Разнообразие палитры.

Девушка всё также мирно лежала в мед. пункте. Ветер, который дул с правой стороны, где и было приоткрыто окно, холодный и в какой-то степени освежающий, навевающий разные мысли, выводя Кочо с бессознательного положения. Шинобу еле-еле приоткрыла глаза, уже не такие яркие, как будто бы частичка чего-то несомненно родного в них пропало, тот огонёк в её глазах угасает. Медленно и верно. Первое, что заметила перед собой Кочо, это бледный и взволнованный Томиока Гию. Он смотрел прямо на неё, в его глазах мерцало множество оттенков синего, голубого и бирюзового. Все эти цвета переливались между собой, нежно и плавно, образуя особую, можно сказать галактику, вселенную. Это неимоверно красиво. Жаль, он никогда не сможет увидеть такое. Через Гию, однако не пролетело то, что та не много приходит в себя, Томиока взволнованно смотрит на неё и их взгляды пересекаются. Он смотрит прямо в глаза Шинобу. Бесцветные кристаллы. Насколько же красивы могут быть её глаза, если даже в его, совершенно не различающем цветов мире, это выглядит так обворожительно и необычно. Гию впервые в жизни пожалел, что не может увидеть её полную красоту. Так смотрели они не долго, Томиока сразу же решил нарушить эту неудобную тишину между ними, спросив: — Тебе... лучше? — он теряется в словах, ему хочется спросить больше. Слишком много вопросов, но чертовски мало ответов. Блять. Она лежит смирно, не двигаясь и не говоря даже слова, сейчас любое слово начинало жечь её горло, разъедая внутренности и медленно выходя наружу в виде набора букв, не доросшего ребёнка. Гию понял это через минуту, осознал, что вопрос был довольно тупой в их ситуации. — Прости, — на автомате выпалил тот, — наверно, тебе ещё трудно говорить. Сил не было от слова совсем, но девушка, несмотря на жгучую боль и всё остольное, решила ему ответить: — Нет... Всё хорошо... — сказала она, пытаясь встать, но тут же была остановлена чужой бледной рукой и молящим взглядом. — Думаю тебе пока, что не стоит вставать так резко. — он уложил её обратно, после чего взял в руки открытую бутылку воды, протягивая ей. — Отдохни не много. Девушка при всём своём желании не смогла отказаться от такого, ей слишком сильно хотелось пить. Она не помнит, что с ней случилось или то, как она попала сюда, ещё и с Томиокой на пару. Но разве это сейчас важно? Единственное, что ей сейчас хотелось это вернуть то, что потеряла, вернее кого. Вернуть её. Большего ей и не надо было. Может она и не была лучшей подругой для неё, но она несомненно стала лучшей для Кочо. Они обе хотели так много сделать в этой чëртовой жизни, так много, что сейчас все эти мечты за какие-то несколько секунд разбились вдребезги, став уже навеки вечные несбыточными. И кто бы подумал, но винить в этом не кого, никто не виноват в болезни этой добродушно наивной души, ни она, ни Кочо, ни кто-либо другой. Кочо разрывает тоска, каждый раз когда она вспоминает этот голос и эти кудрявые чёрные волосы, эту, теперь до боли в груди, улыбку и такие родные серые глаза. Вспоминая, буквально детально все подробности их последнего разговора, перед предстоящей ей операции, из фиолетовых глаз потекли горькие слезы, обжигая её там, где они коснулись. Ей было глубочайше похуй до того, что рядом стоял Томиока, ей просто хотелось выплеснуть все свои эмоции, накопившиеся в ней за все те годы, когда она прятала их за милой и дружелюбной улыбкой. Слëзы Шинобу не прошли мимо самого её одноклассника Гию Томиоки. Он сразу заметил это и единственное здравое объяснение было таким: он её чем-то задел. Если говорить откровенно, то Гию очень засуетился при виде этого, он прежде никогда на прямую не имел дело с женскими слезами. Для него это всё в новинку, поэтому паника быстро овладело им с чувством взволнованности и виной перед девушкой, хоть это была и не его вина. —Шинобу, что с тобой? — при всём своём спокойствие он не мог сейчас держать себя под контролем, — Что-то произошло? — парень спрашивал однозначно запинаясь, но при этом так нежно и робко, что хотелось непрерывно слушать его голос, словно прокручивая любимый трек в голове раз за разом до самой отключки. — Гию... — она смогла сказать лишь это. Всё остальное застряло в горле в виде болезненного комка и не давало пройти словам дальше. Она зарыдала сильнее, слëзы хлынули. Ей уже надоело быть понимающей для всех людей, надоело улыбаться и прятать всё в себе, надоело всё это. Ей сейчас не хватало кого-нибудь рядом, кто скажет ей, что всё будет хорошо, что жизнь наладится, человек, что скажет, что будет рядом несмотря ни на что. Капли за капельками, слëзы лились не останавливаясь. А у бедного и уже наполовину побледневшего Гию при виде этого сердце схватило и начало сжиматься с силой, словно вдавливая его собственные рëбра в лёгкие и сердце, тем самым мешая дышать. Он не мог смотреть на это равнодушно. — Что с тобой, Шинобу?! — вот тут он реально начал паниковать, вдруг что-то случилось? — Ответь мне, пожалуйста! Не плачь... Она смотрела на него самыми грустными глазами и самыми молящими. — Гию... Это не ты виноват в этом... — говорила она чуть приподнявшись и уже сев на месте. — Тогда... Почему же ты так... — он решил не продолжать. Это же ведь не его дело, они ведь едва знакомы, как он может спрашивать такое, даже не являясь одним из дорогих ей людей? Никак. Он не имеет право и она не обязана рассказывать о подробностях её собственной жизни. Но Кочо сейчас было невъебически всё равно, поэтому тонкие ручки потянулись к красивым чёрным волосам, едва ли касаясь их, от таких движений у Гию перехватило дыхание. Девушка не давала отчётов себе о том, что сейчас вытворяла, ведь уже через секунд шесть она медленно притянула его к себе и обняла, зарывшись и скрывшись в его широкой груди. Томиока не совсем понимал, что она делает и зачем, но отстраняться от неё не хотелось совсем. Сопротивляться сейчас нет смысла, поэтому парень тоже приобнял её маленькую и хрупкую фигуру. Она легко поместилась бы у него на руках. Было бы мило. Они просидели так в обнимку минут десять или пятнадцать. Неважно. Главное, что потом после этого Кочо, почему-то стало немного лучше. Парень отозвался проводить её до дома, мало ли, отпускать девушку в таком состоянии было бы глупо. *** В помещении с ярко выраженной модной мебелью сидели порядком двадцать, а то и больше подростков. Многие парни курили и шутили между собой, а другие же подкатывали или по крайней мере пытались это сделать в сторону красивый девушек в самых модных брендовых одеждах и аксессуарах. Зачинщица всей этой своеобразной вечеринки сидела нахмурив бровки и куря из довольно дорогого вейпа, который приобрёл её отец за рубежом по её же просьбе. Возле неё сидело множество парней и девушек из её окружения, все они из престижных семий. — Саки, чего ты такая грустная сегодня? — подошла одна из них, присев рядышком. — Бесит меня сегодня все. — пробурчала Накадзима, даже не удостоив девушку рядом взгляда. — А точнее, — присоединился другой ближний, тоже сидевший рядом, — кто именно? — Опять Кочо? — спросили все хором и рассмеялись. Они уже давно знают о дикой неприязни их подруги к этой персоне. — Да ладно тебе, — сказала та же девушка с ядовито зелёными глазами, — тебе, что так принципиально нужен этот никчёмный Томиока? — Я не люблю его, я хочу забрать его у этой назойливой Кочо. — сказала она ещё раз вдохнув этот приятный дым. — Тогда зачем он тебе? — сказал из толпы белобрысый парень, — Лучше избавимся от Кочо. — Да, я согласна с ним. — И я. Всё сразу согласились с парнем в тот же момент. — Ты же не собираешься убивать её? — спросила Саки, смотря прямо в глаза Доумы. Тот лишь рассмеялся и посмотрел на неё широко улыбнувшись, раскрывая неестественные для человека клыки. — Нет, конечно. — он встал и посмотрел на них всех, — Я лишу её самого дорогого – её чести.