***
Натаниэлю двенадцать, когда его выкидывают на поле для экси вместе со взрослыми игроками. На первой тренировке ему ломают три пальца на левой руке. Натаниэлю тринадцать, когда его первый раз насилуют. Он лежит на мокром полу душевой, истекая кровью. Было мерзко, Но не страшно. Ведь Жана не трогали. На запястьях появились новые синяки от жесткой хватки старшего Ворона. Любое движение сопровождалось жуткой болью. Нат не думал, что может стать хуже. Он думал, что уже на пике. Но оказалось, что это не так. Нату всё ещё тринадцать, когда он знакомится с Рико. Оказывается, что младший Морияма — садист с жуткой манией величия. Жизнь Натаниэля превращается в ад. Всё ещё тринадцать, когда Ната привязывают к стулу и Рико заставляет его смотреть на страдания Жана. Того топят. И каждый раз, доставая из воды, приказывают склонить голову и подчиниться. Жан не соглашается. Всё повторяется снова. Натаниэлю давно не давали заданий. Как выяснилось позже, Кенго никогда не хотел делать из младшего Веснински «Мясника». Главе якудзы было достаточно сломать нерадивого ребёнка. И наказать за предательство матери. Жан Моро больше не был под защитой. Натаниэль всегда думал, что смерть — это раз и навсегда. Но как оказалось, это относится только к физическому обличию человека. Душа человека может умирать бесконечное количество раз. Жана Моро насилуют, а Натаниэль, зажатый на полу, не может этому помешать. Тогда он даёт свою вторую клятву — уничтожить всех, кто причастен к страданиям его брата.***
— Осторожней, мой ангел. Натаниэль бережно снимает испорченную одежду с избитого тела француза. Откидывает её в сторону и опускает того в набранную тёплой водой ванну. Пена с запахом кокоса нежно обволакивает воспалённые участки кожи и помогает расслабить мышцы. В небольшой комнате, отделкой бежевой плиткой, негромко гудит вентиляция. Хриплый шёпот становится оглушительным для рыжика. — Ти… Я... Я не могу больше. — Не беспокойся, мой ангел. Они больше не тронут тебя. Я не позволю. Перед глазами того темнеет, рана на животе от ножа болела и сильно кровоточила. Но сейчас было не до этого. Нужно было помочь Жану. Его единственному свету в жизни. И он сделает всё. И он сделал. На следующее утро в своих ванных комнатах совершили самоубийство три члена команды. Никто даже подумать не мог, что за этим событием будет стоять полумертвый и истощённый подросток. Никто и не подумал. Рико рвал и метал ещё неделю. Оставшись без верных псов, пришлось умерить свой пыл и желание делать больно. Перерыв Натаниэля между страданиями был не долгий. Его отловили прямо после вечерней тренировки. Мышцы сильно ныли от перенапряжения, играть в тринадцать лет истощённому ребёнку было очень сложно. Тем более, против учеников университета Эдгара Аллана. Но кого волновало его состояние? Оно сыграло им на руку. Натаниэля жестоко избили. Сначала Рико, а затем тренер. За невыполнение игровых установок. Мальчик так бы и остался лежать в тёмном коридоре, в луже собственной крови. Если бы не Жан. Француз сильно забеспокоился отсутствием рыжего и отправился на его поиски. Найдя, он ужаснулся. Три ребра были сломаны. Многочисленные порезы, синяки. Но самым страшным всегда был факт сексуального насилия. На этот раз Рико сам решил развлечься с симпатичным мальчиком. Жан снова плакал. Француз, захлебываясь беззвучными рыданиями, забился в угол комнаты. Кошмары всё никак не могли оставить его. На кудрявую макушку осторожно опустилась чужая рука. Моро дёрнул головой, от удара об стену сберегла та самая поставленная ладонь. Увидев, как из темноты на него смотрят два сапфира, он рванул вперёд, давая волю слезам. Он знал, что его не осудят, знал, что помогут и приласкают. Рядом с рыжим демоном все страхи отступали. С той ночи они стали спать на одной кровати.***
С Кевином Дэем ему повезло познакомиться на одной из тренировок. Тот бегал за Рико, как послушный пёсик и выполнял всё, что тот скажет. Он сразу не понравился Нату. Слишком услужливый, слишком трусливый. Но было в нём что-то ещё. Что именно он тогда испытал, Натаниэль понял в ночь, когда помогал ему сбежать. Натаниэлю было четырнадцать, он всё ещё не мог смириться с позорным положением в Гнезде. Несмотря на угрозы, частые избиения и насилие, он не признавал Рико королём. Он бил в ответ, за что потом получал ещё больше. Его рот не затыкался, когда «Король» особенно сильно выводил его. И за все его проступки страдало тело. Но это было его тело. А к этому он привык с детства. Жана на какое-то время оставили в покое.***
Натаниэлю было пятнадцать, его жизнь стала относительно стабильной и спокойной. Избиения, пытки, ругань, а затем полчаса заботливых рук француза, что помогали ему не умереть. Было славно. Спокойно и хорошо. Жан всё чаще ругал рыжего идиота за самопожертвенность, за то, что страдал ради него. — Нати, я очень тебя люблю, не смей умирать, — однажды раздался надорванный шёпот в их ванной. Натаниэль пострадал сильнее обычного. Разъярённый тренер не рассчитал силу, с которой был тростью по хрупкому телу. В тот день Натаниэль так и не пришёл в себя. Жан снова плакал. Кевин Дэй ворвался в его жизнь неожиданно резко. После одной из тренировок, на которой Натаниэль очень красочно послал Рико, он подошёл к нему в раздевалке и протянул рыжему что-то в шелестящий упаковки. Злаковый батончик. Веснински не понимающе поднял бровь и уставился на нападающего. — Что это? — Спасибо. Меня ещё никогда никто не защищал. Но в следующий раз не стоит этого делать. Тебе может сильно влететь. Нат хмыкнул и, плюхнувшись на скамейку, лучезарно улыбнулся. — Да ладно. Мне всегда прилетает. Дэй улыбнулся и, потрепав рыжие кудри, поспешил за уже ушедшим Рико. Батончик в тот день порадовал Жана. С того дня прошло две недели. Ни дня Натаниэль не прожил спокойно. После разговора в раздевалки в груди защитника что-то щёлкнуло. Он хотел помогать Кевину. Ната стали бить чаще и сильнее. Жан каждую ночь скулил над его побитым телом, осторожно прижимаясь ближе. Кевин воровал из столовой свежие фрукты и не заметно приносил Натаниэлю. А Натаниэль в свою очередь обеспечивал им безопасность. Рико всё реже срывался на Кевина, а на Жана и вовсе перестали обращать внимание. Вся ярость Мориям была направлена на рыжего придурка.***
Натаниэлю было шестнадцать, когда его отца посадили, а Кенго первый раз попал в больницу. В тот день он понял — теперь поменяется всё. Долго ждать не пришлось. Маленький лорд пригласил его к себе через месяц. Отказ не принимался, поэтому его просто оглушили и приволокли в кабинет. Очнулся он на диване, в главном кабинете Мориям. Ичиро сидел за столом, в руках бокал с янтарной жидкостью. Голос холодный и твёрдый. — У меня предложение. Но советую подумать очень хорошо. Натаниэль сглотнул вязкую слюну и сёл напротив стола. — Я готов выслушать вас, — пауза. — Мой лорд. Молодой господин хмыкнул. — Я слышу презрение в твоём голосе. Нат просто кивнул. А затем пояснил: — К себе. — Я хочу, чтобы ты стал убивать для меня. Стал тем, кем был твой отец. Только лучше. Я знаю, ты способен на это. Холодный пот выступил на лбу и спине. — Я... Я не... — слова отказывались вылетать из его рта. Он не мог! Он не хотел быть как отец… — Подумай хорошо, — пауза, а затем контрольный в голову. — Ти. Выбора не остаётся. Следующие слова он озвучивает быстрее чем думает. — Я согласен. — Я в тебе не сомневался, — Ичиро мягко улыбается. — Но не сейчас. Я приду за тобой в твой восемнадцатый день рождения. Поверь, милый, ты не пожалеешь, что согласился работать со мной, — последним слова он подчёркивает интонацией. Не на него, а с ним. Натаниэль уходит, переполненный надеждой на лучшее.***
Нату все ещё шестнадцать. Его жизнь потеряла краски неделю назад. Уже семь дней он засыпает с мольбой о том, чтобы не проснуться. Уже семь дней его тело умирает от ломки, если наркотик не попадает в его организм. Уже семь дней Жан плачет по ночам без перерыва. И уже четыре дня, как Натаниэль не смыкал глаз. Единственный способ выудить пользу из новой проблемы — это экси. Нат совсем недавно осознал, что эта игра — одно из лучшего, что с ним случалось. Неделю назад. Наркотики оказалось достать до ужаса просто. Несколько минут унижений в душевой и баночка с волшебными таблетками у тебя. Натаниэль ненавидит себя. Нат хочет умереть. Ему нельзя. Он мерзкий. Отвратительный. Он проглатывает наркотик. Зависимость. Странное чувство — ощущать себя зависимым. Чувствовать, что твоя жизнь больше не принадлежит тебе. Знать, что если ты не проглотишь белый шарик, тебе будет плохо. Для кого-то это так. Но не для Ната. Его жизнь давно не принадлежит ему. Его насилуют несколько раз в неделю. Жана по-прежнему не замечают. Это было хорошо. Эйфория заменяет все другие ощущения. Он смеётся, когда его бьют. И заливается истеричным хохотом, когда насилуют. После пятого раза к нему больше не подходят. Зато Жан начинает всё чаще задерживаться после тренировок. Всё чаще хромать и шипеть от простых движений. Натаниэль — чудовище.***
Нату семнадцать, и он перестал чувствовать.***
Натаниэлю восемнадцать. В тот день на поле для тренировок находят трех, зверски растерзанных трупа. Трое Воронов, что стали подручными Рико после того, как убили первых. Этим повезло гораздо меньше. Ногти были вырваны, а глаза выцарапаны ножом. На предплечьях и торсе красовались глубокие порезы. У всех троих были перерезано горло. Натаниэль — чудовище.***
Ичиро был до безумного пунктуален. Ровно в 00:00, 19 января, дверь в комнату распахнулась. На этот раз Нат пошёл добровольно. — Ну здравствуй, Нати. Рыжий ловил разгар прихода, поэтому он с расслабленной улыбкой откинулся на спинку кресла и пожал плечами. — Приветик, Ичи. Морияма долго всматривался в парня напротив, а затем расхохотался. — Да ты отчаян, Нат, — он придвинулся ближе. — Как ты пришёл к этому? В глазах новой главы японской мафии был едва заметный, но искренний интерес. Натаниэль приблизился к лицу брюнета и выдохнул ему прямо в губы. — Моя жизнь — полное дерьмо. Теперь оно хотя бы разноцветное. Мафиози снова захохотал. Но затем резко стал серьёзным. — Ты сделал свой выбор уже давно. Но спрошу ещё раз. Ты готов занять место отца? Веснински улыбнулся. Не такой же опасный и холодный оскал, как у Натана. Другой. Этот был безумным, ядовитым и жестоким. От этой улыбки кровь сворачивалась в жилах, а страх хватал за горло. — Ты точно не мясник, — завороженно прошептал японец. — Ты — Дьявол.