Береги свет янтаря

Феликс сбросил тяжелый меч и сел рядом со мной на покрывало, выдыхая горячий воздух. Поодаль за живой густой изгородью перекликались мужчины на тренировочном плаце, слышался лязг металла. Там обучали будущих имперских рыцарей. Многие годы Феликс тренировался, упрямо соглашаясь с волей родителей стать однажды защитником императорской семьи. Долг долгом, но он никогда не отказывался провести со мной время, когда выпадала такая возможность. А мое присутствие на территории дворца официально позволялось только если вызывали отца. Но чем старше мы становились, тем сложнее было увидеться. Впервые за две недели мы смогли встретиться. Однако это никак не сказывалось на наших отношениях. — Сколько вам дали время на перерыв? — спросила я, искренне радуясь, что мы сейчас наедине, а моя няня тактично осталась в одной из ансамблевых беседок неподалеку. Чудесные серые глаза с недовольством сощурились и обратились на меня. — Около часа. Новый мастер спуску не дает. — Хорошо, что у нас есть хоть столько, — радостно засмеялась я, а Феликс замер, лишь бы не спугнуть эту атмосферу. А затем меня осенило. — А как же обед?! Ты поел? — Не волнуйся. Провести время с тобой для меня гораздо важнее. От его слов я чуть не вспыхнула, но успела вовремя отвернуться. А затем почувствовала, как Феликс поправил складки на моем платье и вдруг улегся головой на колени. От такой наглости я сначала растерялась и хотела было возмутиться, но встретилась с улыбкой парня и зависла. Пауза затянулась, пока Феликс не прикрыл глаза, и, кажется, задремал. Я все-таки покраснела, потому что вдруг очень некстати вспомнила слова подруги Пенелопы о том, что, «вероятно, мистер Робейн-младший души не чает в своей Грейс», когда она увидела подарок Феликса на мой тринадцатый день рождения. Это были роскошная кружевная шаль и бонбоньерка с леденцами в виде сердца. В принципе ничего примечательного, но подобное обычно дарят помолвленным. Из-за того, что Феликс вручал подарок без наставления матери, он мог просто не учесть знаковую символику, поэтому значения особого этому я не придавала. Или придавала? В отличие от красавицы-сестры, мы с братом взяли от родителей лишь посредственные внешние данные. Для своих лет я была невысокая, не то чтобы изящная, скорее просто худая и вся в веснушках. Из-за них совсем незаметные золотистые брови и ресницы, и глаза были чересчур светлые. Волосы прямые и русые, да и хорошенькой даже в самом замечательном платье меня никак не назовешь. Теплая, суровая, резкая, строгая — обычно так меня описывали члены семьи. Считается, что существует лишь один человек на свете, с которым я открытая, честная — Феликс. С раннего детства и до сих пор во мне по-прежнему сохранилось обожание к нему. Я запустила руки в массу буйных кудрей, огненно-рыжих. Феликс полностью скопировал внешность отца, не взяв ни грамма от матери. Мое любование другом прервал шорох в кустах, но за свисающими розовыми соцветиями не разглядеть, кто там. Но спустя мгновение оттуда, будто бы фыркнула пренебрежительно, показалась черная голова огромной змеи. Ее ярчайшие фиолетовые глаза поблескивали, и тварь в упор хмуро и насмешливо разглядывала мое испуганное лицо. — Феликс, — в ужасе зашипела я, расталкивая его, стараясь не делать резких движений. — Там… т-там змея… Язык перестал слушаться. Я почувствовала удушье от страха, мое тело принялось лихорадить от паники. Непомерно тяжелое свинцовое сердце выдавило воздух из легких. Я до смерти боюсь змей! В прошлой жизни в детстве я пережила укус гадюки, видимо, память о тех злосчастных событиях передалась и этому телу. Парень сонно приподнялся и, увидев мое бледное лицо, обернулся. И застыл. Феликс аккуратно встал на ноги и попытался помочь подняться и мне, но ноги просто отказались служить. Я честно пыталась воззвать к разуму, но эмоции одержали вверх. Тогда Феликс подхватил меня на руки и осторожно зашагал прочь от ползучей живности. Однако далеко мы не ушли, потому как нас окликнули: — Феликс? Следом из-за кустов показался юноша с золотистыми волосами и топазовыми глазами. Пока я переваривала увиденное, ступор постепенно сходил на нет, и я попросила друга отпустить меня на землю. — Ну как ты, Грейс? — спросил меня Феликс, проигнорировал Его Высочество. — Я… чуть инфаркт не схватила, — паника еще накатывала волнами, отчего появилась духота, но по крайней мере моя голова начала работать. — Что случилось? — к нам неспешно подошел Клод, а за ним поползла и тварь. — Не подходи! — отшатнулась я от них. Принц проследил за моим взглядом и сразу понял причину. — Это Дагон, мой священный зверь, — спокойно пояснил юноша, нервно наблюдая за моей реакцией. — Извини, если напугал. Я не выбирал, моя мана сама приняла такую форму. — Твой питомец едва не лишил ее разума, — сердито сказал Феликс, каким-то невероятным образом успев переплести наши руки. — Так вот куда сбежал мой спарринг-партнер, — вдруг хмыкнул Клод, не отрывая взгляда от наших рук. Его глаза потемнели. — Не думал, что такие вещи тебя волнуют. Не заносись, Феликс, не воображай ничего лишнего. Такие мысли до добра не доводят. И вдруг во мне вскипела жгучая ярость, дикая обида вытеснила желание принять извинения Клода. Значит, здесь есть и частично его вина, почему я стала реже видеть друга. Мы неплохо ладили с младшим принцем. Чистой воды везение, что нас познакомили в детстве, почти одновременно с Робейном-младшим. И я сумела сохранить доброжелательные отношения. — Мы давно не виделись, а у Феликса перерыв, — пояснила я. — Так что претензии безосновательны. — Подобного рода вещи сильно отвлекают от службы. Он, — Клод кивнул на Феликса, сказав далее очень важные и правдивые слова, но оттого не менее горькие, — будущий защитник империи. Встречи с тобой дальше будут сильно отвлекать его от работы. Ты и сама знаешь. — Ваше Высочество, пожалуйста… — Феликс умолял не продолжать этот разговор. — Да что плохого в том, чтобы хотеть от жизни чего-то еще, чтобы не весь век горбатиться ради карьеры, чтобы сохранить друзей? — я искренне не понимала, почему Клод так старательно препятствует нашим встречам. Что за этим скрывается? — Это невозможно. Любой, кто захочет большего, платит завышенную цену, а в ответ может получить ничего. Принц, видимо, мысленно приказал змее убраться пока куда-нибудь подальше. Та вроде кивнула и уползла в тень. Я видела, как Феликс расправил плечи. Он делает так, когда начинает злиться. Он и Клод часто что-то вечно не могут поделить. Сначала маму Феликса, потом они стала мериться умами, сейчас — силой. Однако ни тот, ни другой никогда не пересекали черту. Даже не верится, что во взрослом возрасте они станут лучшей опорой друг другу. Я посмотрела на Клода, и мое сердце сжалось: есть в нем что-то неистовое, отчаянное. — Не мог бы ты оставить нас наедине? — совершенно неожиданно спросил Клод у Феликса. — Нет. — Прошу тебя, отнеси мой тренировочный меч на склад. Сейчас же, — тоном, не терпящим возражений, приказал тот. Я и Феликс удивленно переглянулись: для Клода было не свойственно такое поведение. Приказы? Уж не заболел ли принц? — Все хорошо, иди, — я похлопала друга по плечу, и, встав на носочки, прошептала ему. — Увидимся завтра в салоне у леди Ирейн. Я попрошу приглашение для тебя. Феликс фыркнул, поцеловал мою руку и направился к Клоду. Забрав у того тренировочный деревянный меч, он направился к плацу. Одетые оба в простые льняные рубахи и штаны, перемотанные грубой бечевкой, — так и не скажешь, что знатные господа. Оттого рыцарство и является практически самой привлекательной профессией для молодых ребят. Неважно, простолюдин или аристократ, если есть талант, то можно взлететь по карьерной лестнице. На поле боя все равны. — С помощью священного зверя ты следил за нами? — сразу же вспылила я. — Недовольна, что я прервал ваше свидание? — Что случилось? — проигнорировав наглый выпад принца, я решила сразу перейти к делу. — В ближайшее время Ее Величество станет рассылать предложения о помолвке со мною, — сказал он. — Семья Баттенберг также включена в список. К этому он ничего не добавил, но мы с ним всегда прекрасно понимали друг друга. Тем не менее я осталась в замешательстве от этой новости, молясь, чтобы мои самонадеянные догадки так бы ими и остались. Привычка делать скоропалительные выводы постепенно искоренялась отчаянными попытками научиться сдержанности в суждениях. — И кому же из нашей семьи выпадет честь стать потенциальной невестой? Мой брат Чарли? — пыталась я отшутиться, хотя в голове произошел свирепый ураган. — Я просил о твоей кандидатуре. — Но Клод… Как же… Зачем ты так? Из моего рта сыпались несвязанные предложения. Младший принц, конечно, был осведомлен о моих намерениях в отношении Феликса. Мое рождение в графстве Баттенберг часто служило мне ключом к ведению собственной игры в мире, поле боя которого было заставлено основными героями. Однако еще чаще я становилась жертвой неотвратимых событий, предписанных автором. — От радости на тебя нашел столбняк? — Клод, я не заслуживаю такого доверия, — из меня вылетали всякие глупости. — Я не самая подходящая для тебя девушка. — Мне кажется, что дело тут в моем друге. — Феликс здесь ни при чем. Просто такие вещи… — от шока я едва соображала. — Предложи он тебе помолвку, ты бы без раздумий согласилась, — резко ответил принц хрипловатым голосом. В этом разговоре я впервые уловила нотки презрительной снисходительности, за которые многие терпеть не могли младшего принца. С особо неугодными ему людьми, как доходили слухи, он всем видом говорил, что его мнение считается непререкаемым. Но за столько лет нашего знакомства Клод ни разу не позволял себе подобного. — Я попрошу отца отказаться от предложения, — сурово ответила я. — Так не делается, Клод. Уверена, что для тебя найдется достойная партия. Пенелопа, например. Нет, здесь дело даже не в каноне. Мое вмешательство в судьбоносные моменты ничего не значат, потому что мир все равно сделает по-своему. — Поступишь так — поставишь точку. — Договорной брак не для меня. Я так не смогу, — в отчаянии старалась вразумить я принца. Когда? С какого момента все пошло не так? — Ты, как никто другой в курсе, что такие условности для меня означают смерть. — Твой апломб сыграет с тобой злую шутку. В подростковом возрасте наши ценности сильно поменялись: добавились обязательства и ответственность, появились жесткие рамки можно-нельзя. И хотя дружбы между мной и Клодом никогда не было (по крайней мере, мне всегда казалось, что мы просто общие знакомые Феликса), с недавних пор я стала замечать, что нравлюсь Клоду. И он по-своему, с вызовом, старается понравиться мне. — Ты знаешь, что мне многое пришлось пережить, — сказал Клод, а его топазовые глаза буквально засияли. — Но, судя по всему, для тебя это пустой звук. — Клод, ты сейчас сам рушишь все! — Ну, конечно, — рассеянно взглянул он не меня. — Рядом со мной не так много людей, кому я могу доверять. — Поэтому ты решил и рыбку съесть и на скамью присесть? — вспылила я. — Как вульгарно ты выражаешься! — подметил принц. — Заполучишь меня, думаешь, удержишь и Феликса рядом? — Ты будешь надежным гарантом его верности мне. — Чувства очень изменчивы! Клод, так нельзя. Нужно верить людям. Феликс ни за что тебя не предаст. Никогда. Даже ради меня, — последняя фраза далась с трудом, потому что была истиной. — Грейс, твоя слепая вера в Робейна поражает, — продолжал он убежденно. — Изначально ты выбрала его. Но, видишь ли, я думаю, что знаю о тебе все, поэтому мне выгодно брать в спутницы кого-то, в ком я уверен. — Знаешь обо мне все? Извини, но до сего дня ты даже понятия не имел о моей офидиофобии . Я думаю, что своим поступком ты не заслуживаешь ни Фелиса, ни тем более, его преданности! Только ради него я не расскажу о нашем с тобой разговоре. И твоя симпатия ко мне — это большая честь, благодарю. Но мой ответ — нет. — Самонадеянная и трусливая, — Клод вызывающе сверкнул глазами, совсем недобро, и рассмеялся звенящим, презрительным смехом. — С этих пор будем вести себя как подобает статусам: на Вы, обращаясь по титулам. Как только отзвучал его голос, принуждающий подчиняться, я сразу же почувствовала отстраненность и холод. Мне стало не по себе: как будто весь этот разговор был направлен на то, чтобы отстранить меня от Клода, намеренно исключив взаимовлияние. Клода таким я видела впервые. — Клод, извини, если задела своим отказом… — Ваше Высочество, — резко поправил меня принц, а взгляд застыл и остался нечитаемым. — Клод, что ты делаешь? Зачем портишь отношения? Это глупо! — Леди Баттенберг, еще раз позволите себе неподобающее поведение… — Катитесь к черту, Ваше Высочество! Сами дров наломали, а сейчас меня выставить виноватой пытаетесь. Хотите официоза? Не проблема. На доли секунд Клод казался обескуражен моим ответом, ведь впервые я повысила на него голос. Но прошло мгновение, на красивом лице принца появилась самодовольная улыбка, словно ему удалось доказать свою правоту насчет моей беспринципности и безнравственности. — Отлично, хорошего вам дня, леди Баттенбегр. Я была жутко обижена на Клода, как будто стычка отдалила нас, — и, отказываясь от помолвки, я не могла отделаться от какого-то неприятного осадка. Мне казалось, что через время мы помиримся: все-таки столько времени провели вместе, — но Клод, видимо, решил претворить угрозы в жизнь и оборвал близкое общение. Что же касается Феликса, то я ничего ему не поведала, потому как это определенно нашло бы отражение в его отношениях с младшим принцем.