***
Время на часах уже давно перевалило за полночь. Ты просыпаешься от настойчивого звонка телефона, и, не посмотрев в экран, берешь трубку. «Клянусь, если это Сатору, я скормлю его бездомным собакам». — Родная, прости, что разбудила… — ты слышишь дрожащий голос матери и моментально вскакиваешь, сильнее прижимая трубку к уху. — Мама? Что случилось? Почему у тебя такой голос? — задаешь кучу вопросов, чувствуя нарастающее волнение. — Тут Гето… — мама делает паузу, сглатывая, — он пытается убить меня и папу. В этот момент сердце перестает биться и просто замирает. Ты еще раз смотришь на экран, убеждаясь, что это говорит и правда твоя мама. Дрожащей рукой снова подносишь телефон к уху. — Что? Что ты имеешь ввиду? Это какая-то шутка? — господи, пусть это будет просто глупая шутка. — Нет, — снова пауза и голос мамы становится тише, — я сама ничего не понимаю, но… Гето убил всю нашу деревню. Всю. И сейчас пришел к нам. Он только сказал, что ему жаль, но исключений он не делает. Я не до конца поняла смысл его слов, но он хочет убить только меня, потому что я не маг. Папа отвлек его, и я успела спрятаться. Мне кажется, он скоро меня найдет. Поэтому я хочу сказать, что люблю вас и очень горжусь. Не знаю, что произошло с Гето, но я всегда… — в этот момент мамин голос прерывается и ты слышишь глухой удар, а затем крик. — Мама? Что случилось? Мама?! — ты кричишь в трубку, чувствуя, как дрожит все тело. Через несколько секунд звонок прерывается, и ты роняешь телефон на пол. Еще через несколько секунд судорожно ищешь номер Сугуру, пытаясь до него дозвониться. Спустя, наверное, миллион попыток он просто выключает телефон. Не придумав ничего лучше, встаешь и бежишь в комнату Сатору. Только он может объяснить, что случилось с братом. С характерным звуком распахиваешь дверь в его комнату, от чего Годжо резко вскакивает, недоуменно смотря на тебя. — Ты совсем с ума сошла? Время видела? — он потирает глаза, садясь на край кровати. — Сатору… Гето, он… — ты не удержалась и упала на колени, от чего Сатору, мягко говоря, удивился и подскочил к тебе, — он… — ты не могла вымолвить ни слова, захлебываясь в слезах. — Что? Что с ним?! — он схватил тебя за плечи и несильно тряхнул, чтобы ты хоть немного успокоилась. — Он убил — делаешь глубокий вдох, пытаясь заставить себя произнести эти слова, — он убил маму с папой. Наверное. И всю нашу деревню. Наверное. — запускаешь руки в волосы и утыкаешься в колени, пытаясь осознать, правдивы ли слова, сказанные тобой. Может, это просто самая тупая шутка в мире? В это время Сатору недоуменно уставился на тебя, не в силах что-то сказать. Это какой-то прикол? Нет, судя по твоему виду, не прикол. Он, конечно, в последнее время замечал, что с Гето что-то не так — Сугуру становился все молчаливее и меньше проводил времени с друзьями, постоянно оправдываясь тем, что устает на миссиях. Но когда Годжо пытался с ним заговорить на эту тему, тот наотрез отказывался признаваться. И сейчас ты приходишь и говоришь ему это. Может, он просто спит и ему снится кошмар? — Вставай. Пойдем в машину — ты поднимаешь заплаканные глаза на Годжо, смотря на него с немым вопросом, — поедем в вашу деревню разбираться, что произошло. Она все равно не так далеко от техникума. В любой другой день ты бы скорее спрыгнула с Токийской башни, чем согласилась ехать в машине, которую ведет Сатору. Но сейчас ты сидишь на переднем сидении и наблюдаешь за сменяющимся пейзажем за окном. Слезы уже высохли и голова абсолютно пуста. Продолжаешь надеяться, что это все глупая шутка. Или, на крайний случай, что ты просто спишь. Но напуганный голос матери предательски отдает эхом в голове. Сатору краем глаза поглядывает на тебя, следя за тем, чтобы тебя снова не накрыл приступ истерики. Поворот за поворотом, и вот ты начинаешь узнавать знакомые пейзажи. А вместе с ними видишь небо, которое окрасилось в кроваво-красный из-за огня, накрывшего когда-то родные места. Так это правда. Это всё правда. Руки начинают дрожать, но ты стараешься держаться. Родительский дом был расположен на краю деревни, поэтому вам не пришлось пробираться сквозь всю деревню. На ватных ногах подходишь к двери, положив руку на ручку, и медлишь открывать. Как же чертовски страшно увидеть то, что ждет вас внутри. Чувствуешь, как Сатору, тихо вздыхая, кладет свою ладонь на твою и медленно поворачивает ручку двери. Первое, что видишь, — полную разруху в комнате, как будто после жестокой бойни. Вся мебель наполовину разрушена, стол, обычно стоящий в середине помещения, теперь лежит перевёрнутый где-то в углу комнаты. Под ногами хрустят осколки когда-то любимых мамой ваз. А на стенах видны пятна крови. Медленно обходишь помещение и видишь то, чего так боялась. Два мертвых тела лежат в углу комнаты. Тело мамы изуродовано не так сильно, как папино — видимо, он бился до последнего, а убийца слишком перестарался. Вспоминаешь, как мама сказала, что ей удалось убежать и спрятаться. Значит, кто-то принес ее тело сюда и положил рядом с отцом? Дрожащей поступью подходишь ближе, садясь на колени. Взгляд падает на знакомую золотистую пуговицу, лежащую рядом с телами. Все-таки это был он. Начинается безудержная паника. Ты сотрясаешься во внезапно накрывших тебя рыданиях, падаешь на тела родителей, пачкаясь в их крови. В голове гудит, а в нос ударяет запах этой крови в перемешку с духами мамы, которыми она любила обильно брызгаться каждый день. Чувствуешь, как кто-то пытается тебя поднять и оттащить от тел, но ты сопротивляешься. — Пожалуйста, дай побыть с ними еще немного, — ты пытаешься вырваться из крепкой хватки, но ничего не получается. Сатору оттаскивает тебя подальше, опираясь спиной на стену и прижимая тебя к себе в ожидании, пока твоя истерика хоть немного прекратится, — нет, нет, нет, это все неправда. Я просто сплю. Пожалуйста, скажи, что все это просто страшный сон, — сотрясаешься еще в одном приступе рыданий. Годжо молчит, лишь немного поглаживая тебя по голове. Он смотрит пустым взглядом на мертвые тела, не понимая, как Гето мог совершить такое. Почему Сугуру не рассказал ему обо всем, что было на уме? Может, если бы они просто поговорили по душам, как настоящие лучшие друзья, этого всего не случилось бы. Но это случилось. Что будет дальше? — Маленькая… — ты поднимаешь взгляд на парня, услышав знакомое прозвище, которое он обычно использовал иронично. Сейчас же от этих слов веяло теплотой, — поехали обратно, нам тут больше нечего делать. От этих слов к горлу снова подступили слезы. Ты больше никогда здесь не окажешься, больше не услышишь нежный мамин голос и папин смех. Больше не поужинаешь за общим столом под шуточки Гето. Твоего дома больше нет. И родителей нет. И брата? А кто у тебя вообще теперь остался? От этих мыслей к твоему горлу снова подступили слезы. Начинаешь бить Сатору по груди, пытаясь выбраться из кольца его рук, крича что-то похожее на «нет, я никуда отсюда не уйду», однако ты сама не понимала смысл своих слов. Подождав, пока твои силы окончательно иссякнут, парень грустно вздыхает и поднимает тебя на руки, вынося из дома. Сворачиваешься клубочком и вжимаешься сильнее в мужскую грудь, зажмуриваясь и не желая больше ни о чем думать. Сатору опирается спиной на машину и просто стоит, не желая отпускать тебя. Его объятия — единственное, что сейчас защищает тебя от всего происходящего. Это, наверное, первый раз, когда голубоглазый проявил заботу о тебе, не шутя и не подкалывая. Холодный ночной воздух окутывает вас, заставляя кожу покрыться мурашками. Вам обоим, если честно, было плевать. Годжо смотрит стеклянными глазами на луну, думая о чем-то своем. Ты, все еще находясь в его объятиях, просто пытаешься справиться с желанием лечь рядом с телами родителей и тоже умереть. В какой-то момент в твоей голове даже созрел план побега из рук парня, но тот, словно прочитав твои мысли, в этот же момент открыл заднюю дверь машины, аккуратно положив тебя на сидения. Стало холодно.***
На следующий день ты просыпаешься у себя в комнате. События этой ночи не сразу всплывают в голове, но затем резко бьют ножом по сердцу. Ты не помнишь, что произошло после того, как вы оказались в машине. Видимо, ты просто отрубилась от накатившей усталости. Приподнимаешься и вздрагиваешь, когда видишь рядом фигуру. Сатору сидел на полу, положив голову на край кровати, и тихо сопел. Осторожно кладешь ладонь на его голову и легонько треплешь волосы, пытаясь разбудить. Спустя несколько попыток он все же открывает глаза и смотрит на тебя, жмурясь от лучей солнца, проникнувших в комнату. — Ты чего тут делаешь? — тихо спросила ты, глядя на юношу, пытавшегося размять затекшие мышцы после ночи, проведенной на полу. — Тебя охраняю. — после твоего недоуменного взгляда он добавил, — тебе всю ночь, судя по всему, снились кошмары. А еще ты плакала во сне. Я пытался тебя успокаивать. В принципе, вроде даже получилось — он посмотрел на часы, — ты спала целых два часа, не просыпаясь. — на его лице появилась измученная, но добрая улыбка. Он что, всю ночь провел здесь и помогал тебе справиться с кошмарами? Ты не помнишь абсолютно ничего из этого. Но при взгляде на помятое и измученное лицо Годжо становится понятно, что он не шутит. Ты поджала губы в смятении из-за того, что доставила парню столько неудобств. — Спасибо… — ты виновато посмотрела на него, — может поспишь немного? — ты отодвинулась, освобождая ему часть кровати, — выглядишь неважно. — Да нет, все в порядке. — он хохотнул с твоей последней фразы, но затем помрачнел, — сразу же после того, как мы приехали обратно, я рассказал Масамичи-сенсею о произошедшем. Он уже отправил людей для выяснения всех подробностей. Пока больше никакой информации нет. — он потупил глаза в пол. — Хорошо… — ты замолчала, пытаясь сдержать подступающую истерику. Хотя, если честно, сил на нее не было. Эта ночь выжала из тебя всю душу. После недолгого молчания ты вздохнула и сказала: — А ты все равно поспи немного. Я пойду пока умоюсь, — и, не дожидаясь отказов от Сатору, ушла в ванную. Кое-как найдя в себе силы сходить в душ, ты стоишь перед зеркалом и расчесываешь волосы. Смотришь на свое отражение и не узнаешь саму себя — на щеках все еще виднеются дорожки от слез, а синяки под глазами напоминают бесконечную пропасть. И сами глаза стали словно чужими и такими безжизненными. В этот момент взгляд цепляется за бумажку, которой точно раньше не лежало на раковине. Берешь ее в руки, садишься на бортик ванной и раскрываешь. Все тело тут же пронзает невыносимая боль. «Прости. У меня не было выбора. Не пытайся меня найти, не пытайся меня понять. Постарайся жить дальше. Пусть Сатору позаботится о тебе. Люблю» Бегаешь взглядом по этим строчкам снова и снова, до момента, пока чернила не начинают размазываться от слез, попавших на бумагу. Нет сомнений в том, от кого эта записка — от нее даже веет его энергией. Получается, это точно конец. Конец прежней беззаботной жизни. Теперь ты один на один с собственными страхами и проблемами. Еще просидев минут десять в ванной, наконец находишь в себе силы встать. Снова умываешься, делаешь глубокий вдох и выходишь в комнату. Глаза натыкаются на мирно спящего Сатору, свернувшегося клубочком на твоей кровати. Ухмыляешься, накрывая его одеялом, и садишься рядом. Может, все-таки не одна?