***
Чарли подумала, что, возможно, звонок домой поможет ей успокоиться. Но кто бы мог подумать, что всё станет ещё хуже? — Он даже не попрощался... На другом конце провода Вэгги почтительно молчала. Как бы ей ни хотелось портить Чарли настроение новостью о безвременном уходе Энджела, она понимала, что это лучше, чем оттягивать неизбежное. Тем не менее, по телефону отчетливо слышалась душевная боль, и Вэгги почти могла представить, как вытянется её лицо. — Но с ним всё в порядке, верно? Как далеко простиралась любовь Чарли? что она по-прежнему проявляла искреннюю заботу о парне, который доставил ей столько неприятностей? Вэгги была озадачена тем, что она по-прежнему сохраняла терпение святой, и это заставляло её чувствовать себя ещё более виноватой. — С ним всё в порядке, насколько это возможно, - мягко ответила Вэгги. — Возможно, он немного слаб, но он снова может стоять на своих ногах. — Но ему есть куда пойти? Ты не знаешь, куда он может направиться? У Вэгги не было ответа на этот вопрос, поскольку на самом деле у неё не было времени расспрашивать, когда они немного повздорили сегодня днём. Она с сожалением ответила: Нет. Он не сказал. — О... - Разговор двух девушек сменился печальным затишьем, и Чарли с грустным вздохом сказала: — Думаю, мне пора идти. Я позвоню тебе позже, прежде чем отправлюсь лечь спать, хорошо? Хотя Вэгги чувствовала себя неловко, когда заканчивала разговор, зная, что Чарли снова в плохом настроении, но она немогла представить,что бы произошло, если бы она узнала истинную причину ухода Энджела или о ссоре, произошедшей днём. На протяжении всего разговора она держала его конкретные слова предупреждения о том, что Чарли узнает об этом, на задворках своего сознания, несмотря на то, что ей казалось, что они вот-вот вырвутся наружу, чтобы проникнуть в её мысли и заставить её произнести их вслух. Конечно, она была полна решимости держать язык за зубами. Кроме того, по тону Чарли она поняла, что та не хочет больше разговаривать, и решила промолчать. — Конечно, милая. Я поговорю с тобой позже. Они обменялись прощаниями, прежде чем Чарли вернула телефон на место. Как только она почувствовала, что осталась одна, она почти прислонилась к стене, и хотя она не плакала, казалось, что она вот-вот сломается. «Почему?» Чарли горестно подумала про себя. «Но почему? Эти проблемы, за проблемами...» — О, Чарли! И вот появилась ещё одна проблема. На самом деле у Чарли не было никакого желания находиться в этот момент где-то ещё, кроме как вернуться в свою комнату, свернуться калачиком в постели, закутаться в одеяло и спрятаться от всех проблем, которые, казалось, преследовали её, как болезни, витающие в воздухе. К сожалению, у неё был ужин, на который она обещала пойти. — Иду! Тон её голоса скрывал отчаяние, отразившееся на её лице. Чарли понимала, что это делает её положение ещё более тревожным. Поэтому, несмотря на то что она была слишком усталой и подавленной, чтобы игнорировать боль, которую она чувствовала внутри, она ещё несколько минут глубоко дышала, затем тихо выдохнула, чтобы вернуть себе самообладание, и неохотно направилась в столовую, с ещё меньшим аппетитом от пустоты, которую она ощущала в желудке.***
Была уже поздняя ночь, когда Аластор проснулся. Тишину в его комнате нарушил его сонный стон. Всё его тело налилось тяжестью, когда он заставил себя подняться и сесть на кровати, протирая затуманенные глаза, когда его сознание начало пробуждаться сквозь туманную дымку. Аластор не мог поверить, что проспал весь день. Он полагал, что кофейный напиток, который дала ему Ниффти, поможет ему проснуться, а также несколько чашек кофе, которые он выпил сразу после того, как вернулся домой после надоедливой ссоры с пачукой по соседству. Похоже, он больше ничего не помнил из того, что произошло после этого, потому что всё было размыто, но он знал, что пошёл прилечь на кровать, чтобы дать отдых голове. Но, он конечно, не ожидал, что проведет без сознания почти семь часов. Хорошо, что сегодня был свободный день, иначе это произвело бы очень плохое впечатление на его почти безупречную репутацию на работе - не хотелось бы, чтобы босс накричал на него за то, что он доставил ещё больше неприятностей, оставив его разбираться с посредственным радиоведущим. Тем не менее, этот свободный день был потрачен впустую. Усталость заставила его подумать, что, вероятно, ему следует просто вернуться ко сну, поскольку в любом случае сейчас самое подходящее время для сна. Но по тому, как медленно он просыпался, он понимал, что пытаться снова заснуть было бы бесполезно. Если не считать усталой сонливости, его тело было достаточно отдохнувшим, хотя ему не помешало бы немного размяться из-за боли в суставах, вызванной слишком долгой неподвижностью. Потребовалось немалое усилие воли, но Аластор сумел подняться с кровати и спуститься на кухню, вознаградив себя столь необходимым стаканом воды. До сих пор в доме было так тихо из-за бездействия, что даже тихие глотки, которые он делал, казались громкими и нарушали тишину. И к тому времени тишина была полностью нарушена стуком в его дверь. У Аластора не было возможности как следует посмотреть на часы, но даже он мог сказать, что в такое время ночи кто-то стучал уже немного странно, и это заставило его задуматься, кто бы это мог быть. Если не считать визита Хаска всего неделю назад, он не мог себе представить, кто ещё это мог быть, и мысль об этом была такой странной и своеобразной. — Привет? Ты дома? Девушка? Что девушка делала здесь посреди ночи и стучалась в его дверь? Если бы Аластор тогда был бодрее, он бы дважды подумал, прежде чем выяснять это. Но как бы он ни устал, как бы ни был морально истощен из-за долгого раздражения, ему ничего не оставалось, как встать из-за кухонного стола и направиться прямо к двери. Такое событие стало для него неожиданностью, но точно так же было, когда он открыл дверь и увидел, кто это был. — Хм? Ты... — Э-э, привет, - тихо ответила проститутка с прошлой ночи. Это определенно была та же самая девушка, но было в ней что-то совершенно другое. На этот раз она выглядела чище. Она была более утонченной. Вместо дешевых тряпок, которые обычно носят уличные шлюхи, она была одета вплатье из тонкого атласа, которое облегало её изящную фигуру и спускалось достаточно низко, чтобы подчеркнуть выпуклость её декольте. Макияж так же был тщательно нанесен, подчеркивая веснушки, которые не скрывали её длинные волосы. Это было настолько необычно и захватывающе, что Аластор спросил: Могу ли я спросить тебя, что ты делаешь здесь, в моём доме? Он никогда не слышал, чтобы проститутка пришла в чей-то дом по собственной воле, и, видя, что она одета в пух и прах, понял, что этот визит был намеренным. Так что он был прав, что не понимал, что происходит, и его пристальный взгляд, казалось, заставлял девушку нервничать ещё больше, когда она пробормотала что-то в ответ. — О, я здесь, потому что... - Она не знала, как это сформулировать, кроме как сказать: Незаконченное дело.. Несмотря на то, что Аластор был сбит с толку, он уловил суть. — Я ясно дал понять, что в ту ночь меня это не интересовало, и до сих пор не интересует. Она наверняка ожидала такого ответа, но по какой-то причине всё ещё настаивала: Да, я знаю… но это просто... В самом деле, Аластор не оплатил ей в тот вечер, когда слишком торопился выпроводить её, чтобы избежать абсолютно глупой ошибки, которую он собирался совершить. Конечно, он не пошел на всё, чтобы воспользоваться её услугами, но он потратил часть её времени на то, чтобы привести её к себе домой и сделать этот массаж. При одном воспоминании об этом по позвоночнику пробежала дрожь отвращения, а внутренности сжались от дискомфорта. Ему не хотелось больше ничего говорить, лишь желание, чтобы девушка скорее исчезла, чтобы не напоминать ему о том, как она его касалась в момент слабости. — Послушай, я не хочу отнимать твоё время, - сказал ей Аластор напряженным голосом, когда начал медленно закрывать дверь. — Я заплачу тебе в двойном размере, но мне ничего не нужно взамен. Просто забери мои деньги, и, пожалуйста, просто уходи. Но прежде чем он успел отойти, чтобы найти свой бумажник, вмешалась девушка. — Вообще-то, это бесплатно. Любезно предоставлено Валентино. Это, казалось, привлекло его внимание, потому что его взгляд, который всё это время избегал её, внезапно метнулся прямо к ней, так быстро, что Черри замерла на месте. По какой-то причине, вместо ожидаемого ею замешательства, в том, как он смотрел на неё, было что-то более загадочное. Как будто при упоминании этого имени было что-то такое, что, казалось, переполняло его, и она не была уверена, был ли это страх, чувство или что-то ещё - возможно, смесь многих чувств, которые она не могла определить по его непроницаемому взгляду или фальшивой улыбке. Как будто Черри ещё не была достаточно встревожена, мужчина, казалось, внезапно расслабился, улыбка на его щеках засияла, губы приоткрылись, обнажив зубы, готовые разразиться улыбкой. — Ну, в таком случае… Он замолчал, но отказа не последовало, когда он открыл дверь пошире, отступив в сторону, чтобы дать ей возможность войти. Это было похоже на щелчок выключателя, когда улыбка на его лице начала растягиваться до самых щек. Мужчина на самом деле начал выглядеть несколько возбужденным, если можно так выразиться. Черри поняла, что в этот момент он у неё в руках. Но хотя одна часть плана была выполнена, что-то в нём казалось неправильным, и в сотый раз с тех пор, как она согласилась на сделку, она почувствовала, как к ней возвращается чувство сожаления. К сожалению, она знала, что не сможет отказаться, даже если бы захотела. Она заставила себя не смотреть туда, где, как она знала, была припаркована машина, и вошла внутрь, чтобы выполнить свою часть сделки.***
Раздался смех над какой-то шуткой Фредерика. Чарли не была уверена, над чем именно. На самом деле ей не хотелось выяснять. За весь ужин она почти не притрагивалась к еде, лишь проглотила несколько кусочков карпа, приготовленного на пару, чтобы не привлекать к себе слишком много скептических взглядов. Она была не в том настроении, чтобы запивать это вином, как все остальные, хотя и полагала, что ей следовало бы унять внутреннюю боль. Чарли демонстративно игнорировала взгляды, которые бросал на неё Севиафан с другого конца стола. Он всё ещё был недостаточно далеко, как ей хотелось, но, по крайней мере, это было лучше, чем быть рядом с ним, потому что она была уверена что от этого ей стало бы намного хуже. По крайней мере, здесь была дистанция, позволяющая выдерживать тяжесть его взглядов, и в конечном счете было намного легче не обращать на него внимания. Особенно это касалось раздражающих взглядов, которые Хелса бросала в её сторону, но девушка, казалось, была довольна тем, что в основном игнорировала её. Никто из их родителей не знал о маленькой размолвке, которая произошла у них троих ранее, и было лучше, чтобы они не знали. Чарли могла справиться с таким количеством проблем всего за один день, и известие об уходе Энджела ничуть не улучшило ситуацию. Боже мой, это был один из самых утомительных дней за долгое время, и это было чудо, что она всё ещё могла сидеть за этим столом и притворяться, что всё в порядке. Она чувствовала себя опустошенной, тем более что ради общения ей приходилось притворяться, что она чувствует себя хотя бы умеренно хорошо. — Ты согласна, Шарлотта? — Простите? - С грустной вежливостью спросила Чарли. Было видно, что она чем-то отвлеклась, но это ничего не объясняло. Она просто повернулась и с застенчивой улыбкой посмотрела на Бетесду, вежливо попросив её повториться. — Мы только что говорили о том, как мило вы с Севиафаном были вместе в прошлый раз. О, как же она жалела, что спросила об этом. Бетесда лишь продолжала вести себя невежественно. — Вы двое так хорошо смотрелись вместе! Между вами было так много взаимопонимания, что мы с Фредериком стали задаваться вопросом, когда же вы решите пожениться. Только представь: Магнес и Фон Элдрич объединились. Это был бы брак, заключенный на небесах! Люцифер и Лилит продолжали фальшиво улыбаться, несмотря на то, как грубо со стороны Бетесды было поднять эту тему перед ними, их вежливость лишь маскировала их общие мысли о том, о чём именно, черт возьми, думала женщина. Похоже, они были не единственными, кто разделил это мнение. Севиафан уже переводил взгляд с ничего не подозревающей матери на Чарли, полагая, что ситуация может привести только к ещё большим неприятностям. Он был готов решить головоломку, но не знал, как это сделать, потому что не мог предсказать реакцию Чарли. Она была неподвижна и выражение её лица было непроницаемым и сильно отличалось от обычно активной и энергичной Шарлотты, которую он знал. — Конечно, мы не хотим на тебя давить! Что случилось, то случилось, и мы будем двигаться дальше, - заверила Бетесды со звонким смехом, пытаясь отмахнуться от этого очевидного предположения как от обычной шутки. — Хотя Севи по-прежнему «в моде», и я уверена, что ты… — Теперь вы можете услышать мой ответ: нет. Слово «нет» было подчеркнуто так сильно, что этого оказалось достаточно, чтобы в комнате внезапно воцарилась тишина. Теперь все смотрели на Чарли, и Бетесда застыла в шоке от того, как молодая женщина смотрела прямо на неё без малейшего намека на веселье или вежливость – просто холодный взгляд. Когда её муж довольно неловко откашлялся, Фон Элдрич вышла из ступора. Бетесда начала «смеяться» с такой безучастностью, что её попытки сгладить неловкий момент показались Чарли такими жалкими, что её это всё ещё не позабавило. — Понятно! - Ответила она слишком откровенно-ликующе для своей неуверенной улыбки. — Что ж, похоже, я была слишком прямолинейна! Прошу простить легкомысленную старую леди, Шарлотта. «Легкомысленная», безусловно, было правильным термином, учитывая, что, к сожалению, из-за своего замешательства она говорила немного больше, чем нужно, что привело к роковой ошибке, когда она сказала: Кроме того! Я совершенно уверена, что ты, должно быть, очень занята этим глупым отелем... — Глупым? Никто, кроме Чарли, не знал, насколько терпеливой она была с тех пор, как ступила сюда, насколько она могла полагаться только на своё самообладание и уважение к родителям, которые наблюдали за ней с растущим беспокойством. Но, честно говоря, терпения могло хватить только на этот раз, и ей просто надоело выслушивать очередные насмешки в адрес её драгоценного отеля, и этого хватило, чтобы услышать их от некой Фон Элдрича. — Что «глупо», так это то, что вы действительно думаете, что я буду хоть чуточку интересоваться вашем сыном с таким, какой он есть, - резко парировала Чарли, бросив быстрый насмешливый взгляд на сына, о котором шла речь, прежде чем снова обратить свой горячий взгляд на его мать. — И ещё глупее то, что вы думаете, будто ваши приторно-сладкие шуточки действительно разыграют меня, как дуру, каким вы меня считаете. — Прости? - Бетесда обиженно ахнула, но это не помешало Чарли остановиться. — Вы меня слышали. Неужели вы думаете, что я настолько глупа, чтобы не знать, что вы и другие, подобные вам говорите за моей спиной? — Чарли. - Голос Лилит прозвучал как попытка прервать разговор, который явно выходил из-под контроля, но её проигнорировали. — Шарлотта, дорогая… Я думаю, ты нас совершенно неправильно поняла, - сказала Бетесда с легкой улыбкой, которая не уменьшила растущую враждебность девушки. — Мы не думаем о тебе в таком ключе, мы просто... — Пожалуйста, не притворяйтесь застенчивой со мной. Я очень хорошо знаю, что говорят такие люди, как вы, когда я поворачиваюсь к ним спиной. Похоже, она была не единственной, кто хотел высказать свое мнение, потому что Хелсе просто пришлось вмешаться! — Так и должно быть! - Хелса злобно вскипела. — Посмотри на себя со всеми своими глупыми идеями! Ты действительно думаешь, что когда-нибудь найдешь место среди людей в нашем положении? Чарли, раздосадованный растущим раздражением, парировал в ответ: О, да, да! И снова ты повторяешь фразу «Чарли Магне - глупая девочка», как будто это самая «душераздирающая» вещь, которую я когда-либо слышала. Неужели у тебя нет другого джайва, который заставило бы меня расплакаться, как при виде твоего сморщенного лица? Хелсе потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и выдавить из себя несколько оскорблений в ответ, но Чарли продолжала отбиваться с энергией стрельбы, которая стреляла в неё с таким намерением, что, вероятно, могла бы скинуть на неё гроб. Это побудило Севиафана, наконец, подняться со своего места и громко потребовать от сестры вести себя прилично, а от Чарли - успокоиться, в то время как его родители потрясенно наблюдали за происходящим, а Магнес с возмущением наблюдал за происходящим. — Люцифер! - Лилит быстро прошептала что-то своему мужу, надеясь, что он сделает что-нибудь, чтобы положить конец ситуации раз и навсегда. Как её бесило то, что её муж, казалось, был доволен просто сидеть сложа руки и наблюдать за тем, что Чарли делала в своей вспышке гнева, даже небрежно взбалтывал вино, которое держал в руке, продолжая спокойно наблюдать за происходящим. Фредерик попытался вмешаться, ударив ладонью по столу, словно судья, призывающий суд к порядку ударом молотка. — Хорошо, я думаю, достаточно, дамы, - твердо сказал он жене, дочери и Чарли. — Мы все планируем повеселиться, так как насчет того, чтобы успокоиться и притвориться, что ничего не произошло, ладно? «Притворяться?» Как могла Чарли так просто замять это дело, как это всегда делалось с ней? Она злилась, и этот гнев возник из-за сдерживаемого разочарования, которое достигло кульминации за все годы, когда её избегали, высмеивали и принижали, а также к которым были тщательно добавлены ужасные события сегодняшнего дня. Для них всё было так просто, и она не собиралась допускать легкой жизни никому из них, потому что они никогда этого не делали. — О, конечно! Давайте притворимся! Давайте просто «притворимся», что мы все «элита класса Ритц», а не просто кучка высокомерных, самодовольных, идиотов. — Шарлотта Магне, хватит с тебя! Громкий голос Лилит заставил весь зал замолчать, и все уставились на хозяйку семьи Магне, чье поведение внушало уважение и порядок. Даже Люцифер, казалось, вжался в спинку стула, увидев свою жену такой разгневанной, её терпение в конце концов иссякло настолько, что оно наконец лопнуло. Но Лилит не обращала внимания на то, как все смотрели на неё, когда она смотрела на лицо дочери, дрожащее от гнева. — Я хочу, чтобы ты извинились перед Фон Элдричом за свое непростительное поведение, - твердо сказала она. Это была не просьба, а требование, и она ожидала, что к нему прислушаются, если очевидное неодобрение на её лице будет каким-то признаком. И почему-то именно это по-настоящему задело Чарли. Фон Элдричи и их поведение не имели к ней никакого отношения, несмотря на то, что Лилит смотрела на неё с таким разочарованием, напоминая ей о том, что она и так разочаровала многих людей. Это заставило её вспомнить об Энджеле и о том жалостливом взгляде, который он бросил на неё, когда сказал, что ей нужно перестать так много делать для людей, когда она так мало получает взамен, а теперь у неё на одного гостя меньше, чем когда она только начинала, что было ничем иным, как горьким напоминание о том, что именно думают о ней люди за этим столом, включая её отца. Разочарование. Но… она не привыкла к этому. И, честно говоря, она просто не могла найти в себе силы наплевать. ...Держите голову высоко, а свое эго еще выше... — Мне жаль. Это не были искренние извинения. Это были просто извинения ради извинений, потому что больше ничего нельзя было сказать, что могло бы спасти ситуацию. Чарли не была заинтересована в сожалениях о своём поведении, считая его оправданным с её стороны после того, как ей пришлось иметь дело со всей этой чертовой чушью, исходящей от таких людей, как они. Проще говоря, с неё было достаточно, и она ничего так сильно не хотела, как уйти. Так она и сделала. Все остальные за столом наблюдали, как Чарли поднялась со своего места и грубо швырнула салфетку на тарелку с недоеденной едой. Резко повернувшись и отодвинув стул назад, она выбежала из столовой, не обращая внимания на крики родителей, и направилась не к своей комнате, а к входной двери. Как она и ожидала. Раззл и Даззл вышли из машины, чтобы почистить её в последний раз перед сном, но оба остановились, увидев приближающегося к ним свою хозяйку — Отвезите меня обратно в Новый Орлеан. Её голос был ровным, как и её темп, когда он прошла мимо них к пассажирской двери и быстро села в машину, не дожидаясь ответа. Она несколько секунд кипела от гнева и только потом поняла, что они оба не сели в машину. Они всё ещё стояли снаружи с сомнением на своих одинаковых лицах. — Пожалуйста, мальчики? - умоляюще попросила она. На самом деле они не могли её слышать, так как она сидела в машине с закрытыми дверцами, но выражение её лица говорило само за себя. Оба мальчика ещё раз неуверенно посмотрели друг на друга, оба не знали, стоит ли это делать, потому что было уже поздно и скоро должен был начаться дождь, и это определенно не обрадовало бы Магнесов. Однако они понимали, что их хозяйка, похоже, была не в том состоянии, чтобы оставаться здесь, в поместье, и чувствовали себя обязанными помочь ей. Так что им обоим не потребовалось долго торговаться, чтобы сесть в машину и уехать, едва заметив, как её родители и их гости появились у входной двери и окликнули её по имени. С тех пор как они выехали с подъездной дорожки, в машине было тихо. Когда они выехали из Батон-Ружа и были на полпути к Новому Орлеану, начался дождь, такой же сильный, как град, который барабанил по металлической крыше машины и отскакивал рикошетами. Скорость, с которой они ехали, начала постепенно снижаться, чтобы быть в безопасности на темных скользких дорогах. Хотя Чарли понимала необходимость осторожности, поскольку ей хотелось бы вернуться домой целой и невредимой, она всё равно была нетерпелива. Когда они, наконец, добрались до Нового Орлеана и её окрестностей, дождь немного утих. Но всё ещё шел, но было неясно, усилится ли он снова. Чарли стало так плохо, когда Даззл первый вышел из машины, поспешно раскрыв зонтик, чтобы не промокнуть, но она не сказала ничего, кроме «спасибо» за этот бесполезный жест, потому что дождь всё ещё был довольно сильным, и она тоже промокла. Даззл проводил её до самого крыльца, одарив доброй улыбкой и поклонившись на прощание, прежде чем вернуться к машине и промокнуть насквозь. Чарли осталась на месте, наблюдая, как машина съезжает с дороги и выезжает за пределы квартала, пока её, наконец, не оставили наедине с мыслями, которые грохотали, как темные небеса над головой. Она была дома и наконец-то была вдали от катастрофы, которой стал ужин. Но даже несмотря на то, что она ожидала ощутить огромное облегчение от того, что наконец-то сможет уйти от людей, которых ненавидела, у неё почему-то не было сил расслабиться. Она была слишком нервна, слишком полна беспокойства, печали и гнева, чтобы сейчас обрести душевный покой. И она была чертовски уверена, что, вернувшись в дом, не обнаружит этого и случайно не разбудит Вэгги, что вызвало бы у неё беспокойство, в котором, по её мнению, она не нуждалась. Чарли был нужен кто-то, и она точно знала, кто именно. Она и так уже изрядно промокла, так что ей было наплевать, когда она вышла прямо под проливной дождь. Не прошло и нескольких секунд, как она почувствовала, что её одежда - от пальто до нижнего белья - неприятно прилипла к телу, влажный холод просачивался внутрь, и она почувствовала, как холод пронзает её кости ледяными иглами. Было немного больно чувствовать себя обнаженной под проливным дождём, но Чарли всё равно не передумала и не повернулась назад, продолжая идти по тропинке, пока не миновала забор и не вошла во двор соседнего дома. Свет не горел, но это не помешало ей подойти к входной двери и постучать. Возможно, его не было дома, но она надеялась на небольшой шанс, что он дома, спит в постели и может услышать её стук. Сначала она постучала тихо, но чем дольше ей приходилось ждать, тем настойчивее она становилась. Ей действительно не хотелось причинять ему слишком много хлопот, особенно в такое время ночи, но её это не волновало. — Аластор? - позвала она. — Аластор? Ты дома? Тишина. — Аластор... Ещё несколько ударов в дверь и ещё несколько выкриков его имени, и по-прежнему тишина. ... О боже... Как знакомо это было. До боли знакомо. Так знакомо, что Чарли подумала, не закончится ли все так же - когда она так долго стучала в дверь и в отчаянии звала его, но в ответ услышала молчание, холодное и неприветливое, как и в прошлый раз. Она хотела подождать, ухватиться за последнюю надежду на то, что в последние пару дней может произойти хотя бы что-то хорошее. Что-то, что наконец прервет полосу неудач, которая, казалось, следовала за ней по пятам. Если бы у неё было хотя бы это, этого было бы достаточно. Но, похоже, жизнь всё ещё не хотела быть к ней справедливой. И в тишине, наступившей за дверью, Чарли почувствовала, как рассеялись последние крупицы её надежды, как раз в тот момент, когда слезы наконец потекли из её глаз. Она заставила себя отойти от двери, понимая, что глупо оставаться там и снова оставаться без ответа. Ей не хотелось так быстро возвращаться под дождь и снова попадать под холодные и колючие капли воды, поэтому она встала на краю его крыльца и закрыла лицо руками, чтобы наконец выплеснуть всё, что накопилось внутри. Чарли всхлипывала, уткнувшись в ладони, а громкий и беспорядочный ливень заглушал звуки её приглушенного плача, в то же время то же самое происходило со звуком быстро открывающейся двери позади неё.