Юй Мэйжэнь

Ночь была устрашающе тихой, и Шэнь Цинцю проснулся со смутным ощущением, что что-то не так. Он надел свой тёплый плащ и толкнул дверь… Под тусклым лунным светом несколько суровых на вид охранников были подвешены высоко в воздухе на веревках. Они выглядели подавленными, вероятно, из-за долгой борьбы. В дымке лунного света взгляд Лю Цингэ был сдержан. Одетый в меха и доспехи, он молчал, неспешно выпивая вино чарку за чаркой. Премьер-министр застыл на месте, с недоумением глядя в лицо Лю Цингэ. Глаза генерала были налиты кровью, лицо испещрено небольшими ранами. Его щетина выглядела усталой, но излучала сильное мужское очарование. Однако... Казалось, он уже несколько дней нормально не спал. Голос Шэнь Цинцю дрогнул: — Ты… — Скучал по мне? — Лю Цингэ прервал его затянувшиеся слова, и он медленно покачал головой: — Нет, конечно, нет. Ты убежал. Выпив крепкий напиток одним глотком, он отшвырнул кувшин с вином в сторону и вытянув руки, сказал хриплым голосом: — Я скучал по тебе. Иди сюда. Дай обниму тебя. Личную охрану Шэнь Цинцю увели люди генерала. Шэнь Цинцю молча опустил взгляд, чувствуя легкую боль в сердце. Тишина затянулась на мгновение… В лунном свете глаза Лю Цингэ покраснели. Внезапно он набросился, с силой прижав премьер-министра к земле. Снежинки рассыпались по черным волосам, когда горячее дыхание смешивалось с ночной прохладой. Их губы сомкнулись, языки переплелись с такой яростью, как будто Лю Цингэ хотел проглотить его целиком. Премьер-министру оставалось только наклонить шею и терпеть, издавая приглушенные стоны. Его язык онемел, пока рот не наполнился металлическим привкусом. Только тогда Лю Цингэ вытащил свой шершавый язык изо рта прекрасного нефрита. Уголки глаз премьер-министра покраснели, когда он повернул голову и несколько раз тихо кашлянул. Багровая кровь залила его губу, он слегка дышал. Охрипший голос едва прошептал: — Лю Цингэ, мне больно. Спина Лю Цингэ напряглась, алый цвет полностью исчез из его глаз. Хриплым голосом он спросил: — Где болит? — Медленно вставая, он полез в свою одежду и достал маленькую бутылочку, поднеся ее к губам Шэнь Цинцю. Грудь премьер-министра сильно болела. Он опустил голову и сделал глоток. Вкус крови во рту был невыносимым. — Я достал Сюэшань. — Сказал Лю Цингэ после того, как накормил его горькой жидкостью. Обхватив лицо премьер-министра своими грубыми руками, он прижался лбом к нему и прошептал, — Пойдем со мной домой. Шэнь Цинцю потерял дар речи: — … Генерал, опьяненный алкоголем, по-детски прильнул к своей возлюбленной. Он шептал слова о возвращении, выразил свое стремление и упомянул об ухудшении настроения императора и о том, что врач случайно сломал ребро. Кстати об этом... Они все ждут, когда жена вернется домой. Некоторые люди были подобны пролитой воде, которую невозможно собрать снова. Шэнь Цинцю, премьер-министром, со слабым здоровьем, защитил Маленького принца и постепенно поднялся по лестнице успеха. Он стоял твердо, но в конечном итоге оказался один. Он уже привык к боли и поначалу хотел, чтобы каждый из них нашел своё счастье на отдельном пути. Но теперь он хотел хоть раз проявить свою волю, используя свою ограниченную страсть, чтобы пообещать вместе с ними пережить невзгоды в жизненных бурях. Шэнь Цинцю закрыл глаза и тихо ответил: — Ладно, пойдем домой. Лю Цингэ всё ещё бессвязно говорил и изливал свои чувства. Услышав слова Шэнь Цинцю, он замер на несколько секунд. Затем он взял премьер-министра на руки и направился к своей лошади. Черная как смоль лошадь, ступающая копытами по снегу, имела крепкую спину. Лю Цингэ взял Шэнь Цинцю за талию, перевернулся и схватил поводья. Оставшиеся солдаты закричали: — Генерал! Навстречу ветру мантия и волосы премьер-министра танцевали свой причудливый танец. Лю Цингэ расстегнул свой большой плащ и обнял им всё тело Шэнь Цинцю. На порывистом ветру Шэнь Цинцю прислонился к сильным и теплым объятиям генерала, чувствуя позади себя бешеное биение сердца в груди. Оно грохотало, как барабан. Шэнь Цинцю улыбнулся, когда сладостная истома хлынула из его сердца. Но прежде чем он смог насладиться этой сладостью, ее прервало тяжелое дыхание генерала и твердость, сжимающая его поясницу. Уши Шэнь Цинцю покраснели. — сяо-Цю, — Лю Цингэ держал поводья сзади, опустив голову, чтобы лизнуть ухо премьер-министра. Его голос стал хриплым. — Я больше не могу сдерживаться. Когда спина лошади задрожала, Лю Цингэ окружил Шэнь Цинцю плотным кольцом рук. Его большая рука скользнула во внутреннюю одежду, и мозолистые пальцы заставили Шэнь Цинцю задрожать. Одежда премьер-министра уже была в беспорядке под лисьим мехом, и теперь нетерпеливые пальцы генерала рискнули залезть в промежность между его ягодицами. Прошло несколько дней с тех пор, как они в последний раз имели этот интимный контакт, и, хотя он был застенчив и робок, напряженный анус охватывал кончики пальцев генерала, жадно засасывая и втягивая их. Лошадь скакала быстрыми копытами, и мозолистые пальцы генерала ласкали нежную плоть, постепенно делая ее мягче и влажнее. Губы премьер-министра покраснели, словно их накрасили румянами. Он уютно устроился в генеральском плаще, беспрестанно задыхаясь. — сяо-Цю, — Губы Пэй Яня, влажные и нежные, оставляли влажные поцелуи на шее премьер-министра. Под ним его член, уже полностью подготовленный, прижимался к влажному анусу. Когда спина лошади внезапно дернулась, эрегированный член с шлепком погрузился внутрь. — Мммм… Узкая тропа была ухабистой. Лю Цингэ, тяжело дыша, неподвижно сидел на лошади. Лошадь подражала плохому поведению своего хозяина, скачя быстрыми копытами. При каждом столкновении член генерала проникал в чувствительное место премьер-министра, заставляя его дрожать и стонать. — Так туго… После стольких дней без члена ты тугой, как девственник. Лю Цингэ крепко держал премьер-министра в своих объятиях, пока анус под мантией растягивался. Головка прижималась к нежной плоти ануса премьер-министра, и из-за сильной тряски лошадиной спины казалось, будто член хотел опустошить это бедное создание. Прожив без проникновения в течение нескольких дней, внутренность премьер-министра дрожали и были чрезвычайно чувствительны. — Ах… Давай вернёмся сначала… Не надо, не делай этого здесь, ммм-ха… — Несмотря на то, что ночь была покрыта темным небосводом, премьер-министр больше не мог этого выносить. Они занимались сексом на открытом воздухе, но благо одежда скрывала весь разврат. Лошадь парила над препятствиями, и в этот момент приземления эрегированный член прорвал слои плоти, с силой погрузившись в брюшную полость. Премьер-министр испытал удовольствие и боль, издав стон. Его мягкое и хрупкое тело обмякло и неудержимо дрожало. Лю Цингэ нахмурился и хмыкнул. Он резко дернул поводья, и лошадь заржала, помчавшись вперед. Непрерывные быстрые и яростные толчки заставили Шэнь Цинцю содрогнуться всем телом. Его анус содрогнулся. Он беззвучно кричал, вырываясь, чтобы потом ещё плотнее прижаться. Неровные тропы не могли помешать им вернуться домой. Звуки члена, вонзающегося в анус, стали громче, и лошадь понеслась галопом, как ветер, а ее хозяин на спине тихо рычал, извергая густую сперму. Премьер-министр соблазнительно застонал. Его раздутый живот наполнился жидкостью, стекающей по темной спине лошади. Опьяняющий аромат, смешанный со сладким ароматом, растворился в бескрайней темной ночи. Лошадь быстро преодолела большое расстояние и прибыла в город. — В городе введен комендантский час! Кто осмелится сесть на лошадь ночью? — Взревели солдаты на стене, держа фонарь. Лошадь заходила на месте взад и вперед. Лю Цингэ потянул за себя плащ, крепко обняв премьер-министра, полностью скрыв его от чужих глаз. Утонченный премьер-министр напрягся. Его мышцы, крепко сжимавшие член, сжались ещё сильнее. Словно маленькие ротики, они засасывали Лю Цингэ до такой степени, что он потерял рассудок. Генерал выдохнул, и сказал, предъявив значок: — Откройте ворота. Солдаты никогда раньше не видели такого высокопоставленного офицера. Они тут же размягчили тон и замахали флагом, голоса их стали хриплыми: — Откройте городские ворота! Городские ворота с грохотом распахнулись, и лошадь поскакала прочь. Солдат, открывший ворота, принюхался, уловив откуда-то манящий и сладкий аромат. Никто не знал, какую красотку трахал генерал под своим плащом... Ночь была еще молодой. Лю Цингэ погладил выпуклый и дрожащий живот премьер-министра. Возведенный член продолжал свои сильные толчки, несмотря на тряску, а нежная плоть ануса уже давно опухла и покраснела. Премьер-министр безвольно лежал в объятиях генерала, издавая мелодичные стоны. Лошадь неслась сквозь ночь с головокружительной скоростью. Огни столицы уже давно погасли, но император и врач всё ещё с нетерпением ждали их возвращения домой внутри дворцовых стен.