Красная тряпка

*** Сегодня последний день отдыха перед школой. Арсений так и не придумал, что будет делать с этими огромными синяками, что так хорошо видны через все его футболки, кофты и худи. Замазать даже нечем. Как мальчишка появится на пороге кабинета директора, занося бумаги? Сразу же всё заметит. Хотя, стойте-ка, у Арсения где-то в шкафу была какая-то водолазка с очень высоким горлом, главное, чтоб она была в презентабельном виде. Арсений всем телом заваливается в шкаф и начинает искать белую водолазку. Потеряв все надежды, мальчик последний раз откидывает в сторону футболки, всякие штаны и... Как же хорошо! Она нашлась, так что Арсений может не переживать за свой вид. Мальчишка берёт утюг и доску, начиная разглаживать тонкую ткань. Утюг, не торопясь, проходит по всем складкам, разглаживая их. Процесс выходит недолгим, но мальчик, слегка уйдя в свои мысли, чуть не сжигает мягкую ткань. Выключив утюг, Арсений надевает водолазку и идёт к зеркалу поправлять её. Разглядывая себя в полный рост, Арсений замечает синяки под глазами от недосыпов и вечных голодовок, тонкие острые руки, узкие плечи, длинные худые ноги и тонкую талию. Мальчик не считает себя красивым. Ни в коем случае. Ему так говорили отец с матерью. Одноклассники не обращали внимания на его худобу, а сам Арсений с ненавистью глядел на себя в любую отзеркаливающую поверхность. Ну куда он такой родился? Обтягивающая водолазка делает его ещё тоньше, будто показывая, насколько он никчемный, подчёркивая талию. Ткань прикрывает горло так, что синяка не видно совсем, чему мальчик мысленно радуется. Его вообще кто-нибудь сможет полюбить? Арсений будет задаваться этим вопросом много раз. Пора выходить и подавать документы в новый класс, поэтому мальчик надевает курточку и тонкую шапку, выходит из квартиры. Сегодня на улице очень тепло от яркого солнца, которое расплавляет оставшийся снег, образовывая его в маленькие ручейки. Арс считал, что Питер – серый город, скучный и нудный, но, оказывается, здесь тоже может быть так хорошо и ярко, что аж на душе становится свободно да легко. От дома до школы на автобусе ехать три остановки, поэтому уже через пятнадцать минут мальчик был в здании. Он быстро отдаёт все бумаги и расслабляется, хоть в коем-то веке. Всё же, несмотря на приятную лёгкость, парнишка никак не может принять поступок матери. Да, она молчала. Да, она не обращала внимания. Да, она была ужасной мамой для сына. Но почему? Мальчик будет задаваться этим вопросом, видимо, всегда. Пока у Арсения одна часть разума защищает маму, а вторая противоречит ей. Он разберётся в этом, но стоит дать время. Весь оставшийся день проходит удивительно спокойно. Отец так и не вернулся, скорее всего, он где-нибудь пьёт, или... Других вариантов нет. Арсению хорошо в пустой квартире. Никто его не донимает вечными спорами, не бьёт и не орёт. Спокойно. Мальчик не знает, как они будут жить, если Сергей пропьëт все деньги. Хуже уже не будет. Господи, почему всё так сложно? Школьная форма давно готова — обычные брюки, любимая, с недавних пор, водолазка, ну и пиджак, чтоб, хоть немного, давал какой-то объём. Пробная смена уже завтра, поэтому Арсений читает статьи, как вести себя с разными людьми. Примерно оценив свои возможности, у мальчика создаëтся ощущение, что его выпрут в первый же день. Никому не интересны его тараканы в голове, только самому Арсению. Завтра сложный день, мальчик готовиться к нему морально. Глаза сами закрываются от усталости. Телефон мягко опадает вместе с потяжелевшей рукой, нога свисает с кровати, а вторая ручка сжимает края подушки. Тишина не давящая, а наоборот, нежная, будто мальчишку кто-то убаюкивает на руках. Пухлые обкусанные губы что-то мычат уже во сне, а длинные ресницы перестают трепыхаться, тоже забываясь в крепком сне. *** Понедельник довольно сложный день для всех. Сложно просыпаться, вставать с кровати, а потом идти на работу или в школу. Несмотря на то, что мальчик просыпается примерно в то же время в школу, как и на выходных и, вроде, не должен чувствовать нежелание куда-то идти, что-то не так. Будто понедельник не зависит от этого, выспался ты или нет, просыпаешься сам в это время или нет. Ощущение, будто у этого дня какая-то своя атмосфера, которая почти одинакова для всех. Зажмурив глаза, мальчик вытягивает ножки и тонкие руки, издавая тихий стон и выгибая поясницу. Несмотря на огромное желание завалиться обратно в кровать и проспать до обеда, Арсений встаёт, надевая выглаженную одежду, и направляется в ванную, чтобы умыться и почистить зубы. Смотря в зеркало, мальчик выглядит достаточно свежо. Искренние, чистые лазурные глаза мягко смотрят на своё отражение, скрывая всю ту же неприязнь к своему лицу. Арсений снова загоняется, вспомнив про свои комплексы. Ему бы уйти в спальню, свернуться в маленький комочек да поскуливать от своей беспомощности. Но понимает, что в школу за него кто-то другой не пойдёт, поэтому он отрывается от зеркала и одевается в прихожей, поправляя милую короткую прическу с пушистой челкой, которая на конце слегка закручивается. Мальчик выходит, перед этим всё проверив. Арсений пропадает в какой-то своей прострации, не замечая даже, как он, словно на автомате, забрался в автобус, доехал и уже подходит к зданию. Внутри это самая обычная школа. Желтые стены, по которым где-то ползут трещины, голый пол с какой-то странной плиткой, ненадёжные окна, которые старше его отца, мигающие длинные лампы. Арсений узнаёт своё расписание и поднимается на первый урок. Русский. В прошлой школе с ним у мальчика не было проблем, но три школьных дня он всё же пропустил из-за своих потрясений в жизни. Кабинет на втором этаже, а в здании их всего три. Поднимаясь, Арс спотыкается на лестнице и чуть не летит вниз, но его ловят чужие сильные руки, встряхивая, как тряпичную куклу, и ставя на место. Поворачиваясь назад, Арсений замечает смуглого парня, который на пару сантиметров выше него самого, с забавной кичкой на голове. — Ну, ты поаккуратнее, что ли, — бормочет. — Ты новенький? Арсений густо краснеет от своей же неуклюжести, боясь даже поднять глаза на собеседника. — Э... Да, — совсем тихо. — Ты в каком классе? — Я в десятом "В", — зачем парню нужно это знать? Ведь процент того, что они в одном классе, будет равен... — Опа! Я тоже! — новый знакомый приобнимает Арсения и хлопает того по острому плечу, а после подаёт широкую ладонь для знакомства. — Серёжа. Мальчик смотрит на ладонь как-то странно, мешкается, подавая быстро свою, дабы не заставлять парня ждать. — Арсений. — к сожалению, это всё, на что хватает трясущегося мальчишки от внимания к своей персоне. — Да чё с тобой, — ярко улыбается тот. — Я же не кусаюсь, погнали в класс. Арсений промычал что-то невнятное и начал подниматься за, кажется, Сережей? Да, у Арсения плохая память. Уже в классе Сережа предлагает садиться к нему, ну, а кто такой Попов, чтобы отказать. Ведь этот вариант лучше, чем чужие лица. Мальчик надеется, что тот его не обидит. Когда приходит учитель русского, все встают и молча кивают в сторону старшего. Тот просит одним движением руки садиться и начинает отмечать в списке, кто есть, а кого нет. Игорь Семёнович, а именно так его зовут, помнит, что его предупреждали о новеньком в их классе, поэтому, рассматривая класс, он замечает худого голубоглазого брюнетика, который смотрит куда-то в окно. Поймав взгляд ученика, Игорь Семёнович просит его выйти к доске. — Так-с, ребятки, у вас в классе новенький, прошу не обижать. Представься, пожалуйста. — взгляд учителя рассматривает удивлённый класс, который, кажется, даже не заметил этого мальчишку. Арсений смотрит испуганно на весь класс, который смотрит в ответ с нескрытым интересом к нему. Вот можно было без этих знакомств? Можно же было сразу перейти к уроку, а он бы там сам как-нибудь, его бы заметили. — Арсений Попов. — ну и хватит с него. Что ещё говорить? Поговорили, так сказать, можно сесть уже? Ещё чуть-чуть и он не вытерпит этих взглядов, которые сейчас направлены только на него. Мальчик не переживает за свою неразговорчивость, он считает, что если расскажет чуть больше, то подумают, что он какой-нибудь зазнайка, кем он совсем и не является, так что лучше просто конкретно представиться, а не добавлять какую-то воду. Ну и пусть он покажется неинтересным, пусть с ним никто не захочет разговаривать. Главное, чтоб его не избили за школой какие-нибудь, особо дерзкие, ребята. Ему этого совсем не надо. Он хочет просто спокойно доучиться до одиннадцатого класса и улететь в Мадрид, обучаясь на тореадора. Но Арсений, на своë удивление, не замечает каких-то гневных и ненавистных взглядов в свою сторону. Все продолжают с вылупленными глазами на него смотреть, а кто-то из парней, на задних партах, успевает даже подмигнуть, вводя мальчишку в краску и непонимание. Это что сейчас было?.. — Может, что-то хочешь рассказать о себе? — оперевшись головой на свою руку, спрашивает учитель. Если честно, вообще не хочет, но... Хотя нет, точно не хочет. — Я из Омска. — браво, Арс. Этот цирк долго будет ещё продолжаться? Это всё, на что тебя хватило? Молодец, конечно. — И всё? — пытливо тянет Игорь Семёнович. — Может, ещё что-то? Да что он прикопался-то! Арсений бы сказал, что хочет в будущем стать тореадором, да его засмеют, поэтому отвечает лишь: — Я кошек люблю. Вот это выдал! Что у него в голове? По классу раздаются смешки, одноклассники долго держались, наблюдая за мнущимся новеньким. Их эта сценка с учителем и учеником сильно забавляла. Вокруг глаз мужчины собрались "гусиные лапки", а губы расплылись в улыбке, издавая что-то, на подобии смешка. — Кхм, хорошо, Арсений, мы тебя поняли, иди присаживайся. — по голосу было понятно, что учитель не был настроен как-то строго, что вселило в мальчика какую-то уверенность. Класс хорошо отреагировал, и ребята даже умилились замкнутости юноши, так что первое знакомство прошло хорошо. Сосед по парте подбадривающе положил свою ладонь на тонкое запястье и слегка сжал, видимо, читая по движениям скованность Арсения. — Ты им понравился, не переживай, — какие искренние слова! Попову хочется плакать, ощущая поддержку, что исходит от нового компаньона. — Наш класс вообще очень дружный и добрый, зря ты так переживал, с тобой все поладят, ты классный же! — С-спасибо...? — неужели существуют такие хорошие люди? Мальчик розовеет щеками, не привыкши к похвале, и отводит свой взгляд от тёмных, почти чёрных пронзительных глаз, не в силах держать контакт. На перемене к Арсению подходит чуть ли не весь класс, чтоб познакомиться. Женская компания сразу его принимает к себе, а потом подключаются и парни. Один, почему-то, слишком странно смотрит на мальчика, улыбаясь. И улыбка не добрая, а даже маниакальная, которая не приносит никакого доверия Арсению. Странный и жуткий тип, как его там... Нурлан, вроде. Он обычный казах слишком высокого роста, здоровый такой. Есть ещё один переевший "Растишки" — Илья Макаров, который больше Арсения раза в три и на три головы выше, но он, несмотря на свой грозный вид, в душе очень добрый и отзывчивый. День проходит, на удивление, хорошо, и мальчик не замечает, как уже пора уходить домой. Сегодня Арсений как-то побаивался рассказывать что-то о себе или долго поддерживать разговор. Он не такой. Ему бы сесть на последнюю парту одному, отгородиться от всех, сидеть ниже травы, тише воды, да и не выходить из этой зоны комфорта для него. Но, к сожалению, или может уже нет, мальчишку лишил статуса "тихони" Серёжа, позвав просто сесть к нему. А ведь юноша мог отказаться, ведь ничего нет сложного в обычном, казалось бы, слове "нет". Ну не может он так, ему сложно отказать. Так было всегда, он никогда не старался отстаивать свою точку зрения, лишь в учёбе, наверное. В старой школе его постоянно гоняли с первых или вторых парт, а Арсений на всё старался найти компромисс. Пытался соглашаться во всем с одноклассниками, помогать в чём-то, разрешал над собой смеяться, как казалось для них в "шуточной" форме. Они-то не знали, что чувствительный, довольно нежный мальчишка тихо скулил и плакал в подушку, терпя такое отношение к себе и скрывая свои слёзы от всего мира. Они не видели, как Арсений загонялся от их грубого обращения к нему, пытаясь понять, что с ним не так. Это ведь из-за своих одноклассников Арсений замкнулся в себе, переставая доверять всем. Это из-за своих одноклассников мальчику страшно разговаривать с незнакомыми людьми. Арсений, правда, не признает это сам. Ему проще терпеть до конца боль, нежели просто попросить у кого-нибудь помощи. Но ведь он молчит, как партизан. Прощаясь со всеми, парень идёт одеваться, но слышит, как его кто-то зовёт. — Арс! Арсений! — кажется, это Сережа. — Тебе в какую сторону? Зачем ему знать? Он хочет избить юношу в какой-нибудь подворотне? Да, опять же, Арсений любит придумывать всякую ересь. — Ну, мне на эту остановку, которая рядом тут, а потом на автобусе где-то три ехать... А что? Серёжа ярко улыбается, надевая куртку, а после поправляет рюкзак на спине. — О, так мне в ту же сторону, поехали вместе? — что вообще происходит? Разве с Арсением приятно разговаривать? Мальчик же будто дикий, потерянный, как тонкая березка, колыхающаяся из-за ветра в поле. — Поехали? — отвечает, почему-то, в вопросительной интонации, ведь до сих пор не верит, что его ещё никто не тронул. Парни дошли до остановки, а пока ждали автобус, Серёжа рассказывал какую-то смешную историю из своей жизни. Арсений не особо слушал, хотя старался сконцентрироваться на рассказе. Его мучил лишь факт того, что общаться можно без шантажа и неприязни с ненавистью. А ведь с ним только так и общались, как с дворовым щенком, поигравшись, сразу выбрасывали. Оказывается, Серёжа выходит на одну остановку позже, поэтому они даже могут встретиться в какой-нибудь день. Арсений хорошо помнит, что сегодня нужно ещё в ресторан, набираться опыта. Поэтому, когда мальчишка заносит все вещи и переодевается в бежевую кофту и узкие джинсы, он идёт к остановке, ждать трамвай. Через пятнадцать минут, доехав до здания, Арсений заходит туда, не понимая опять, к кому нужно обратиться. Персонал весь занят, только бегают туда-сюда, а отвлекать их не хочется. Вспомнив, как мальчика провожал до своего кабинета Руслан Викторович, Арсений думает, что стоит подойти к нему. Он открывает дверь и идёт по светлому коридору, а когда находит нужный кабинет, мелко стучится. — Да-да? — дернувшись от стука, бросил как-то небрежно начальник, зарывшись обратно в бумаги. — Войдите. Из-за двери просовывается чёрная макушка, а после её хозяин. Мальчик аккуратно закрывает дверь и стоит посреди кабинета как-то потерянно, хлопая голубыми глазками. — Здравствуйте... Извините? Э-э, вы там... Ну, говорили про испытательные дни? Мужчина снял очки и протёр пальцами глаза, устало смотря на Арсения. — Здравствуй, да, помню, иди зайди в комнату для персонала и поищи форму, я скажу одному официанту, чтоб рассказал тебе обо всём тут, — немного подумав и задержав свой взгляд на мальчишке, продолжил. — Завтра ещё поучишься, а там я и скажу твоё расписание и зарплату. Можешь идти. — Хорошо, спасибо. — мальчику тут жуть, как неуютно. Желание побыстрее убежать из этого кабинета отзывается быстрыми стуками сердца. Ему не хватало ещё тут паничку схватить. Арсений заходит в комнату для персонала, видя большой диван и два кресла, ширму, а на стене плазменный телевизор. Комната в таких же тёмных тонах, как и кабинет начальника. Пару шкафов да тумбочка. Мальчик тянется к полке, на которой лежит его форма. Какой-то чёрный плотный фартук и рубашка с длинным рукавом. Интересно, а как они подобрали? На глаз? Самое худшее, если эту форму кто-нибудь носил. Надо будет спросить у кого-нибудь. Из неё что-то падает и, посмотрев на пол, Арсений замечает маленький чёрный галстук-бабочку. Вздохнув, мальчик встаёт за ширму и надевает сначала рубашку. Внутренняя брезгливость слегка успокаивается, когда он замечает, что рубашка пахнет свежестью и орхидеей. Но от этого всё равно спокойно не становится. Юноша туго завязывает чёрный фартук и рассматривает себя в зеркале. Конечно, не модель, но всё же что-то в этом эстетичное есть. Кто-то входит в комнату, громко хлопая дверью. Случайно или нет, пока не ясно. Мальчик выходит из-за ширмы, видя перед собой мужчину-официанта, который выше, наверное, на голову. — Приветик, — мягкий, уверенный низкий голос слегка пугает юношу. — Я тебе должен всё рассказать и показать, надеюсь, ты останешься с нами, — протягивает широкую ладонь для рукопожатия. — Я Лёша. Арсений немного опасливо и заторможенно подаёт в ответ свою ладошку, которую сразу же крепко сжимают. — Арсений. Мужчина трясёт рукой и отпускает, а после протягивает бейджик. — Твой. Руслан Викторович уже представил мне тебя, поэтому я быстренько сделал его. — Спасибо, — слегка краснея и пряча смущение за нацеплением бейджика куда-то в районе сердца. — А-а-а... что, если у меня не выйдет? Алексей тихо посмеялся, смотря как теряется мальчишка, но после громко его заверяет: — Арсень, — никто его так ещё не называл, поэтому мальчик старается бороться с пылающими щёчками, — Эта работа слишком простая, справится любой. Это ты сейчас себя просто накручиваешь, но, как говорится, не попробуешь – не попробуешь, — Арс слегка улыбнулся и немного расслабился, слыша эту необычную фразу, и слегка поднял голову. — Сейчас я тебе всё покажу, и ты увидишь сам, что всё запредельно просто. Тем более, я такого юнца не буду загружать большими нагрузками, всё понимаю. Расслабься, ну же! Мужчина слегка потряс мальчишку за тонкое плечо, подбадривая, и открыл дверь, пропуская юношу. — Ты что-нибудь знаешь вообще об этой работе? — мужчина опустил голову и посмотрел на мальчика. — Ну, что-то знаю, я читал, как общаться с людьми, и о том, что вообще это из себя представляет... — Уже хорошо, попробуем начать с самого простого, — Лёша зацепляется взглядом за только-только пришедшего мужчину и наклоняется к мальчишке. — Вот, видишь? Сейчас он сядет за столик, а ты дашь ему время на выбор. Когда он поднимет свои глаза, чтобы позвать официанта, то ты сразу подходишь. Понял? Арсений коротко угукнул, не представляя, как он подойдёт к нему и начнёт говорить. Так, вдох и выдох. Главное–обойтись без происшествий, ведь мальчишке эта работа очень нужна. Мужчина заходит за барную стойку и копошится где-то под ней. А когда высовывается из-под стойки, всовывает в руки мальчишки чёрный блокнот с синей ручкой. — На, сюда напишешь всё, что он попросит. Если начнёт спрашивать, что входит в состав, то попробуй импровизировать, у нас названия блюд довольно лёгкие. — он чешет слегка свою небритую щеку, а потом добавляет. — Сегодня отдам меню, а ты выучишь состав. Конечно, будет хорошо, если уже завтра, попробуешь сдать мне небольшой экзамен. — мужчина хмыкнул и поторопил мальчишку. Пока Арсений доходит до стола, он почему-то собирает огромную кучу заинтересованных глаз. Мальчик спиной чувствует пронизывающие насквозь взгляды посторонних, от чего становится совсем не уютно. К чему такое внимание? Даже этот мужчина смотрит на него слишком статно, улыбаясь. Мужчина примечает его мягкую и плавную поступь, будто кошачью, ровную спину и узкие трогательные плечики. Этот малыш очень привлекательный. А какие глаза... Даже на расстоянии блестит этот глубокий Байкал. Самый наичистейший, скрытный, полный загадок Байкал. Пушистая чёлка слегка трясётся от движения, а тонкие, как искусство, пальцы, слегка подрагивают. Мужчина любил наблюдать за разными людьми, ему нравилось изучать эмоции, смотреть в их глаза. Но таких он никогда не видел. — Кхм... — голос слегка подрагивал, но мальчик старался не выдавать своё волнение. — Вы желаете что-нибудь заказать? Мужчина одарил его сальным, разглядывающим всё тело, взглядом. Арсений немного не понял такой странной реакции этого человека на него, ну, мало ли, у кого какие причуды. Человек улыбнулся, показывая желтоватые зубы и обкусанные тонкие губы. Прочистив горло, он опускает свой взгляд на меню, читая: — Да. Пасту, тыквенный суп и бокал красного вина, пожалуйста. — низкий, глубокий и грубый голос, слегка обкуренный, донëсся до Арсения. Он совсем не понимал, что с этим человеком не так. Сегодня точно будет что-то нехорошее. Мальчик всё записывает в блокнотик, отходит от стола и плавно возвращается к Лёше. — Ну вот! Легко же было? — Ну, легко, — задумчиво ответил мальчик, слегка опустив голову. — Вам не кажется, что он какой-то жуткий тип? Алексей беспокойно посмотрел на мальчишку, слегка задёргав ногой. — Арсений, молодец, что сказал об этом, я прослежу, хорошо? Ты всегда говори, если люди какие-то подозрительные, — Алексей слегка подумал, перед тем, как продолжить. — Просто было у нас тут несколько случаев... Мальчик испуганно посмотрел на старшего, не понимая, к чему тот ведёт. Хотя, если он правильно соображает, его могут... изнасиловать? — И-и, меня могут... ну... — Арсению Алексей не даёт договорить, резко отвечая: — Да. Ты решил работать в ресторанчике для богатеньких дядь, для которых похитить таких маленьких милых мальчиков, как ты, проще простого. Что-то мне это не нравится. Не смей никуда с ними уходить, ты же умненький? — Лёша постарался успокоить побледневшего мальчишку, говоря, что такое было редко, да и, тем более, сейчас двадцать первый век, как-никак. Мужчина думает, что ему стоит, на всякий случай, приглядеть за мальчиком после окончания рабочего дня. Мало ли. Человек, сидящий за столом, продолжает сверлить взглядом Арсения, а у того, будто чувствуя этот взгляд, начинают опять трястись руки с грязной посудой. Мальчик уже хорошо освоился, поняв, как работать. Конечно, зажатость и стеснение перед незнакомыми богатыми людьми никуда не уходили, но брать заказы, приносить и уносить, нужно было, чтобы остаться на работе. Деньги-то нужны сильно. Мужчина, сидящий за столом, глубоко застревает в своих грязных мыслях о том, что бы сделал с этим юношей. Такой беззащитный, нахохлившийся маленький котёночек, который бегает по всему ресторану, обеспечивая людей. Мужчина хочет ещё раз увидеть перед собой нежную бледно-фарфоровую мальчишечью кожу, пухлые губки, которые он надувает, когда записывает хотелки людей в свой блокнотик, его голубые топазы, тихий, приятно обволакивающий голос и вздёрнутый кнопочкой маленький носик с веснушками, будто поцелуи от солнышка. Поэтому зовёт официанта повторить бокал вина. Пока мужчина не отрывает взгляда от фигуры мальчика, он не замечает, как за ним наблюдает другой официант. Алексей пристально смотрит за мальчиком и следит за мужчиной, чтобы тот ничего не сделал этому цветку. Официант замечает этот заинтересованный похотливый взгляд в сторону ребëнка, допуская это. Мужчина не понимает, почему Арсений выбрал эту работу, это ведь совершенно не его. Конечно, форма ему идёт тут больше всех, и он выглядит просто безупречно. Мальчику бы подольше остаться в детстве, а не погружаться во взрослые дела. Его наивный детский взгляд на мир ещё пока не испорчен взрослой сухостью, он ещё мечтательный, летающий где-то в облаках, добрый. Официанту очень жаль Арсения, но, к сожалению, он не сможет отговорить этого юнца, тот просто не послушает. Спустя минут пять мальчик приносит мужчине бокал вина и уходит обслуживать другие столики. Сидящий за столом мужчина не отрывается от него ни на секунду, будто боится, что если отведёт взгляд, то это искусство растворится в воздухе. До закрытия ресторана остаётся тридцать минут, поэтому внутри довольно пусто. Чтобы не показаться подозрительным, а то он уже слишком долго смакует вино, мужчина делает последние глотки, одевается и выходит из тёплого помещения, сразу ощущая холодный воздух Петербурга. *** В семь часов вечера мальчишку отпускают, как и ещё некоторых официантов и Лёшу. Арсений выдыхает и идёт первым в комнату для персонала. Быстренько встаёт за ширму и переодевается в свою одежду. Он прощается только с Лёшей, ведь других не знает. Уже подходя к выходу, плохое предчувствие так и нагнетает его. Хочется сжаться, стать совсем крохотным и незаметным, чтобы все проблемы пробежали мимо, даже не взглянув на маленькое пятнышко. Жаль, что исчезнуть никуда нельзя. Свежий воздух. Арс мотает головой по сторонам, даже не подозревая, что Лёша недалеко идёт сзади, наблюдая за ним. Старший что-то чувствует, тем более, когда тот странный тип уходил, его лицо выглядело так, будто это только начало веселья для него. Не зря мужчина решил присмотреть за мальчиком. Улицы тёмные и безлюдные, угнетающие и мрачные, пугающие своей тишиной, зловещие. Небо без просветов, мрачно. Но эту мёртвую тишину разрезает звонкий тонкий крик, а после приглушённое отчаянное мычание о помощи. Алексей встрепенулся, с ужасом в глазах увидев, как юного официанта обхватывают длинными огромными руками. Арсений только хотел завернуть за угол, как почувствовал, что какой-то мужик обхватил одной большой рукой поперёк худых рук и груди мальчика, а второй рукой крепко закрыл его рот, чтобы не визжал, а помалкивал, пока его будут уносить в чёрную огромную машину без номеров. Арсений бьётся в руках, как птенчик, мыча что-то неразборчивое. В голове мысли путаются, показывая разные события наперёд. Неужели это всё? Что с ним станет? Его раздерут по кусочкам, не собирая обратно, расклеивая каждый кусочек души, воспользуются, а потом аккуратно уберут? А ведь никто о нём так и не узнает. Отец скорее всего чуть-чуть погорюет, а потом и сопьётся, превращаясь в мразотную кучку жира. На работе быстро забудут маленького официантишку, подумав, что тот просто не захотел портить ручки. Но никто не узнает правду. Никто ему не поможет. Даже если его потом отпустят, мальчик не сможет принять своё тело, до которого дотронутся грязные взрослые руки, желающие заполучить и удовлетворить свои потребности. Маленькое сердце предательски пропускает удар, а после бушует так, что грудная клетка ходит ходуном. Тело слабеет, в горле ком, сил не хватает даже мычать, а горячий шепот неприятно обжигает ухо. Глаза панически бегают, всматриваясь в темноту, из которой лишь видно горящие фары машины. От огромного стресса организм хочет отключиться и это почти случается, как слышится быстрый бег в свою сторону. — Что ты делаешь, падла!? — громкий знакомый крик заставляет мальчишку дёрнуться в руках насильника, а потом Арс чувствует, как тот его разжимает, истошно закричав от боли. Кажется, начинается драка. Лёша со всей силы бьёт по лицу мужчину, тот от неожиданности падает, а потом, пользуясь этим, пинает ногами. Вам, может, покажется, что это не по-мужски. Но разве по-мужски пытаться изнасиловать несовершеннолетнего? Ребëнка? Дрожащие ноги не держат мальчишку, он падает на землю, пытаясь прийти в себя. Арсений сжимается в маленький комочек, пытаясь раствориться, а ручками прикрывает глаза. Истерика подкатывает к горлу, а на фоне отвратительные звуки ударов и мат двух мужчин. Мальчик трогает щёки, чувствуя влагу. Он пытается судоржно вытереть рукавом лицо, но из хрустальных голубых глаз слёзы бесконтрольно начинают литься обильнее. Ему бы сейчас встать и, поджав хвостик, убежать домой, но тело не слушается, абсолютно теряя связь со всем миром. Тонкие пальцы лихорадочно дрожат, дыхание учащается, а потом почти пропадает. Страх. Он липко царапает всё нутро, медленно и ползуче подбираясь к горлу, раздирая нежные стенки души. В голове слишком много разных голосов, но один выбивается больше всех, повторяясь всё чаще и чаще... — Арсений! Арсюша! Эй, чш-чш, бедный, всё хорошо... Эй! — мужчина щелкает пальцами рядом с ухом мальчика. — Эй, — уже более настойчивее. — иди сюда, малыш, чш-чш-чш, — Алексей притягивает сильно дрожащего мальчишку ближе к себе, показывая, что это всё закончилось, можно расслабляться. Тот, кажется, не ведётся на голос, ушёл далеко в себя, потеряв контакт полностью. Что делать-то?! Лёша садится на землю. Сейчас уже всё равно на одежду, нужно успокоить этого зайчонка. Арсений чувствует крепкие, но нежные, покачивающие его, объятия, понимая, что всë, кажется, никто больше не тронет. Голоса потихоньку смягчаются, а сердце, которое грозилось лопнуть, отпустило. Мальчик поднимает поплывший взгляд, не сдерживая всхлипа, видя, как перед ним сидит тот самый Лёша и смотрит прямо на мальчишку, пытаясь считать его эмоции. — Ты в безопасности, слышишь? Господи, как хорошо, что всё обошлось... — мужчина старается говорить спокойно, размеренно, придавая уверенность мальчику. Да и себе, если честно. — Я... — снова всхлип. Официант прижимает юношу к себе, чтоб тот уткнулся носиком-кнопочкой в плечо. — Чш-ш... — поглаживая по шелковистым волосам и придерживая своей рукой тонкую кисть, успокоил Лёша. Через какое-то время, Арсений точно не считал, он заговорил снова. — Ты готов идти домой? Я провожу тебя. Или ещё так посидим? Эй, Арсений, пожалуйста, не закрывай сейчас глаза, слышишь? Мальчик тихонько всхлипывает, разлепляя уставшие глаза. Думать не хочется вообще, тело обмякло, не давая возможности на попытку встать. — Кхм, — Арсений прокашливается, перед тем, как начать шевелить губами. — Я... я просто..,— всхлип, а после мальчик чувствует, как опора усиливается и становится чуть легче. — Я не знаю, как... С-спасибо большое, я бы, не знаю... Спасибо вам большое, я н-не... — сознание до сих пор не приходит, хотя всё обошлось, ему срочно нужно всё обдумать, оттереться от каких-никаких, но прикосновений, а потом сразу лечь спать. — Всё хорошо, не стоит благодарить, Арс. Пожалуйста, давай сейчас я отвезу тебя домой, эй? — мужчина смотрит в пустые глаза юноши, а ведь совсем недавно они еще ярко блестели и смеялись, образовывая вокруг себя маленькие "гусиные лапки", над нелепой шуткой Алексея. Хотя, скорее, не "гусиные лапки", а "кошачьи усики", бывает такое? Сейчас самое главное, чтобы мальчик ни в коем случае не ушёл в себя, не закрылся, нужно аккуратно, не повышая голос, медленно выводить Арсения из этого состояния. — Я, наверное, сам д-дойду, — продрогшим голосом отвечает мальчишка. Какой же упëртый, простынет же. — Спасибо за предложение. Арсу неловко и стыдно, голубые глаза не стараются отвечать на карий взгляд, направленный на него. Ну не может он брать чью-то помощь, молчать же лучше. — Арсений, нет. Давай-ка аккуратно будем вставать. Ты меня никак не стесняешь, тем более, я хочу помочь. Прими это, пожалуйста. — Лёша, хоть и пугать не хотел, одарил строгим взглядом Арсения. Мальчик так невинно, с благодарностью в глазах посмотрел на Лёшу. Он, наконец, принял помощь. Они встают с земли и идут к машине, обходя валяющегося мужчину. Арсений старается даже не смотреть в эту сторону, но всё равно ничего не видно, потёмки же. Мальчишка усаживается на задние сидения, молча пристёгиваясь. Машина трогается и осторожно выезжает со двора. — Где ты живёшь, м? — мужчина поднёс палец к телефону, ожидая адрес. А когда мальчик тихонько сказал всё, машина тронулась, плавно и бесшумно выезжая со двора. Арсений всё это время находился в какой-то прострации. На вопросы Лёши отвечал односложно, с задержкой, погружаясь в свои мысли. Главное, чтоб отца не было дома. Лишь бы всё обошлось. Что сказать отцу, если он будет? Он ни за что не поверит, что сына просто задержали в школе до столь позднего времени. Может, сказать на всякий, что записался в кружок по дизайну? Отец же любит это, только и вдалбливает мальчику то, что когда он вырастет, то вся компания перейдёт на его хрупкие плечи, безоговорочно, не давая права на слово. Ведь будущее Арсения уже предвиденно отцом, но сам мальчик так не хочет. Поэтому отговорка про кружок дизайна, может, поможет. Тонкие пальцы открывают дверь машины, а затем на улицу вываливается худое тело мальчишки, на секунду останавливаясь. — Спасибо большое, — сейчас глаза в глаза, искренне, по-настоящему, по-живому. — Если бы не вы, я не знаю... Я вам очень благодарен. — мальчик сводит бровки к переносице, всё ещё смотря на мужчину. — Арсений, всё хорошо сейчас, — Лёша отвернулся и уперся взглядом в лобовое стекло, видимо, промаргиваясь и что-то обдумывая. — Отдыхай завтра, приходи в среду, тебе нужно переварить это всё, успокоиться. Ты сильный мальчик, а такого больше не повторится. Иди, беги давай. До среды. — Спасибо, до среды. — дверь захлопывается, а мальчишка бежит к подъезду, попутно смотря на свет в окнах. Кажется, на его этаже света нет. Только бы его не было. Мальчик заходит медленно и осторожно в квартиру, вслушиваясь в глубину комнат. Тишина. Шагов не слышно, не слышно сопения, тяжелого дыхания, ничего. Отца, кажется, дома, к счастью, нет, внутри всё расслабляется, а руки быстро стягивают рукава. Почему-то пульс ускоряется, а сердце начинается биться быстрее, что-то предчувствуя. Руки уже не слушаются, а мальчишка не понимает, почему он чувствует, что сейчас кто-то его схватит. Зачем-то торопясь, мальчик срывается на бег, в ванную, чтобы помыть руки, а после так же быстро бежит на кровать. Что происходит? Почему у него огромное желание забраться под неë и там трястись? В квартире ощущается чьё-то присутствие, ноги подгибаются, дрожат, как и руки. Внутри что-то разъедает всё тело, заползая в каждую часть конечности. Слёзы и громкие всхлипы раздаются по всей комнате. Всхлип. Ребёнку страшно, Душу на клоки рвëт. Всхлип. Живым быть важно, Но жизнь лишь сильно бьёт. Арсений, свернувшись в клубок, прячет личико в острых коленях, содрогаясь от всех нахлынувших эмоций. Хочется содрать с себя кожу, добраться до костей, чтобы перестать ощущать противные прикосновения того мужчины. Паника и ужас охватывают мальчишку с головой, он прокручивает этот момент сотни раз, все сильнее и сильнее задыхаясь. Арсений пугается того, что сейчас чувствует, с ним никогда такого не было, от этого становится ещё страшнее, а пульс, кажется, уже отдаёт в висках болью. Спустя пять минут этих пыток мальчишка обессиленно натягивает руками тёплое и большое одеяло, создавая чувство безопасности, защищенности и комфорта. Мол, «всё, я в домике, вы меня не тронете». Усмехнувшись своим мыслям, Арсений слегка успокаивается, чувствуя, как дыхание приходит в норму, а пульс перестает ощущаться болью по всему телу. Что будет завтра, Арсений не знает, не хочет знать. Древняя тибетская мудрость гласит: «Никогда не знаешь, что придёт завтра — следующее утро или следующая жизнь» "Следующая жизнь" пусть придёт не завтра, не через месяц, а тогда, когда придёт время. А время бежит.