Разнообразие палитры.

Шинобу никогда не влюблялась по настоящему, если не считая свою первую и самую тупую привязанность к самому дурацкому и совершенно не подходящему ей человеку из давно забытого прошлого. А так девушка впервые сейчас не может заснуть оттого, что Гию из головы её буквально не вылазит, даже собственно и покурить не выходит. Кочо снова и снова приходят мысли о том, какой у него тогда была сексуальной рубашка. Да, это довольно банально. Да, это максимально тупо. И да, Шинобу уже призналась у себя, глубоко внутри, что испытывает по отношению к Томиоке, нечто большее, чем простая и совершенно непримечательная дружба между парнем и девушкой. Девушка совершенно чесна с собой, отрицать то, что и так очевидно она не станет чисто из-за своих личных убеждений о том, что факты, какие бы они ни были шокирующие, надо принимать такими какие они есть. Иначе это уже перейдёт на самообман, что Кочо, не нравилось от слова совсем. Одно слово «обман» вызывало у неё где-то глубоко внутри не очень приятное чувство и это не потому, что в детстве ей часто говорили: «Будешь врать – собака укусит!». Это совсем другое. Девушка изначально, с самого раннего детства была открытой, вспыльчивой и ранимой личностью, пока её родители не погибли. После того несчастного случая, Шинобу закрылась в себе, а через какое-то время начала прятать свою истинную сущность за маской счастливой и приветливой девушки. Если быть откровенной, то Шинобу уже приняла факт того, что неровно дышит по отношению к Гию. Сейчас она точно не уснёт потому, что в её жизни появилась вторая и неизвестно безответная она или взаимная любовь к другу, а точнее сейчас в самых недрах человеческой души её терзало слишком много сомнений и сердце начало бить тревогу во все колокола, призывая запереться, завязать руки верёвками, заклеить рот скотчем и сидеть так до тех пор, пока все эти чувства не покинут её и без того истерзанное этим миром сердце. Вечер сегодня холодный, из открытого окна веело поздней осенью, но снега пока не дано было видать жителям города. Кочо не спит уже второй час, девушка читает сайты «Как понять, что девушка влюбилась?». Кстати, читает уже двенадцатый по счëту сайт и ни как не может успокоиться, лишь на миг осознавая, что ей, мягко говоря пизда. Время близилось к девяти вечера, девушка проходит через коридоры и комнаты своих сестёр: Канао и Канаэ. Кочо идёт на кухню за снотворным, подойдя к большой полочке, чтобы взять оттуда аптечку, она открыв её сразу видит, что их нет. «Чëрт побери этот день. Как будто на зло они закончились именно сегодня» — думала у себя в мыслях девушка. Без них она не уснёт, но идти по улице в такой вечер не хочется от слова совсем. В любом случае у Кочо младшей нет выбора и как никак, хочется того или же нет, но идти за новой пачкой придётся, а иначе девушка глаз сомкнуть не сможет. Шинобу долго стоять столбом не стала ибо скоро на улице стемнеет так, что хрен увидешь в таком мраке. Несмотря на то, что на улице и стояли фонари, какие-то соседские дети играли в футбол, на удивление выбрав в качестве мишени лампочки, которые не выдержав их напора разбились. Впрочем неудивительно. Дети за такое хулиганство, конечно же справедливости ради получили пиздюлей, кстати после этого даже улицу начали стороной обходить. Не прошло и десяти минут, как девушка, чьи глаза блестели словно залитые самыми красивыми звëздами этой бескрайней вселенной, оделась и уже успела предупредить своих сестёр, которые в это время играли в шахматы. Шинобу часто выходила одна на улицу ночью, в основном из-за таблеток, аскорбиновой кислоты и любимыми печенюшками, которые продаются в одном круглосуточном магазине возле их дома, а так надобности шляться под вечер по магазинам не было. Шинобу делала это раз сто, чего же боятся теперь? Всё будет хорошо. Наверное.

***

Любовь. Некоторые описывают это чувство как «неожданно появившееся в жизни, на первый взгляд даже не такое уж и важное, но дающее ощутить все самые яркие краски этого мира, показывающее, что в нашем захламленном мире до сих пор осталось, что-то хорошее», но это уж слишком приторно, согласны? Скорее всего так себе представляют любовь только незрелые маленькие девочки, живущие в розовом мире с единорогами. В жизне же всё слишком сложно и так наивно предполагать будут люди только до того момента, пока сами не испробуют на вкус весь спектр проблем, уготованных на судьбу влюблённых душ. Люди познают вкус любви после того, как она их всех прокатит по всем кругам ада, швыряя их израненное сердце в самое пекло, заставляя почуствовать жгучую ревность, которая после затемнит им глаза, заставит ощутить себя любимой и также ненавистной, страсть и животное желание, всё это и даже больше познают люди через любовь. Одно слово. Шесть букв. Пять звуков. А эмоций столько, что даже не опишешь. Впрочем, для Доумы любовь всё равно будет лишь словом, набором букв. Для него это непостижимо. Он не привязывается, ему совсем не бывает грустно, он не злится и не радуется. В̶ н̶ё̶м̶ с̶о̶в̶е̶р̶ш̶е̶н̶н̶о̶ п̶у̶с̶т̶о̶. Нет никаких особых желаний, чувств и даже вкуса у этого мира, так по крайней считает Доума. Как ни в чем не бывало он смотрит на девушку, что поддалась красоте его разноцветных глаз. На его кровате лежит красивая девушка с каштановыми волосами, по правде говоря очень даже красивая. Ну ещё бы девушки, которых оприходует Доума будут некрасивыми! Это даже представить нельзя, сколько раз этот белобрысый гандон брал к себе в кровать девушек? Бесчисленное множество. Иногда по две, иногда три всё зависит от настроения и конечно же выносливости самих девушек. Ведь напор Доумы даже мазохисткам не выдержать, он груб, безусловно нежен с временными суками не будет, тем более с его изнутри чёрствой натурой этот ублюдок никак не будет жалеть бедных девушек, поддавшихся искушению. Но тем не менее, как бы ужасно он не насиловал женщин, его никогда из-за этого не хотели меньше. Девушки даже специально шли навстречу, ему даже и пальцем шевелить не приходилось, как и сейчас девушка сама подходит ближе и ластится к нему, а Доума улыбается, хоть и не чувствует к ней совершенно ничего, он просто хочет кончить. И всё. Это не любовь. Она снимает с себя кофту медленно и тихо, пытаясь дышать тише. «Даже не стесняется, испорченная сука» — пронеслось в голове у парня, теперь он был точно уверен, что нежен с ней не будет. С такими как она, он заканчивает быстро. Просто прилюдия, просто соитие, а после он даст ей стопку денег. Больше похоже на проститутство. Он идёт к ней на встречу и они ложатся на кровать, девушка садится сверху прямо на таз парню, начиная ëрзать и хихикать в кулачок. Медленно их губы сплетаются в страстном поцелуе, языки сплетаются в своём танце, а бëдра девушки трутся о таз уже совсем не скрывая своего возбуждения, бесстыже прижимаются также и сочная грудь молодой дамы к парню. Руки Доумы властно расхаживают по округлому женскому телу, кусая шею. Перед ним одна девушка, но в голове и в мыслях совершенно другая. В его голове лишь она. Парень проводит ладонью по всей спине, быстро расстегивая лифчик. Он делал это раз двести, на опыте можно так сказать. Любоваться женской грудью долго смысла нет. Разве похож он на малолетнего подростка, ещё не познавшего всех прелестей женского тела? Определённо нет. Каких только он не видел девушек: прекрасных девушек с голубыми глазами, девушек высоких, девушек худых и маленьких, самых разных. Но ему мало. Даже если бы всех девушек этого мира преподнесли бы ему своё тело, он всё равно бы предпочёл взять только её. Её непорочное имя и честь. Вот чего он так желает. Тем временем девушка сверху уже медленно начала снимать юбочку, совсем короткую. Доуме это однако наскучило. Ждать чего-то неинтересно. Поэтому он резким движением по швам порвал эту ненужную тряпку. — А ты напористый... — на выдохе говорит она, — Мне нравятся такие мужчины! «А ты медленная, мне не нравятся такие женщины.» — вслух говорить он не стал, лучше промолчать. Доума не мешкая снял с неё и нижнее бельё, таким же образом, что и секунду назад юбку. Перед ним голая дама: большая грудь, округлые бëдра, волосы каштанового оттенка. Но это всё не то. Мужчина смотрел ей в глаза, а после со щелчком снял с себя ремень, опустив девушку при этом вниз. Теперь он занял её позицию. На нём уже не было той рубашки, видимо пока он думал о жизни, она успела её снять сама. Не важно. Не прошло и минуты как штаны пошли к остальным вещам, бесстыдно лежащим на полу. Теперь медлить он точно не будет, впрочем девушка сама ластится к нему, игриво опускаясь вниз, смотря на эрегированный орган. Девушка вела ручками по стволу, то опуская, то приподнимая его. Дразнит, но это не на долго. Когда невинный взгляд посмотрел на него снизу вверх и взял в свой ротик член, Доума взял девушку за волосы, направляя её движения языком в правильное русло. Он не был нежен, у молодой дамы уже слëзы на глазах и кашель. Его это остановит? Безусловно, нет. Девушка вела языком по всему члену, всасывая и задыхаясь. Но ей это нравилось. Ей нравилось быть с ним. О̶н̶а̶ в̶л̶ю̶б̶л̶е̶н̶а̶ в̶ н̶е̶г̶о̶. Жаль только, что он не сможет принять её чувства. Как только руки, державшие её волосы ослабли и стали интенсивнее входить ей в горло, она поняла, что Доума уже на пределе. Ещё одно движение и он кончил. Девушка покорно сглотнула, но после закашлялась: — Кхак!... Кх... Кха!... — глаза резко заслезились и она легла на бок. Но долго ей отдыхать не позволили, через минуту мужчина взял её за талию и грубо всунул орган прямо в дырочку, что даже не подготовили к такому вторжению. Она чувствует боль, распирающую боль, просит прекратить его, но он не слушает. Вдалбливается со всей силой. — Прошу прекрати... Ах!... — девушка начинает молить. Не так она представляла себе близость с этим белобрысым гандоном. Она кричит и пинает его. Ей больше не хочется находиться близко с этим чудовищем. Доуме не нравится её поведение и он резким движением руки затыкает ей рот, поднося к горлу девушки нож. — Молчи, сука. Если, конечно хочешь остаться в живых... Эти слова заставили её прекратить провакации. Она будет лежать там до тех пор, пока ему самому не наскучит.