О любви

      Разные страны. Разные народы. У каждого своя культура. И, конечно же, свои обычаи. О чём чаще всего Вас спрашивают после приветствия? Как Вы? Как Ваши дела? Корейцы же беспокоятся совершенно о другом: Вы уже поели?       Вот и сегодня достопочтенный сорокалетний альфа Ким Намджун приветствовал дорогого гостя:       — Вы уже поужинали?       Происходил этот разговор в одном из его ресторанов. Ким Намджун известен в этом бизнесе давно, так как в Сеуле ему принадлежит сеть заведений и ко всем применимо одно строгое правило: забронировать столик и отведать высокую корейскую кухню, отмеченную двумя звёздами Мишлен, могут только семейный пары, так как, по мнению владельца, семья — это самое святое, что есть на этой развратной земле. Сам же альфа женат на омеге младше него на добрых десять лет и уже успел обзавестись отпрыском-альфой. Но вернёмся к мужчине, которого встречал Ким Намджун, причём один, без супруга-омеги. Да и гость, что, раскланявшись, предстал перед ним, тоже был без пары. Деловой ужин. И только.       Ким Намджун расширял свои владения за пределами Сеула. По совету доверенных людей, он вышел на молодого альфу Чон Чонгука. Этот мужчина — юнец, по сравнению с Намджуном, в столь жестоком бизнесе, но заявил о себе сразу — дерзко и громко. Его проверяли: непутёвых связей не имел, в скандалах не замечен, и все, кто с ним сотрудничал, только хвалили альфу и его профессиональную хватку. Чон Чонгук — ресторатор. Ким Намджун долго приценивался, присматривался, но ещё его волновал и иной факт, никак не связанный с родом деятельности молодого мужчины: почему завидный жених одинок и не обзавёлся семьёй?       Вот и сейчас, глядя на красивого, но холодного Чон Чонгука, Намджун ещё раз мысленно задал себе вопрос: «Почему он до сих пор холостяк?» Но нужно сосредоточиться на рабочих моментах, а подумать о своём потенциальном управляющем у него будет предостаточно времени. Не зря говорят: чужая семья потёмки — и Ким Намджун обязательно разберётся.       — Можно полюбопытствовать, — начал беседу Чонгук, отрезая кусочек бифштекса и отправляя его в рот, — почему же семейная концепция?       Последовав его примеру, Намджун отрезал добрую порцию мяса и насадил на вилку, но, прежде чем отправить его в рот, ответил:       — Мой супруг часто обедает в ресторанах. Он у меня очень красивый и ранимый. И мне нередко приходилось выслушивать возмущения моего омеги по поводу того, что незнакомые альфы считают необходимым оказывать ему знаки внимания. Его это очень-очень расстраивает, — мягко закончил Намджун и принялся усердно жевать еду.       — Я вас понял, — вежливо, но сухо ответил Чонгук.       Встреча была недолгой, но продуктивной и очень вкусной.       — Передайте мою благодарность повару за отменный ужин, — Чон Чонгук обеими руками пожимал руку Ким Намджуна, который, вежливо улыбаясь, в ответ кивнул. — И до встречи через месяц в Пусане, — на том и распрощались.                     Через месяц состоялось открытие первого ресторана господина Ким Намджуна в Пусане. Всем процессом подбора персонала и подготовки заведения руководил Чон Чонгук, но последнее слово, как и полагалось, оставалось за владельцем. Единственное, на чём настоял Чонгук, — это место. И сейчас, глядя в панорамные окна на подсвеченный разноцветными огнями мост Кванан, Ким Намджун наконец-то успокоился — да, всё-таки сделан правильный выбор. До этого момента он немного нервничал. А теперь словно волнений и не было, будто час назад в номере отеля супруг его и не успокаивал:       — Прекрати уже, — нежно улыбался омега своему мужу, завязывая ему галстук, — ведёшь себя как прыщавый подросток перед первым свиданием.       Брови альфы взмыли вверх:       — Ты ли это? Впервые слышу такие речи от моего супруга! — Намджун искренне удивлён.       — Ты ли это, Ким Намджун? — поддразнил омега альфу, смешно поморщив носик.       — Что не так?       — Ты никогда так не волновался! — поправил узел и опустил воротничок шёлковой белой сорочки. — Тем более у тебя здесь опытный ресторатор, как ты утверждаешь, — омега встал на носочки и, приблизившись к его уху, прошептал с расстановкой: — Всё будет хорошо! — и игриво укусил за мочку.              Ким Намджун обернулся: его супруг, держа фужер, наполовину наполненный шампанским, внимательно вслушивался в разговор кого-то из гостей и согласно кивал, озвучивая свои мысли.       Зал постепенно наполнялся. Альфа приветствовал пришедших, обменивался дежурными фразами и переходил к другим. Чон Чонгук, управляющий этого ресторана, проверял последние приготовления. Так как молодой мужчина был не женат, но, придерживаясь установленного порядка, пришёл на открытие с папой Ким Сокджином. Отца лишился Чонгук, будучи студентом, и единственный человек, о котором он переживал и заботился, — это папа. Любовь всей его жизни! Но так было не всегда. В далёкие студенческие годы Чонгук был влюблён, но судьба распорядилась так, что они расстались и потеряли связь. О том периоде молодой человек не распространялся и предпочитал не вспоминать.       Ким Сокджин — омега за сорок, вдовец. О таких говорят: в самом соку! Высок, строен, статен, изящен и чертовски привлекателен!       — Так вот в кого так красив Чон Чонгук, — Сокджин вздрогнул, услышав эту фразу за спиной и резко обернулся.       Перед ним стоял незнакомец, альфа, точно младше него, и по-доброму улыбался.       — Простите, мы знакомы? — слышится спокойный чистый голос.       — Прошу простить мне мою дерзость, — мужчина поклонился. — Я Ким Намджун, владелец ресторана.       Ким Сокджин в немом удивлении вытянул «о».       — Ах, вот как? — только и смог вымолвить омега.       — Мы с недавних пор сотрудничаем с Вашим сыном, и хочу сказать, что он меня поражает.       Омега снова удивлённо посмотрел на собеседника.       — В хорошем смысле этого слова, — быстро поправился Намджун.       — Это приятно слышать, господин Ким Намджун. Как его папа, я горжусь сыном!       К паре приблизился молодой омега. Его волнистые волосы аккуратно уложены. Одет он неярко, но элегантно: шёлковая кремовая блуза с перламутровыми пуговицами, прямого кроя брюки в тон блузе, но чуть темнее, чёрный лакированные туфли. На руке, что держала фужер, часы на тонком кожаном ремешке. Сокджину нравился этот омега: от него веяло спокойствием. И лицо выражало умиротворённую радость. Ангельская красота в первозданном виде.       — Позвольте представить вам моего супруга, — альфа бережно и по-свойски приложил ладонь к спине омеги.                     Чонгук с самого утра взмыленный: окончательные коррективы, связанные с оформлением помещения к сегодняшнему званому ужину, и поправки в меню забрали последние силы молодого альфы, и моральные, и физические.       «Уйду в отрыв! — успокаивал себя мужчина. — Отключу телефон, уеду в Тмутаракань и отосплюсь, наконец-то! Чимин продержится без меня».       Убедившись, что всё под контролем зоркого и вездесущего Пак Чимина, Чонгук направился в банкетный зал. В одном из длинных служебных коридоров остановил официанта, поправил на нём галстук-бабочку, похвалил за работу, похлопав ободряюще по плечу, и, схватив с подноса фужер с шампанским, вышел к гостям.       — Сыно-о-ок! — услышал ласковое негромкое обращение, но нахмурил брови. К нему плыл, иначе и не скажешь, счастливый папа.       — Папа, — вздохнул альфа, глядя с укором в родные глаза, — я на работе, не забывай об этом, пожалуйста. Прошу тебя, обращайся ко мне здесь только по имени.       — Прости, сынок, — омега смахивал невидимые пылинки с плеча сына и поправлял галстук и воротник строгого тёмно-синего пиджака, виновато улыбаясь и мельком заглядывая в строгие глаза.       — Папа! — чуть громче позвал альфа.       — Хорошо, хорошо! Я тебя понял, Чон Чонгук. Поэтому-то тебя и боятся все твои подчинённые.       — Это их должностная обязанность. И не все. Ты забыл Пак Чимина.       — Ну, ладно, — Сокджин подхватил сына под руку и, гордо вздёрнув подбородок, медленно пошёл по залу между гостей.       Сын интересовался мнением папы по поводу интерьера, так как доверял его вкусу и ценил мнение, они обсудили винную карту, что была предложена гостям.       — М-м, — омега быстро отстранился от фужера, словно что-то вспомнил, — я уже познакомился с твоим начальником.       — Быстро ты, дорогой папа, — коротко усмехнулся альфа, отпивая шампанское и неторопясь окидывая взглядом зал, по которому не спеша перемещались разряженные омеги и деловитые альфы, и, поворачиваясь к папе, уточнил: — Ну и как он тебе, мой начальник? — но на этих словах альфа так и застыл в пол-оборота, зацепившись за смутно знакомое лицо.       — Кстати, он мне представил своего супруга. Его зовут Техён. Очень красивый. И голос у него приятный, — но Чонгук уже не слушал.       Его разумом завладел Ким Техён.       Среди качающейся толпы застыли двое…                     

* * *

                    Пять лет назад              Смена только что закончилась. И слава богу, что закончилась! Еще немного — и его титановой выдержке пришёл бы конец и поставил бы могильный крест на будущей карьере ресторатора. А Чон Чонгук этого никак не мог допустить!       Его родители, что жили в Пусане, поддержали сына, когда он заявил, что хочет связать себя с ресторанным бизнесом. Отец, Чон Минсок, на одном из побережий Японского моря владел небольшим ресторанчиком, специализирующимся на морепродуктах. Детство мальчика-альфы прошло здесь же.       — Ты будешь мной гордиться. Я обещаю тебе, отец! — слишком самоуверенно и на эмоциях как-то выпалил подросток, на что Минсок снисходительно улыбнулся и потрепал сына по голове. И когда юный Чонгук озвучил, чем же он хочет заниматься в жизни, то отец нисколько не удивился.       Учеба оказалась дорогим удовольствием и непосильной ношей для родителей, поэтому через пару лет ресторанчик заложили за долги. Столь крайний шаг был принят только ради сына: лишь бы отучился и достиг поставленной цели.       И вот выпускной курс, желанная мечта, что все эти годы маячила на горизонте, становилась осязаемой.       Но в каждой истории есть «но». Так произошло и с Чонгуком. Этим «но» был управляющий одного из ресторанов — Ли Док Хва. За что он взъелся на студента-практиканта — непонятно. Вот и сегодня он довёл Чонгука до края. А это был стопроцентный край, и если он, Чонгук, переступит черту, назад, к прежней жизни, возврата не будет.       Альфа, оставшись в раздевалке в одиночестве, сорвал с себя фартук и со всей силой ударил кулаком по металлической дверце шкафчика. По пустой комнате пронёсся оглушительный грохот.       — Успокойся! — в раздевалку влетел его сокурсник Хи Бонг. — Если это услышит Док Хва, то он ещё больше вцепится в тебя, — парень вплотную подошёл к Чонгуку и схватил его голову обеими руками и повернул к себе. — Терпи! Слышишь меня?       Чонгук кивнул, не глядя в глаза напротив.       — Слышишь? — ещё раз позвал. — Терпи! Ты должен терпеть! Просто обязан! Всего пару месяцев — и ты выпустишься! Вот тогда придёшь и набьёшь ему морду.       Чонгук убрал чужие руки со своего лица и тяжело опустился на скамью.       — Если я набью ему морду, то тогда мне точно закроется путь к бизнесу, — горько усмехнулся Чонгук.       — Да, ты прав, — однокурсник со вздохом присел рядом. — Вот я не понимаю, за что он так тебя ненавидит?! Ты лучший, но он каждый раз за что-то тебя отчитывает как сопляка!       — Хи Бо-о-онг! — где-то за дверьми, надрывая голосовые связки, старчески ревел Ли Док Хва. — Где этот бездарь? Срочно ко мне его! — Хи Бонг словно и не сидел около Чонгука.       Быстро приняв душ, альфа засобирался домой. Копошения парня прервал телефонный звонок. Увидев имя на экране, он сразу же ответил, но, не успев сказать и слова, услышал болезненный тихий голос:       — Помоги.       — Техён? Тебе плохо?       — Да, мне очень плохо. Прошу тебя, поторопись.       — Техён, я уже выхожу. Где ты? — альфа подхватил спортивную сумку с формой и широким шагом покинул раздевалку.       — У тебя в комнате.       Чонгук резко остановился:       — Техён, что случилось?       — Началось.       Чонгук тяжело задышал, глаза налились чернотой, на скулах заиграли желваки. Он шумно втянул носом и судорожно выдохнул через рот.       — Потерпи, Техён. Я уже в такси, — на улице он запрыгнул в первую попавшуюся жёлтую машину с «шашечками».                     На пороге, свернувшись калачиком, спал Ким Техён. Омега, одетый в трикотажный спортивный костюм, выглядел измождённым, вымученным и беззащитным. Под глазами легли тени от опущенных пушистых ресниц, сухие припухшие губы выделялись ярко-красным пятном на бледном лице. Приблизившись к нему, альфа почуял густой, тягучий аромат — крылья носа раздулись, пальцы сжались в кулаки, и из-за коротких подрагиваний рук сумка соскользнула с плеча и упала на пол. Омега вздрогнул и резко распахнул глаза, озираясь вокруг. Рядом стоял он.       Чон Чонгук злился:       — Что ты здесь делаешь в таком состоянии?       Техён вскочил — ветровка, что прикрывала плечи, с шуршанием упала к ногам — и трясущимися руками вцепился в руку альфы:       — Не гони меня, пожалуйста! Только не гони! — омега облизывал губы, глаза нездорово блестели: его состояние говорило о том, что он сильно нервничает. — Дай всё объяснить. Хорошо?       Чонгук оглянулся — они одни. Он быстро провернул пару раз ключ в замке и втолкнул Техёна в неоткрытую дверь. Под напором она распахнулась и с грохотом ударилась о стоящую за ней обувницу. Омега в полутьме о что-то споткнулся и, если бы его не поймал Чонгук, то свалился бы. Альфа, прикрыв комнату, включил свет и раздражённо уставился на своего парня. Омега под таким натиском разнервничался ещё больше: ноги вдруг задрожали, ослабли, и он, прислонившись спиной к стене, спустился на пол, сложил руки на коленях и спрятал в них пылающее от стыда лицо.       — Техён, — мягко позвал Чонгук, опускаясь перед ним на корточки и касаясь рукой лохматой макушки, — зачем ты пришёл ко мне в таком состоянии? Ты хочешь проверить мою выдержку? Или насколько я рыцарь?       Омега быстро вскинул голову:       — Нет, нет, нет! — быстро заговорил он. — Ты неправильно меня понял, Гуки!       — Тогда зачем? — он ждал ответа. — Ты не должен здесь находиться!       — Не говори мне о долге, Чонгук! — Техён ещё раз облизнул губы и выпалил: — Проведи её со мной!       В глазах альфы мелькнуло смятение, сменившееся недоверием:       — Это плохая шутка, — сухо бросил он, намереваясь встать, но парень остановил его. — И не должен меня о таком просить!       — Проведи со мной эти дни! — чётко произнёс Техён. — Я прошу тебя об этом.       Чонгук молча изучал лицо, которое выражало уверенность и твёрдое желание получить своё.       — Нет, — короткий ответ.       — Но почему? — Техён искренне не понимал.       — Сейчас в тебе говорят твои омежьи инстинкты, а не ты, Техён! Что будет потом? А? Ты подумал о последствиях?       — Но…       — А я скажу о последствиях: ты пожалеешь и возненавидишь меня! И нашим непродолжительным отношениям наступит конец! А я к такому исходу событий не готов! И не хочу быть готовым!       Пока Чонгук распалялся, приводя доводы против того, чтобы провести течку со своим парнем, Техён слушал и улыбался.       — Значит, решил посмеяться надо мной? — окончательно вышел из себя альфа.       Больше ему не дали сказать ни слова: омега накинулся на него и повалил на пол. Чонгук мог легко скрутить худенького парня, но сейчас поразился неустрашимой напористости.       — Ты не понял меня, Чон Чонгук, — омега оседлал, усевшись на него верхом. — Это моё желание! Моё как Ким Техёна, а не как омеги! — он плавно повёл тазом, вырисовывая круг и наклоняясь ближе к растерянному лицу. — Ты знаешь, что ещё ни одну течку я не проводил с альфой. Разве я похож на гулящего омегу?       Чонгук сглотнул и отрицательно покачал головой.       — Ты — мой первый! — выдохнул Техён в приоткрывшиеся губы. — Я люблю тебя, Гуки, и прошу провести со мной эти дни! Ты согласен?       — Но вдруг ты потом пожалеешь? — всё ещё сомневался.       — Ещё час, максимум два, — омега оставил лёгкий поцелуй на губах и качнулся на бёдрах, чувствуя возбуждение альфы, — и это уже буду не я, а, как ты выразился, мои омежьи инстинкты! — он улыбнулся, приподнимая бровь. — Так что решайся, Гуки.       Глаза Чонгука блуждали по усталому красивому лицу. Он напряжён, сосредоточен и не уверен в себе.       — Гуки, нет никакого подвоха. Я прошу тебя. Пожалуйста! — Техён громко выдохнул просьбу и приник к губам альфы несдержанным поцелуем. Он целовал напористо и страстно, а в движениях сквозило нетерпение: руки судорожно расстегнули куртку, схватились за рубашку на упругом животе и потянули вверх, оголяя горячую кожу.       — Только прошу, — альфа отстранился, глубоко и часто дыша, — не оттолкни меня потом! Я не перенесу этого! Ты понимаешь?       — Никогда!       Чонгук, придерживая одной рукой парня, другой упираясь в пол, поднялся и понёс омегу в комнату. Спотыкаясь на ровном месте, ударяясь о мебель, он тихонько ругался, но продолжал целовать.       — У меня нет презервативов, — уложил возбуждённого парня на кровать, стягивая с себя одежду.       Техён любовался крупным сильным телом. Его руки блуждали по рукам Чонгука, обжигали прикосновениями бока, он поглаживал пресс, спускаясь к ремню.       — Так даже лучше, — ёрзал омега под ним, — хочу чувствовать тебя, — дёрнул ремень на себя.       На три дня Чонгук выпал из реальной жизни. На целых три незабываемых дня!                     

* * *

                    И сейчас, спустя пять лет, стоя среди абсолютно незнакомых людей, он вспомнил их, те три дня, словно вчера любимый омега громко выстанывал его имя и молил не останавливаться.       Да, его разумом завладел Ким Техён. И, как только что понял альфа, его сердце тоже всё ещё принадлежало этому родному, но и в равной степени чужому человеку. Да, всё ещё жил в его сердце скромный на людях, но дерзкий с ним мальчишка Ким Техён. Но среди толпы стоял уже не неуверенный в себе омега, а гордый, спокойный и необычайно красивый. И впервые за долгое время Чонгук ощутил в грудной клетке боль, в которой он утопал после неожиданного исчезновения омеги.       Его сознание медленно, но верно тонуло в пучине нахлынувших переживаний. Душевные муки — теперь постоянные спутники сильного и молодого альфы Чон Чонгука.