Недоразумение

Дверь палаты распахнулась. Муан дёрнулся, когда Шен ввалился, будто пьяный, с испуганными глазами и дрожащими руками. Не помня как добрался, не находя в себе никаких слов для объяснений, кроме: — Я… здесь. Муан, уже со снятой повязкой, нервно провел большими пальцами по телефону, прежде чем отложить тот в сторону. — Извини, что не отвечал, мой телефон Эра забрала. Я написал сразу, как оплата связи… Шен не дал закончить — шагнул вперёд и впился поцелуем. Не в губы. В шею. Нервно, дергано, словно пытался отдать долг. Выучено. Дрожащие холодные руки задрали светлую футболку на автомате, огладили бока, подтаскивая ближе. Муан опешил. — Шен, ты… — губы мокро поймали дергающийся кадык, тут же ткнулись выше. Он почти вылизывал шею. Пришлось ухватить за плечи и с усилием отстранить. Будто не сразу осознав, Шен тупил в одну точку ещё несколько секунд, прежде чем встрепенулся и посмотрел в глаза. Надломлено, боясь отказа и все-таки понимая — вот он. Муан нахмурил брови, — Что с тобой? Ты в порядке? — Я… — грудь колыхалась под тканью в попытке отдышаться, — Ты ведь знаешь? — Я читал записку. — тень легла на лицо Муана, где один глаз ещё выглядел не так изящно, как второй. Отекала покрасневшая сторона, на которую пришелся удар. Напоминала о позорной потере контроля. — Шен. Это не повлияет на мое отношение к тебе. Я… догадывался. Просто, я хотел бы тебя спросить, как ты сам относишься к… к этому? — Почему ты спрашиваешь? — Ты понимаешь, что с тобой происходит? — Муан запоздало прикусил язык, но иначе сформулировать бы не смог. — Обычно ты не такой… страстный. Шен глупо моргнул. Он не чувствовал страсти. Просто… что он сделал на так? Гай отвергает его? Он больше не нужен? — Соскучился? — попробовал пошутить пострадавший, но улыбка надломилась, когда Шен опять завис на несколько мгновений, словно с трудом думал. — Ты ещё любишь меня? Повисло молчание. Не зная, как правильно задать вопрос, Муан потянул парня за рукав, предлагая сначала сесть. — Шен, с тобой что то… — Ты любишь меня? Скомканное молчание. — Да. Шен поджал губы и мотнул головой. — Будь со мной честным. Пожалуйста. Я ведь… — он с дрожью вдохнул, и его голос дрогнул, — вижу… как ты реагируешь. — А как ты сам реагируешь ты видишь? Шен завис. Опять. Что это, блять, за реакция? Он пьян? Нет… нет же. Так не пьянеют! — Давай я объясню. — взял ситуацию в руки Гай, — Не думай, что я не скучал по тебе. Я тоже. Безумно. Но ты ведёшь себя странно. У тебя… заторможенная реакция. И ты выглядишь испуганно, но жаждешь близости. Это ненормально. Шен молчал, и оставалось только продолжить: — Ты всё ещё очень желанный, дело не в этом. Я не хочу пользоваться твоим взбалмошным состоянием, понимаешь? Давай… поговорим. Просто поговорим. Как ты поживал, пока я здесь отлеживаюсь? Темный серый взгляд скользнул по окружению, цепляясь за горшок с цветами, в котором он тогда оставил наскоро начертанную записку. Что он писал? А, точно. Что Рурет не была его девушкой. Она была его сестрой. И что он спит со своим братом. Что поймет, если Муан предложит расстаться и не будет его винить. Письмо в услужливо-испуганной манере, мерзость! Нужно было иначе сформулировать… или говорить лично. Только времени не было. — Я… был… дома. — выдавил из себя Шен, — Ничего такого. Мне дозировку повысили, я… спал. — Лечишься? Шен сбито кивнул. — Мне не нравится, что я как труп себя чувствую на них. Ни встать, ни сделать ничего. На меньшей дозировке лучше было… но мне сказали, там препарат на повышение постепенное. Чтобы привыкнуть. Но я не слишком привык… — Сильно действуют? — Один раз проснулся, а голову поднять не могу. Сел, а голова болтается, как груз. — Шен едва засмеялся, — Я тогда брату говорил, чтобы свозил навестить тебя, а он не отпустил. — Ну да, куда бы ты в таком состоянии… Помотав головой, Шен поправил: — Там наоборот. Я не хотел пить, а Шиан уговорил, что надо. Пообещал отпустить, но… не отпустил. Я тогда на нервах был… он наверное правильно сделал, мало ли что я бы натворил. Муан поджал губы. Повисла небольшая пауза, и он все же решился сказать: — Ты же вроде не очень любишь его? — Шен кивнул, — Вы… как общаетесь? Он тебя принуждает? Задумавшись над ответом, Шен виновато опустил голову. — Шиан… много сил на меня тратит. Следит, чтобы я таблетки пил… — У него любовный интерес к тебе? Секунда. Две. Шен вздрогнул, а после закрыл лицо ладонями. — Прости… — Не извиняйся, я просто хочу знать… что там такое у вас. Ты же вроде не любишь его? — Он… ты не знаешь его. Он просто так… мысли выражает. Когда не все в слова умещается. «В штанах у него кое что не умещается» — закономерно подумал Муан, но вслух сказал другое. — Это как? — Ну он… успокаивать не умеет. Поэтому он… — судорожный вздох, — л-ласкаться лезет. — Ты поэтому так меня встретил? Ты хотел меня успокоить? — Нет… я не знаю! Это же… — «нормальная реакция» хотел он было сказать, но осекся. Не было это нормальной реакцией. Вообще не было. — Ты принимаешь его… выражение мыслей, и вас все устраивает? — Муан начинал негодовать, и внутреннюю клокочущую злость трудно было скрыть — голос становился реще, — И далеко он зайти может со своим «успокоить»? Шен зажался, втянул голову в плечи и так и сидел, закрыв лицо руками, лишь бы не смотреть Гаю в глаза. Не после всего, что тот узнал. — Прости… мне очень жаль… — Ты сам соглашался? Заминка. — Да. То есть, нет, но… иногда. Иногда да. Я просто хотел, чтобы мне стало больно. Думал… он… что может… — Шен.? Шен не смотрел ему в глаза. Боялся увидеть разочарование на родном лице и тянул время неведения до последнего. Зачем он полез к Муану? Могли поговорить как нормальные люди, но что то притянуло, будто… будто накопившееся обязательство. Мысль, что Муан его просто не хочет, давила сверху. — Шен. Он молчал. Секунды тянулись долго и вязко, пока мысли плавали внутри головы, будто в бульоне. Нужно сказать Муану как есть. Он примет. Он поймет. Поймет ведь? «Он изнасиловал меня». Скажи. Что то с грохотом раскололось внутри головы, словно треснул огромный аквариум. Вода заливала пол. Да как такое сказать? И стоит ли? Это ведь просто… такие взаимоотношения. Странные. Шиан ведь извинился, они говорили, он признавал, что был не прав. Он приглядывает за ним до сих пор, а будь то действительно что то значимое, он бы ушел. Ушел же? Скрип проводов всплыл в мыслях. Теплая ладонь Муана легла на спину, успокаивающе поглаживая. Шен напрягся, ожидая, что вот-вот и та одернет водолазку, залезет в душу, но этого так и не произошло. Не обязательно было заходить дальше. Но при всей незначительности жеста, Шен уже боялся. Уже. Муан видел это, и потому убрал руку. Шен тут же не глядя нашел ее ладонью и сплел пальцы. Ворох мыслей с трудом обрабатывался подавленной центральной нервной системой. — Ты любишь меня? — Да. Я люблю тебя. Шиан говорил, что когда люди врут, они повторяют за тобой слова. Шен одернул себя. Как бы не заплутать в выводах. — Давай знаешь как сделаем… — выдохнул Муан, — Меня выпишут, и переезжай ко мне. — Но Эра… — Я поговорю с ней. Все будет хорошо. Я не дам тебя в обиду. Дверь внезапно распахнулась, и в палату вошёл Заг, с удивлением для себя обнаруживая здесь неучтенного посетителя. — Ох, Господи… Молодой господин, как вы прошли мимо стойки? — Внимательнее смотреть нужно. — беззлобно, но резко отозвался Шен. Заг отмахнулся. — Гай, выпей. Как самочувствие? — Мне намного лучше. — Кто бы сомневался. — взгляд лекаря скользнул по гостю, что зажался, ощетинился, но больше по привычке, — А ваше самочувствие как? Шен? Можно же на ты? Тот выдохнул злостно, садясь к Муану чуть ближе, будто в поисках опоры, но все ещё не касаясь плечами. — Все замечательно. — Лечишься же? Как успехи? — Да… все в порядке. Я не полезу бить тебе морду прямо сейчас. Наверное. — Здорово. — безразлично отозвался лекарь и продолжил расспрос, — Что пьешь? — Транквилизаторы. Заг хмыкнул. — Это то ясно. Какие? Нахмурившись, Шен попытался припомнить. Потребовалось время, чтобы перебрать смятые мысли и вспомнить название. Что за допрос? — Кветиапин. На повышение дозировки. Неловкая пауза. Название неправильно произнес? — Это не транквилизатор. Нейролептик. — А что не так? Заг задумчиво повел плечами. — Транквилизаторы воздействуют на естественный тормоз организма, а нейролептики сами блокируют выработку дофамина. Если от первых спокойный просто, то от вторых именно что безразличный. Никакой. — взгляд лекаря с интересом скользнул по гостю, — Или имеешь ввиду, кветиапин как транквилизатор назначили? Им же много что лечат. Шен завис на некоторое время. А вот и торможение центральной нервной, во всей красе. — Не знаю… — отмахнулся он, — Так… надо наверное. — Лучше то себя чувствуешь? — …с ними как овощ. А без них ещё злее, чем до начала. Это нормально? — Не могу сказать. Я не психиатр. Чисто в теории, может, залезать надо плавнее. Ты лечись, лечись. А то убьешь муженька однажды. Недовольство вспыхнуло фоном и тут же потухло. Пусть думает, что хочет. Ладонь сжимала другую, крепко, будто утопающий хватался за соломинку. Хотелось выцарапать из-под ребер мягкие ткани органов и выжать их, добиться какой то реакции. Выработка дофамина блокируется? Его маленькие радости посреди этой отвратительной жизни. Даже их забрали. Зато… теперь понятно, почему с началом приема таблеток Шиан резко успокаивал либидо — не кончивший партнёр бы сильно ударил по его гордости. Хотя нет, врятли бы у Шена вообще встало. Муан был здесь, но его любовь действительно… не грела. Успокаивала просто фактом своего наличия, но полноценно насладиться ей Шен не мог. Не получалось. Но он мог выбирать его раз за разом, не смотря на обстоятельства. — Ты не против, если я у тебя отлежусь немного? — Здесь? Д-да, ложись… ты в порядке? — Да, просто… устал. Заг смерил его недовольным взглядом. Это палата, зона отдыха пострадавших, а не посетителей. — Если тебе плохо, давай позвоним твоему старшему и попросим тебя забрать. Муан и Шен одновременно всполошились: — НЕТ. Беспомощно вздохнув, лекарь потребовал тишины в палате и не засиживаться. Он мог принять меры, но пока рассчитывал на благоразумие гостя. Едва дверь тихо прикрылась, Шен ухватил парня за одежду, привлекая к себе внимание, и одними губами произнес: — Шиан сказал ему. Он не должен был знать о… лечении. — Ну, он же врач… он мог ещё откуда то узнать? — Нет. Я был в частной. Я подписывал договор на оказание услуг, где одним из пунктов было неразглашение диагноза. — А это плохо, что он сказал? Шен поджал губы. — Не то, чтобы… просто… «Просто он настраивает всех против меня». В самом начале вводят в восприимчивое состояние, чтобы сознание было более податливое, а после… стремятся к изоляции жертвы. Чтобы больше не существовало мнения со стороны, а происходящее в меньшей степени обрабатывалось логически. Вот, что рассказывал Шиан. Все те немногие, с кем мог пересечься Шен заранее знали — с ним лучше не иметь дел. Он неадекватный, он вспыльчивый, он опасен. Просто оставьте его на попечение заботливого старшего брата, он всё решит. «Меня изолировали». — подумал Шен, и разрозненная картина мира собиралась из осколков однотипного и мутного стекла, будто витраж. Мокрые стекла резали пальцы, окрашивали гнилую воду из аквариума в красный. «Только Муана переубедить не удалось». Наверное, Шиан рассчитывал, что после четырех переломов Муан начнет бояться Шена, как огня, а их отношения будут навсегда разрушены, но… произошло непредвиденное. Наиболее неожиданное из всего неучтенного, что могло быть. Муан остался. *** Гулкие шаги раздались в коридоре, а после дверь открылась. Ну что за бесцеремонный человек? Он бы вышел и пригласил его сам, но раз уже… — Старший господин Ир. Рад вас видеть. — Нужно поговорить. — по-хозяйски разместившись в кресле, Шиан поднял мрачный взгляд. Расправил плечи, задрал подбородок, а после вольно закинул ногу на ногу. Поза напряженнее обычного. Переживает? — Что вы хотели бы обсудить? — Он сбежал. В больницу. К нему. — Это как-то противоречит плану? Шиан скривился, прежде чем выплюнуть: — Нет. — Мне выступить для вас в роли саппорта? — клиент промолчал, и Лунг Рит прикрыл глаза на мгновение, чтобы подобрать слова. — Господин, пока не случилось ничего неожиданного. Мы предусматривали их встречу. Шен ведь вышел на соответствующую дозировку? — Три сотни за немногим более, чем две недели. Лунг кивнул. — Все верно. Давайте уточним по состоянию, заторможенность присутствует? — Да. — Сонливость? — Обычно дремлет после обеда. В остальном шевелится. Ещё кивок. — Славно. Нужно просто успокоить его и скорректировать дальнейшие реакции. Взгляд прошёлся по вплетенным в волосы металлическим бусинам и подвескам, остановился на хмуром надменном лице. Интересный клиент, хоть и… проблемный. Деньги скрасят любое общение. Ему бы самому что нибудь прописать, да не согласится ведь. Не доверится после подобной авантюры. — Как у вашего брата отношения с пострадавшим? Шиан напрягся. А вот же… заноза. — Я думал, они разорвали связи. Шен звонил ему первое время, но без ответа. Сегодня же… — он склонил голову набок, словно искал корень проблемы в сидящем перед ним психоаналитике. — сорвался к нему по первому зову. Одно сообщение. Одно. — Ваш брат же хорошо покусал его тогда? — Более чем. — Не о чем беспокоиться. Дайте деткам расставить точки. Вы же охотник в своей сути, держите лицо. Когда Шен вернётся, дайте ему небольшую передышку и начинайте замещать ему потерянную фигуру пострадавшего. Ненавязчиво. Ровно столько, сколько может принять. Кветиапин допаивайте до месяца, без повышения дозировки. Заметно успокоившийся под речами аналитика, Шиан снисходительно кивнул. — Без повышения? — Только для привыкания. — Разве оно не прошло? — Первичное. Дайте результату закрепиться. ЦНС расслабится и без таблеток симптоматика будет как у пограничного расстройства. Он будет без сомнений опасен, и у вас появится лишний повод держать его ближе. А по господину Муану… не стоит беспокойств. Сейчас ваш брат не любит никого. Препарат блокирует гиперфиксации. Ловите момент. — Когда он с него слезет? Психоаналитик безразлично пожал плечами. — Я понимаю, о чем вы, но не скоро. Держите себя в руках. Встав, Шиан откинул волосы за плечи и, не сдержавшись, почти закатил глаза. Лунг кивнул терпеливо, а после поймал взгляд и посмотрел пронзительно-пронзительно. С укором. — Мимо кассы не пройдите. — бросил он, и когда клиент был уже у двери, раздался грубый стук ручки о поверхность стола. Тот обернулся, — Не давите на него. Это важно. Терпение. Да-да. Шиан хлопнул дверью. Он знает. Оставшись в тишине своего кабинета, Лунг проморгался и потёр переносицу под тонкой оправой очков. Ну что за семейка? Но спорить с тем, что семейка интересная означало кривить душой. Только послушал бы этот… С отражением трудно иметь дело. Один хищник не подпустит к себе другого — слишком много мыслей, чтобы возгружать на свои плечи ещё и это соревнование в навыках. Но страшнее хищника может быть только хищник, загнанный в угол. *** — Заг сказал, он примчался, едва я ушла. Не зря ушла, значит. Эра была недовольна. До сих пор. Плохо это. Переложив телефон под другое ухо, Гай нервно топтался у окна, наблюдая, как сгущаются тучи над городом. Тоже плохо. Даже зонта не было Шену отдать… — Эр, ну прекрати… все не так плохо, как может показаться. — Да, на деле все ещё хуже. Вдали раздался раскат грома. Темнеющее небо рокотало. — Эра, я понимаю, что он не самый приятный для тебя человек, но у него есть причины… не доверять миру. Он трудный, да, но все будет хорошо. Я не стану отказываться от него из-за произошедшего. Я пропустил один удар. Больше не пропущу. — Ты веришь в его извинения? — Да. На том конце провода послышался усталый разочарованный вздох. — Да он же тобой вертит, как хочет. Ты видел, что у него шея в засосах? Свежих. Постоянно. — дотошным тоном, чтобы понял даже такой баран, как родной брат, Эра уточнила, — Даже когда тебя рядом не было. Ты у него не первый, Гай, и не последний. — Я знаю. — раздражённо огрызнулся тот в ответ, — Послушай… нет, послушай! Я сейчас скажу кое что, только пообещай, что это останется между нами. — Ну? — Пообещай. Эра взвыла. — Обещаю. Останется между нами. — Его брат его принуждает. — Поебывает? — Эра! — Значит, тебе эту байку он тоже рассказывал. — Что.? Где то в лабиринтах похожих домов маленькая человеческая фигурка сейчас пыталась добраться до дома до того, как грянет буря. Без зонтика, в одной теплой водолазке, плотно закрывающей шею, но не скрывающей синяк под самой челюстью. Вздремнул часик и побежал, настаивая, что пора. — Он всем так рассказывает. Шокирующие истории на любой вкус. Я даже застала его концерт как-то, едва меня увидел тоже начал визжать, что его обижают. — Эра! — Нравится ему жертву из себя корчить, понимаешь? Не понимаю, как Шиан с ним справляется. Он же… да ебанутый он. Просто ебанутый. С башкой у него проблемы, слышишь? Ему место в дурке. — Не смей так отзываться о нем. — Не нравится правду слушать? Ладно. Не слушай. Сам всё знаешь. Глубоко вздохнув, Гай насколько возможно в его состоянии, спокойно проговорил: — Я не хочу ругаться с тобой. Просто постарайся принять мой выбор. Мы знаем Шена с разных сторон… — Да-да, не слушай. Хотя бы драк с ним избегай, пока жив. Вздохнув, Муан опустил трубку. Гудки. Небо все же пролилось на остывший сухой асфальт крупным дождем, резво набирая обороты. Плохо, очень плохо… Схватившись за голову, Гай до боли оттянул седые пряди, боясь и желая выдрать к чертям. Что ему делать? Что он может сделать? «Спасибо, что не отвернулся от меня» — всплыл в голове спокойный голос Шена. Он никогда не умел подбирать слова, но сейчас… пытался. Словно понимая, что возможно, больше будет некогда. Что он может сделать? Что ему делать? «Этого достаточно». «Спасибо». Отпустив волосы, Муан положил руки на подоконник и склонил голову. На фоне окна, где над городом сверкала и разгоралась гроза, шумел ливень и гнули деревья порывы ветра у его фигуры дрожали плечи. *** Первое, что учитывает человек для воздействия на другого — что он является для него чем то важным. Что его вообще станут слушать. Люди не доверяют, кому попало, но доверие — это важно. Пусть у вас будут точки соприкосновения. Темы для разговора, в которых он разбирается хуже, чем вы. Чтобы вас слушали, фигура должна иметь вес. Привлекать, чтобы вытащить из вас новый интересный факт о вас или чем либо ещё. Не нужно быть слишком открытым. Второе. Когда ваша роль утвердилась, вам следует открыть жертве глаза на окружение. Найдите причины, по которым она должна разрушить свои связи с дорогими ей людьми. Спровоцируйте конфликт, не становясь его центром, увлеките жертву чем то новым, погрузите в тему, которую ее друзья не способны поддержать. Отстраните их, мягко указывая на их недостатки. Пусть её родители не дали ей чего то, это можете дать вы. Поддерживайте жертву. Защищайте ее и оберегайте. Пусть она примет роль младшего и доверится вашему покровительству. Третье. Напоминайте жертве, что вы много для нее делаете. Не давайте своим действиям обесцениться, ведь у всего есть своя цена. Вложившись, вы можете начинать требовать действий в ответ. Пусть сначала это будет что то незначительное. Гните ее. Требуйте прислушиваться к вашим советам. Вы имеете на это право. Не давайте ей работать и иметь свой заработок. Четвертое. В моменты недовольства, напоминайте жертве, что ваш вклад перевешивает любое ее участие. Побудьте показательно недовольным своим положением, словно вас ограбили и продолжают грабить прямо сейчас. Загладьте конфликт подарком. Пусть жертва будет думать о своей неблагодарности. Критикуйте ее, чтобы понизить ее значимость, пока она не станет в это верить. Пресекайте новые знакомства. Шиан открыл автоматические ворота поместья, упираясь плечом в косяк дверного проема. Промокший до нитки и замёрзший Шен задержался всего на мгновение, прежде чем поспешить под крышу, где старший придержал дверь, давая зайти. Громыхало. Ничего не говоря, Шиан поставил на стол горячий чай и накинул на продрогшие плечи плед. С длинных мокрых волос капала вода. — Ты в порядке? Шен мелко кивнул, грея руки о кружку. Рука старшего вытянула из-под пледа волосы, перебирая и отжимая прямо на пол. Подсохнут, следует расчесать, а то будет копна… — Простынешь же. Почему не позвонил? Я бы забрал тебя. За окном сверкнуло. — Не хотел беспокоить. — Думал, я буду ругаться? Глупый. Поцелуй на виске. Склонившись, Шиан положил голову на чужое плечо. Руки огладили тело сквозь пушистый плед — привычно и настойчиво. Успокоить пытался. Шен медленно вздохнул, закатывая глаза за прикрытыми веками. Восприимчивое состояние, восприимчивое… Что делать? — Он… расстроил меня. — Он был груб? Шен кивнул. Мгновенно расслабившийся Шиан потрепал его по мокрой голове, едва смеясь. — А ты чего ожидал? — видя смущение младшего, он разнежено улыбнулся, — Глупый… Хочешь, я поговорю с ним? — Нет, не надо… пусть… так останется. Уже ничего не надо. Ладно. Шиан сверкнул глазами и отстранился, чтобы пододвинуть ближе вазу со сладостями. Зажатый такой, промерз или переживает? Или все сразу? Притащив гребень, он расчесал спутанные локоны с концов, пока Шен безучастно смотрел в окно, наблюдая как гнутся деревья в саду под натиском ветра. Он не выпил и половины кружки. — Отдыхай. Шен покосился ему в спину, крепче сжимая в руках кружку. Вот может же быть нормальным — не хочет просто. Его не стали корить, винить или обижаться. Забота смущала. Точнее, смущало, что позже за нее три шкуры снимут, но пока вполне терпимо. Опытные кинологи не ругают своих собак, если та убежала, наоборот — она ведь молодец, что вернулась. А корень побега кроется в другом. Но Шен псиной не был. Он был котом. Вольным, упрямым и до ужаса ужраный препаратами. Скорее всего, в подобном состоянии он не смог словить брошенное ему яблоко. Или мяч. В мыслях он все ещё дорожил теми временами, когда близнецы ссорились у него за спиной и улыбались в лицо. Когда все ещё были живы. Гай же… не знал, чем помочь, но Шен был благодарен и за простую поддержку. Этого было достаточно, правда. Даже если бы Эра действительно могла стерпеть его присутствие, он ни за что бы не согласился жить с ней, чувствовать вину за свое существование и причинять ещё больше неудобств, чем сейчас. Шиан не оставил бы его так просто. Шен не хотел ставить под удар остальных. * — Вставай. Выпей и можешь дальше спать. — на автомате сонно кивнув, Шен принял таблетку и запил предложенным стаканом воды, тут же укладываясь обратно и накрываясь одеялом до ушей. — Уходишь? Шиан непонимающе обернулся. — Да? У меня работа. Я вернусь на обед. Кивок. Точно. Старший скрылся, и Шен выплюнул в руку начавшую растворяться таблетку в розовой оболочке. Экстаз, не успел проснуться, а уже социально опасен. Пусть на деле накопленный эффект сойдёт в лучшем случае к концу недели, сейчас было уже лучше. «Ты добрался?» — с вечера висящее сообщение от Муана. Скрепя сердце, Шен не отвечал. Нельзя рисковать. Как и обещал, брат вернулся к обеду. Притащил что то из кафе, растолкал вновь уснувшего Шена, принявшись корить того за лень и тощие бока — если так продолжится, все те немногие мышцы пропадут без следа, ничего не останется. — Ну прекрати. — отмахнулся тот, — Все, хватит. Отвали. Не хочу. — Ешь и не делай мне нервы. — Чаю налей и хватит. Подзатыльник отрезвил. — Ты будешь тощим и стремным. Ешь. — Хватит меня обижать. Показательно надувшись, Шен с оскорблённым видом принялся ковырять еду. Тост с красной рыбой. Печёный хлеб оказался вкусным, но рыба отправилась на край тарелки. Мало ли, вдруг там кости… да и выглядит она сырой, как ее готовили? Шиан, наблюдающий за казнью лосося с завидным хладнокровием, вероятно, все же сделал для себя какие то пометки. Потому что на следующий обед он не пришел, оставив братца одного в поместье мучаться от скуки до самого вечера. Почувствовав себя заклинателем змей, Шен даже написал и спросил скоро ли тот вернётся, но на вопрос отозвались сухо: «Занят». Вот тебе и восприимчивое состояние. Ответ Шену не понравился, но цена уже была уплачена — сегодня на голодном пайке. Ужинали без вопросов. — Мрачный такой. Недоволен чем то? — Угадай. — Сегодня без рыбы. — не понял Шиан, и чутче всмотрелся в раздражённого брата. Чего это он нервный такой? Уловив его мысль по мимолетной хмурой складке меж бровей, Шен прикрыл глаза. — Я прилягу. Скрыться, не выдать себя, не выдать! Привыкший к искусственному контролю организм отказывался самостоятельно регулировать эмоции. Держать себя в руках. Раздражение накатывало волнами, вызывая брезгливость на грани истерики. Ещё через сутки стало совсем невыносимо. Опершись плечом о стену, Шиан молча наблюдал как нервно ходит из стороны в сторону Шен, словно в приступе стереотипии. Меряет шагами пространство в полутьме гостиной, всем своим видом выражая, что у него кипит голова и ничего не способный с этим делать. Серое низкое небо за окном мелко моросило. В отличие от не находящего себе места Шена, голос у Шиана ровный, с едва уловимым нажимом: — Шен. Тот замер. Поднял озлобленный взгляд из-под спутанных волос, а после с ощутимой угрозой попросил: — Заткнись. — Ты не пил таблетки. — утверждение, а не вопрос, — Поэтому ты чувствуешь себя так. Ты не способен себя контролировать. Убедился? Нервно вздохнув, Шен продолжил ходить из стороны в сторону, раздражая своим однотипным поведением. — Ты не справишься сам. — спокойно произнес Шиан, — Тебе нужен кто то, кто сможет остановить тебя в такие моменты, как сейчас. До того, как ты натворишь глупостей. Это не моя прихоть, это необходимость. Шаг, еще шаг, разворот. Ещё раз. Не слушать этого урода и сконцентрироваться на дыхании. Вдох-выдох-вдох. Нужно успокоиться. Самостоятельно. Просто… просто дыши… Не сводя слабо заинтересованного взгляда с младшего, Шиан продолжил объяснять ситуацию. Будто надеялся быть услышанным. — Тебе повезло, что я рядом. Я могу тебя остановить. Направить. — он оторвался от стены, вставая ровно. Волосы качнулись. — Но, может, и ты проявишь капельку благоразумия? — Что ты несешь? — Подумай сам. Какие у нас варианты? Я не могу просто позволить тебе калечить всех подряд. — он пальцем указал на Шена, — Ты и сам этого не хочешь. Панически не хочешь. Что то перевернулось под ребрами, словно белка, бегущая в колесе, запнулась. Шен глупо моргнул, все ещё раздраженный, но какие то логические цепочки ещё могли оформиться в его голове, перепуганным выражением отображаясь на бледном лице. Он боялся. За всех, за себя. Боялся себя самого. Проявить капельку благоразумия? — Шиан… Тот беспомощно развел руками. — Ты же понимаешь, что я хочу помочь? Несколько шагов по направлению к Шену. Тот отшатнулся, но хватка на вороте остановила, встряхнула. — Хватит воевать со мной. Шен не воевал с ним. На самом деле, он действительно был единственный, с кем было страшно ругаться. Можно скалиться, огрызаться, бросать вещи, но… только если это не подразумевает конфликт дольше пары минут. Шиан за словом в карман не лез — знал, куда давить, как и каким тоном, чтобы добиться наилучшего результата. Предлагал решить вопрос мирно, но Шен чувствовал эту давящую угрозу, что если вопрос не «решится мирно», то решится иначе. Но может не понравиться. Шен отвернул лицо, и Шиан склонился вслед за ним, силясь поймать взгляд. Уже не угрожающий, наоборот. Забитый и зашуганный. Стоит едва нажать, и он сразу терялся. И где он опасен? О чем там предупреждал Лунг? Глупец. — Шиан, я… — Успокойся. Руки задрали футболку почти привычно. Знакомым успокаивающим жестом огладили бока, вжали в себя, будто любимую тряпичную куклу. Не сопротивляясь, Шен позволил дотащить себя до спальни, уложить лопатками на грубую ткань темного покрывала в странных угловатых узорах и коснуться губами шеи. Обычно нежнее, сейчас какой то дерганный. Если Шиан так пытался его успокоить, то, на самом деле, у него не получалось. Сдержать — может быть. А успокоить… Рвано вздохнув, Шен не шевелился. Ничего, ему надоест, и он отстанет. Сам слезет. Сам, и просить не придется, знает ведь, что на таблетках у него не встанет. Осознание ударило в голову. Упёршись руками в чужую грудь, Шен с усилием отстранил его от себя, молча пытаясь выползти. Руки перехватили за запястья и навалились на те всем весом, вжимая в покрывало. Тяжёлый, сволочь. Отдышавшись так, что разгоряченное дыхание опалило щеку, Шиан фыркнул, пытаясь так отвести в сторону выпавшую из прически прядку. — Вот поэтому он оставил тебя. Ты слишком резкий. Расслабься. Злость заклокотала в глотке. Муан… славно, что он не видит этого. Как он тут безвольно позволяет творить с собой, что вздумается, лишь бы брат не давил на него лишний раз, не ранил резкими словами. Если приноровиться вовремя закрывать глаза, можно убедить себя, что все в порядке. Не в порядке. — Ты такой гордый… тебе идёт. — сразив сопротивление, Шиан явно был доволен собой. Ох, эти его горящие глаза, в которых обычно куда меньше эмоций. — Ты хоть сейчас можешь заткнуться? — все-таки подал голос Шен. — Мне нравится, как ты ломаешься. Серые глаза закатились, прикрытые веками. Не паниковать, только бы не паниковать. — Засунь свой язык в зад, если не можешь держать его за зубами. — оскалился он, и вздрогнул, когда Шиан склонился к самому его уху, чтобы шепотом предупредить: — Осторожнее со словами. И отстранился, улыбаясь ядовитыми зелёными глазами. Набрав в грудь воздуха, Шен задержал дыхание, уже почти согласный поступиться с гордостью. Мысли о Муане, на которые натолкнула эта сволочь, не давали смириться. Он же… и слова ему не сказал, даже когда все вскрылось. Ни слова против! Да, негодовал, но не оскорбил, ни разу! Наоборот, поддержать хотел. Так старался… растерянный и… заботливый. — Слезь. — Шен прикусил язык, — Я не хочу. Скуксившись, Шиан взглянул почти обиженно. Отвернувшись от него, младший повторил: — Отпусти меня. — Почему ты не сказал раньше? — ласковый тон, с каждым словом все реще и грубее. Громче. — Нравится издеваться надо мной? Сначала обязательно надо до исступления довести? Почему не сказал раньше?! Притворившись трупом, Шен молчал. Озлобленно выдохнув, Шиан тряхнул волосами. — Ты ведь знаешь меня. Знаешь, что… ты не чужой мне. Зачем ты так со мной? Шен… Теплое дыхание на коже и трепетный поцелуй в уголок губ. Блять, просил же не делать так! Напрягая плечи, он ещё раз попробовал скинуть с себя тело, и упёрся в стену осознания — не отпустит. Вот оно. Всё. Не послушает. — А ты не боишься один остаться? — вдруг уточнил Шиан и заглянул в глаза. Не в силах смотреть на него, младший скривил губы и смежил веки. Паника нарастала. — Слезь с меня. — ещё раз. Последний. Потом мирного решения не будет. — Я уже успокоился. — А меня кто успокоит? Шен смиренно выдохнул. Ладно. Старший брат так требователен… он успокоит его. Успокоит. Только за руками следи внимательнее. Пряди русых волос щекотали шею. Податься вперёд, ответить на поцелуй в губы — непривычно, слишком дергано. Муан не так целуется. Может, у кого то просто не хватает опыта. Трахаться научился, а целоваться нет. Позорник. Видимо, этому кому то от подобного совсем снесло крышу — сконцентрировавшись на попытке вести в поцелуе, Шиан расслабил хватку рук, а после и вовсе сместил те, то упираясь в постель, то беспорядочно шаря по телу под футболкой, пока ему не стало мало. Тесно. Совсем обезумел, грёбаный озабоченный и упрямый фетишист. Спокойнее. Сейчас. Пользуясь чужой растерянностью, Шен поменялся ролями, все отвлекая того на дерганный поцелуй, давая вести. А сам навалился сверху и как бы случайно придавив его руки коленями, пока тот не опомнился, коснулся руками разгоряченной шеи под собой. Обхватил и сдавил, что было сил. На вытянутых руках, используя вес тела, душить было проще. Тело под ним сопротивлялось, извиваясь, высвободило руки и схватило за запястья в попытке отстранить. Удержаться на нем стало проблемно, но Шен держался, на одном лишь внутреннем рвении и скопившемся за все время холодном гневе, не чувствуя, как скребут по предплечьям чужие руки, оставляя искодящие каплями крови воспаленые полосы. Шиан хрипел. Бледный, как никогда не был, он хрипел, пока что то не хрустнуло под ладонями, сминаясь. — Прости меня. — выдохнул Шен, не отпуская, даже когда тело изогнулось в предсмертной агонии, когда обмякло. — Прости, прости, прости меня. Прости… Слова застряли в горле, и Шен протолкнул в себя воздух, внезапно для себя всхлипывая. А когда то нормально общались. Не зная, за что извиняется, не замечая собственного шёпота, Шен отстранил свои закостеневшие руки, чувствуя, что те не слушаются. Поднялся на ватных ногах, нашел свой телефон и набрал скорую, криво и истерично объясняя, что случилось. Приехав, те зафиксировали смерть и вызвали полицию, пока младший сидел на полу, заходясь в истерике. Безудержной, неадекватной настолько, что при всем желании успокоить было страшно приблизиться. Пластинка телефона лежала на бедре, прижатая к животу, где на тускло горящем экране была открыта переписка с Муаном. «Я убил его. Он пытался заботиться обо мне, а я его убил». «Я не знаю, что я теперь его родителям скажу. Я же двоих их детей убил». «Всех». Муан прибыл менее чем за пятнадцать минут, в лёгкой ветровке, не смотря на темные промозглые сумерки. Теплые родные руки прижали к себе, знакомый голос, самый близкий из оставшихся, безудержно шептал какие то успокаивающие глупости, пока не прибыл наряд. При попытке отстранить, Гай огрызался на полицейских до последнего, и в участок для составления протокола пришлось ехать вместе. Написали — убийство в состоянии аффекта. Гаю записали штраф за хулиганство. А после приехали родители, и все стало ещё хуже. Документы, разборки, крики и проклятия в адрес того дня, когда они подумали, что принять его в семью будет хорошей идеей. ***

Месяц спустя.

— Так ты теперь у них заместо управляющего? — Почти. Просто делаю то, что не хотят делать они, и получаю за это свои плюшки. Мне санитарка сказала, что я самый адекватный в крыле. Ещё немного, и я захвачу здесь власть! — Будешь королевой дурки? Не обижают тебя? — Нет, все хорошо. Меня ничем не поят же, я просто фикция. Вчера на правах волонтера халаты вместе чинили и девочки меня чаем поили у себя. Я им нравлюсь. Улыбающийся в трубку Муан выглядел довольно, даже не зная, что сказать. В лечебницу эту бедолагу с доплаты родителей все-таки упекли, поэтому пришлось пусть и не срок мотать, но все-таки скрыться в местах не столь отдаленных, пока решаются внешние вопросы, связанные с судьбой компании их прокаженной семейки. Как бы не хотелось стравить всех собак на Шена, репутацию не поддерживать они не могли. Скрыли от лишних глаз, и настояли на отсутствии любых посещений, пока не уляжется скандал. — Тебе тут Эра привет передает… Недовольно и неразборчиво промычав в трубку, Шен прикусил язык. — Ей тоже… привет. — пробурчал он, и спустя секунду добавил, — Из дурки. — Шен, она… не со зла… Я разговаривал с ней, она признала, что реагировала слишком резко. — Ну, у нее были причины… — Но она не права. Да-да, может быть. Муан зашуршал в трубке, прокашлялся и неловко предложил: — Хочешь… расписаться, как выйдешь? Шен непонятливо завис. Расписаться? Пожениться, всмысле? — А почему бы тебе не сказать это мне в лицо… — раздался возмущенный вздох, — Такое обычно не по телефону говорят! И вообще! Я… — перейдя на шепот, Шен воровато уточнил, — Знаешь, сколько неприличных вещей я сотворю с тобой, когда все уляжется? — Это «да»? — Да. Это всегда было да. — Я буду ждать возможности и скажу тебе это в лицо. Сразу, как подвернётся возможность. — Ты… дождешься же? Гай терпеливо кивнул, даже зная, что Шен не видит. Может, догадается. — Дождусь. Люблю тебя. Недоразумение мое.