Разодрать себе грудь,
Поломать кулаком рёбра.
Где она суть?
Где-то под слоем мёртвым.
(лампабикт - "разодрать себе грудь")
Он помнил её слишком хорошо. Помнил её смелые шаги к нему навстречу, запылившиеся жёлтые цветы на джинсах, судорожно подрагивающие губы, что из-за собственной сухости с трудом молили о помощи, стараясь успокоить и унять его. Но ей не удалось. Он убил её. Вроде. Девушка бросила несмелый взгляд на Куратора и, получив одобрительный кивок, прошла вглубь приторно-светлой комнаты. Блондинка предложила зеленоглазой присесть недалеко от Пятого, что всё ещё сидел в оцепенении, погруженный в свои мысли и по-прежнему не отводящий обомлевшего взгляда от недавней знакомой. Элизабет сначала с опаской глянула на него, но заметив изрядное удивление и ужас в глазах, будто раскрепостилась и осмелела, уверенно заняв предложенное место. Куратор наблюдала за устроенным ей же представлением с величайшим упоением. Её извращённое сердце наслаждалось игрой актёров, декорациями и, разумеется, работой режиссёра, коим являлось лично. Пятый не мог пошевелиться. Первой мыслью была она. Он никогда не забудет своего затуманенного взгляда, обмягших ног, неспокойного сердца и неясного разума от её влияния. Но эта догадка слишком быстро изжила себя, к его разочарованию. Девушка сидела неподвижно и, хоть и смотрела прямо в глаза, никак на него не воздействовала. В этом он был точно уверен, ибо отдавал полный отчет своим действиям и чувствам, чего никогда не признает. Элизабет сидела на расстоянии вытянутой руки от своего губителя и выглядела так, будто это он беззащитный мышонок, которого она так ловко и беспощадно схватила своими лисьими лапами. Когти её пристального взгляда пригвоздили его сердце к рёбрам, а необъяснимое чувство вины распирало изнутри, стремясь проломить всевозможные баррикады безразличия, что он так скрупулёзно выстраивал все эти годы. Девушка не выглядела жаждущей пылкой мести, но Пятый был готов поклясться, что никогда в жизни не чувствовала в себе настолько сильного желания покаяться. Куратор продолжала тянуть это бесконечное, невыносимо нервное молчание, наслаждаясь мелодией натянутых нервов своих сегодняшних шутов. Кто из них охотник она и сама не знала. Более того, жажда именно этого знания пробуждала в ней небывалый азарт к дальнейшему просмотру сей нелепой постановки. Но она прекрасно понимала, что если продолжит растягивать тревожные струны внутри этих двоих, они рано или поздно набросятся друг на друга, и ещё неизвестно, кто выйдет победителем в этой смертоносной схватке. Поэтому, скрепя сердцем, Куратор всё же прервала этот антракт. – Что ж, охота только начинается, друзья мои. - она прелестно улыбнулась, привлекая их внимание. - Полагаю, вам есть что обсудить. – Отнюдь. Не вижу ни единой темы для дискуссии или хотя бы разговора. - справа от всё ещё растерянного парня отчеканила девушка. Голос её дрогнул лишь в начале, но позже оброс толстым слоем холодного металла. – Могу поспорить. - голос Пятого не хотел уступать девичьему, потому тоже прогремел чётко. На губах начала вырисовываться привычная уверенная ухмылка, а глаза подозрительно сощурились. - Например: какого чёрта ты здесь делаешь? Ты была мертва. - на последнем слове он сдался. Замялся на секунду, ослаб, тяжело вздохнул. Голос заметно дрогнул, не в силах вытащить из себя столь ненавистный статус, что никак не вязался с этой лучезарной рыжеволосой. Она заметила это. Прочувствовала и поняла абсолютно всё, что теперь он отчаянно пытался скрыть за улыбками и притворной уверенностью. И это ударило по ней. Её план просто быть холодной, безразличной и жесткой, коим он был с ней, с треском провалился, ибо она просто не могла больше смотреть на своего киллера с прошлым презрением и холодом. Больше никогда. Былое желание растерзать его безучастное ледяное сердце ушло так же быстро, как и появилось. Теперь в ней пульсировало лишь бесконечное сожаление и понимание к нему. К этому человеку без права выбора, права на собственное мнение и какие-либо эмоции. По крайней мере, таковым она теперь его видела здесь. Эта мысль изрядно отрезвила её, и отныне её хищный взгляд был перенаправлен на главного виновника торжества. – У неё спроси. - ядовито прошипела она, словно змея перед броском. Пятый в недоумении ненадолго замялся, но, наконец увидев в прекрасных зелёных глазах понимание вместо былой ненависти, немного расслабился и вслед за девушкой перевёл осмысленный взгляд на Куратора. Она, в свою очередь, не изменяя собственным традициям, по-прежнему восседала на импровизированном троне, не сводя прищура со своих подопытных. Пятый выгнул бровь и бросил на неё такой стальной взгляд, коим никогда раньше её не одаривал. Куратор расплылась в победоносной улыбке и, казалось бы, ничуть не удивилась столь скорому примирению двух охотников. – Ох, Пять, я и не думала, что тебя так просто удивить. Это ведь ты у нас человек с супер способностями. - последние слова она растянула, сладостно смакуя каждое из них настолько долго, насколько смогла, дабы насладиться моментом в полной мере. - Ах да... Отныне не ты один. – Это по-прежнему не объясняет её присутствия. И, более того, в качестве весьма функционирующего организма, а не безжизненного тела, готовящегося к бесславному погребению. - он очень старался не выдать своего удивления подтверждению собственных догадок по поводу Элизабет. Значит, ему не показалось. Быть может, он и вовсе не виноват во всех тех непривычных и таких ненужных чувствах, что она в нём вызывала? Ведь может быть такое, что она просто внушила ему это, чтобы спасти собственную лисью шкуру? Он немного улыбнулся своему сравнению Элизабет с лисой. Уж очень она была похожа на этого проворного зверька. Но быстро ретировался, вернув выражению лица былую стойкость. Её же эта молниеносная смена эмоций на лице убийцы лишь улыбнула. – Любишь же ты всё усложнять, номер Пять. - она улыбнулась незаготовленной рифме, - Всё куда проще. Она такая же, как ты. У неё есть способности, которые могут изрядно помочь в нашем славном и благом деле. Потому она и здесь. - блондинка произнесла свою речь совершенно обыденным голосом, будто каждый день заставляла лучшего из своих киллеров убивать цель лишь для того, чтобы потом вернуть её и в полной мере использовать. - На этом лекция окончена. Женщина встала из-за стола, демонстративно томно оперевшись о него руками, будто поднять собственное тело из коженного кресла было непосильной задачей для хрупкой леди. Она перевела всё такой же хищный взгляд на Элизабет, всё ещё сидящую с презрительным прищуром, и сладостно улыбнулась. – Ох, золотко, прекращай дуться. Я не дала тебе умереть, а ты смотришь на меня так, будто я лично тебя душила. - весьма непрозрачно намекнула она на отсутствия в девушке гнева к непосредственному убийце, тут же переведя на него взгляд. - А ты и вовсе выглядишь так, будто до неё не убивал десятки тысяч людей. Самую малость лицемерно, не находишь? Потому не надо сваливать всё на меня, будто из нас двоих только ты ангел. – Верно, я не ангел, отнюдь. Вот только десятки тысяч после не приходили к тебе в кабинет целыми и невредимыми. – Довольно! - не выдержав, сорвалась на истерический крик Куратор, - Вы двое отныне в команде. Ты, Пятый, будешь её наставником. Обучишь стрельбе, прицелу и прочим убийственным примочкам. А вы, мисс Морган, будете хорошей девочкой, которая внимательнейшим образом слушает своего учителя. А теперь, на выход. Оба! Элизабет ощутила, как ужасный укол жалости и сострадания к Пятому пронзил её сердце, а злость за кражу собственной судьбы отдавалась пульсирующей болью в висках. Но, не без труда сдержав себя от очередного нападка на блондинистого сатану, резко поднялась со своего места и вышла из светлого кабинета, не забыв на прощание громко хлопнуть дверью. Пятый мысленно поблагодарил рыжеволосую за умалчивание гнева и уже хотел последовать её примеру, как головная боль в лице Куратора снова дала о себе знать. – И да, Пять. - её голос раздражал его уже до предела, но, сжав кулаки, он медленно обернулся и бросил в неё неопознанное вопросительное междометие. - Всё же, мы оба ангелы. Вот только давно уже падшие, что могли бы сгнить в земле, не отрасти они себе ядовитые клыки.