***
— Вы хотите сказать, что авария не была причиной смерти? — Сто процентов, — кивает Исин. — Она выжила после аварии благодаря манипуляциям хирургов. Наверняка потеряла чувствительность в доброй половине тела, но не умерла. Сосуды перешиты мастерски. — Не так уж и гениальны эти операции, судя по всему. Они экспериментально перекроили ей почти всю кровеносную систему, но где-то налажали, раз уж внутреннего кровотечения спустя столь короткий срок избежать не удалось. — Это был яд. — Яд? — Из-за обширных ожогов я не могу достоверно утверждать, какой именно, но я почти уверен, что яд. Что-то вроде нитробензола, анилина или подобной фигни. — И какие у вас доказательства? — Никаких, — честно признаётся Исин. — Мне так кажется. — Слово "кажется" мы на этой работе не используем. — Что, правда? Чондэ смотрит на Чжана с сомнением. Они просто не могут открывать новую ветвь расследования из-за того, что кому-то что-то кажется. — Жертва ходила на приём к косметологу незадолго до аварии. В результатах осмотра отмечено посерение глазной склеры без жалоб на ухудшение зрения. Это буквально первый признак отравления нитробензолом. — Должно быть, это первый признак ещё ряда проблем. Если врачи не нашли у неё в крови никаких опасных соединений… — В том-то и дело, что вообще никаких жалоб больше не было. — И? — И другие яды… По крайней мере, известные мне, а я проходил обширный курс по токсикологии, — замечает Исин, заранее затыкая Чондэ, чьи познания в ядах весьма скромны. — Так вот, другие яды проявляют себя и правда во многих признаках. То, о чём говорю я, — вещь небанальная. Единственные внешние проявления — потемнение слизистых оболочек и всякого рода головные боли и судороги. — Судороги, которых она не могла ощутить из-за потери чувствительности в ногах? — Обычно нитробензол не способен прямо смертельно повлиять на здоровье. Но её состояние было шатким. А кровь — главная цель этого препарата. — И с кровью у неё были связаны самые большие проблемы… — Так что я не советую отметать версию с убийством. "Эта версия основывается на одном предположении, да ещё и таком абсурдном…"***
Чондэ до сих пор отлично помнит, как на первый взгляд совершенно глупая теория Чжан Исина помогла найти ключ к поимке ответственного за смерть жертвы. С того дела прошло уже больше пяти лет, но Чондэ почему-то не ставит под сомнение сохранившийся навык Исина до сих пор строить странные предположения. Может быть, это именно то, чего сейчас хочет Кёнсу, — на кону стоит опровержение в этот раз уже его безумной идеи. Личного номера Исина у Чондэ не сохранилось, так что он набирает по справочнику участок, к которому тот привязан. И, едва их соединяют, Исин разражается тирадой о том, как он рад снова услышаться с Чондэ. — Умоляю, скажи, что вам понадобилась моя помощь, — весело тараторит он. — Я слежу за вашим делом, и это просто чума! У вас же новое тело конкретно так выпотрошили, я мечтаю увидеть своими глазами! — Это хорошо, что вы полны энтузиазма. Нам действительно пригодились бы ваши навыки. Сможете подъехать? — Диктуйте адрес, господин следователь, я уже вызываю такси!***
Настроение Кёнсу резко контрастирует с настроением Исина, которого он встречает у порога. Один выглядит хмуро и напряжённо, второй же определённо наслаждается ситуацией. — До Кёнсу, — представляется Кёнсу, пожимая протянутую руку гостя. — Чжан Исин, — Исин трясёт его ладонь так, словно намеревается довести до проблем с суставами. — Сразу к делу? Кёнсу подмигивает Чондэ, невербально сообщая о том, что он доволен его выбором, и сразу проводит Исина в лабораторию. Высунувшийся из соседнего кабинета Бэкхён, словно почувствовав, что за его спиной происходит нечто интересное, спешно шагает за ними. Чондэ абсолютно уверен, что на троих в крошечной лаборатории места не найдётся, тем более Бэкхён с его хаотичностью считается сразу за десятерых, поэтому он останавливает Бёна посреди коридора и за плечи разворачивает в свою сторону. — Они разберутся. — Меня сейчас разрывает между двумя вариантами: пойти взглянуть на труп и выслушать спор двух врачей или остаться с тобой и рассказать о своём досуге за последние два часа. — Досуге? Чем вы занимаетесь на работе? — Кто бы говорил, — закатывает глаза Бэкхён. Во всяком случае, становится ясно, что он остановился на втором пункте своих предполагаемых дел, и Чондэ очень рад, что уберёг расследование в пределах лаборатории от явного раздражителя. — Я хотел сказать, что украл у Чанёля запись с допроса О Сехуна и посмотрел её. — Зачем? — игнорируя слово "украл", спрашивает Чондэ. — Ты ему симпатизировал? — строго, но в то же время насмешливо продолжает гнуть свою линию Бэкхён. — Чанёлю? Упаси боже, я ещё не до конца растерял самоуважение. — Ты знаешь, что я не его имею в виду. — Бэкхён. Если вы действительно смотрели, то знаете, что Сехун выложил перед нами подробнейшую историю о том, как убивал людей и издевался над ними. Его мотивы настолько несущественны, настолько у него мерзкая позиция, настолько он оторван от реальности, что вся его личность не вызывает во мне ничего, кроме отвращения. — А есть ли существенные основания для убийства? Чондэ задумывается. Такой вопрос поставил его в тупик. Он действительно не задумывался, способен ли он оправдать убийство. Обычно его не волнуют вопросы морали именно в таком ключе. На самом деле в его работе всё довольно просто — за убийством следует наказание. Его задача — обеспечить поимку и дать справедливости в лице суда определить меры ответственности. — Шестая заповедь гласит… — Не важно, — Бэкхён разочарованно машет рукой и вздыхает. — Ты всегда становишься верующим только тогда, когда это служит отмазкой. У тебя вообще есть своё мнение? — Я не совсем понимаю, чего вы добиваетесь. — Ты считаешь то, что делает наш нынешний подопечный, интересным? — В профессиональном плане? — Если честно, я вообще сомневаюсь, что в тебе сохранилась хоть капля профессионализма, если он в тебе изначально присутствовал. Так что прекрати прикрываться должностью. — Это было так грубо. — Это было прямо. Я перефразирую. Ты считаешь этого убийцу, ну, романтичным? Как тебе его эти широкие жесты в твою сторону? — Широкие жесты? Вы, должно быть, издеваетесь. — Я поверить не могу, что влюблён в тебя. — Влюблены?.. — ошарашенно переспрашивает Чондэ. — А как, по-твоему, это называется? — У меня есть парень… — Класс, Чондэ, просто потрясающе. Я сбился со счёта, сколько у тебя есть ещё тупых оправданий, чтобы избегать проблем. — Вы сами себя называете проблемой? — Проблема — мои чувства. Но не беспокойся, конечно, я сам с собой разберусь, у тебя полно других забот, как тебе может быть дело до кого-то, кто не бог и кто не твой якобы возлюбленный. Бэкхён разворачивается и направляется в офис Чанёля, и в этот раз Чондэ не решается его останавливать.***
Вернувшись к рабочему ноутбуку, Чондэ сразу же замечает оповещение с электронной почты. Не успевшая начаться паника из-за того, что это опять может быть убийца, он читает приветствие от отдела компьютерных технологий. Это успокаивает. Но полноценно привести себя в умиротворённое состояние Чондэ не успевает, потому как следом ему приходит и письмо, которого он так опасался. "Доброе утро, господин следователь. Как вам спалось? Я вот чувствую себя прекрасно. Этой ночью уже второй раз в жизни убедился в том, что личная встреча с вами гораздо приятнее, чем просмотр фотографий. Надеюсь, и вы наконец рассмотрели меня достаточно хорошо. Кроме того, я успел сходить к стоматологу. Мне стоило больших усилий попасть на приём именно к этому врачу. И, кажется, я наконец понял, что вы в нём нашли. Чунмён был со мной так мил и обходителен! (Или это потому, что я оставил в их клинике такую огромную сумму?) В любом случае, ему чертовски идёт медицинский халат. Знаете, кому ещё он идёт? Мне. Мне всё идёт, раз уж на то пошло. Если вам нравятся врачи, сразу бы так и сказали. У меня было бы больше шансов)" После прочтения этих строк Чондэ уже не сомневается в содержимом файла, который прислан от его коллег. Списание денег за оплату медицинских услуг по карте не кого иного, как человека, прямо сейчас лежащего вскрытым у них в лаборатории. Первое, что делает Чондэ, осознав ситуацию, — звонит Чунмёну. Страх за близкого человека пересиливает беспокойство по поводу того, что ему необходимо определиться с дальнейшими шагами за разговором с Бэкхёном. — Слушаю, — отзывается Чунмён спустя несколько гудков. — У тебя сегодня уже были пациенты? — Внезапно ты решил заинтересоваться моей работой, — Чунмён на том конце звучит отстранённо и холодно. "Все против меня ополчились". — Это важно, — настаивает Чондэ. — Да, был один. Приходил на профилактическую гигиену. Само очарование. — Ты сможешь узнать его по фото? — Что происходит? — Так сможешь или нет? — Ты, наверное, догадываешься, что я по большей части в рот ему смотрел. Но да, я смогу, у него очень запоминающаяся внешность. — Я сейчас приеду.***
Покидая кабинет, Чондэ сразу же замечает Бэкхёна, выходящего с недовольным лицом из кабинета Чанёля, и ловит его за руку. — Надо ехать. Выпишем ордер на изъятие записей с камер и едем. — Куда едем? — спрашивает Бэкхён, аккуратно отходя дальше от двери Чанёля. Ему явно не хочется, чтобы начальство слышало их разговор. — Надо, — Чондэ ничего не объясняет и только сильнее дёргает Бэкхёна за запястье, утаскивая к секретарю. — Для ордера потребуются основания. Ты их уже придумал? — Моё удостоверение сойдёт за основание? — Вот клоун. И больше они не перекидываются и словом, пока уже с заветной бумагой бегут на парковку. Бэкхён усаживается за руль своей же машины, игнорируя возможность воспользоваться служебным транспортом. Помня о том, на каких скоростях предпочитает ездить Бён, Чондэ не высказывает никаких возражений. Тревога заставляет поторапливаться. — Ладно, Чондэ, хватит с меня этих шуток. Что ты задумал? — едва настроив навигатор, начинает Бэкхён. — Мы, возможно, действительно скоро поймаем убийцу. — Не сомневаюсь. — Спасибо. — Что? — Спасибо, что делаешь всё это. Даже если я нарушаю правила. Я очень тебя ценю. И на этом моменте Бэкхён почти сразу отпускает педаль газа и сворачивает на обочину, останавливаясь. — Что ты творишь? Нам надо спешить! — Это ты что творишь? — Бэкхён отстёгивает ремень безопасности и оборачивается на Чондэ. — Ты знаешь, я злюсь на тебя. И говоришь вот это всё. Я чувствую, это не благодарности за мою работу полицейского. Что ты пытаешься выразить? — Просто сейчас… Трудный период. Я рад, что могу пройти сквозь всё именно с тобой. — В тяжёлые времена люди вроде тебя обращаются обычно к богу. Ещё утром ты об этом помнил. Чондэ кладёт руку на плечо Бэкхёна и слегка давит, заставляя его наклониться ближе к себе. И тогда Бэкхён забывает обо всём сказанном, потому что лицо Чондэ совсем-совсем рядом. Такое красивое и ставшее за последние дни совершенно родным. — Я не говорил вчера, но я думал об этом, — в самые губы Бэкхёна шепчет Чондэ. — Ты сказал, что я делаю тебя слабым. Но я с тобой ощущаю себя гораздо лучше, чем в одиночестве. И я надеюсь, что ты тоже сможешь ощутить нечто подобное. Бэкхён коротко целует Чондэ и возвращается к вождению. Он понимает, что они едут к Чунмёну, с которым Чондэ состоит в отношениях, и это делает ситуацию ещё более неправильной. Но в кои-то веки ему совсем не хочется брать на себя ответственность за это. Если Чондэ сильный, значит, он со всем разберётся. Бэкхён же может просто последовать за ним, какое бы решение тот ни принял.***
— Старший оперуполномоченный уголовного розыска Бён Бэкхён, — представляется Бэкхён на стойке регистрации в стоматологии, демонстрируя секретарю свои документы. — Мне необходимо получить записи с камер видеонаблюдения внутри и снаружи помещения за последние двенадцать часов. Секретарь испуганно дёргается и кивает, начиная что-то судорожно набирать на клавиатуре. — И позовите, пожалуйста, Ким Чунмёна, — добавляет Чондэ. Но звать никого не приходится, потому что уже спустя несколько секунд Чунмён сам появляется в холле, спустившись со второго этажа клиники. Он с подозрением оглядывает Бэкхёна, который напряжённо следит за работой секретаря, и после почти вплотную подходит к Чондэ. — Ну, и что на этот раз? Чондэ вытаскивает из кармана пальто распечатанный скриншот, который утром ему показывал Чанёль. — Узнаёшь? — Вы бы ещё на тапок снимали, — Чунмён утомлённо вздыхает и забирает листок, поднося его ближе к лицу и щурясь. — Но в общих чертах похож. Я принимал его часа два назад. Нет, — он оглядывается на часы, — три часа назад. Человеку точно нечем заняться, если он в будни в восемь утра ходит к стоматологу на профилактику. — Кем он представился? Чунмён заходит за стойку и начинает перебирать какую-то стопку бумажек, лежащих на самом краю. — Хван Кангиль, — читает он. — Тебе это что-то даёт? "Да. Например, то, что Хван Кангиль мёртв уже двое суток". Вслух Чондэ ничего не отвечает. Вдруг его телефон разражается трелью входящего звонка. На экране маячит имя Чанёля, и Чондэ это почему-то не кажется хорошим знаком. — Мы сняли отпечатки с конверта, их нет в нашей базе, — с ходу выдаёт Чанёль. Все вокруг последние несколько часов слишком напряжены, и Чондэ понимает, что служит этому причиной: они в шаге от раскрытия дела. — А ещё письмо вскрыли. Догадаетесь, что внутри? — Ещё одна загадочная дата? — Пустой лист, — мрачно отвечает Чанёль. — Парень над вами поиздевался. Кроме того, у меня есть вопрос. К вам и к господину Бёну. — Да? — Какого чёрта вы куда-то испарились? — Мы заняты, — отвечает Чондэ и сбрасывает вызов. Чанёль звонит уже Бэкхёну, но тот даже и не думает принимать вызов, просто игнорируя его. Записи в скором времени направляются на электронный адрес участка, и Чондэ вместе с Бэкхёном покидает здание клиники, оставляя видевший их персонал в недоумении. — Что дальше? Вернёмся и снова будем строить его маршрут по видео? Бэкхён не торопится заводить машину, а Чондэ продолжает молчать. "Да, стоило бы так и сделать". "Но я настолько сильно хочу домой".***
— А у тебя как дела? — спрашивает Чондэ, ложась на постель рядом с Чунмёном и прижимаясь к его боку. — Почти три часа клеил брекеты, — отвечает он, помещая ладонь на чужую макушку и медленно поглаживая Чондэ по волосам. — Просто ужас, а не челюсть у этого пацана. Показать снимки? — Издеваешься? — Я надел ему фиолетовые резинки. Твой любимый цвет. — Это, конечно, всё меняет. Показывай.***
Чондэ вспоминает, что букет, присланный ему от убийцы вместе с трупом, состоял по большей мере из ирисов. Фиолетовых цветов. "Не мог же он этого знать? Просто совпадение". "А если мог?.." "Так глубоко влез в мою жизнь. С подобными навыками слежки он действительно опасен". — Да. Едем обратно в участок.