Разнообразие палитры.

Через тусклые серые улицы, под проливным дождём, ничего не замечая и даже не всматриваясь вдаль, шла девушка. Короткие волосы насквозь промокли и не только волосы, на девушке буквально не осталось живого места, точнее сухого. Каждый шаг был невыносим, ноги подкашивались так, что с трудом можно было их поднять, но разве это важно? На душе сейчас паршивее. Шинобу было сейчас не до дождя, который лил на её горе свои капли, пытаясь хоть как-то успокоить бедную душу, не до того, что она могла бы уже простудиться или, что хуже, не до дороги, которая как будто становилось всё длинее, не до тёмной улице, по которой та шла. В правой руке Кочо с силой давит, сжимает пачку наполовину мокрых снотворных таблеток. Единственное, что сможет сегодня заставить её спокойно уснуть, хотя это скорее заставит её провалиться в глубокий длинный и скучный сон, но даже так это лучше всего, ведь во сне не на долго она сможет забыть всё и выйти с этого беспощадного и жестокого мирамира, не дающий пощады никому. Ей сейчас главное дойти. Остальные заботы подождут. Только вот, когда это дорога из её дома в аптеку стала такой нереально длинной? Всегда ли она таковой была, или так кажется только сейчас? Всё может быть. Нельзя исключать и такие предположения. Через все эти мучительно длинные однотонно серые дома, Шинобу наконец-то дошла до дома. Она жива, уже радует. Кочо поднялась на свой этаж и открыла входную дверь. Дома никого нет. Впервые Кочо была рада, что сейчас в их квартире совершенно пусто. Канаэ ушла вместе с Канао к тёте с ночёвкой навестить её, а Шинобу решила остаться, так как кто-то, как никак должен присматривать за домом, мало ли, что может случиться. Впрочем, это даже хорошо, никто не сможет увидеть её в таком ужасающем состоянии. Никто. Кроме духов поблизости. После того, как Шинобу сняла со своих ножек мокрые кроссовки, она направилась прямо на кухню, налив холодной воды в кружку, девушка достав таблетку, залпом выпила всё. Неожиданное чувство пустоты на сердце вдруг охватило её. Она не может больше терпеть, глаза медленно начали заливаться горькими слезами и также не спеша стекали по бледным щекам. В горле кусок комка и она больше на ногах держатся не может, они её не держат и сама то Кочо устала слишком. Она ещё раз падает, но к счастью успевает худенькой рукой схватится за стол и более менее приземлиться не так больно, как в тот раз. Сердце сжимается всё сильнее и сильнее с каждой секундой. Она начала рыдать в голос. Шинобу уже не может так продолжать, у неё нет сил на большее. Нет ничего, что могло бы её удерживать здесь. Девушка, всё ещё не громко рыдая встала. Взяв ещё целую пачку таблеток, она с неимоверно сильной болью, начала рвать этикетки и все эти бумажки, которые в свою очередь были упакованы сами снотворные. Взяв в ладошки горстку этих таблеток, она начала засовывать себе в рот всё, что только оставалось, в той, уже разорванной пачке. Она заглатывалась ими. Она задыхалась. Она рыдала. Как же так? Шинобу была уверена, что её подруга... выживет... Её вдребезги рвало изнутри, как будто кто-то нарочно так издевался над девушкой. Почему в её жизни только чёрные полосы? Где же та, обещенная белая полоса, где её покой? Она не надеется на счастье, но неужели, мир и вправду так жесток, что откажет ей в такой просьбе. Она просто хочет покой. Ничего более её сердце и желать не смеет. Половина таблеток просто падало на пол, а девушка глоталась ими ещё больше, не жалея себя от слова совсем. Она прекратила это лишь тогда, когда начала сильно кашлять и упала на пол, при этом уронив и стакан воды, лежавший не по далёку. Девушка захлёбывалась своими собственными слезами, вдобавок таблетки тоже решили оказать небольшое воздействие в виде головокружения. Шинобу кое как встала и нашла дорогу от кухни до её спальни, она не успела лечь на кровать, её вырубило у входа в её собственную комнату. Сны ей не снилось этой ночью. Кочо видела перед собой только чёрный квадрат. Как обычно. Ей редко снилось хоть что-либо. В этот раз она встала немного позже обычного, учитывая то, что происходило с ней вчера, можно сказать это везение, что она хотя бы проснулась. В принципе, как бы тяжело сейчас на сердце не было, она не могла пропускать или прогуливать занятия. Поэтому она через усиливающуюся боль в голове и ногах начала собираться в учебное заведение. Шинобу шла через множество других учеников и учителей. Их лица она не могла различить. Они размыты. Сами глаза девушки слипались и ноги просили хотя бы минуты отдыха, что уж там о пятнадцати. Первый урок у них ведёт Ренгоку Кëджуро – учитель истории. Историю Кочо очень любила до безумия, но сегодня она молилась, чтобы она закончилась по быстрее или она не выживет. Все ученики сели по своим местам, Гию опаздал, поэтому не смог что-либо сказать девушке, хотя он предчувствовал, что-то нехорошее, что-то ужасное, отчего его сердце начало сжиматься, а на душе становилось паршиво. Томиока дураком, конечно, не был и сразу заметил, что Кочо сегодня другая. Она выглядела не очень хорошо, кожа стала бледной, сравнимой со стенами кабинета, а дыхание напрочь сбито. — Здравствуйте, ребята! — поприветствовал их учитель, те же, в свою очередь поклонились. Все сели на свои места. — Я на прошлом уроке задал вам ответить на вопросы из учебника, — учитель что-то черкал на доске, — кто же пойдёт к доске и распишет нам всё? Ренгоку весело обернулся, у него явно прекрасное настроение, но никто не поднял руку, никто не хочет к доске. — Хммм, — Кёнджуро посмотрел на детей и его взгляд остановился на Кочо, — Шинобу покажи им как надо было сделать. Девушка посмотрела на своего учителя и встала с места, тот же присел на учительский стол и начал заполнять какие-то бумажки. Шинобу медленно направлялась к доске. Ей трудно стоять, но это уже не имеет значения, Кочо уже взяла в руки красный маркер и вот вот собиралась начать писать по памяти всё, что успела вчера написать по этому предмету. Только девушка направила маркер на доску своими дрожащими руками, как у неё резко зазвенело в ушах. Появились тёмные пятна и больше она ничего не помнит, кроме жосткого падения на пол. Гию повернулся на шум и увидел лежащую Шинобу прямо на полу. Ренгоку тоже обратил внимание и сразу подошёл к ней, Саки расширила свои глаза, всматриваясь, а остальные просто шептались. — Боже мой, — произнёс он, — Гию помогай! Томиока пулей прибежал с последней парты и взял её на руки. Такую маленькую, такую лёгкую, что можно задастся вопросом: «А ест ли она вообще?». — Саки, — обратился учитель к своей ученице, — ты за старшую, Гию, а ты за мной! Что же с вами, Гасподь упаси, происходит эту неделю? — Не знаю, — отметил Томиока, озадаченно смотря на бледную и измотанную девушку. Не прошло и трёх минут, девушка уже оказалась в мед. пункте. К счастью всё обошлось и младшая Кочо осталась в порядке. Канаэ уже предупредили о случившемся на уроке и та обещала прийти сегодня пораньше. Рядом с Шинобу, на самом краю, сидел Гию не отводя глаз смотрел на неё, так будто та в любой момент может исчезнуть. Гию заметил её бледность, изменившееся поведение, он корил себя в том, что не сказал ей об этом, не помог ей раньше и не спросил Кочо об этом. Всё, что он сделал это донёс её. Ничего более. У Томиоки сердце сжалось сильнее, лишь вспоминая её падение о жоский, холодный пол. Ему, почему-то, по каким-то не известным причинам очень хотелось видеть её счастливой, весёлой, бодрой и весёлой. Он хотел видеть её улыбку, хотел смеяться рядом с ней, поднимая настроение. Единственное, чего он так хотел на данный момент это видеть её здоровой, а остальном он сейчас и мечтать то не смел. Что же с ним произошло? Почему он так изменился? Когда это в его тусклом и мрачном мире появилась это маленькое и до боли слабое создание. Такое чувство, будто её можно сломать одним касанием, прямо как крылья бабочки.