Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною.
Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное.
О тебе, моя радость, я мечтал ночами, но ты печали плащом одета.
Я, конечно, еще спою на прощанье, но покину твой дом я с лучом рассвета.
(Мельница - "Королевна")
Через какие-то жалкие 15 минут, Пятый уже был в назначенном месте. Это оказалась небольшая забегаловка в полу ирландском стиле. Ветьеватые растения обвивали резные колонны, потолок украшала резьба в виде какой-то древней легенды, вся прочая утварь также была выполнена из дерева, причём выглядела весьма внушительно и увесисто. Юноша протиснулся сквозь толпу, попутно разглядывая безучастным, холодным взглядом всех присутствующих. В большинстве своём они были одеты как-то тематически, как ему показалось. Перья в волосах, неимоверное разнообразие украшений и бижутерии, многослойная одежда, различные принты в на удивление приятных для парня оттенках - преимущественно тёмно-зелёные, глубокие синие и в различной степени тёмно-рыжие. Пройдя через поющую толпу, Пятый сел на резной стул за барной стойкой. Бросил взгляд на меню и даже поразился тому, насколько люди здесь скрупулёзно относятся к своей задаче. Все позиции меню составляли странные на вид блюда с замысловатыми названиями, будто сошедшими со страниц какой-то книги Толкина или Лавкрафта. Он остановился на самом простом и коротком названии и заказал кружку яблочного сидра. Только сейчас он вдруг вслушался в текст песни, что пела приятной наружности девушка лет двадцати пяти. "Твоя душа в моих руках, замрёт, как мышь в кошачьих лапах" - гласил он. Эта фраза по какой-то совершенно не ясной парню причине вызвала в нём смешанные чувства. Какая-то призрачная мысль промелькнула в его сознании, но оказалась слишком быстра, чтобы он смог её воспринять. Пятый неожиданно для себя заметил, что его сердцебиение заметно ускорилось. Он отхлебнул яблочного напитка, посмаковал фруктовые нотки во рту, и вот уже приятное тепло разошлось по всему телу. Это лишь не надолго замедлило бешеный ход сердца, но он не собирался сдаваться. "Узнай меня по сиянью глаз, ведь ты меня убивал не раз, Но только время вновь сводит нас в моей ворожбе." Слова песни снова ударили ему в голову. Что-то точно было не так. Он чувствовал это буквально кожей. Будто кто-то или что-то пролезает ему на подкорку и отчаянно пытается вызволить оттуда то, что он так старательно прятал долгие годы, в том числе и от самого себя. "Убив меня много сотен раз, от смерти ты не уйдешь сейчас. Но ты от злобы устал и от страха продрог, И я тебе преподам твой последний урок. Я никогда не любил убивать, но иначе не мог." Текст песни, подпеваемый толпой, не уставал напоминать о себе резкими (для его головной боли) строками. Пятый по-прежнему не мог понять, что творится в его чистом доселе разуме. В конце концов он оставил эти размышления когда-нибудь на потом, сделал глоток газированного алкоголя и принялся более внимательно рассматривать посетителей этой норы Хоббита, как он назвал её про себя. В его изумрудных глазах рябило от изобилия цветов, рисунков и фасонов, что немного затрудняло его поиски. Он рассматривал каждую деталь, ибо единственной отличительной чертой его цели - Элизабет Морган, - была алая фенечка на правой руке. Песни сменялись одна за одной. Так прошло уже более десяти минут, поэтому Пятый уже успел ощутить, что скучает по яблочному послевкусию, так что он вновь повернулся к бармену, заказав ещё сидра. Он потёр глаза, а после закрыл лицо руками в попытке взбодрить тем самым самого себя. – Это была наша Лиззи, сегодняшняя приглашённая гостья! Она бывает здесь каждую неделю со среды по пятницу, не пропускайте, прошу аваций артистке! - заводнически произнёс низкий баритон одного из музыкантов, чей небольшой оркестр находился в углу сцены, чуть поодаль от выступавшей. Толпа никак не утихала, явно пытаясь поддержать любимую исполнительницу. Пятого не особо заботило, кого они там почитают, поэтому он так и остался в прежнем положении, совершенно не собираясь его менять до появления перед ним новой керамической кружки с сидром. Краем глаза он заметил, что на соседнем стуле образовалась темно-рыжая девушка, одетая в зелёную юбку в пол, с целым букетом маленьких вышивок в виде цветов, лиан и витиеватых символов на ней. Изначально девушка была одета в чёрный топ с замысловатым медным символом чуть ниже груди. На её руках и шее пестрели самые разнообразные украшения: керамические браслеты, плетёные фенечки, кольца, кулоны и ожерелья. В ушах старинные серьги в виде солнца, а в волосах несколько перьев и тонкие косички с вплетёнными в них ленточками и бусинами. Но не успел Пятый повернуться к ней, как она уже была в объёмной, утеплённой цветастой рубашке, что почти полностью закрыла всё это разнообразие бижутерии. Что немного даже разочаровало его, ибо он всё же не отрицал возможности, что любая из присутствующих может быть его целью. Пока Пятый блуждал в своих мыслях и попытках рассмотреть её руки, девушка уже уловила взглядом приветливую улыбку бармена. – Приветствуем в нашей дыре столь волшебного менестреля! Чем обязаны?) - искренне улыбаясь, он поставил перед Пятым кружку сидра, даже не посмотрев в его сторону. Всё его внимание было приковано к рыжеволосой. Что, в свою очередь, заставило юношу последовать примеру бармена. – Ох, скажешь тоже) Нравится мне у вас тут, только и всего. Как всегда волшебно! - нежно улыбаясь, произнесла девушка. И только сейчас Пятый осознал, что именно она пела ту злосчастную песню, что так грубо впивалась ему в разум. В другом случае он, скорее всего, просто отсел бы или высказал своё недовольство, но не с ней. С этой рыжеволосой певицей все были так обходительны и милы, что ему страсть как захотелось понять, что же в ней такого. Поэтому он просто продолжил наблюдать за ней, не отрывая взгляда. – Не прибедняйся! Твоя музыка делает большую часть наших доходов, так что мы тебе по гроб обязаны. Вот, возьми, это за счёт заведения. И не переживай, никакого алкоголя, простой красный лимонад. - бармен отвернулся и принялся наливать ей напиток из тёмной бочки. – Расскажи, как твоя дочь поживает? В прошлую пятницу ещё тут была, а сегодня не сыскать. Такая очаровательная девчонка, я всё никак не забуду! - девушка произнесла это с такой честной заинтересованностью, что юноша поразился тому, что ей вообще есть дело до личной жизни других людей. Тем более тех, кто её обслуживает. Тем более когда она - весьма почитаемый в этих кругах человек. – Хахаха, не переживай, всё с ней в порядке. Она сегодня с мамой, они куда-то по магазинам пошли. - он наконец повернулся обратно к ней и протянул бокал с кораллового цвета жидкостью. - Вот, держи. – Право, мне как-то не ловко... - она уже потянулась к своей сумке, чтобы достать оплату, но бармен резко прервал её. – Каждый раз одно и тоже. Всё правда в порядке, у меня из-за этого никаких проблем нет, если ты по этому поводу переживаешь. Меня начальство только хвалит всякий раз, когда видит, что ты довольная от нас уходишь. - он мягко улыбнулся ей, и она, немного виновато, но всё же благодарно улыбнувшись ему в ответ, снова взялась за бокал. Бармен подмигнул ей и ушёл обслуживать других людей, что уже заждались с другой стороны угловой стойки. Только сейчас Пятый понял, что всё это время не сводил с неё глаз. Всё же отвернувшись, он вдруг поймал себя на мысли, что больше не чувствует головной боли, усталости и даже малейшего опьянения. Он вскинул бровь в непонимании, когда справа от него прозвучал мелодичный голос. – Доброго дня! Прошу прощения, что так вторгаюсь, но Вы явно не так уж часто бываете в наших кругах. – Доброго. Верно. - он не очень-то хотел болтаться тут бестолку, продолжая высматривать в толпе красную фенечку. – Нетрудно догадаться, - она улыбнулась, - Вы слишком серьёзный. По какому-то рабочему вопросу здесь? – Пожалуй, можно и так сказать. Почему же вы интересуетесь? - он невольно начинал относиться к ней настороженно. Таковы уж издержки профессии. – Мне казалось, что Вы очень грустный. - она поймала на себе его недоумевающий взгляд. - Сидели тут в одиночестве, совершенно не заинтересованы в происходящем. Смею предположить, что ещё и безумно уставший. Возникает вполне логичный вопрос: зачем Вы здесь, если Вам совершенно не по душе дух этого заведения? – Работа не из лёгких. Иногда устаешь, но можно стерпеть. Зато Вы, я смотрю, не плохо здесь обжились. Прямо-таки светитесь от наслаждения. - хоть он и произнёс это с ничего не выражающим лицом, но Пятый правда так думал. Его поражало, как сильно на ней сказывается это странная забегаловка. Здесь она точно была на своём месте. Девушка почему-то тихонько рассмеялась, сделала глоток своего напитка и с задором в глазах посмотрела на парня. – Бесспорно! Мне здесь нравится. Здесь я на своём месте. Я это чувствую. - уголки её губ поползли вверх, а глаза невидящим взглядом забвенно сверлили бокал. Складывалось такое ощущение, что она что-то вспоминает или, быть может, фантазирует, - Мне жаль, что Ваша работа не приносит Вам такого наслаждения. Не самая лучшая судьба, не находите? – Ваша правда. Только выбора у меня нет. Так что довольствуемся тем, что имеем. По крайней мере, я не жалуюсь. - ложь. Чистейшая ложь. И это было прекрасно ему известно, как бы старательно он ни пытался себя обманывать. – И зря не жалуетесь, как по мне. Бездействие ни к чему хорошему не приводит. А в Вашей профессии без особого желания трудно совершать подобное. – Может и так, - начал было Пятый, как вдруг осознание пронзило его разум, - Подождите, какое такое "подобное"? О чём это Вы? Девушка не подала виду, но он почему-то почувствовал, будто точно знает, что ей сейчас очень не по себе, как минимум. Ей было страшно. По крайней мере, он так подумал. Ничего не ответив, она плавно, почти вальяжно встала из-за стола, допила остатки своего лимонада и направилась прочь. – Хорошего Вам дня. И огромной удачи. - на последок сказала она Пятому, не переставая улыбаться, пока тот смотрел на неё распахнутыми глазами. Рыжеволосая мелькала в толпе, выделяясь особой пестротой, но темпа не сбавляла ни на шаг. Она ловко лавировала между людьми, некоторые из которых намеревались поздороваться, взять автограф или просто окликнуть её. – Мисс Морган, прошу, распишитесь здесь!!! - прозвучал звонки женский голос из толпы. Но её уже и след простыл. Колокольчик на двери прощально прозвенел, оставив после себя лишь мгновение затишья, за которым тут же последовал всё тот же гул и музыка. Пятый продолжал бездумно смотреть на дверь. Потом задумался, нахмурил брови и вдруг резко поставил кружку на деревянную стойку. "Морган... Лиззи Морган... Элизабет Морган! Это она! Моргана!"