***
《Ни одно предприятие не имеет больше шансов на успех, чем то, которое скрывается от врага, пока не созреет для исполнения.》 Никколо Макиавелли***
Всё было довольно болезненно. Но это была его боль, и это было хорошо. Это означало, что он был жив. Его легкие всё ещё горели, так как они не привыкли к использованию. На самом деле, то же самое можно было сказать и о его теле в целом. Его сознание то появлялось, то исчезало, и он знал, что был ужасно уязвим в это время, и это почему-то беспокоило его. Он знал, что это не должно быть проблемой. Квиррелл не осмелился бы ничего предпринять – Нагини съела бы его, если бы он попытался, – а сам человек всё равно был бы слишком слаб, чтобы что-либо предпринять. Никто больше не знал, что они здесь, и что он будет проводить этот ритуал сегодня. И всё же в глубине души у него уже несколько недель было это мучительное беспокойство, что что-то должно произойти. Что-то неожиданное. Что-то неподвластное его контролю. Когда туман боли начал проникать достаточно далеко в глубины его сознания, чтобы позволить прийти в себя, он надавил сильнее и заставил свои веки открыться. Он сразу понял, что что-то очень, очень не так. Он был не там, где должен был быть. Он больше не лежал плашмя на спине на низком столе, на котором покоилось его тело до и во время ритуала, и не было никакого способа, чтобы Квиррелл восстановил свои силы достаточно быстро, чтобы сдвинуть его с места. По крайней мере, такого быть не должно – он не мог проспать так долго. Вместо этого он, казалось, был волшебным образом привязан к наклонённой койке или какому-то мягкому столу. Он был слегка мягким, так что поверхность была не такой твердой, как у предыдущего плоского низкого столика, и какая-то маленькая его часть была благодарна за небольшой комфорт. Хотя, это была очень маленькая часть. Он проверил свои конечности и обнаружил, что его руки и ноги волшебным образом прикреплены к поверхности, и за это он определенно не был доволен или благодарен. Он издал сердитое шипение и изо всех сил постарался прогнать сонливость из головы. Ему нужно было найти свою палочку, и немедленно! <i>- Не сопротивляйся ограничениям. Твоё тело всё ещё слишком слабое. Ты можешь навредить себе</i>, - прошипел голос откуда-то позади него, и он застыл в шоке от этого звука. В последний раз, когда он слышал, как кто-то, кроме него самого или настоящей змеи, говорил на змеином языке, это был его отвратительный дядя, десятилетия назад, и он знал, что этот человек давно мёртв. - Кто ты? - потребовал он. - Кто-то, у кого нет желания быть вашим врагом, - тихо произнёс голос, теперь уже по-английски. Знакомая фраза всплыла в его мозгу, мгновенно вернув воспоминания об аккуратно нацарапанной записке, в которой более года назад говорилось, чего именно ожидать от каждой комнаты, ведущей к комнате с Философским Камнем. - Записка… - прошептал он сам себе. - В первой комнате трёхголовая собака, которую можно усыпить музыкой. Вторая комната наполнена дьявольскими силками. В третьей летающие ключи. Да. Это я, - сказал голос, по-прежнему говоря мягким, тихим голосом. Однако он не мог не заметить, что голос звучал довольно молодо. - Кто ты? – потребовал он ещё раз. - И что ты делаешь? - добавил он, услышав звуки переворачивания страниц и перетасовки предметов на столе. - Я требую, чтобы меня немедленно освободили! - Боюсь, я не могу этого сделать. Изначально я планировал предоставить тебе выбор во всём этом, но я не думаю, что действительно могу позволить себе предоставить тебе такую роскошь. Я не верю, что ты сделаешь правильный выбор. - ОСВОБОДИ МЕНЯ! - взревел Волдеморт. - Я клянусь, что я делаю только то, что к лучшему. Конкретно для тебя. Я помогаю тебе здесь, но я не уверен, согласишься ли ты с такой оценкой, даже если я всё объясню. - Почему бы тебе не испытать меня, - прорычал Волдеморт сквозь плотно сжатые зубы, когда начал молча испытывать магию, которая сдерживала его. Голос тяжело вздохнул, и шарканье прекратилось. Он попытался вытянуть шею, чтобы хоть как-то рассмотреть окружение и своего похитителя, но это было не очень эффективно. Он всё ещё был в поместье, это, по крайней мере, было ясно. Возможно, Нагини затаилась где-нибудь и выскочит, чтобы съесть этого наглого дурака. Он задавался вопросом, что делает этот идиот Квиррелл, и пообещал великие страдания некомпетентному человеку, когда всё закончится, при условии, что дурак ещё не умер. - Хорошо, но постарайся сразу не разозлиться настолько, что ты будешь слишком огорчён, чтобы даже слушать важные части, - сказал голос. Волдеморт сердито усмехнулся, но ничего не сказал в ответ. - Ты совершил роковую ошибку, когда был моложе. Ты решил использовать крестражи, чтобы гарантировать своё бессмертие, не до конца понимая их величайшую слабость, - сказал голос, больше не утруждая себя говорить тихо или ласковее. Это был странно знакомый голос, и всё же он не мог вспомнить его – в основном потому, что был слишком ошеломлен тем, что он сказал. Этот человек – кем бы он ни был – знал о его крестражах. - Истинная причина, по которой ты не смог найти записей о том, что кто-то осмеливался создать более одного крестража раньше, заключалась не в том, что все люди до тебя были слишком трусливы или слишком слабы, чтобы попробовать это, а в том, что все они знали, что лучше не делать что-то настолько идиотское. - Ты смеешь?! - Волдеморт зарычал, когда очередная волна ярости прокатилась по нему чудовищной волной. - Я же говорил тебе придержать язык, пока я не закончу! - голос, всё ещё странно молодой и в то же время шокирующе властный, резко огрызнулся. Он был ошеломлен главным образом тем фактом, что кто-то осмелился говорить с ним таким тоном. - Дело в том, что при создании крестража не отделяется частичка души, как ты предполагал. Оно разрывает душу пополам. Когда ты создавал свой первый крестраж, ты отломил половину своей души и поместил её в этот дневник. Не просто кусочек. Половина. Волдеморт резко втянул воздух при упоминании дневника. Кем, чёрт возьми, был этот мальчик? - И это, честно говоря, для большинства людей было бы прекрасно. Ты можешь прекрасно выживать в такте с удивительно небольшой частью вашей изначальной души непосредственно в вашем нынешнем теле, пока внешние части всё ещё находятся в такте, но если она становится слишком маленькой, всё начинает идти наперекосяк. Итак, у вас была половина души, когда вы превратили кольцо в крестраж, снова разделив свою душу. В результате у вас осталась только четверть души. Создание крестража из медальона оставило вам всего двенадцать с половиной процентов. Чаша оставила тебе чуть больше шести процентов. Диадема оставила тебе всего три процента души. Мне любопытно… сколько тебе было лет, когда ты, наконец, вложил частичку своей души в диадему? Я знаю, что ты получил её где-то в возрасте двадцати с небольшим, но я не могу не задаться вопросом, ждал ли ты более позднего времени, чтобы на самом деле превратить её в крестраж. Волдеморту казалось, что сердце в его новой груди вот-вот выскочит из грудной клетки. Этого не могло быть. Как кто-то мог догадаться обо всём этом? Откуда кто-то мог знать то, что знал этот мальчик? Это было невозможно! Он чувствовал себя ещё более уязвимым, чем раньше, когда проснулся и обнаружил, что почти голый привязан к какому-то наклонённому столу. Это было намного, намного хуже. Этот человек знает, как его уничтожить – вполне по-настоящему… - Ты слушал что-нибудь из того, что я говорил, или ты просто сходишь с ума из-за того, что я знаю о твоих крестражах? - в раздражённом нетерпении спросил голос. - Откуда-? - Не имеет значения, откуда я знаю! Ты слушал? В настоящее время у тебя осталось менее полутора процентов человеческой души! Волдеморт почувствовал, что его мозг напрягается, как будто он ползёт по грязи, но он, наконец, осознал сказанное, и это заставило его задуматься. Мог ли этот мальчик быть прав? - Откуда ты мог знать такое о крестражах? И что ты имеешь в виду под «полтора процента»? По твоим собственным подсчётам, я было бы три процента после диадемы. - После этого ты создал ещё один крестраж, - тихо сказал он. - Клянусь тебе, мальчик, я бы точно знал, если бы сделал ещё один крестраж, - усмехнулся он. - Нет. Ты бы не знал. Это был несчастный случай. Я даже не знаю, считается ли это настоящим крестражем, но определенно есть ещё одна частичка твоей души, находящаяся в другом месте вне твоего тела. - И откуда ты это знаешь? - сердито огрызнулся он. - Потому что это во мне. - Что? - прошептал Волдеморт в потрясенном неверии и повернул голову, когда периферийным зрением уловил движение. Медленно из-за наклонённой кровати, к которой он был привязан, появилась фигура, и его глаза расширились от шока, когда он узнал человека, о котором шла речь. - Гарри Поттер, - выдохнул он. Поттер медленно кивнул головой, бросив на Волдеморта настороженный взгляд, когда остановился в нескольких футах от него. - В ту ночь, когда ты пытался убить меня, когда смертельное заклятие ненадолго соединило нас двоих, часть твоей души откололась и поселилась во мне, - при этих словах его рука поднялась и он указал на свой шрам. - Как это возможно… откуда ты мог знать… - прошептал Волдеморт, и его голос затих от непонимания. Он взял себя в руки и сердито нахмурился. - Отпусти меня! - Я не могу этого сделать, прости. Не раньше, чем я закончу. - И что, собственно, ты собираешься делать?! - сердито выплюнул он. Поттер потянулся за спину и, казалось, вытащил что-то из заднего кармана. От предмета, который он держал в руке, у Волдеморта снова перехватило дыхание, и он почувствовал, как его сердце забилось быстрее. Там, в руке Поттера, был его старый дневник. - Я собираюсь вложить эту частичку твоей души обратно в тебя. После этого ты будешь функционировать с чуть большей половиной своей первоначальной души. Это должно решить все проблемы, которые возникли из-за того, что ты продолжал расщеплять свою душу снова и снова позже в жизни. Если подумать, это замечательная лазейка. Ты получаешь защиту в виде множества крестражей, как и хотел, но обходите стороной слабость, связанную с попыткой управлять магическим человеческим телом, используя так мало прямой силы души. - Какая слабость!? - сердито зарычал он. - У меня нет слабостей! Я самый могущественный волшебник из ныне живущих! - Действительно? - Поттер был невозмутим. - И именно поэтому двенадцатилетний мальчик сейчас прижимает тебя к столу, и ты ничего не можешь с этим поделать. Видишь? Вот к чему я клоню. Ты даже не можешь понять, что это с тобой сделало. Насколько слабым это сделало тебя по сравнению с тем, кем ты был когда-то. Что это сделало с твоим разумом. Ты бы не сделал этого добровольно, не так ли? Вот почему я должен сделать это за тебя. - В таком случае ты должен освободить меня! - Или ты что? Убьёшь меня? Я один из твоих крестражей, Волдеморт. Я бы действительно не рекомендовал этого. - Скажи, это ты? Я всё ещё отказываюсь верить, что я мог случайно создать крестраж! - Как ещё ты объяснишь мою способность делать это? Это определенно не в роду Поттеров, - Поттер зашипел на него, дерзко приподняв бровь. Волдеморт сердито зашипел на него, обнажив зубы в гневном рыке. – Это ничего не доказывает! - Неважно. Весь этот разговор – просто пустая трата времени. У меня здесь ограниченный график, и мне нужно двигаться, если я собираюсь это сделать. - ТЫ НАГЛЫЙ МАЛЕНЬКИЙ СОПЛЯК! ОТПУСТИ МЕНЯ! - сердито проревел он, когда мальчик обошёл наклонённый стол, к которому был привязан, и снова исчез из виду. Где, чёрт возьми, была Нагини? Она должна была быть в доме – Поттер никак не смог бы подчинить её себе, даже если Квиррелл был настолько глуп, что пал жертвой мальчика. Конечно, то, что Поттер был змееустом, могло всё усложнить, но Нагини была верна только ему и не позволила бы кому-либо причинить вред её хозяину. Он продолжал сердито визжать и реветь, шипя угрозы и оскорбления в адрес мальчика, в то время как тот, по-видимому, продолжал свою работу. Наконец Волдеморт решил, что это ни к чему его не приведет, и решил попробовать что-нибудь ещё. Его разум всё ещё был затуманен – он надеялся, что это просто результат пребывания без тела и что всё прояснится, как только он попадёт в свой новый сосуд, но по-прежнему было трудно нормально мыслить и оставаться сосредоточенным. Конечно, всё прояснится после того, как у него будет некоторое время, чтобы прийти в себя. Его гнев был настолько велик, что было трудно заставить себя преодолеть желание жестоко пытать и калечить мальчика и вместо этого работать над тем, чтобы освободиться самому. Он попытался сосредоточиться на ощущении своей магии и использовать её без палочки, чтобы отменить любое заклинание, которое использовал мальчик, как он делал, когда сам был намного моложе, но прошло очень много времени с тех пор, как он мог достаточно ясно сфокусировать свой разум, чтобы контролировать свою магию без палочки. - Хорошо, в путь, - донесся откуда-то из глубины комнаты голос мальчика, и Волдеморт почувствовал, что напрягся. Какая-то тонкая часть его мозга, казалось, очистилась от красной дымки гнева, и часть его задавалась вопросом о том, что предположительно собирался сделать Поттер. Было ли вообще возможно для этого мальчика удалить частичку души из своего детского дневника и вернуть её в его тело, не испытывая при этом угрызений совести из-за первоначального убийства? Что, если мальчик был прав? Что, если создание крестража действительно разделило его душу пополам, а не просто отломило кусочек? Однако ясность быстро рассеялась, и мгновение спустя он уже сердито ухмылялся, когда мальчик снова появился в поле его зрения. - Прости, Волдеморт, но я думаю, всё пройдет намного проще, если ты поспишь, - сказал Поттер, поднимая палочку и направляя её в грудь Волдеморта. Ярость поднялась в нём, и он почувствовал, как его магия яростно хлещет по комнате, но была вне его контроля. Все затряслось, и он услышал, как вдалеке разбилось окно, но прежде чем успело произойти что-либо действительно полезное, мир погрузился во тьму.***
《Каждый знает, как похвально для принца сохранять добрую волю и жить честно, а не хитроумно. Тем не менее опыт нашего времени показывает, что великие дела совершали те принцы, которые мало заботились о доброй воле и были способны благодаря хитроумности запутывать мозги людей и которые в конечном счёте победили тех, кто сделал верность своей основой. Итак, вы должны знать, что есть два метода борьбы, один – с помощью закона, другой – с помощью силы: первый метод – это метод людей, второй – животных; но поскольку первого метода часто недостаточно, приходится прибегать ко второму.》 Никколо Макиавелли***
Гарри откинулся на спинку одного из мягких кресел, стоявших в гостиной, где он проводил ритуал. Ему пришлось наложить несколько мощных очищающих заклинаний, прежде чем он действительно захотел сесть в эту штуку, но теперь он был благодарен за комфорт, который она обеспечивала. Он – был – измотан. Он знал, как извлечь крестраж и поместить его в другой сосуд, из своего собственного опыта в нескольких прошлых жизнях. Это был его любимый метод извлечения части души из себя с тех пор, как он решил, что ему не нравится, когда в него стреляют убийственными проклятиями. Конечно, в тех прошлых жизнях он перемещал частичку души внутри себя в сосуд, а затем быстро уничтожал новый сосуд. Ещё одно существенное отличие состояло в том, что в тех случаях он перемещал то, что в основном составляло чуть более одного процента человеческой души. Он только что закончил перемещение целой половины души, и это оказалось гораздо более изнурительным, чем он ожидал. Он был полностью вымотан, и всё, что он мог сделать, это надеяться, что Волдеморт не проснётся и немедленно не начнет калечить его, потому что сейчас он действительно был не в настроении для дуэли. Он склонил голову набок, чтобы понаблюдать за своей работой. Койка теперь стояла ровно, а не наклонена, как он ставил раньше, чтобы ему было легче работать. Ему пришлось нарисовать серию рун на торсе Волдеморта зельем, в состав которого на самом деле входило немного собственной крови Гарри и немного яда Нагини. На самом деле, добиться этого от неё было нелегко, но теперь она была значительно спокойнее. Он позволил своему взгляду скользнуть в другой конец комнаты, и довольная улыбка расплылась по его лицу при виде его теперь уже полноразмерного Йорми, свернувшегося калачиком рядом с фамильяром Волдеморта. Они выглядели довольно мило вместе, подумалось ему. По меньшей мере, две огромные смертоносные змеи могли бы выглядеть мило. Гарри знал, что Волдеморт ещё не превратил Нагини в крестраж в этой временной шкале, и надеялся, что после этого мужчина поймёт, что лучше не пытаться это сделать. Она всё равно была бы прекрасным фамильяром, не обладай она частичкой души этого человека. В первой жизни Гарри Нагини была превращена в крестраж, используя смерть Берты Джоркинс после того, как Волдеморт и Петтигрю пытками довели её до безумия и забрали информацию о турнире и Барти Крауче-младшем из её разума. Этого, конечно, здесь не произошло, но Волдеморт вполне мог использовать смерть садовника, чтобы совершить это дело. К счастью, Волдеморт не был заинтересован в таком риске, когда он всё ещё был так зависим от тела Квиррелла и Эликсира Жизни, поддерживающего их. И, конечно же, Гарри не дал ему времени ещё больше изувечить свою душу, поскольку он так быстро приступил к выполнению своей задачи после того, как новое тело Волдеморта было впервые «загружено». Эта мысль вернула взгляд Гарри к новому телу Волдеморта. Это было чертовски лучше, чем то, что он создавал в других жизнях, когда Гарри позволял этому человеку прожить достаточно долго, чтобы вернуть себе тело. Все эти тела были созданы с помощью того же ритуала, используя кость отца, плоть слуги и так далее. Конечно, Гарри избегал того, чтобы его собственная кровь стала частью формулы в жизнях после первой. Это не имело большого значения. Нет, это тело на самом деле было человеческим. Это была точная копия того, как должен был выглядеть Волдеморт, если бы он не изуродовал себя до неузнаваемости. Гарри было трудно точно определить, какого возраста было новое тело мужчины. Он бы сказал, что ему около двадцати или чуть за тридцать, но волшебник может выглядеть так же молодо, даже когда ему далеко за сорок, и это не такое уж странное явление. Он был так же красив, как и его подростковое воплощение, которое Гарри видел в дневнике и в омуте памяти Дамблдора очень давно. Только старше, более решительный и зрелый. Довольно привлекательный, честно говоря. Гарри был рад, что если он выберет какую-либо жизнь, в которой ему придётся вступить в союз с Волдемортом, и, таким образом, ему придётся проводить время в компании Волдеморта, то ему удастся всё уладить так, чтобы Волдеморт не был таким уродом в течение этого времени. Наблюдая за мирно спящей фигурой, он увидел, как губы приоткрылись и тихо втянули воздух. Веки затрепетали и медленно открылись. Гарри молча наблюдал, как мужчина лежал неподвижно в течение нескольких долгих минут. Его глаза двигались по сторонам, но всё это время казались почти невидящими. Они смотрели в потолок, но казались расфокусированными. Наконец, руки зашевелились, сжимая и разжимая его длинные тонкие пальцы, а затем поднял их к лицу, чтобы рассмотреть их собственными глазами, – очевидно, осознав, что он больше не связан. Мгновение спустя он заставил себя принять сидячее положение, хотя на мгновение слегка покачнулся, как будто у него закружилась голова. Его голова повернулась, и его взгляд почти мгновенно упал на волшебную палочку, лежащую на столике рядом с ним. Он вытянул руку и схватил её, прижимая к груди обеими руками, как будто это был спасательный круг. Гарри почувствовал, что напрягся, надеясь, что это не будет единственной большой ошибкой, которую он совершил за всё это время. Он надеялся, что этот поступок будет предложением мира и чем-то вроде извинения. Он не думал, что Волдеморту понравится, если его и дальше будут держать отдельно от палочки против его воли. - Ты вернул её, - тихо сказал Волдеморт, по-прежнему не глядя на Гарри. - Конечно. Это твоё. - Я мог бы убить тебя этим прямо сейчас. Гарри пожал плечами. - Ты можешь попробовать. Хотя я бы не рекомендовал этого. Я мог бы быть гораздо полезнее для тебя живым, чем мёртвым. Гарри потянулся к чайному столику рядом с собой и поднес кружку к губам, глотнув прохладной жидкости, прежде чем поставить её обратно и устало вздохнуть. Это действительно был очень долгий день. Волдеморт всё это время хранил молчание, и когда Гарри снова посмотрел на него, тот смотрел на него прищуренными, задумчивыми глазами. Гарри твердо сидел на месте и расслабился, даже когда Волдеморт поднял свою палочку и направил её прямо на Гарри. Он обнаружил, что его даже не волнует, собирается ли Волдеморт убить его – хотя, по общему признанию, первые несколько лет после смерти его родителей всегда было довольно тяжело переносить. - Сеола иденте, - тихо сказал Волдеморт, и с кончика его палочки сорвался вихрь голубоватого света и начал описывать круги вокруг Гарри. Оно, казалось, почти магнитом притягивалось к его лбу, и Гарри поймал себя на том, что скашивает глаза, когда смотрит на похожее на жидкость облако, которое теперь клубилось возле его лба. Оно стало фиолетового цвета, и небольшое красное свечение появилось у него на лбу, прямо там, где был расположен его шрам. Тонкая красная линия, почти как обрывок красной нити, внезапно стала видна в фиолетовом облаке, почти как одна из тех маггловских лазерных указок, когда используешь её в тумане. Облако сдвинулось и расширилось, заполнив пространство в комнате между ними, обнажив красную нить, соединяющую их двоих вместе. - Ты действительно несёшь мою душу, - прошептал Волдеморт с тихим недоверием. - Всего лишь очень маленький кусочек, - сказал Гарри, когда последние следы облака исчезли. - На самом деле, самый маленький кусочек. Этого достаточно, чтобы между нами установилась связь, но недостаточно для того, чтобы это действительно повлияло на меня. - Если это не повлияло на тебя, то как ты это объяснишь? - парировал Волдеморт, махнув рукой на себя, а затем снова на Гарри, без сомнения, указывая на события, которые произошли в тот день, и, вероятно, также на то, что Гарри помог ему годом ранее с камнем. - И что ты подразумеваете под «связью»? - внезапно он заколебался, оглядывая комнату достаточно долго, чтобы его взгляд упал на спящих змей у камина. - Нагини! - его взгляд обвиняюще метнулся к Гарри. - Что ты с ней сделал? Гарри ухмыльнулся и закатил глаза. - Ничего. Ну, в какой-то момент мне действительно пришлось применить к ней довольно мощный парализатор, и я усыпил её, но позже я объяснил ей, что помогаю тебе, а остальное позволил объяснить своему фамильяру, пока я работаю. Она могла сказать, что я был искренен в своем желании наставить тебя на путь истинный, поэтому перестала сопротивляться. Плюс, она сказала, что моя магия пахнет тобой – я полагаю, это, вероятно, как-то связано с крестражем. Довольно забавно, Йорми говорит, что мы тоже пахнем одинаково. - Что, чёрт возьми, такое Йорми? - раздражённо рявкнул Волдеморт. - Мой фамильяр. Вон та другая змея, свернувшаяся калачиком с Нагини. Взгляд Волдеморта вернулся к двум свернувшимся змеям, и на мгновение на его лице появилось любопытное выражение, прежде чем он снова посмотрел на Гарри, снова задумчивый и заинтригованный. - Ответь на другие мои вопросы, - потребовал он. Гарри фыркнул. - Ты действительно грубый, нетерпеливый ублюдок, не так ли? - Ты хочешь жить дальше этого дня или нет? - Волдеморт огрызнулся в ответ. - Бывают дни, когда я действительно не уверен… но, думаю, это не один из них. Позвольте мне рассказать вам небольшую историю. Это ответит на большинство ваших вопросов, а то и на некоторые. Видите ли, насколько я могу судить, я проклят. Либо судьбой, либо Смертью, либо Богами… Я не знаю. Я не знаю, почему я в такой ловушке, я знаю только, что я в ловушке. Видишь ли, я не могу умереть по-настоящему. И затем Гарри продолжил объяснять свой бесконечный цикл жизни и повторное переживание одного и того же жизненного периода снова и снова. Сначала Волдеморт, казалось, просто сомневался в здравомыслии Гарри, но постепенно выражение его лица стало более заинтригованным и менее недоверчивым. Тогда Волдеморт, казалось, был глубоко оскорблён простым предположением о том, что Гарри снова и снова побеждал его в своих предыдущих жизнях – дошло до того, что Гарри довёл убийство человека почти до науки и мог провернуть это ещё в раннем детстве. В свою защиту Гарри указал Волдеморту, что наличие такой крошечной человеческой души в качестве основы всего его существования сделало его настолько психически неуравновешенным, что победить его даже не было проблемой. Вместо взрыва гнева, которого ожидал Гарри, мужчина был на удивление спокоен и задумчив при этом. - Но, видишь ли, я, наконец, понял, что у всех этих жизней было что–то общее, - сказал Гарри в какой-то момент, углубившись в их беседу. - В каждой из них я был против тебя. Я либо непосредственно проследил за твоим поражением, либо сдался и покончил с собой. Теперь можно предположить, что даже в тех временных линиях, где я умер молодым, ты всё равно мог быть побежден Дамблдором в какой-то момент, хотя гарантии не было. Но даже если ты побеждал в этих мирах, ты не был цельным. У тебя не хватало одной части души – той части, которую я забрал, когда покончил с собой, – и моё изучение крестражей показало мне, что уничтожение даже одной части дестабилизирует всё до такой степени, что ты в конечном итоге разобьёшься вдребезги и растворишься. Итак, ты никогда по-настоящему не выигрывал ни в одной из них. - Во всех этих жизнях ты проиграл. Ну и что, если я вместо этого позабочусь о том, чтобы ты выиграл? Я подумал, что попробовать стоит. На данный момент я так устал, что мне начхать на то, что происходит с остальным миром… или, по крайней мере, я так себе говорю. Я думаю, что какая-то часть меня всегда будет стремиться к лучшему в любой конкретной ситуации, но мои представления о том, что «лучше», довольно сильно изменились с моей юности. - В любом случае, в конце своей прошлой жизни я решил, что если я снова проснусь младенцем на руках у Лили Поттер, то на этот раз я позабочусь о том, чтобы ты победил, и чтобы ты победил живым и невредимым. Каждый крестраж цел или повторно поглощён твоей основной душой. - Ты предлагаешь мне воссоединить все частички моей души? - недоверчиво спросил Волдеморт. Гарри, казалось, на мгновение задумался над этим, прежде чем пожать плечами. - Я попробую в следующий раз, если это не сработает. Посмотрим, сработает ли то, что у тебя есть половина души, и набор неповреждённых крестражей. Если нет, это просто означает, что я знаю, что попробовать по-другому в следующий раз. Волдеморт посмотрел на него довольно недоверчиво. - Ты действительно не в своем уме. Гарри ухмыльнулся. - Никогда не говорил, что это не так. - В твоей логике, конечно, есть изъян. Для того, чтобы ты умер и пострадал от ещё одного своего поступка, содержащийся в тебе крестраж был бы уничтожен. - Вероятно, в какой-то момент я перенесу его из своего собственного тела в более прочный сосуд, - сказал Гарри, пожимая плечами. - Почему ты этого ещё не сделал, раз у тебя явно есть такая возможность? - Это было полезно, - защищаясь, возразил Гарри. - Полезно? Как так? - спросил Волдеморт, пригвоздив Гарри испепеляющим взглядом. - Связь между нами? За многие прожитые жизни я научился правильно контролировать её и получать к ней доступ в соответствии со своими потребностями. Я использовал её, чтобы шпионить за тобой. Как ты думаешь, откуда я узнал, что ты собираешься провести свой последний ритуал перерождения сегодня? Волдеморт побледнел. - Шпионить за мной? - он зарычал, в гневе обнажив зубы. Гарри слегка ухмыльнулся, прежде чем закрыть глаза и замедлить дыхание. Глаза Волдеморта сузились, и он сел прямее. Тело Гарри расслабилось, и мгновение спустя у Волдеморта возникло странное подозрение, что в глубине его сознания что-то зачесалось. Зуд внезапно значительно усилился, и он задохнулся, почувствовав чье-то присутствие рядом с собой, очень похожее на то, когда он толкнул Квиррелла в спину и взял под контроль тело мужчины. - Поттер? - Ах, так теперь ты меня чувствуешь? Я не так уж сильно стараюсь быть незаметным, но я всё равно не был уверен, почувствуешь ли ты меня. - Убирайся из моей головы, невыносимый ублюдок! - Обидчивый, обидчивый! Хорошо, я ухожу. Волдеморт ахнул, когда ощущение внезапно покинуло его, и он остался со странным чувством утраты. Почти болью. Он быстро задвинул любую мысль о странном чувстве на задворки своего сознания, когда увидел, как тело Гарри дернулось и он сел прямо, моргая по-совиному. - Немного попрактиковавшись, ты мог бы получить доступ к моему разуму таким же образом, - сказал Гарри, как будто он только что не был без сознания. Губы Волдеморта скривились, поскольку он всё ещё злился на непрошеное вторжение, но он медленно разгладил выражение лица и медленно кивнул, заинтригованный перспективой изучения этой «связи». - Значит, ты принял какое-то решение, гарантирующее мне выживание на этот раз? - сказал Волдеморт, и это прозвучало почти забавно. - Ну, я всегда думал, что, возможно, причина, по которой я был на повторе, заключалась в том, что я каким–то образом не смог должным образом исполнить пророчество – по крайней мере, это казалось потенциальным объяснением, но я исполнил это чёртово пророчество всеми мыслимыми способами, и это никогда не приносило никакой пользы. И я подумал, а что, если я вместо этого не выполню его? Что, если я намеренно проигнорирую эту чёртову штуку? Волдеморт выпрямился при упоминании пророчества, его лицо снова стало жёстким. - Я так понимаю, ты знаешь, что в нём говорится полностью? Гарри закатил глаза и кивнул, опершись локтем на подлокотник и подперев подбородок кулаком. - Да, я знаю о чём там говориться. Я полагаю, ты тоже хотел бы знать, даже несмотря на то, что я обязуюсь этого не выполнять? - Конечно, я хочу знать, - огрызнулся Волдеморт. И вот Гарри скучающим голосом пересказал пророчество мужчине напротив него, растягивая слова. Он видел пророчество несколькими разными способами на протяжении многих своих жизней. Он видел его в воспоминаниях Дамблдора в омуте памяти, но он также слышал его, наблюдая за сферой Пророчества из Отдела тайн в одной из жизней, где он задавался вопросом, может ли быть какая-то вероятность того, что Дамблдор солгал ему. Он этого не сделал – по крайней мере, по номинальной стоимости. Воспоминание и слова, показанные шаром, были одинаковыми. Если, конечно, не было подделано и то, что было в шаре пророчества, прежде чем оно было передано Министерству – опять же, всё ещё возможно, но у него не было возможности подтвердить или опровергнуть эту теорию. Он действительно объяснил Волдеморту, что задавался вопросом о достоверности пророчества, и человек молча кивнул, на мгновение задумавшись, прежде чем высказать свое согласие с тем, что это возможно, хотя, если бы это было так, единственным шансом получить какое-либо теоретическое «истинное» пророчество было то, что Дамблдор должен был дать его сам. В любом случае, это был вопрос, который Гарри пока отодвинул на второй план, поскольку его текущей целью было просто игнорировать всё это вместе взятое. Волдеморт продолжал настаивать на том, чтобы Гарри объяснил ему, как именно он узнал так много о его конкретных крестражах и их местонахождении, чтобы он мог лучше гарантировать, что Дамблдор не обнаружит их в этой временной шкале. Гарри нерешительно сообщил мужчине, что это не такая уж большая проблема, поскольку Гарри уже переместил диадему и медальон во второе секретное хранилище Гринготтса, которое он открыл, когда был моложе, а кольцо лежало в его сундуке ещё в школе. Это привело к довольно яростному взрыву, когда Волдеморт обвинил Гарри в заговоре против него, после чего мужчина потребовал, чтобы они были немедленно возвращены. Затем Гарри сообщил ему, что медальона не было в пещере инфири более десяти лет, и что сам Дамблдор знал, хотя и смутно, о существовании Выручай-Комнаты, и хранить его там было сопряжено со значительным риском. Поэтому Гарри оказал ему услугу, переместив их в более безопасное место, пока Волдеморт был пойман в ловушку в виде бестелесного призрака. Кольцо также было немного очевидным, поскольку Дамблдор уже знал о связи Волдеморта с Гонтами – по этой причине Гарри настаивал, чтобы Волдеморт предпринял усилия по освобождению дома Реддлов, как только сможет, потому что Дамблдор вполне мог заглянуть туда в какой-то момент. Это лишь немного успокоило гнев Волдеморта, и мужчина всё ещё настаивал на том, чтобы Гарри немедленно вернул крестражи, на что Гарри вздохнул и в основном согласился. Он спросил, возможно ли для него сохранить кольцо, но переместить душу из него во что-то другое. Это, конечно, разожгло любопытство Волдеморта, и Гарри тогда пришлось объяснить, что это было не просто кольцо, это был также древний магический артефакт. Камень, вставленный в кольцо, на самом деле был маленьким кристаллизованным кусочком сердца дементора, и он был известен как Камень Воскрешения. Кольцо обладало способностью вызывать духи умерших. Волдеморт был удивлён этим открытием; на мгновение заинтригован; а затем отмахнулся, когда Гарри сообщил ему, что он не может использовать это для создания инфири или чего–то в этом роде – просто разговаривать с мёртвыми. Волдеморт на самом деле не был искренне заинтересован в общении с мертвецами и, следовательно, не проявлял никакого интереса к кольцу. Он высказал своё любопытство относительно того, с кем Гарри мог бы захотеть связаться с помощью этой штуки, на что Гарри ответил, что он не хочет ни с кем связываться, большое-вам-спасибо, ему просто понравилось хранить кольцо. Волдеморт смерил его подозрительным прищуренным взглядом, но сказал, что подумает о том, чтобы позволить Гарри какое-то время подержать кольцо у себя, в зависимости от того, как пойдут дела и насколько безопасным, по его искреннему мнению, будет кольцо. Гарри на самом деле был удивлён, что мужчина вообще уступил в этом вопросе, честно говоря. - Итак, я действительно не успел спросить, - начал Гарри некоторое время спустя, - как ты себя чувствуешь? Что-то изменилось? - Я полагаю, ты имеешь в виду добавление души, которую я ранее запечатал в своём детском дневнике? - протянул Волдеморт, пригвоздив Гарри прищуренным, слегка сердитым взглядом. Гарри кивнул, не извиняясь. Пристальный взгляд Волдеморта угас, и он слегка повернул голову, чтобы посмотреть на теперь пустой дневник, который лежал на столе недалеко от койки, на которой он лежал раньше. Теперь он сидел в одном из кресел поместья в черной мантии, сделав это некоторое время назад, пока Гарри объяснял о своих повторяющихся жизнях. - Мне… стало лучше, - выдавил он несколько неохотно. - О? – спросил Гарри, удивлённый этим признанием. - Я чувствую себя… яснее. Я чувствую, что контролирую себя лучше, чем когда-либо за очень долгое время. Мой разум лучше фокусируется. Я могу… - он замолчал, а затем посмотрел на свою руку с любопытством на лице. Он поднял ладонь, слегка согнув пальцы, и, казалось, несколько коротких мгновений пристально смотрел на свою руку. Внезапно там появился огненный шар, яростно вращающийся, когда крошечные формы, казалось, танцевали на его поверхности. Брови Гарри приподнялись, и он одобрительно присвистнул. Это была более упрощённая и сдержанная форма Адского Пламени, но это было нелегко сделать даже с помощью волшебной палочки. - Мило. Огромная торжествующая ухмылка расплылась по лицу Волдеморта, а его тёмные глаза вспыхнули красным. - Мерлин, у тебя, должно быть, огромное количество магической энергии, чтобы ты мог контролировать это без палочки, - выдохнул Гарри с некоторым благоговением. Неудивительно, что люди стекались к этому человеку в Слизерине. Такая сила… - Сколько времени прошло с тех пор, как ты был способен на это? - Очень много десятилетий, - тихо сказал Волдеморт, слегка пошевелив пальцами и тонко манипулируя огнём, танцующим в его ладони, пока он не сделал что-то вроде щелкающего жеста и не отправил огненный шар в очаг, где он взорвался и ярко затрещал, а затем угас. Глаза Волдеморта оставались прикованными к камину в течение нескольких долгих, безмолвных мгновений после того, как огонь вернулся к нормальному состоянию, и Гарри позволил ему размышлять, не прерывая. - Я отказался от столького и даже не осознавал этого, - наконец прошептал мужчина. Он повернул голову и задумчиво посмотрел на Гарри своим пронзительным взглядом, от которого Гарри захотелось поёрзать, но он сдержался. - Откуда ты знал, что слияние дневника обратно с моей основной душой даст такой эффект? Гарри пожал плечами. - Технически, я вообще этого не знал. Это была всего лишь теория. Но на тот момент я был в значительной степени уверен. Учитывая всё, что я узнал о крестражах и о том, как они на самом деле работают… но это была всего лишь теория. На лице Волдеморта не было никакой явной реакции на слова Гарри. Его глаза всё ещё были прищурены, и он всё ещё казался вечно подозрительным к, казалось бы, более молодому волшебнику, но он, по крайней мере, не выглядел сердитым. Иррациональная, безумная ярость, которую Гарри видел в нем перед ритуалом, теперь давно исчезла, и даже в тех случаях, когда Волдеморт злился, например, когда Гарри признался, что уже собрал несколько крестражей Волдеморта, этот человек всё ещё не выглядел безумным. Гарри подумал, что это хороший знак, честно. - Я полагаю, ты думаешь, что я должен быть благодарен, - наконец усмехнулся Волдеморт, выглядя недовольным этой идеей. Гарри ухмыльнулся. - Да. - Ты высокомерный и неуважительный. Гарри пожал плечами. - Приходит с территорией. Я давным-давно потерял способность заботиться о том, что думают другие люди. Я могу гарантировать, что продолжу быть полезным. У меня нет никаких конкретных планов в отношении ближайшего будущего, войны или чего-либо подобного. Я помогу тебе, чем смогу, когда это понадобится, но я в значительной степени собираюсь оставить всё на твоё усмотрение. - Тогда какой от тебя толк? - рявкнул он. - Я дожил до преклонного возраста в 143 года, это моя самая долгая жизнь. Я видел, куда пойдёт мир магглов, и это совсем не хорошо для нас. Нас обнаружат. Я видел, как это происходило, и это было неприятно. Это было ещё одно из тех «больших событий», которые, как я думал, могли бы стать частью моего жизненной петли. Я думал, что, возможно, я должен был попытаться спасти нас от того, чтобы магглы нас не обнаружили, но ничто из того, что я сделал, не имело никакого значения. Мир просто слишком велик, и нас обнаружили в слишком широком масштабе. Не было ничего, что я мог бы изменить, чтобы помешать им найти нас. Это было просто нечто настолько недоступное моему пониманию, что я отказался от этого как от безнадежного дела. Но, возможно, мы сможем лучше контролировать раскрытие… Я не знаю. - Значит, ты говоришь о картине в целом, - задумчиво заметил Волдеморт. - Не только о непосредственной цели получения контроля над волшебной Британией, но и о долгосрочных планах управления ею и защиты нас от магглов? - Ага, - кивнул Гарри. - Я решил, что просто продолжу заниматься делами студента Хогвартса в течение следующих нескольких лет, пока ты будешь делать всё, что захочешь, и я буду оказывать помощь, когда тебе это понадобится. Конечно, ты также можешь обратиться ко мне за информацией, когда это понадобится, и я могу гарантировать, что, вероятно, знаю по крайней мере что-то важное о том, о чём ты хочешь знать. За эти годы я собрал огромное количество информации. Я также знаю огромное количество информации о различных направлениях, в которых развивался Орден, во всех моих предыдущих жизнях, когда я позволял себе жить достаточно долго, чтобы возникла необходимость в Ордене. Волдеморт хмыкнул и медленно кивнул головой. - А что насчет Дамблдора? - Что ж, я намерен постараться скрывать от него свою истинную преданность как можно дольше. Если окажется, что он станет слишком подозрительным, я просто уйду из школы и не потружусь вернуться. Если тебе удастся возглавить министерство, на самом деле больше не будет иметь значения, останусь ли я здесь достаточно долго, чтобы претендовать на получение СОВ. - Нет, этого не произойдёт, - сказал Волдеморт с ухмылкой. Затем он сделал паузу и наклонил голову, разглядывая Гарри. - Я не могу не удивляться, почему ты вообще потрудился вернуться в школу. Ты явно способен ускользнуть от внимания системы. - Ну, главная причина, по которой след Министерства не заметил, чем я здесь занимался, - это защитные чары, которые вы установили вокруг этого места, чтобы замаскировать любую магию, совершаемую здесь. У меня все еще есть След. И технически, по закону, человеку не разрешается хранить свою волшебную палочку, если он не учится в школе и не получил по крайней мере пять СОВ. Так что, если бы я попытался исчезнуть, они бы пришли за мной, только за это. Я, наверное, мог бы ускользнуть от них, но я бы предпочёл не быть в бегах. Это просто надоедает. Кроме того, прямо сейчас Дамблдор насторожен, но в основном только потому, что боится, что у него слишком мало влияния на меня, и это затруднит ему манипулировать мной, чтобы заставить исполнить пророчество так, как он считает нужным. Если я исчезну, то то небольшое «влияние», которое, по его мнению, он имеет на меня, полностью исчезнет, и он может начать паниковать. - Если он запаникует, он будет менее предсказуем, а я бы предпочел, чтобы за моей спиной не стоял непредсказуемый Дамблдор. Если есть одна вещь, которой меня научило прожитое столько жизней, так это терпению. - Да, но у меня нет такой роскоши, - насмешливо усмехнулся Волдеморт. - Не похоже, что тебе нужно, чтобы я активно был рядом, чтобы делать своё дело. - Конечно, нет! - рявкнул Волдеморт. - Тогда какая разница, вернусь я в Хогвартс или нет? Кроме того, я всегда мог бы попробовать поиграть в приятеля Дамблдора и раздобыть для тебя инсайдерскую информацию. Я не особенно склонен это делать, но я мог бы. - Я не уверен, что я чувствую по поводу того, что ты находишься так близко к старику, когда он предположительно знает, что в тебе хранится частичка моей души. Лицо Гарри озарилось весельем. - Ты беспокоишься о моей безопасности рядом с Дамблдором? Дамблдор не представляет для меня угрозы. Кроме того, он всё ещё полагается на пророчество и свою веру в то, что я должен победить тебя в какой-то момент. - Да, но что произойдёт, если ему удастся убедить тебя, что мир все-таки стоит спасти? - Волдеморт усмехнулся. Гарри расхохотался. - О да, как будто это произойдёт. Послушай, я уже потратил двенадцать лет на эту жизнь. Это довольно значительные инвестиции. Я занимаюсь этим, чтобы подтвердить или опровергнуть свою нынешнюю теорию. Мне всегда нравится надеяться, что я прав и что на этот раз, когда я, наконец, умру, так оно и будет, но, честно говоря, я не из тех, кто надеется. Тем не менее, я предан делу. Я не собираюсь отступать от этого. У меня было достаточно лет, чтобы струсить. - И я должен просто поверить тебе на слово? После того, как ты открыто признался, что убивал меня несколько раз до этого? Откуда мне знать, что у тебя нет какой-то другой теории, над которой ты тайно играешь? Гарри фыркнул и закатил глаза. - Я вижу, что возвращение большей части твоей души не сделало тебя менее параноидальным. Так что – ты хочешь держать меня взаперти, где ты сможешь присматривать за мной и быть уверенным, что твой крестраж в безопасности и что я тайно не замышляю против тебя заговор? Волдеморт в ответ лишь дерзко приподнял бровь. Гарри усмехнулся и вздохнул. - Послушай, я мог бы навестить тебя летом, если ты действительно этого хочешь. Хотя, я полагаю, это зависит от того, где ты откроешь магазин. Если ты окажешься в поместье Малфоев, я, вероятно, даже смогу воспользоваться предлогом, что навещаю Драко. - Поместье Малфоев? - Да, ты использовал его как временную базу в предыдущих жизнях, в которых я жил, где ты вернул себе тело и перегруппировал своих Пожирателей Смерти. Я думаю, что большинство встреч ты тоже проводил там. - Хм. - Волдеморт сделал паузу, а затем его глаза сузились ещё больше. - Кстати, о Малфоях… как к тебе попал мой старый дневник? Гарри ухмыльнулся. - Тебе следует задать этот вопрос Люциусу. После того, как он запаникует и придумает тебе какие-нибудь оправдания, спроси меня снова. - Я спрашиваю тебя сейчас. - Технически, это был хитроумный маленький план, который он разработал – я уверен, что ты бы даже одобрил его, если бы не тот факт, что он использовал для этого твой крестраж. Но он не знал, что на самом деле представлял собой дневник, а тебя не было практически целое десятилетие, так что ты вряд ли можешь винить его… - Что он сделал?! - нетерпеливо потребовал Волдеморт. Гарри закатил глаза, но начал объяснять. - Малфой постоянно в ссоре с другим человеком в министерстве по имени Артур Уизли. Артур работает в отделе ненадлежащего использования маггловских артефактов, но в последнее время его офис также отвечал за проведение множества рейдов по домам людей, чтобы выкопать проклятые предметы, которые попали к магглам из-за шалостей или злого умысла. Артур пытался доказать, что у Малфоя дома есть запас тёмных артефактов, и летом ему, наконец, удалось добиться разрешения на тайный рейд в поместье Малфоев. Они не смогли найти потайную комнату под гостиной, но это было на грани, и, конечно, Люциус был в ярости. - После этого он унёс некоторые вещи из своего дома в Лютный Переулок в надежде запугать Борджина, чтобы тот спрятал их для него. Среди этих вещей был твой старый дневник. Глаза Волдеморта расширились, и он издал что-то вроде сердитого шипения сквозь плотно сжатые зубы. Гарри проигнорировал это и продолжил. - Борджин, конечно, бросил один взгляд на дневник, увидел твое имя на обороте, узнал его и отказался даже прикасаться к книге. Итак, Люциус покинул Лютный Переулок, всё ещё держа книгу при себе. Позже он отправился во Флориш и Блоттс, чтобы купить Драко его новые школьные учебники, и столкнулся там ни с кем иным, как с семьей Уизли. Так вот, Люциус не знал, что на самом деле представляет собой дневник, но он знал, что, по вашим словам, он будет делать, если ему когда-нибудь удастся вернуться в школу. Он знал, что предполагалось, что дневник завладеет любым студентом, к которому он попадёт, откроет Тайную Комнату и приведёт к возможной смерти магглорожденных студентов – это был план, который вы велели дневнику, когда он был в вашем распоряжении в последний раз. - Увидев возможность запятнать имя Артура Уизли и положить конец промаггловскому законодательству, для которого Артур Уизли в то время активно искал поддержки в Министерстве, Люциус позволил дневнику попасть в котёл юной Джинни Уизли, будущей первокурсницы. В моей первой жизни дневник действительно завладел Джинни, и это привело к освобождению василиска и в конечном итоге к окаменению группы студентов, призрака и кошки – хотя никто не умер. Дневник также был уничтожен к концу учебного года. - И как именно это произошло!? - Эээ… Возможно, я проткнул его клыком василиска после того, как убил василиска. - После того, как ты убил василиска, - невозмутимо повторил Волдеморт. - Да. - Ты проткнул его клыком. - Да. Волдеморт издал что-то похожее на разочарованное рычание и закрыл лицо руками. - Ну, в любом случае, - сказал Гарри, замолкая, когда он поднялся и прошёл по комнате к столу, на котором лежали его ритуальные принадлежности. Волдеморт наблюдал за ним прищуренными глазами, пока он двигался. Гарри порылся в маленькой сумке, на которой явно были чары расширения, и вытащил простую на вид записную книжку в кожаном переплете. - Это зачаровано индивидуальным заклинанием изменчивости. Всё, что вы напишете в нём, появится в его копии, которую я сохраню при себе, всё, что я напишу в своей, появится в твоей. На моей, конечно, есть ряд защитных заклинаний. Я оставляю тебе защищать свою собственную, как ты пожелаешь. Таким образом, мы сможем отправлять сообщения туда и обратно, если понадобится. Хотя, я думаю, мы могли бы так же легко использовать связь, чтобы привлечь внимание друг друга, если бы это была какая-то чрезвычайная ситуация. - Да, но я не знаю, как использовать эту связь, - раздражённо усмехнулся Волдеморт. - Я уверен, что ты достаточно быстро разберёшься в этом. Ты, безусловно, более чем достаточно умён, - сказал Гарри, пренебрежительно пожав плечами. Волдеморт встал, расправив вокруг себя тонкую чёрную мантию, и продолжал молча наблюдать за Гарри, когда тот начал собирать свои вещи. - Значит, ты уходишь? - Да. Снейп собирался прикрыть меня, но он может сделать так много и так долго. Кстати, он знает. Обо мне и о моём решении встать на твою сторону. Он сказал, что будет на нашей стороне, но кто знает, говорил ли он серьёзно или просто лгал, чтобы сблизиться со мной и обезопасить свою задницу. Я заключил с ним контракт о неразглашении, так что он не может ничего рассказать обо мне Дамблдору, но всё, что вы скажете ему обо мне, на это не распространяется. - Я не дурак, Поттер. Гарри фыркнул, но ничего не сказал. - Кстати, где Квиррелл? - О, он спит. Он даже не видел меня, так что понятия не имеет, что я был здесь. Я наложил на него стазисное заклинание в единственной чистой спальне. У тебя не должно возникнуть проблем с его пробуждением. Волдеморт рассеянно кивнул. Гарри снова натянул школьную мантию, засунул свою маленькую сумку в один из внутренних карманов и окликнул Йорми, который неуверенно пошевелился и неохотно начал освобождаться от Нагини. Гарри ухмыльнулся и захихикал. - Мерлин, я думаю, моей змее нравится твоя змея. Волдеморт на мгновение поморщился, прежде чем принять любопытное выражение лица, наблюдая, как большая змея скользит через комнату к Гарри. - Как ты вообще можешь держать это при себе в школе? Гарри ухмыльнулся ему, прежде чем нацелить палочку и прошипеть уменьшающее заклинание, заставляя Йорми вернуться к своему прежнему крошечному размеру. - Ты можешь использовать парселмагию, - прокомментировал Волдеморт, в голосе которого звучало лёгкое удивление. - Это единственный возможный способ привести его в школу. Риск того, что кто-то направит на него мощный Фините Инкантатем, слишком велик для меня, чтобы рисковать, полагаясь на уменьшающее заклинание в противном случае, - просто сказал Гарри, и Волдеморт кивнул. Гарри наклонился, и змея, теперь уже длиной в фут, скользнула вверх по его руке и обвилась вокруг запястья, пока Гарри не переместил её во внутренний карман своей мантии. - Ну, думаю, я пошёл. Удачи и всего остального. О! Тебе нужны деньги? - Прошу прощения? - Волдеморт усмехнулся, выглядя оскорблённым. - Просто спрашиваю, - оправдываясь, сказал Гарри, закатывая глаза. - Просто кажется, что ты можешь оказаться в затруднительном положении с доступом к каким-либо средствам. Хотя… на самом деле ничто не мешает тебе зайти в Косой Переулок и отправиться в Гринготтс. Не похоже, что тебя кто-нибудь узнает, - задумчиво размышлял Гарри. Он видел фотографии Волдеморта времен войны, и к 70-м годам этот человек уже выглядел довольно бесчеловечно из-за всех магических экспериментов и чрезмерного использования ритуалов. По сути, глупое саморазрушительное дерьмо, которое он был слишком безумен в то время, чтобы осознать, было плохой идеей. - Мне не нужны твои деньги, Поттер, - выплюнул Волдеморт. - Просто предлагаю, - сказал Гарри, качая головой. - В любом случае, я ухожу. Я буду на связи. Волдеморт бросил на него короткий, слегка раздражённый взгляд, но ничего не сказал, поэтому Гарри просто повернулся и вышел из комнаты, прошипев мимолетное прощание в направлении Нагини.