чонгука он грозится нервным срывом, если Тина сейчас же не освободит этот пальчик от своих мягких влажных губ и не прекратит это безобразие! Он что- то шепчет на своем языке и ставит пакеты на стол, избегая взгляда Тины. - А? Вы что- то сказали?- спрашивает она, глядя на пакеты. – А это что? - Это ужин. Джиён привез. Я ему покажу, где руки помыть и… Тина,- поднимает он голову и с мольбой в глазах,- Только не делайте так при Джиёне, пожалуйста! - Не поняла, чего не делать?- хмурит брови Тина, не понимая о чем речь. - Не знаете, чего именно?- тянет Чонгук, чьи глаза темнеют, а зрачки снова расширяются, медленно обходя стол и становясь прямо перед застывшей Тиной. – Вот этого…Чонгук тянет руку и кладет ладонь на ее щеку, а большим пальцем проводит по губам. Смотрит в ее глаза, которые сейчас уже горят и обдают жаром, грозя испепелить желанием весь дом и мир к чертям. Снова тонет в этом огне и немного надавливает на нижнюю губу, оттягивая ее вниз, и проводит уже между влажных губ с внутренней стороны.- Вот этого не делайте больше. Иначе я умру не от болезней, а от чувств, что разрывают меня прямо сейчас,- шепчет в те же губы, которые мнет своим пальцем, не отпуская ее взгляд. Гори, Тина! Падай! Но помни - в конце будет больно! В конце будет Конец! Еще долго Джиён сначала ругал, потом успокаивал Чонгука в ванной, срываясь с шепота до почти крика. Еще долго Тина, уйдя к себе, восстанавливала дыхание и уговаривала свой уголек немного остыть и дать возможность дышать. Ты же сильная, Тина! Давай, родная, соберись! Ничего не произошло, это всего лишь ничего не значащая игра и ничего не значащие слова! Просто порыв! Ты отдашь долг Ангелу (ну что за бред?!), он уедет снова за несколько тысяч километров (какой кошмар!) и ты продолжишь жить дальше с того места, где остановилась (сказка для утопленника)! Тина подходит к окну и видит собственное отражение в глянцевом мраке стекла. Вот она - твоя жизнь, Тина! Видишь? Что ты видишь вокруг? Ничего, кроме темноты и ярких живых огней где- то вдали, где- то очень далеко от тебя. Но тебе не привыкать ведь? Тебе же комфортно так жить. Так чего же сейчас поддаешься тому свету и огню, что потухнут в твоей жизни через пару недель? Ты сильная, Тина! Дыши ровно! И выйди уже к своим гостям! Твои внутренние проблемы не касаются никого, кроме тебя! С этими мыслями Тина чувствует, как выравнивается ее дыхание, и жар от огня отходит, даря привычную прохладу и спокойствие. - Ты какого черта творишь?!- Не унимается Джиён, нависая над сидящим на бортике ванны с опущенной головой и растирающим лицо ладонями, Чонгуком. - Джиён, хватит!- шипит тот в ответ, грозно поднимая лицо.- Ты думаешь, я контролировал что-то? Думаешь, у меня было время на раздумья? Хорошо, что вообще удержался и не разорвал ее там! - Чонгук, это все нехорошо кончится! - Что кончится?- Вскакивает он с места и, в один шаг, приближается быстро к другу, при этом, сжигая его яростью во взгляде. - Что кончится, Джиён?! Уже не кончится, понимаешь? Уже не кончится это все! Я с ума схожу! Я не знаю, как тебе это объяснить! Не знаю, как назвать это все! Не знаю, как описать тебе то, что чувствую, Джиён! Но знаю точно, что уже ничего из этого не кончится! Я не смогу ее отпустить! Я не знаю, что у нее в голове! Не знаю, что в душе! Не знаю ничего из ее прошлого, из- за чего она так страдает сейчас! Ты бы видел ее глаза, Джиён! В них иногда столько страха, столько боли!- Лицо Чонгука корчится само от воспоминаний и боли.- Я это все внутри себя будто чувствую, понимаешь? Все чувствую и знаю, что это не только мои чувства, а ее тоже! Все в квадрате, Джиён! - Чонгук, хорошо, успокойся! Умойся холодной водой! Ей сейчас тоже не лучше и если все, что ты говоришь - правда, то ты и сам чувствуешь это! Приди в себя и будь спокоен, чтобы помочь и ей. - Господи!- выдыхает тот и крутит кран.- Какой же я придурок! Вытирая лицо и, немного, успокоившись, Чонгук слышит стук в дверь и смотрит на Джиёна. - Если вы сейчас не выйдите из этой ванной, я поужинаю одна, выпью одна и, заперев вас там снаружи, пойду спать!- Слышат они за дверью угрозы Тины. Глаза Чонгука расширяются, брови ползут вверх, а губы вытягиваются в трубочку. Ну что за милейшее создание! Совсем не то, которое чуть не съело Тину живьем буквально минут 20 назад. - Клянусь всем, что было и всем, что есть, Чонгук! Она в разы сильнее тебя!- восхищается Джиён и тянет ручку двери вниз. Чонгук плетется сзади Джиёна, что вышел вперед, на кухню и, можно сказать, стыдится выглядывать за плечо друга. - Садитесь уже скорее, все почти остыло, – недовольно кидает Тина, расставляя все на стол. - Тина, может, Вы хотели бы отдохнуть? Мы уже, может, поедем?- тянет Джиён, поворачиваясь к Чонгуку. А Тина ставит немного громче, чем следовало бы, бутылку виски из пакета на стол, от чего Чонгук вздрагивает и переводит взгляд на нее, и: - Быстро сели по местам!- почти шипит на мужчин, бегая глазами от одного к другому. Те в свою очередь опускаются на стулья и более не шевелятся. - Вот и молодцы, - тянет она свою коронную наимилейшую улыбку и садится на свой, напротив Чонгука. – Джиён, можно попросить Вас разлить напитки?- Какая милота! Чонгуку, все больше, кажется, что наигранное спокойствие и непринужденность Тины уже зашкаливает до приторности и удивляется тому, насколько высоко эта девушка достигла совершенства в дрессеровании собственных эмоций. Они ужинают уже почти в спокойной обстановке, беседуя обо всем и ни о чем. Ураганы внутри двоих выдают только взгляды друг на друга чуть дольше приличного и дрожь в руках обоих, при случайном соприкосновении. Тина растягивает бокал вина на весь вечер, боясь потерять, и так уже шаткий, контроль над своими эмоциями. А Чонгук, в запасе, у которого, уже иммунитет к крепкому, смело заливает очередную порцию в себя и пристально наблюдает за лицом и движениями Тины, а именно - ковыряние вилкой несчастного стейка и неморгающе- нечитающее выражение лица. - Тина, Вы совсем ничего не поели,- замечает Чонгук, ставя локти на край стола,- Вам не понравилось мясо? - Что? – смотрит она растеряно на него,- А! Нет, мне не может не нравится хорошо приготовленное мясо!- смеется она в ответ, просто немного задумалась, да и есть много на ночь я не могу, но голод утолить должна! - Может, поедем, Чонгук? Завтра …, уже сегодня,- поправляется Джиён, глядя на часы,- еще дела. Ты лечишься, я решаю твои дела - все, как всегда!- улыбается он другу и встает со стула. - Тина, спасибо большое за приглашение. Я уже выйду, прогрею машину и подгоню ее пока,- чуть кланяется он Тине и кивает Чонгуку. - Всегда рада Вас снова видеть, Джиён,- отвечает она, с такой же теплой – в ответ. – Надеюсь, Вам и правда понравилось, хотя, я ничего и не сделала, все решили Вы, спасибо и до завтра!- Встает она и так же опускается в легком поклоне. Чонгук остается сидеть на своем месте, а Тина медленно садится на свое, напротив него, после того, как слышит звук закрывающейся двери. Они смотрят, молча, друг на друга, и у каждого, снова, мысли в голове свои, мало чем отличающиеся от мыслей второго. - Тина, простите меня!- Начинает неловко Чонгук, как он надеется, разговор.- Мне, правда, очень жаль. Я понимаю, что за день уж слишком много раз прошу Вас простить меня, но …- он запинается, наблюдая, как она на него смотрит. – Когда Вы смотрите на меня так… Как сейчас, я теряю всякую связь с окружающим миром и … - Как я смотрю на Вас, Чонгук?- Перебивает Тина, поднося бокал к губам. - Я не осмелюсь дать этому название, Тина! Я лишь могу рассказать свои эмоции,- заканчивает он шепотом. - Расскажите о них… - А Вы мне поверите? - Сегодня я буду верить, Чонгук. - Я тону, Тина! В Вас тону, в Ваших глазах тону, в Ваших чертах тону, в Вашем голосе тону… Весь этот чертов мир перестает существовать рядом с Вами! -« В Вас говорит третий бокал виски, Чонгук!»…- Он смотрит на нее с таким отчаянием…,- Скажу я завтра, и в Вашем взгляде не будет столько горечи, как сейчас. А сейчас… - А сейчас?..- вторит он ее словам. - А сейчас я скажу, что верю потому, что чувствую, что это правда, чувствую то, что внутри Вас и мои чувства совпадают с вашими… - Тиинаа…,- тянет Чонгук, как мантру, а в глазах такое облегчение и такое счастье, что Тина невольно улыбается.- Поверьте же и в то, что во мне крепко сидит ощущение, будто я давно живу и храню Вас в сердце. Я не знаю, откуда это, не знаю, как мне правильно подобрать слова, но … Ваш голос, Ваши глаза, как будто, я давно знаю Вас… И, наверное, поэтому я, порой, теряю себя и связь с настоящим, и веду себя так странно. - Я понимаю,- отвечает Тина, а в глазах ее всепоглощающая нежность и вера. - Тина, расскажите мне, поделитесь, прошу Вас! Ведь я уверен, что многое пойму и нам станет обоим намного легче!- С мольбой в голосе и глазах просит Чонгук, надеясь, что Тина раскроется, наконец, пустит в сердце. - Не станет, Чон-на…- Тина на секунду теряет контроль, а когда до ее слуха доходит то, что сказала и видит, как удивленно и шокировано смотрят глаза напротив, быстро исправляется, - Гук! - Вы… - Чонгук! Все это не имеет сейчас никакого значения! Для меня! Все, что было, осталось в прошлом и сейчас это не играет никакой роли, а иначе… - А иначе?- выделяет он. - А иначе я столкнусь с самым ужасающим страхом во всей этой истории,- выдыхает Тина последние слова и, поднося бокал к губам, выпивает всю половину, что осталась в нем, залпом и опускает голову, пряча лицо от Чонгука. Чонгук, обойдя стол, подходит к Тине, берет ее за руки и поворачивает к себе лицом, опускаясь на стул рядом. - Тина…- шепчет он, наклоняя голову, и заглядывая в ее глаза. Они сейчас в такой печали, что внутри Чонгука разрастается густая и вязкая тоска.- Чего вы так боитесь? Я чувствую этот страх и эту печаль, что вижу в Ваших глазах, Тина. И мне невыносимо от этих ощущений внутри,- шепчет он в надежде, что Тина сжалится и поможет хоть немного им обоим. - Всего, - шепчет она в ответ,- я боюсь всего, Чонгук! Вас боюсь, Ваших слов, Ваших глаз, Ваших чувств, если угодно! И ничуть не меньше – своих. Боюсь, что открою глаза, и Вы исчезните. Что не исчезните - тоже боюсь. Боюсь дать волю себе и Вам, но не давать - тоже боюсь! Я бы так хотела Вам дать сейчас однозначный ответ, но и этого не могу! Боюсь казаться слабой, но и сильной оставаться – боюсь… - Если попрошу довериться… - Чонгук!- Перебивает Тина,- Что даст вам мое доверие? И чего Вы лишитесь, не получив его? - Скажите только одно, Тина!- Чонгук тянет ладонь к ее щеке и она вздрагивает, замечая это,- Простите,- убирает он руку от ее лица,- Скажите мне, ответьте честно – Я- вина всех страданий, что Вы пережили? Тина резко поднимает глаза, устремляя взгляд в его и: - Нет, конечно! Конечно же, нет, Чон-н… Гук!- Она запинается вновь, теряя контроль, и замечает мелькнувший блеск при этом в глазах напротив. – Чонгук, Вы в моей жизни сыграли совсем не эту роль, поверьте! Простите меня, если мое поведение привело к этим мыслям, но это совсем не так, поверьте!- Она чуть наклоняется вперед, стараясь быть на одном уровне с его глазами и лицом, что тот опускает в неверии ее словам.- Чонгук, - зовет его и теперь уже сама тянется раскрытой ладонью к его щекам, а тот так доверчиво поддается и трется сам о нежную теплую ладонь, наклоняя голову. - Вы же мой ангел!- Улыбается Тина ему,- Вы спасли меня, и Вы это уже сами выяснили. А это намного выше всего остального! И Вы не должны чувствовать вину, даже самую малую за что- либо! Только не чувство вины, прошу Вас, Чонгук!- Последнюю просьбу она, кажется, выдавливает, наступая себе же на горло, отчего слова превращаются в мольбу. И тут Чонгуку начинает казаться, что он, наконец, понимает главный страх Тины. Хмурит брови, смотрит прямо в глаза в надежде (не) найти там подтверждение своих мыслей. -Тина!- Берет ее руку, что покоилась на его щеке и, - Вы боитесь поверить в то, что мое отношение к Вам НЕ продиктовано чувством вины?- Хмурит он брови. Тина лишь поджимает губы, не в силах ответить. Почему- то слышать эти мысли, перенесенные в звуки, а уж тем более, голосом Чонгука, сейчас страшно. - Тина? - Чонгук, думаю, на сегодня хватит. И Вам нужно отдохнуть и мне. Поймите меня, я не могу Вам дать ни одного однозначного ответа. Это все слишком сложно и странно. Тина смотрит с надеждой на то, что ее поймут и ее понимают. - Хорошо. Но пообещайте мне одно,- заглядывает в самую душу. - Чего же? - Обещайте, что не отступитесь от данного мне слова провести со мной эти 2 недели. Что не будете воевать со мной. И что постараетесь быть открыты со мной. - Это не одно, Чонгук!- поднимает уголки губ Тина в улыбке. - Это все - составляющее одного!- смеется в ответ и морщит нос. Боже! Как же хочется не отпускать его! - Я обещаю постараться попробовать, Чонгук! – Чонгук на это хмурит брови, а Тина откидывает голову назад и начинает смеяться. Можно вечно смотреть на это и слушать – ему не надоест, он уверен! - Я впервые слышу подобное обещание, Тина! Это даже не похоже на обещание! Это хитро и несправедливо!- Тянет Чонгук удрученно и тоже тихо смеется, не сводя восхищенного взгляда с … любимого?.. лица. - Я буду ждать Вас завтра, Тина! Не опаздывайте. Моя вена стала зависима от Ваших игл после первой встречи!- подмигивает он и встает, не отпуская ее руку. – Я пойду, Джиён достаточно своеволен, может оставить меня здесь и уехать, а Вам придется терпеть мое присутствие всю ночь! Тина встает следом и перестает смеяться после его слов, и промелькнувшей картинки в голове. Нельзя! Не поддавайся! На сегодня потрясений достаточно, Тина. Твое, и так шаткое, состояние не выдержит такой бури. Настолько «такой бури». И откуда в тебе столько чувственности? Ты же вроде охладевшая натура, которой не нужно это все! Ведь не нужно? Тина моргает пару раз и, не обращая внимания на пристально наблюдающего за ней Чонгука, наигранно сердится. - Прошу не наговаривать на моего друга, господин Чонгук! Он, между прочим, чуть ли не единственный человек, которому Вы можете доверять полностью, в Вашем окружении! Чонгук только ухмыляется на это и кивает в согласии с ее словами. - И это Вы знаете! Но отчего-то я уверен, что теперь он не один и у меня есть еще один человек, которому я могу безоговорочно довериться! - Разве не глупо так доверять настолько человеку, который исчезнет из Вашей жизни через пару недель? - Для меня было бы намного глупее НЕ, Тина. Чонгук после этих слов отчего- то становится вдруг серьезным и, немного сжав пальцы Тины, отпускает их, поворачивается к ней спиной и идет к выходу, слушая тихие шаги за спиной, и бросает взгляд на куклу - свою маленькую копию, подмигнув ей. Он стоит спиной у двери и мнет в руках бейсболку, а на лице – высшая степень нерешительности. Тина лишь и усмехается на такого Чонгука, стоя перед ним со скрещенными руками на груди, и опираясь бедром на стену. - Чонгук, еще пять секунд такого Вас и я поверю, что наблюдаю раздвоение личности,- шепчет она заговорчески и немного наклонятся в улыбке. - Я, честно говоря,- поднимает он глаза и смущенно отвечает на улыбку,- и сам скоро в это поверю, Тина. Но я хочу спросить, или попросить, скорее…Тина смотрит на него и думает, что, скорее всего, она просто попала в какой- то параллельный мир за какие- то заслуги и в этом мире могут сбываться любые мечты и желания. Ведь, иначе, не объяснить всего того, что происходит сейчас. Ведь прямо сейчас ее Чонна стоит и смущенно улыбается, не решаясь о чем- то попросить, и ей так хочется… - Можно мне обнять Вас, Тина?.. Соулмейты, истинные, предопределенные, небесные супруги, связанные «красной нитью»… Что и кто там еще бывает? Тина никогда не задумывалась об этих словах и считала, что это все не более чем мифы и сказания. Но в очередной раз, она ловила себя на том, что мысли с человеком, стоящим сейчас перед ней и так доверчиво смотрящим в ее глаза, желания, возникающие вдруг – они совпадают. Разница лишь в том, что Чонгук достаточно смел и прямолинеен, чтобы высказывать их, а Тина трусливо их умалчивает и топит в себе глубоко. Тина, молча, подходит к нему, не разрывая взгляды, и мягко прижимается, кладя голову на грудь и запуская руки под пальто, обвивает ими талию, сцепляя пальцы на его спине. Чонгук только и смог, что шумно выдохнул, а через секунду и сам начинает прижимать к себе крепче такое хрупкое и уставшее сейчас тело, запустив пальцы в ее волосы. Боже! Как он хотел это сделать! Как хотел пропустить эти шелковистые волосы через свои пальцы! - Я подумал, что мой лимит наглости и самовольства на сегодня исчерпан. Поэтому и решил спросить,- опуская голову ниже, Чонгук издает тихий смешок, на что Тина улыбается и смотрит на него снизу вверх. - Раз уж у Вас все-таки есть в словаре такое слово, как «лимит», значит, не все потеряно, друг мой!- Отвечает она так же тихо.- Вам пора, Чонгук. Пожалейте бедного Джиёна, в конце концов!