Игра судьбы

Около пяти утра, Аой вздрогнула и проснулась, ее тело все еще болело и затекло после событий предыдущей ночи. Она тихо подошла к креслу, где спал Чосо, и обнаружила, что он откинулся на сиденье, сложив руки на груди, и глубоко дышит. Она мягко потрясла его за плечо, ища утешения в относительной нормальности их ситуации. — Чосо? — прошептала она, ее голос был едва слышен за тихим шелестом ткани. Чосо резко проснулся, его глаза после секундного замешательства сфокусировались на девушке. — Что не так? — спросил он, выпрямляясь в кресле. Он оглядел комнату в поисках каких-либо признаков опасности, прежде чем снова повернуться к ней, — Все в порядке? Аой задумалась на секунду. Можно ли вообще говорить о каком-то “порядке” в тех условиях, что она оказалась? После секундного замешательства на простой вопрос Чосо, девушка все же ответила: — Да, я в норме, — ее глаза изучали его лицо в поисках любого признака искренности. Ей хотелось увидеть хотя бы намек на это в том чертовом аду, что она оказалась. Сложно было не заметить легкую озабоченность, очевидную в выражении его лица, что заставило ее почувствовать себя немного менее напряженной. — Послушай, тебе не следовало спать в этом кресле из-за меня. Почему бы тебе не вернуться в постель? — нерешительно предложила она, указывая на его кровать и испытывая какое-то странное чувство вины за то, что он спал в столь неудобной позе в угоду ее комфорту. Чосо настороженно рассматривал Аой, задаваясь вопросом, не скрывается ли за ее явной озабоченностью какой-то скрытый план. Он был не склонен вот так направо и налево кому-то доверять, а уж тем более человеку, который, по сути, находился у них в заложниках. Несмотря на это, он решил принять ее предложение. Не было ничего особенно заманчивого в том, чтобы спать в кресле, когда была доступна удобная кровать. — Хорошо, — согласился он, вставая и потягиваясь, — спасибо. Его движения были намеренно медленными и не угрожающими, в надежде ослабить любые затяжные страхи, которые могли возникнуть у Аой. Он забрался в постель с чувством смирения. Через несколько минут он крепко спал, его глубокое дыхание наполняло комнату. Оставив мужчину, Аой решила прокрасться на кухню в поисках еды. Ее раны все еще болели, но, по крайней мере, она могла двигаться, не чувствуя, что вот-вот упадет в обморок. Как бы ни хотелось во всем этом аду уснуть и не проснуться, инстинкт самосохранения все же был сильнее. По пути на кухню Сато заметила дверь, которую раньше не видела. Она вела к лестничному пролету, спускающемуся в темноту внизу. Охваченная любопытством, девушка прокралась вниз по лестнице, напрягая слух в поисках любого звука, который мог бы указывать на опасность. Спустившись по лестнице, Аой оказалась в тускло освещенном подвале, заполненном коробками. Ей потребовалось мгновение, чтобы понять, что это был склад наркотиков. Наркотики были повсюду - аккуратно упакованные на столах, засунутые в шкафы, даже гордо выставленные на полках вдоль стен. На мгновение ее мысли вернулись к Юджи, и она задумалась, был ли он каким-то образом вовлечен во все это. Это казалось маловероятным, учитывая его тихий характер и отсутствие участия в деятельности группы до сих пор. Тем не менее, она не могла не задаться вопросом, знал ли он больше, чем показывал. Внезапно, девушку словно выдернули из реальности и вернули в день, когда ее тихая и размеренная жизнь изменилась навсегда. Кажется, Итадори точно кричал что-то о наркотиках. Мог ли он знать? Девушка помахала головой, пытаясь вернуться в настоящее. Нет, глупость какая-то, она просто бредит. В соседней комнате Аой услышала громкие стоны, смешанные со звуком шлепков плоти о кожу. Она осторожно выглянула из-за угла, ее сердце бешено колотилось от страха и отвращения. Увиденное вызвало еще большее отвращение: Тоджи, Сукуна и Сатору по очереди насиловали двух девушек, которые были связаны и с кляпами во рту лежали на большом столе. Их тела были покрыты потом и синяками, их мольбы о пощаде никем не были услышаны. От этого вида Аой чуть не вырвало. Теперь она поняла, где пропадали они все это время. Гнев и отвращение разлились по венам, угрожая подавить ее чувство сохранности собственной жизни. Хотелось ворваться и хоть как-то прекратить страдания этих девушек, которые проживали сейчас тот же Ад, что и она, или даже хуже. Но она заставила себя сохранять спокойствие, мыслить ясно. Это был ее шанс собрать информацию, узнать больше о внутренней работе этой империи зла. Она уже хотела скрыться и вернуться обратно в гостиную, как вдруг случилось то, чего она хотела меньше всего. Холодный взгляд Тоджи остановился на ней. Он злобно улыбнулся, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Народ, — его голос сочился угрозой, — Смотрите, кто решил присоединиться к вечеринке. Запаниковав, Аой бросилась бежать, спотыкаясь на каждой ступеньке. Тоджи мрачно усмехнулся и встал, его длинное мускулистое тело двигалось с удивительной грацией для кого-то столь огромного. — О, не убегай сейчас, Аой, — крикнул он, и его голос эхом разнесся по подвалу, — Я еще недостаточно повеселился с тобой. Аой помчалась вверх по лестнице, ее сердце бешено колотилось в груди, ноги дрожали от страха. Она достигла верхней ступеньки как раз в тот момент, когда Тоджи схватил ее сзади, его сильные руки прижали ее к бокам. — Отпусти меня! — закричала она в отчаянной попытке вырваться. — Слезь с меня! — Не сейчас, — прорычал он, с силой притягивая ее к себе, — Мы не закончили нашу маленькую игру. Он поднял ее с пола и понес, брыкающуюся и кричащую, обратно по коридору в общую гостиную, закинув к себе на широкое плечо. — И на этот раз я хочу, чтобы тебе тоже понравилось. Несмотря на все свои усилия, Аой знала, что из рук Тоджи ей не вырваться. Все, что она могла сделать, это приготовиться к любой ужасной судьбе, которая ее ожидала. Тоджи бросил Аой на диван, от чего она неловко подпрыгнула на нем. — Сейчас, сейчас, — сказал он, ухмыляясь, когда она, задыхаясь, лежала на смятых простынях, — Не нужно волноваться, — он попытался прозвучать ласково, но все же расплылся в почти зверином оскале, — Твое волнение все равно никак не повлияет на твою судьбу. Потому что я уже все решил, — на этих словах он достал кляп из своей тумбочки, отчего глаза пленницы распахнулись в ужасе. Он забрался на диван рядом с ней, наклонился, чтобы провести пальцем по ее щеке. От его прикосновения дрожь пробежала по ее телу, вызвав непроизвольный стон с ее губ. В эту же секунду он умело всунул красный шарик между ее губ и застегнул кляп: — Расслабься, мелкая, — прошептал он, его обжигающее дыхание с явным запахом сигарет коснулось ее уха, — Это не причинит боли... Ну или в крайнем случае не убьет. Но когда его руки начали двигаться по ее коже, а пальцы рисовали огненные узоры везде, где они касались, Аой стало все труднее дышать. Ее приступ паники, вызванный постоянным потоком оскорблений и унижений, которые она терпела от рук этих монстров-садистов, быстро усилился. Через несколько секунд она уже дико металась на диване, слезы текли по щекам, а крики заглушал кляп, все еще засунутый ей в рот. Девушка просто молила всех богов, чтоб кто-то из присутствующих ворвался и остановил тот ад, в который она попала, но, увы, никто в этом доме не был готов пойти против Тоджи, даже если бы хотел. Мужчины просто стояли, оперившись о стену, и говорили друг с другом так, будто речь шла о том, что они ели на завтрак. Их голоса эхом доносились до нее, словно радио на фоне: — Разве я тебе не говорил? — Годжо усмехнулся, бросив довольный взгляд на Чосо, который спускался по лестнице из своей комнаты, услышав шум из гостиной, — Ей здесь не место. Избавься от нее. Чосо равнодушно пожал плечами. — Что? И потратить впустую всю ту тяжелую работу, которую мы вложили в ее поимку? — парировал он, явно раздраженный своеволием Годжо, — Она ценная, помнишь? Сукуна шагнул вперед, его тонкие губы скривились в жестокой улыбке. — Может быть, нам стоит дать ей почувствовать, чего она заслуживает, — предложил он, многозначительно проведя пальцем по своей нижней губе, будто о чем-то раздумывая. Взгляды всех троих вновь вернулись на сцену, что разворачивалась перед их глазами, будучи их обыденностью. Когда руки Тоджи опустились ниже, Аой почувствовала, как ее захлестывает волна тошноты и паники. Она пыталась бороться с этим, но воспоминания нахлынули слишком быстро – наркотики, изнасилования, избиения... Все это стало невыносимым. Внезапно она резко выпрямилась, схватившись за лицо и грудь, словно пытаясь убежать от чего-то невидимого. В грудной клетке все сжалось, каждый вдох отдавался ужасной болью, а сердце билось с такой скоростью, что, казалось, вот-вот выпрыгнет. Ее разум устремился к входной двери, тело двигалось исключительно инстинктивно. Она с бешеной силой нажала на кодовый замок, надеясь вопреки всему, что он откроется и выпустит ее на свободу. В этом действии не было ни здравого смысла, ни логики - лишь одно сплошное отчаяние и вера в чудо, которого не случилось. Дверь оставалась крепко запертой, насмешливое напоминание о ее заточении. Тоджи наблюдал за панической атакой Аой со смесью восхищения и гнева. Он никогда раньше не видел никого настолько напуганным, и это только разжигало его собственные садистские желания. — Хватит, — рявкнул он, хватая ее за волосы и швыряя обратно на диван, — Ты никуда не пойдешь. Мужчина начал безжалостно избивать ее, его грубая мозолистая ладонь с тошнотворной силой опускались на ее и без того покрытое синяками и побоями тело. Каждый удар посылал ударные волны по ее позвоночнику, оставляя ошеломленной и дезориентированной. По мере того, как дыхание Аой становилось все более и более поверхностным, Тоджи почувствовал, как его охватывает возбуждение. Он знал, что подталкивает ее к краю, заставляя чувствовать то, чего она никогда раньше не испытывала. — Давай, — поддразнил он, хлопнув ее по лицу ладонью, — Дыши для меня. Чосо наблюдал со стороны, озабоченно нахмурив брови. Он знал, что Тоджи заходит слишком далеко, но он также знал, что лучше не вмешиваться в его дела напрямую. — Хватит, — резко сказал он, делая шаг вперед, — Она и так едва может дышать, — пытался призвать он к остаткам здравого смысла своего босса. Тоджи повернулся к нему с пылающими от гнева и презрения глазами. Но, увидев непоколебимый взгляд Чосо, он немного отстранился и вернул свой надменно-безразличный вид, позволив Аой на мгновение перевести дыхание. Она лежала на полу, хватая ртом воздух, как рыба, вытащенная из воды, по ее лицу неудержимо текли слезы. Чосо подошел к Аой, протянув руку, чтобы помочь ей подняться. Но как только он это сделал, она набросилась на него, ударив по лицу диким взмахом кулака. — Отойди от меня! — закричала она, — Я не нуждаюсь ни в твоей жалости, ни в твоей помощи! Чосо слегка отшатнулся, потрясенный ее внезапной силой. Он никогда раньше не видел такой ярости и сопротивления, направленной на него, и это на мгновение ошеломило. Когда к нему вернулось самообладание, он понял, что Аой была не только сломлена, но и потеряна в своем собственном разуме, неспособная распознать никого, кто пытался ей помочь. Взгляд девушки был как у зверушки, загнанной в угол и готовой до последнего биться за свою жалкую жизнь. Чосо глубоко вздохнул, пытаясь успокоить себя и Аой одновременно. — Все в порядке, — его голос был низким и ровным, — Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль или сделать еще хуже. Он снова потянулся, мягко взяв ее за руку и помогая подняться с пола. Пока она сопротивлялась, он просто крепко держал ее, отказываясь отпускать, несмотря на ее дергающиеся конечности. — Пойдем со мной, — твердо сказал он, подхватив ее на руки, и понес в свою, как ребенка. — Тебе нужен отдых. Когда они вошли в комнату Чосо, Аой вцепилась в него, как в спасательный круг, дрожа от страха и травмы. Она уткнулась лицом ему в грудь, пальцы впились в ткань его одежды, как будто она хотела ухватиться за что-то реальное и прочное. Это была жалкая попытка найти оплот хоть какого-то тепла в этом холодном Аду, в который ее затянули по нелепой случайности. Чосо усадил Аой на свою кровать, по ее дрожащему телу было ясно, что она все еще в шоке от нападения. Он потянулся к ближайшему шкафчику и вытащил шприц, наполненный каким-то лекарством. Ее глаза расширились от ужаса, когда она увидела шприц, предположив, что это был другой наркотик. — Нет! — закричала она, отталкивая Чосо от себя, — Не прикасайся ко мне! — девушка попятилась назад. Чосо приподнял бровь, наблюдая за реакцией Аой, понимая ее страх, но чувствуя себя немного уязвленным этим. — Это всего лишь успокоительное, — спокойно объяснил он, показывая ей шприц, — Я врач, понимаешь? Ты можешь мне доверять. Аой закричала и оттолкнула Чосо, когда страх возобладал над здравым смыслом. Но он был полон решимости помочь ей успокоиться, даже если для этого придется применить силу. Быстрым движением он ввел успокоительное ей в руку, наблюдая, как она откинулась на кровать, ее глаза закатились. Он знал, что это не идеально, но и не казалось, что был большой выбор – ей нужен был отдых и время, чтобы оправиться от всего, что случилось. Несколько часов спустя Аой вздрогнула и проснулась, ее разум все еще был затуманен от успокоительного. Она медленно села, протирая глаза и пытаясь вспомнить, что произошло. Оглядевшись, она увидела Чосо, сидящего в кресле рядом с кроватью и читающего книгу. Он взглянул на нее, приподняв бровь. — Ты проснулась, — констатировал он как ни в чем не бывало, закрывая книгу, и, откладывая ее в сторону, — Как ты себя чувствуешь? Аой не ответила и просто смотрела в одну точку перед собой. Ее глаза были пустыми, как будто она погрузилась в свои мысли или воспоминания. Чосо вздохнул, осознав, что девушка все еще находится в своем собственном мире. — Послушай, — мягко сказал он, вставая с кресла, — тебе нужно что-нибудь съесть. Я схожу за едой. Аой не ответила, ее взгляд все еще был устремлен в одну точку перед собой. Когда Чосо вернулся с подносом еды, он обнаружил, что она все еще сидит в той же позе, ее глаза расфокусированы и не двигаются. Он поставил поднос на прикроватный столик, нахмурившись из-за отсутствия реакции с ее стороны. Чосо сел рядом с Аой, его глаза изучали ее лицо в поисках каких-либо признаков узнавания или эмоций. — Эй, — тихо сказал он, пытаясь достучаться до нее, — Пора что-нибудь съесть. Аой покачала головой, на ее глаза навернулись слезы. — Я не хочу так жить, — прошептала она прерывающимся от волнения голосом, — Я больше не могу этого выносить. Чосо обнял ее, прижимая ее к себе, пока она рыдала, прижавшись к нему. Он ничего не сказал, просто позволил ей выплакать всю боль и страх, которые накопились у нее внутри. Через некоторое время рыдания Аой утихли, оставив ее измученной. Чосо протянул ей салфетку, наблюдая, как она вытирает последние слезы. — Съешь что-нибудь, — мягко посоветовал он, — Тебе нужны силы. Она неохотно взяла у него тарелку, пальцы слегка дрожали, когда она набирала на вилку еду. Она медленно жевала, не ощущая ничего, кроме отчаяния, смешанного с мягким вкусом на языке. Пока она ела в тишине, не могла не заметить, как пристально Чосо наблюдал за ней. Ей было неловко, но в то же время любопытно узнать его истинные намерения. Было ли в этом человеке нечто большее, чем казалось на первый взгляд? Или он был просто еще одним монстром, маскирующимся под кого-то другого? На данный момент она отбросила эти мысли, сосредоточившись на том, чтобы проглотить каждый кусочек, не подавившись. — Кто это приготовил? — осторожно спросила она, подозрительно разглядывая тарелку. Чосо беспечно пожал плечами. — Я, — ответил он голосом, лишенным эмоций, — Все не так уж плохо, не так ли? Аой ухмыльнулась, пытаясь вернуть часть своего прежнего сарказма. — Это ужасно, — невозмутимо ответила она, — Тебе следует заниматься своей повседневной работой. Чосо закатил глаза на ее комментарий, прежде чем встать с кровати. — Ну, спасибо. Несмотря на попытки пошутить, Аой обнаружила, что на удивление голодна. Она съела еду быстро и жадно, тело жаждало пищи после нескольких дней жестокого обращения и пренебрежения. Когда она закончила есть, Чосо наблюдал за ней с непроницаемым выражением на лице. — Знаешь, — тихо сказал он, — ты не такая крутая, какой притворяешься. Аой вызывающе посмотрела на него. — А как насчет тебя? — огрызнулась она в ответ, — Ты просто какой-то добросердечный доктор или тоже участвуешь в этой дурацкой игре? Чосо небрежно пожал плечами. — И то, и другое, — ответил он без эмоций, — Но у меня есть свои причины быть здесь, — помолчал мгновение, прежде чем добавить, — Кроме того, за это хорошо платят. Аой усмехнулась его честности, поставив тарелку на стол. — Что с Юджи? Где он? — спросила она, ее голос дрожал от страха и отчаяния. Чосо слегка нахмурился, глядя на свои руки. — С ним все в порядке, — сказал он наконец, — Просто сейчас занят другими делами. Чосо жестом указал на телевизор, по которому шел фильм. — Хочешь что-нибудь посмотреть? — небрежно спросил он. Аой поколебалась, прежде чем медленно кивнуть. Телефон, который в ее привычной жизни был для нее лучшим товарищем, она не видела уже.... Сколько дней она здесь? 5? 7? Она уже потеряла счет. Хотя бы телевизор увидела за все это чертово время. Что угодно, лишь бы отвлечься от своих мыслей и страхов хотя бы на мгновение. Они смотрели в тишине, и Аой пытался игнорировать напряжение между ними, когда они делили пространство на кровати. Фильм не очень заинтересовал ни одного из них, но он обеспечил неловкое спокойствие, которое воцарилось в комнате. Впервые за все время с момента ее прибытия сюда, она так спокойно чувствовала себя. Ее организм от этой расслабленной атмосфере невольно потянуло обратно в сон. Когда Аой уснула, Чосо пристально изучал ее лицо. В этой девушке было что–то, что заинтриговало его - ее сила и уязвимость одновременно. Чосо оставил ее спящей в его постели, черты ее лица, наконец, расслабились во сне. Он расправил кресло и растянулся на нем, пытаясь найти хоть какой-то комфорт в этом. Проснувшись на следующее утро, Аой почувствовала облегчение от того, что пережила еще одну ночь. Она медленно села, тело болело после вчерашних избиений. Оглядевшись, она увидела Сугуру, развалившегося рядом с ней на кровати с закрытыми глазами и скрещенными на груди руками. Казалось, он находился в каком-то глубоком сне или состоянии, подобном трансу. Девушка закрыла глаза, зажумрилась, и снова открыла их, вновь увидев Гето. Значит, это не сон. Аой для верности надавила на синяк и почувствовала боль. Точно не сон. “Тогда какого черта он здесь?” — возникло в голове, когда она окончательно убедилась в реальности увиденного. Аой легонько потрясла Сугуру, пытаясь пробудить его ото сна. — Эй, — тихо сказала она, надеясь не слишком напугать его, — Почему ты здесь? Сугуру медленно открыл глаза, смаргивая навалившуюся на него сонливость. Он сел, зевнув, вытянул руки над головой, прежде чем повернуться к ней лицом. В отличие от Аой, Гето вообще не видел ничего странного в своем присутствии в чужой комнате. — Потому что хочу быть здесь, — просто ответил он, низко и уверенно, — Ты интересный объект изучения человеческого поведения. Аой фыркнула, восприняв его комментарий как шутку. — Ты идиот, — сказала она со смехом, качая головой, — но я думаю, у нас есть что-то общее. Сугуру ухмыльнулся, находя забавным ее ответ. — Полагаю, да. Мне нравится, что к тебе возвращается чувство юмора, — согласился он, протягивая руку, чтобы игриво взъерошить ее волосы, — И больше ни о чем не беспокойся. Теперь я на твоей стороне. Девушка приподняла бровь, гадая, что он имел в виду. — Где ты был все это время? — с любопытством спросила она, — И почему Сукуна сказал, что тебя больше нет? Сугуру пожал плечами, выражение его лица стало серьезным. — Мне нужно было уладить кое-какие дела, — туманно объяснил он, — а Сукуна, как обычно, просто драматизирует. Аой повернулась к Сугуру с немой просьбой в глазах. — Пожалуйста, — тихо умоляла она, — помоги мне сбежать отсюда. Сугуру посмотрел на нее, нахмурившись. — Я не могу этого сделать, — твердо сказал он, — это было бы слишком рискованно для нас обоих. Тоджи решает здесь все, — рассуждал Сугуру, прищурив глаза, — Если мы попытаемся уйти без разрешения, он убьет нас обоих. Взгляд Аой наполнился отчаянием. — Ты не можешь поговорить с Тоджи? — спросила она почти шепотом, — Убеди его отпустить нас? Сугуру покачал головой, его челюсти сжались. — Он не станет меня слушать, — резко сказал он. Внезапно Сугуру обнял Аой, притягивая ее ближе. Его горячее дыхание коснулось ее уха, когда он прошептал: — Я скучаю по тебе, Аой. Ее сердце пропустило удар от внезапного проявления привязанности, но она быстро поняла, что что-то не так. Еще пару дней назад она бы поверила во внезапный порыв близости к ней, но сейчас не была настолько наивна. Его глаза были стеклянными и отстраненными, а хватка слишком крепкой. — Сугуру, — сказала она, пытаясь отстраниться, — Ты... Ты под наркотиками?! Хватка Сугуру усилилась, его глаза встретились с ее. — Нет, я не такой, — прорычал он, отрицая ее обвинение, — Я просто... Я хочу заняться с тобой любовью. Аой боролась с его навязчивыми объятиями, мышцы напряглись, когда она попыталась вырваться. — Прекрати это! — закричала она, но голос был приглушен его грудью, — Отпусти меня! Но Сугуру, казалось, только становился настойчивее, его тело прижималось к ней все теснее, когда он продолжал целовать ее шею и плечи. Наконец, Аой удалось влепить ему пощечину, заставив его со стоном отпустить ее. Она отшатнулась назад, сердце бешено колотилось, когда она посмотрела на него с ненавистью и отвращением. — Ты отвратительный кусок дерьма, — ядовито выплюнула она, — Как ты мог так поступить со мной? Выражение лица Сугуру исказилось смесью гнева и отчаяния. — Хорошо, — огрызнулся он с решимостью во взгляде, — Будь по-твоему. Но если ты хочешь знать, где держат Юджи, сначала тебе придется переспать со мной. Замешательство Аой сменилось возмущением, когда она поняла, что поддалась на его манипуляции. — Ты ублюдок! — закричала она, нападая на Сугуру с кулаками, — Ты знал, где был Юджи все это время! Почему ты мне не сказал? — С меня хватит, — он, наконец, потерял терпение и ударил ее в ответ, его руки оставили синяки на нежной коже, — Заткнись, тупая шлюха! — заорал он, его глаза были дикими от гнева, во что вообще никак не верилось Аой. Она могла представить таким кого угодно из своих мучителей, но точно не Гето, — Ты хоть представляешь, сколько раз я хотел тебе сказать? Но нет, тебе нужно было проявить упрямство и оттолкнуть меня! Девушка беспомощно продолжала бить Сугуру, кулаки врезались в его грудь и лицо, когда она закричала от гнева и предательства. — Почему вы так поступаете со мной? Почему вы все это делаете? — закричала она, задыхаясь от слез и возмущения, — Я думала, ты мой друг! В последнем порыве ярости Сугуру схватил Аой за горло, оторвав ее от земли, и проговорил сквозь стиснутые зубы. — Я никогда не был твоим другом, ты, глупая маленькая сучка. Я мечтал использовать тебя так же, как и все остальные здесь. Сильным толчком брюнет повалил ее на кровать, придавив ее к матрасу, и начал грубо раздевать. Девушка была даже не особо способна сопротивляться, и, кажется, поняла одно: чем раньше это закончится, тем лучше будет для нее же. Она слышала характерный треск хлопковой одежды, стараясь просто абстрагироваться от всего происходящего. Гето просто порвал очередной комплект ее одежды, оставив ее обнаженной под собой, не особо заботясь о синяках и ссадинах на ее теле. Его руки тут же начали изучать ее тело, периодически с силой надавливая, заставляя ее шипеть и вскрикивать от боли. Пока он продолжал нападать на Аой, в комнату вошел Годжо с ухмылкой на губах. — Какая прелесть, — присвистнул он, стоя в проходе, подперев его плечом, — Похоже, наша маленькая Аой наслаждается весельем, — расплылся он в ухмылке, медленно подходя к ним. У нее перехватило дыхание. Выдержать пытку Сугуру - пол беды. Но если к ним сейчас присоединится еще и Сатору.... Девушке было даже жутко представить, что ее будет ждать. Сугуру впился взглядом в Годжо, его хватка на Аой усилилась. — Убирайся, — прорычал он с нескрываемой яростью, — Это тебя не касается. Годжо мрачно усмехнулся, наклоняясь ближе к Аой. — О, еще как касается — расплываясь в еще более довольной усмешке, отозвался он, садясь на край кровати к ним, — У каждого из нас есть свои роли в этой маленькой игре, — Сатору едва ли не облизнулся, когда подушечки его пальцев скользнули по шее Аой, которая замерла от того, что просто не могла даже осознать реальность происходящего. Боже, пусть это будет кошмар. Просто жуткий кошмар, от которого она не может проснуться. С разочарованным вздохом Сугуру отпустил Аой, позволив Годжо присоединиться к ним на кровати. Он закатил глаза, явно раздраженный тем, что его прервали, но не желающий полностью терять контроль. Он планировал завладеть Аой самостоятельно, но, так и быть, ничего страшного в том, чтобы разделить ее с Годжо он не видел. Беловолосый тут же начал ласкать легкими, почти ласковыми прикосновениями девичье тело, а губы наклонились к шее, сначала оставляя нежный, влажный поцелуй, а следом отмечая чувствительную кожу ярким засосом. Аой слабо уперлась ему в плечо, в жалкой попытке оттолкнуть. Сил откровенно не хватало ни на что, а каждое движение оставалось болью в теле. И тем не менее, она продолжала ворочаться и пытаться хотя бы ногами пнуть кого-то из этих двух, надеясь, что если это не остановит, то хотя бы задержит. — Оставь меня в покое. — шипела она, скорее ради самой себя, чем в надежде быть кем-то услышанной, ее голос был полон отчаяния и гнева, — Я ненавижу вас всех! — она зажмурилась, не желая хотя бы видеть происходящее с ней. Но парням было абсолютно плевать на ее протесты, ровно, как и всегда. Аой лишь почувствовала, как к нежным и поверхностным ладоням Сатору, что сейчас поглаживали ее ребра, задевая соски, присоединились более уверенные руки его друга, настойчиво скользя по талии вниз и надавливая на синяки в районе таза. Девушка невольно поморщилась и рефлекторно дернулась руками к ладоням Сугуру, в слабой попытке оттолкнуть его от собственных гематом, которые и без давления болели. Сугуру в эту же секунду перехватил ее запястья. — Расслабься, — приказал он низко и угрожающе, — Наслаждайся, или я позабочусь, чтобы ты пожалела об этом. Годжо в это время обхватил губами сосок девушки, скользя второй рукой по плоскому животу прямиком между ее бедер, тут же оказываясь в районе промежности и с завидной точностью нащупывая клитор, начав поглаживать его круговыми движениями, вынуждая Аой прогнуться. — Вот так, Аой, — промурлыкал он, — Отпусти свой гнев и просто почувствуй удовольствие, — он наклонился к ее уху, облизывая и прикусывая мочку. Сугуру завела картина того, как его товарищ только что игрался с грудью их общей партнерши, и решил провернуть то же самое, но в своей манере. Более грубо, настойчиво, втягивая сосок в свой рот, оттягивая его почти болезненно, вынуждая девушку метаться по кровати, не зная куда себя деть. Рука беловолосого продолжала дразнить ее клитор, а Сугуру терзал ее грудь своим ртом. Она зажмурилась и тут же ощутила, как чья-то рука грубо сжала вторую грудь, а потом и второй ее сосок оказался в мужском влажном рту. Аой приоткрыла глаза и увидела перед собой две макушки мужчин, что безжалостно терзали ее грудь. Она вновь зажмурилась, стараясь не верить в реальность происходящего. В конце концов, Аой перестала бороться и подчинилась их прикосновениям. Тело задрожало от смешанных эмоций, когда она почувствовала, как их руки и рты исследуют ее, принося одновременно боль и удовольствие. — Просто делай со мной, что хочешь... — простонала она, звуча надломленно и побежденно. Сугуру ухмыльнулся, на секунду даже удивившись таким словам. — Так то лучше, — заявил он, тут же убирая руку Сатору с ее промежности, и удобно располагаясь между ее ног. Аой смотрела в потолок, чувствуя, как горячие слезы стекают из ее глаз. Она четко слышала, как расстегиваются ремень и молния брюк. Следом она ощутила, как горячая головка коснулась ее входа во влагалище, и резким толчком погрузилась в нее. Аой предпочла бы и дальше просто смотреть в потолок, стараясь отвлечься, но ее щеки болезненно обхватили. — Эй, малышка, ну не будь ты бревном. Тут ради тебя двое стараются, — промурлыкал Годжо, тут же утягивая ее в страстный поцелуй, пока его рука лениво теребила один из ее сосков. Девушку едва не вырвало от того, как бесцеремонно язык Сатору исследовал ее рот. В этой ситуации было отвратительно все: долбежка Сугуру, издевательство над ее многострадальными сосками и этот мерзкий поцелуй с привкусом табака. Тем вренем, Сугуру лишь ускорил темп, его бедра прижались к ее бедрам, когда он грубо взял ее. Аой скулила от смеси боли и удовольствия, ее тело извивалось под ним, когда она почувствовала, как он полностью заполняет ее. Годжо двинулся ниже, целуя и облизывая каждый сантиметр женского тела, что впервые не сопротивлялось и не изворачивалось в мужских руках. Сатору целовал, посасывал, покусывал все, до чего мог дотянуться, пока его друг просто долбился в быстром темпе. Но в ответ он получал лишь слабые вздохи, всхлипы и лишь изредка стоны, что не могло его не разочаровывать. — Когда она сопротивляется, она даже как-то погорячее будет, — задумчиво протянул Сатору, просто растягиваясь на кровати и дожидаясь своей очереди, — А вот не будь ты такой строптивой, можно б было и твой ротик опробовать, или что поинтереснее, — шептал беловолосый, обжигая своим горячим дыханием щеку девушки. Аой лишь поморщилась от его слов, чувствуя лютое отвращение к своему телу, которое сейчас просто использовали как секс куклу. “Хотя бы не так больно” — утешала она себя. — Ты можешь хоть иногда заткнуться, — рыкнул Сугуру, и без того не очень довольный участием Сатору в этом процессе. С последним толчком Сугуру вошел в нее, его тело содрогнулось от удовлетворения. Аой почувствовала, как теплое семя разливается внутри нее. Даже думать не хотелось о возможных последствиях того, что они творили. Девушка просто надеялась на то, что она умрет раньше, чем хоть одно из последствий настигнет ее. Измученная и измотанная, она рухнула на кровать, ее дыхание стало прерывистым. — Ну наконец, — обрадовался Сатору, что уже давно изнывал от желания, и просто лениво поглаживал тело девушки, дожидаясь “очереди”. Годжо разделся, обнажив свой внушительный член. Он подошел к Аой, которая все еще переводила дыхание, и расположился у нее между ног. Сильными руками он чуть приподнял ее берда. Без всякого предупреждения он вошел в нее, заставив вскрикнуть от боли. — Ну-ну, малышка, ласки с тебя хватит, — наигранно успокаивающе протянул он, тут же набрав быстрый темп. Аой ненавидела Сатору всеми фибрами своего существа. Это из-за него она оказалась тут. Когда он насиловал ее, она не желала ничего так сильно, как того, чтобы он умер медленной, мучительной смертью. Но она знала, что это произойдет не скоро. Сатору продолжал жестоко трахать девушку, не проявляя милосердия или заботы о ее благополучии. Он и так слишком долго был мягок и заботлив по отношению к ней, и просто не видел смысла проявлять подобное в самом процессе соития. Он крепко сжал ее бедра, заставляя отвечать на его толчки, когда безжалостно входил в нее. Аой уткнулась лицом в матрас, тихо скуля, рыча и плача от мерзких ощущений внутри своего тела. Сугуру, который получил свою порцию удовольствия, наблюдал с довольной ухмылкой на лице. Вид того, как Сатору насилует Аой, только еще больше завел его. — Знаешь, Сатору, в чем-то ты прав, — задумчиво протянул он, обходя кровать и становясь прямо перед девушкой. Одним рывком он схватил ее за длинные фиолетовые волосы, вынуждая запрокинуть голову до хруста в шее. Он уставился своими янтарными глазами на заплаканное, искаженное от боли и унижения лицо Аой, — Было бы чертовски хорошо занять этот вечно визжащий рот, — он похлопал ее по щеке. Сатору не умаляя скорости движения собственных бедер лишь посмеялся со слов друга: — А я говорю тебе, — усмехнулся он, и шлепнул девушку по ягодице, — Ну ничего, малыш, еще пару раз и войдешь во вкус, а там и сосать заставим, — будто издевался он, еще сильнее увеличивая амплитуду проникновения в женское лоно. Аой зажмурилась, желая всего этого не слышать. Она бы предпочла просто потерять сознание и уже дать им делать все, что их извращенный разум может придумать. После того, что показалось вечностью, Сатору, наконец, закончил внутрь и вышел из Аой. Он рухнул на кровать рядом с ней и почти мгновенно заснул. Сугуру последовал его примеру, отключившись с довольной улыбкой на лице. Оставшись одна посреди их сна, Аой лежала между ними, ощущая боль в каждой конечности. Слезы щипали глаза и щеки, когда она свернулась калачиком, пытаясь найти хоть какое-то подобие утешения среди грязи и разврата, которые ее окружали. Хотелось хотя бы сходить в душ, но тело противно ломило, а ноги предательски дрожали. Казалось, что прошли часы, пленница лежала в отчаянии, не в силах выбраться из кошмарной ситуации, в которой оказалась. В конце концов, усталость взяла свое, и она погрузилась в сон, все еще дрожа от боли и страха.