О любви

      После той единственной встречи и короткой беседы во время открытия ресторана в Пусане альфа больше не виделся с омегой.                     — Чонгук, позвольте Вам представить моего супруга — Техён.       Их взгляды вновь встретились — взволнованного омеги и, наоборот, спокойного альфы. Слишком спокойного. Ким Техён глянул на мужа, натягивая подобие улыбки на лицо.       — Дорогой, — Намджун одарил супруга счастливым взглядом, — это Чон Чонгук — мой новый ресторатор, — омега повернул голову к молодому мужчине. — Он будет мне помогать с бизнесом здесь, в Пусане. Он лучший в своём деле!       — Вы переоцениваете мои возможности, господин Намджун, — ровным тоном ответил Чонгук, изучая стоящего перед ним омегу.       — Кстати, мой супруг учился в том же университете, что и Вы, Чонгук, — посмотрел на супруга. — Техён, может, ты помнишь его?       — Нет, — омега бесстрастно ответил, не отводя глаз от лица Чонгука, — я не думаю, что мы пересекались, — он грустно улыбнулся, — иначе я бы запомнил Вас.       Чонгук ничего не ответил.       Внимание мужчин привлёк важный человек, и Намджун, извинившись, отошёл к незнакомцу.       — Прошу меня извинить, мне нужно работать, — Чонгук вежливо поклонился и покинул зал, так и не обернувшись на зов обеспокоенного папы.       В тот вечер среди гостей его больше никто не видел. Всем заправлял помощник-омега Пак Чимин, дьявол в человеческом обличии.                            Спустя трое суток после открытия ресторана Пак Чимин подъехал к загородному коттеджу, окружённому со всех сторон тисом и кедром. Путнику, не знающему дорогу к этому дому, не найти его.       Сутки — это максимальное время, на которое позволял исчезнуть с радаров его начальник. Поэтому когда на следующий день Чимин позвонил Чонгуку и услышал приятный женский голос, вещающий о том, что «аппарат отключен или находится вне зоны действия сети», то нисколько не удивился: месяц выдался чересчур напряжённым.       Но и на вторые сутки альфа не появился в ресторане. Чимин, справляясь с наплывом гостей, даже не успевал присесть отдохнуть, не говоря уже о том, чтобы потратить драгоценные минуты на поиски человека. Только поздним вечером после тяжёлого трудового дня, устроив заплыв в ванной с пеной, он позвонил своему начальнику — опять женский голос. Вот тут Чимин уже крепко задумался, покусывая нижнюю губу: что же всё-таки произошло там, на этом злополучном приёме?       Он стал разбирать вечер, когда они виделись в последний раз. Тогда Чонгук стремительно ворвался на кухню и приказал заменить альфу в банкетном зале, так как папа, видите ли, при всех звал его не по имени, а ласково «сыно-о-ок». Внешне он был абсолютно спокоен, но вот взгляд… Чимин нахмурился, вспоминая лицо альфы. Его взгляд был надломленным. Войдя в зал, омега пристально следил за всеми и строил догадки: чем же или кем же является возмутитель спокойствия Чон Чонгука? Но ничего и никого подозрительного не заметил.       На третьи сутки Чимин начал бить тревогу. Он позвонил Ким Сокджину, интересуясь местонахождением его сына. В трубке он услышал перепуганный голос омеги. Тот причитал, даже всхлипывал, корил себя за вольность, что позволил себе на банкете по отношению к своему взрослому сыну-альфе. И только когда получил обещание Чимина, что он непременно посетит загородный дом, успокоился и с чувством выполненного отцовского долга отключился. Тем же вечером дьявол-Чимин стоял перед персоналом и спокойно объяснял обязанности, возложенные на каждого из присутствующих на завтрашний день, который пройдёт в его отсутствие на рабочем месте.       — С каждого спрошу, как только вернусь, — не глядя на притихших, что-то помечал в планшете помощник-омега. — Если не вернусь к сегодняшнему закрытию, то значит, буду только завтра вечером, — он оторвался от заметок и каждого просканировал долгим пристальным взглядом. — Всё понятно? А теперь за работу! — и, развернувшись на невысоких каблуках кожаных туфель и прихватив с собой бумажный пакет с едой, приготовленной поваром по его заказу, покинул кухню.       Остановившись перед забором, скрывающимся за густой зелёной изгородью, омега заглушил мотор автомобиля, погружая деревья во мрак. Откинулся на спинку водительского сиденья и устало прикрыл глаза. «Дайте мне пять минут», — мысленно просит он разрешения. Солнце уже соскочило с острых верхушек деревьев и спряталось до завтрашнего утра. Чувствуя, что засыпает в тёплом салоне, приопустил стекло. Прохладный вечерний воздух бодрит, мурашки, пробравшиеся за шиворот пиджака — другой тёплой одежды на омеге не было, так как из ресторана сразу отправился сюда, — сгоняют сон и усталость. Вздрогнув всем телом, он быстренько глянул на себя в зеркало, подкрасил губы прозрачным блеском и вышел в тишину. Дом не охранялся, когда в нём проживал альфа, поэтому без труда Чимин вошёл на огороженную территорию и быстро поднялся по ступеням высокого крыльца. На втором этаже в темноте желтело окно.       Войдя в дом, Чимин погрузился в полумрак: холл не освещён, только широкая полоса света из-за приоткрытой двери тянулась по паркету. Громкий звон разбившейся посуды подобно звону колокола в час молитвы отразился от стен, нарушая мирный покой дома. Омега направился на шум. Открыв шире дверь, он замер: повернувшись к нему спиной и неуверенно стоя на ногах, Чонгук молча взирал на разбитую тарелку — брызги еды украсили мраморный пол, мебель, стены и ноги мужчины.       — Разве этому тебя учил папа?       Альфа выругался и, пошатываясь, повернулся на голос — с коварным видом, прислонившись плечом к дверному косяку и сложив на груди руки, стоял помощник Чимин. Свежий, чистый, с иголочки одетый и как всегда самоуверенный в своей красоте.       — Что ты тут забыл?       Омега подхватил пакет, стоящий около ног, и, подойдя к кухонному островку, принялся опустошать его. Вскоре столешницу заполонили контейнеры с едой.       — А где выпивка? — альфа равнодушно смотрел на еду.       — С выпивкой завязываем: тебе завтра на работу, — Чимин обошёл островок и приблизился к альфе. — Что с тобой? Я впервые вижу тебя таким!       — Каким? — пьяно ухмыльнулся Чонгук. — Нетрезвым и вонючим, — в подтверждение своих слов он приподнял руки и понюхал подмышки. — Фу-у, Чимин! — поморщился. — Я правда завонял!       — Разбитым, — тихо ответил омега.       Наигранность как рукой сняло: Чонгук ссутулился под тяжестью реальности.       — Только ты мне в душу не лезь! — он обошёл его и грузно плюхнулся на стул. — Зачем ты здесь?       — Папа волнуется за тебя, — повернулся к нему Чимин. — Я знаю, что тебе наплевать на его переживания, но в твоём исчезновении он винит себя, потому что на банкете называл тебя «сынок»! — Чонгук открыл рот, но Чимин ткнул в его лицо указательным пальцем: — Но меня ты не проведёшь, Чон Чонгук! И дело вовсе не в Сокджине! Не держи меня за дурачка! — повысил голос Пак. — Не хочешь говорить — не надо! Не моего ума дело! Но сейчас ты поешь, помоешься или помоешься, а потом поешь, порядок твоих действий не имеет никакого значения, и ляжешь спать, так как завтра спозаранку я затолкаю тебя в машину и отвезу в ресторан! И пусть весь персонал подивится! Вот умора будет! — гневная тирада стихла.       Чимин вернулся на прежнее место и взялся открывать контейнеры с едой и намеренно громко ставить их перед альфой. Чонгук же всё это время так и сидел с открытым ртом, недовольно наблюдая за резкими движениями своего помощника. Получив вилку, с громким стуком положенную ближе к нему, он пододвинул первый попавшийся контейнер, в котором оказался похмельный суп — хэджангук.       — А ложку? — недовольно пробухтел он.       — Так ешь! — огрызнулся омега.       — Теперь я понимаю, почему тебя так все боятся, — альфа уставился в еду, выуживая вилкой водоросли из супа, и больше не осмелился заговорить.       Смерив своего начальника враждебным взглядом, Чимин снял пиджак, закатал рукава и принялся убирать осколки разбитой тарелки с пола. Пока он наводил чистоту, альфа исподтишка следил за ним.       Омега всегда бодр, словно никогда не устаёт. Следит за своим питанием и Чонгука. Альфа знает, что его помощник систематически посещает врачей и своевременно проходит все обследования. Алкоголем он не балуется, редкий раз можно увидеть в руке омеги бокал вина, наполненный лишь на треть. Всегда пунктуален. В работе точен, уверен и непоколебим: не важно, кто ты, — альфа или омега — если провинился, то понесёшь наказание, как и положено, если выполняешь свою работу добросовестно, то получишь по заслугам. На личные темы беседы не ведёт. Да и вообще о своей жизни не распространяется.       Чимин закончил с уборкой и только сейчас заметил, что альфа всё это время не ел, а наблюдал за ним.       — Что? — поинтересовался омега, вытирая руки о полотенце и вешая его на сушилку.       — Чимин, ведь ты не замужем, — заходит издалека альфа.       — Нет, — он не видит в этом вопросе никакого подвоха.       — И никогда и не был.       — К чему ты клонишь, Чонгук? — он, улыбаясь, смотрит на него. — Не тяни за резину. Выкладывай.       — Ты на данном этапе жизни состоишь в отношениях с альфой?       — Только с тобой, Чонгук! — Чимин посмеялся над своей шуткой.       — Неужели у тебя их никогда и не было?       Омега подошел к островку и облокотился, подперев сложенными вместе руками подбородок:       — А вот теперь ты мне в душу лезешь, — во взгляде Чимина нет и намёка на шутку.       — Ты не ответил.       — Нет, я ни с кем никогда не встречался. И полностью свободный, не считая работы, на которой меня эксплуатирует мой начальник-тиран, — омега улыбнулся уголком губ.       На следующее утро в ресторане все приветствовали свежего, отдохнувшего начальника, за которым всё так же невидимой тенью следовал помощник-омега.                            Учась в университете, Чонгук мечтал о карьере ресторатора в Сеуле. Он видел себя управляющим известного ресторана, такого как Sabiru, или The Lounge, или La Yeon. Последний — это предел его мечтаний! Но с альфой снова приключилось «но»! Умер отец. Семейный ресторанчик забрали за долги, в которые влез папа, чтобы оплатить обучение единственного ребёнка. В отчем доме ждал убитый горем одинокий Ким Сокджин. Чонгук помнил, как в эмоциональном пылу пообещал отцу, что он непременно будет гордиться сыном. Будет ли Чон Минсок восхищён тем, что оставил папу? Ответ очевиден: альфа должен сдержать данное слово. Чон Чонгук, как-то стоя в колумбарии перед прахом отца, решил выкупить ресторанчик — сделает подарок единственному дорогому человеку. Это уже дело чести: ему принципиально важно вернуть то, что изначально принадлежало его семье!       Он возвратился в родной город: долг звал. А в столице осталась его душа. Милый омега доучивался последний год в университете. Ким Техён понимал альфу: обязанности перед семьёй превыше всего. Чонгук верил, что год — это ничто для умеющих ждать! Чонгук убеждён, что двести пятьдесят миль — это пустяки для влюблённых! Каждый день, проведённый Техёном в одиночестве без него, он искупит нежностью, любовью, заботой в течение всей оставшейся жизни. Каждые мили между двумя городами, по которым пройдут ножки омеги навстречу к нему, он устелет поцелуями.       Но Ким Техён исчез.       Альфа не винил омегу: зачем юному, только начинающему жить прелестному созданию обременять себя погрязшим в «должен» неудачником? Он не обязан его ждать. Чонгук простил его, но боль от этого меньше не стала.                            Сезон дождей закончился, и в законные владения вступил август — самый жаркий месяц в Южной Корее. На пляжи Пусана хлынул нескончаемый поток отдыхающих. А в ресторане прибавилось забот. Местоположение — недалеко от пляжей — сыграло на руку всем: заведение принимало огромное количество посетителей. Вкусная еда, умиротворённая уютная атмосфера, первоклассное обслуживание и красивый, обходительный со всеми ресторатор сделали своё дело — столики не пустовали: их бронировали за недели до посещения. Вот и сегодня Чонгук прошёлся по банкетным залам, пообщался с уже постоянными посетителями, принимая слова благодарности и прислушиваясь к пожеланиям, и растворился за служебными дверьми, отделяющими гастрономический рай от кухонного ада.       Пак Чимин парил над всей кутерьмой, расправив дьявольские крылья: поставщики прибывали вовремя, свежие, качественные продукты заполнили полки в кладовых и холодильных помещениях, повара творили, официанты сновали, обслуживая добрую часть изголодавшегося населения Пусана, — всё под контролем. Отлынивать некогда, а про отдых и говорить нечего, но омега никогда не жаловался. Всегда на своём месте. Всегда сосредоточен. Всегда готов решить проблему.       — Он когда-нибудь устаёт? Болеет? — как-то поинтересовался один альфа-повар, готовивший рыбу, пока помощник Чонгука отлучился.       — Не думаю, — ответил другой. — Я никогда его не видел подавленным, уставшим и уж тем более больным.       — Наверно, дома его хорошо жарит альфа! — прыснул смешком первый, поливая рыбу растопленным сливочным маслом.       — Наверно, — хохоча, подхватил второй, и по кухне прокатилась волна грубого смеха, но, достигнув дверей, резко погасла — на всех спокойно взирал Пак Чимин.       — Но-но, — грозно прикрикнул су-шеф, стоявший за спиной омеги, — шуточки прекратить!       На следующий день того альфу на кухне не увидели: на его месте занимался рыбой новый повар.                            — Чонгук, к нам едет директор, — Чимин перехватил начальника, выходящего из зала.       — Когда? — сухой вопрос.       — На выходных.       — Один?       — С семьёй.       Альфа кивнул, давая понять, что информацию учёл и принял к сведению и пошёл по коридору к кабинету.       — Какие-то пожелания, предпочтения по кухне выразили?       — Нет.       — Тогда всё стандартно.       — У нас в ближайшее время меню частично обновляется, — не отставал Пак, следуя за ресторатором и делая пометки в планшете. — Ускорить процесс?       Они вошли в кабинет Чонгука. Альфа сел за рабочий стол, омега, закинув ногу на ногу, разместился на кожаном диванчике.       — Ускоряй, — задумчиво ответил он, глядя в потухший монитор ноутбука, но, — перевёл серьёзный взгляд на помощника, — пока не давай ходу. Пусть директор сам решит. Так сказать, на нём испробуем.       Чимин согласно кивнул.       — Винная карта? — альфа откинулся на спинку кресла и сложил руки в замок на животе.       — К выходным обещали всё привезти. Свяжусь с поставщиком, — омега встал и направился к двери, — ещё раз уточню и дам окончательный ответ, — он посмотрел на наручные часы, мысленно просчитывая время, — ближе к вечеру.       — Жду.       Омега ушёл.       Чонгук, обхватив голову руками и опершись локтями о стол, задумался. Он теперь знал, где и с кем Ким Техён. Они не искали друг с другом встреч: у каждого своя жизнь, размеренная и распланированная. Ну что ж. Если омега решил делать вид, что они не знакомы, то так тому и быть. Его это теперь не касается. Но если по какой-нибудь «счастливой» случайности всплывёт правда, то это уже не его головная боль: Техён заварил кашу — ему её и расхлёбывать.                            Рабочая неделя за подготовкой к приезду директора пронеслась молниеносно. И вот сегодня, в субботу, Чон Чонгук со своим помощником Пак Чимином встречал Ким Намджуна вместе с супругом-омегой Ким Техёном.       — Чон Чонгук! — альфа пожимал руку своему ресторатору, что склонился в почтенном поклоне. — Никогда не думал, что настолько сильно буду рад видеть тебя! — Чонгук выпрямился. — Ты отлично справляешься, — похлопал молодого мужчину по плечу.       — Благодарю за похвалу, господин Ким Намджун, — чуть улыбнулся в ответ управляющий. — Для меня она неоценима!       — Мы приехали с сыном, — Намджун обернулся к позади стоявшему Техёну, внимательно следившим за разговором двух альф, — но Юнги плохо перенёс дорогу. Хотел познакомить вас. Теперь в другой раз.       — Надеюсь ничего серьёзного? — в глазах Чонгука мелькнуло беспокойство. — Помощь нужна?       — Нет, просто он ещё мал для таких долгих переездов. Укачало. С ним няня, но я искренне тронут твоей заботой, Чон Чонгук.       Паре отвели самый дальний столик около окна с видом на мост. Чонгук объяснил директору, что готовы блюда для изменённого меню, и предложил им первым оценить новую кухню. Он сегодня сам обслуживал столик, разливал вино. Официанты приносили тарелки с едой, а альфа комментировал, что это и из каких продуктов приготовлено. Потом покидал зал и возвращался только с новой сменой блюд. Намджун высказывался по испробованному, хвалил, давал советы, уточнял. Ресторатор опять принимался разъяснять очередное блюдо. Между собой, в основном, общались альфы, омега же только благодарил за долитое вино в его фужер и за вкусный ужин.       На прощанье омега не проронил и слова и не обернулся, усаживаясь в машину.       Войдя в кабинет, Чонгук развязал галстук, так и не снимая его с шеи, расстегнул несколько пуговиц. Плеснул в стакан немного виски, сделал глоток, и, усевшись на диван, раскинул руки по его спинке и запрокинул голову. Он громко с облегчением выдохнул и прикрыл глаза.       За этот вечер альфа прошел все круги ада.       Помощник так и застал начальника в этом положении. Чонгук открыл глаза — Чимин изучал его.       — Ты никогда не пил на работе, Чонгук, — начал осторожно омега. — Ты много раз проходил через подобное, что и сегодня. Я с тобой не первый год.       Ресторатор махом допил остатки виски и встал:       — Ничего, немного устал.       — Мне соврать не получится, — тихо бросил омега в мускулистую спину.       Чонгук замер, потом повернулся к нему и встал вплотную:       — Что ты хочешь услышать, Пак Чимин? М-м? — он грозно посмотрел на своего помощника, но тот не смутился. А вот его вопрос, наоборот, смутил альфу:       — Так что такого в этом омеге Ким Техёне?       Чонгук немо взирал на него и не знал, что и ответить.       — Что вас связывает?       — Тебя не касается моя жизнь! Ты мой помощник, а не психолог! Поэтому не суй свой любопытный носик туда, куда не следует! Понял меня? — не дожидаясь ответа, громко поставил на стол пустой стакан и направился к двери, но около неё замер: — Советую тебе не распространяться о своих домыслах на сей счёт. Держи их при себе! — и хлопнул дверью. Чимин вздрогнул.                     Утром в тот же кабинет чуть ли не вбежал растерянный шеф-повар:       — Господин, там к Вам, — он неуверенно посмотрел на закрытую дверь.       — Где Чимин? Почему не встретил? — Чонгук вскочил с кресла, застёгивая на ходу пиджак.       — Помощник с поставщиками: привезли продукты, а омега спрашивал Вас, — неуверенно мямлил перепуганный шеф-повар.       — Омега? — ресторатор резко встал, что позади идущий низенький мужчина врезался в него. — Какой омега? — повернулся к повару.       — Я не знаю. Он не представился, но спрашивал Вас. Вон он стоит, — мужчина махнул рукой за спину альфы.       Проследив за движением руки, Чонгук обернулся — перед ним стоял Ким Техён.       Потрясённый управляющий долго смотрел на смущённого омегу, отчего тот забегал глазами и глупо заулыбался кухонным работникам.       — Что ты здесь забыл? Зал в другом месте! — наконец выдавил из себя вместо приветствия.       — Может, лучше поговорим в твоём кабинете? — Техён приподнял бровь. — А то на нас смотрят твои подчинённые.       Альфа повернулся к омеге спиной и пошёл в кабинет:       — Всем за работу! Чего прохлаждаемся? Посетители сами себя не накормят! — выдержка альфы дала трещину.       Он вошёл, за ним осторожно прикрыл дверь омега. Чонгук смерил гневным взглядом улыбающегося Техёна, что спокойно присел на диванчик, укладывая рядом пару бумажных пакетов, — все омеги любят шопинг.       — Зачем пришёл и почему один? — с ходу начал Чонгук.       — Муж сейчас с сыном. А я очень часто в одиночестве завтракаю или обедаю в ресторанах, так как он постоянно на работе.       — Ну да, — хмыкнул альфа, складывая руки на груди и усаживаясь на край стола, — а потом жалуешься, что холостые альфы оказывают тебе знаки внимания.       — Ох, Джуни уже об этом успел рассказать, — мило улыбнулся омега.       — Джуни?       — Да, я так ласково его зову.       — Зачем пришёл? — Чонгук не хотел знать подробности семейной жизни директора и бывшего возлюбленного.       — Я долго думал, — омега быстро облизнул нижнюю губу и нервно затеребил руками складки брюк, — и полагаю, что имеешь право знать правду.       — Да ну! — усмехнулся альфа. — Почему это спустя пять лет ты вдруг так подумал? А что тебе мешало, например, пять лет назад поставить меня в известность о причине своего исчезновения?       — Тогда я был напуган, — омега опустил голову.       — Напуган? — Чонгук искренне не понимал его. — Я тебя бил? Или оскорблял? Или унижал перед другими? — альфа схватил за руку омегу и грубо дёрнул на себя, отчего тот испуганно вскрикнул. — Я тебя любил, чёрт возьми, Техён! Я жил тобой!       — Да, мной, — омега попытался вырвать руки из стальной хватки, — но уехал в Пусан! — наконец он толкнул альфу в грудь, его переполняла обида и боль. — Ты уехал, а я остался здесь один, без тебя! — в глазах дрожали слёзы.       Чонгук испугался и, отпустив руки, отступил.       — Да, я уехал! Но ты прекрасно знал причину моего возвращения домой! Ты знал, Техён! И ты, если меня не подводит память, согласился на год! Ты согласился ждать год! Или я не прав? А? — он наклонился к омеге, заглядывая в лицо.       — Да, я согласился, — вздёрнул подбородок омега. — Но ты не знаешь всей правды, а я боялся, что буду никому не нужен!       — А ты не дал мне узнать эту грёбаную правду! — взбешённый альфа орал так, что его голос был слышан за пределами кабинета и не только. — Почему, когда я тебе звонил, ты не отвечал, а потом и вовсе поменял номер! Почему тогда просто не написал: «Разлюбил! Устал! Прощай!» Я ведь приезжал в общежитие! Я же искал тебя в университете! И знаешь что? — он, ещё раз дёрнув за руку омегу, повернул его к себе. — А выяснилось, что ты бросил учёбу, забрал документы и укатил в неизвестном направлении! И сейчас, спустя пять паршивых лет, ты решил, что я имею право знать правду? О какой правде ты говоришь?       Дверь кабинета распахнулась, и в кабинет ворвался серьёзный Пак Чимин: по тому, как он дышал, альфа понял, что омега бежал. Он быстро оценил ситуацию, закрыл дверь и подошел к омеге, обнимая его:       — Не ори! — зашипел на своего начальника помощник. — Тебя слушают посетители!       — А мне наплевать, — заорал ещё громче Чонгук — пусть все знают, что…       Звонкая пощёчина заткнула разбушевавшегося альфу.       — Я не позволю позориться самому и позорить меня! — пригрозил пальцем Чимин, глядя на него с прищуром. — И об этом ещё поговорю с тобой! — и повёл всхлипывающего Техёна к двери.       — Куда ты его повел, — уже тише, но грозно уточнил альфа. — Мы ещё не закончили разговор!       — Уймись! — обернулся на голос Пак. — Сходи в душ, приведи себя и свои мысли в порядок, позорище! — дверь захлопнулась.       В течение рабочего дня ни Чонгук, ни Чимин ни словом не обмолвились об утреннем инциденте.       На следующее утро альфа не появился в ресторане.                     А вечером помощнику позвонил Ким Сокджин.       — Что с ним происхо-о-одит? — рыдал омега, а Чимин, морщась от громкого голоса и слегка отстранив телефон от уха, слушал. — Он не то-о-от, что прежде. Не понимаю, что с ним происхо-о-одит? Чем я его оби-и-идел? Вчера приехал, чуть ли не накрича-а-ал на меня и снова пропал на целые сутки! Что я не так де-е-елаю, Чимина-а-а?       — Сокджин, возьмите себя в руки, прошу Вас! Думаю, что дело вовсе не в Вас! — Чимин успокаивал плачущего папу своего начальника.       — Во мне-е-е! — не слушал его омега. — Я стал его очень расстра-а-аивать, раз он зли-и-ится на меня! Но не понима-а-аю!       — Я думаю, Ваш сын влюбился, — пытался достучаться до Сокджина Чимин.       — Вот что-о-о мне де-е-е… — Сокджин резко замолчал.       — Алло? Сокджин? Алло!       — Что ты сейчас сказал? — и ни намёка на слёзы: голос удивлённый, но радостный. — Кто он? Я его знаю? Он здешний? Как давно они встречаются? Ты с ним общался?       — Нет, — Чимин закатил глаза и посмеялся над реакцией омеги, — Сокджин, послушайте внимательно меня! Я лишь высказал предположение о том, что Ваш сын влюбился, но я не уверен до конца!       — Не прикрывай его, Чимин! Кто, если не ты, мне расскажет! — упрекнул Сокджин. — Ничего не утаивай от меня, негодник! Сознавайся, кто он? И когда Чонгук собирается меня с ним знакомить?       — Сокджин, Чонгук ни с кем не встречается! Поймите, что влюбиться и встречаться — это абсолютно разные вещи! Люди могут любить друг друга, но не встречаться!       — Что за ерунду ты несёшь, Пак! Ты пьяный что ли? Если двое влюблены друг в друга, то они обязаны встречаться, а потом пожениться и наплодить мне кучу внуков!       — Нет, я принимаю ванну, — и в доказательство своих слов похлопал ладошкой по воде.       — Мой сын неизвестно где и неизвестно с кем! А ты преспокойно развалился в ванной?! — Сокджин закипел. — Ты бесчувственный и неблагодарный омега! Мой сын тебя ценит и уважает! И что получает в ответ от тебя? — он перевёл дух. — А ты даже и не печёшься о своём начальнике! А вдруг его обидели? А вдруг ему нужна твоя помощь? А ты в ванной! Если с моим сыном что-то случится, то знай, я тебя не прощу Пак Чимин! Живо собирайся и езжай в загородный дом! Гуки надо проверить!       — Что-о-о? — опешил Чимин. — Вы время видели? Я не поеду! Уже поздно! И Ваш сын не маленький мальчик, а взрослый и сильный альфа, который может постоять за себя и ещё в придачу наваляет каким-нибудь, — он запнулся, подбирая слова, — например, грабителям.       Ох, зря Чимин это сказал.       — Моего сына грабят, а ты в ванной! Пак Чимин! Я больше никогда не поздороваюсь с тобой при встрече! Я больше никогда не позволю тебе поцеловать меня в щёчку! Я больше никогда…       — Хорошо, хорошо! — сдался Чимин. — Я поеду в загородный дом и проверю Вашего сына! Но имейте ввиду, что если в дороге со мной что-нибудь случится, то это будет полностью на Вашей совести!       — Пф-ф-ф, — теперь Сокджин закатил глаза. — Ну что с тобой случится? И помни: ты едешь к моему сыну! Он позаботится о тебе. И позвони мне, если он там будет с омегой! — и отключился.       Чимин непонимающе смотрел на телефон.       — Вот зачем ответил! Ведь мог же объяснить завтра, что уже спал! — расстроенный омега положил телефон на бортик ванной и погрузился в воду с головой — на поверхности пена запузырилась, словно омега со всей мощью выталкивал из лёгких остатки воздуха.                            Дорога от квартиры Чимина до загородного дома Чонгука занимала чуть больше часа. Он по пути заскочил в магазин: внутреннее чутье подсказывало, что бутылка вина окажется весьма кстати. Подъезжая к двухэтажному коттеджу, Чимин обратил внимание, что нигде не горит свет.       — И почему это он решил, что Чонгук именно здесь? — негромко ругался на Сокджина Чимин. — Будто ему больше некуда поехать!       Включив сигнализацию, омега устало вздохнул, плотнее запахнул кардиган — ночью в лесной глуши намного прохладнее, чем в городе — и, озираясь по сторонам, зашагал к изгороди. Оказавшись посреди двора, он изучал дом, надеясь найти хоть слабый проблеск света.       — Ты сегодня припозднился, — тихой голос альфы заставил испуганно вскрикнуть омегу: он, выронив пакет и схватившись за сердце, подпрыгнул на месте.       — Ты ненормальный, Чонгук! — выкрикнул в темноту. — Кто так поступает! Ты хочешь моей смерти? — омега приложил одну руку ко лбу, а другую так и прижимал к груди, быстро дыша. — Спасибо за радушный приём!       Замаячил огонёк: альфа курил.       — Разве ты куришь? — ещё больше удивился Чимин. — Чонгук, ты всё больше и больше поражаешь меня!       — Обычно ты сразу в конце рабочего дня приезжаешь, — проигнорировал его вопрос.       — Обычно я на вторые или третьи сутки приезжаю!       — Тогда почему сегодня приехал? — Чонгук сильнее затянулся, бросил к ногам недокуренную сигарету и раздавил ногой, выдыхая в лицо омеги дым. Тот закашлялся, отмахиваясь руками и вертя головой из стороны в сторону. Чонгук смотрел на беспомощного омегу и тихо смеялся. — Я тебя ждал, Чимин, — приблизился к нему. — Что вкусного привёз? Я слышал звон стекла.       — Вино, — наклонился за бутылкой, — на, держи.       — А еда? — Чонгук раскрыл пакет, в котором ничего, кроме бутылки, не было.       — Я же говорю, что не планировал к тебе сегодня приезжать! Не раньше завтрашнего вечера, если бы ты не появился в ресторане, — выпалил омега. — Но Сокджину взбрело в голову, что тебе либо угрожает опасность, либо… — он не договорил.       — Либо? — альфа ждал ответа.       — Либо ты с омегой, — прошептал Чимин.       — М-м, ясно, — он взял омегу за руку и повёл в дом. — Идём внутрь, а то похолодало.       В доме, как всегда, тихо и темно, даже на кухне свет не горел. В гостиной хозяин зажёг светильники, что висели над камином, усадил парня в одно из огромных глубоких кресел с высокими спинками и широкими подлокотниками, а сам отправился за фужерами и откупоривать бутылку.       — Ты голоден? — издалека послышался громкий вопрос?       — Нет, — такой же громкий ответ.       В гостиной уютно, тепло, но отчего-то омегу проняла дрожь, и он, скинув обувь, подобрал ноги и сильнее закутался в вязаный кардиган.       Чонгук вернулся, разлил по бокалам вино — омеге, как обычно, совсем немного — и устроился в соседнем кресле. Молчали. Они часто молчали: молчали в кабинете, пока Чонгук работал за ноутбуком, а Чимин — в планшете, молчали, когда выдавалась возможность выпить по чашечке кофе поздним вечером после закрытия ресторана за одним из столиков около окна и полюбоваться красочным мостом Кванан, молчали в автомобиле, когда разъезжали по городу, решая рабочие вопросы. Комфортное молчание их объединяло.       — Прости, — первым нарушил затянувшуюся тишину Чонгук, — за сегодняшний скандал.       — Принято, — улыбнулся Чимин.       Снова молчат, и каждый о своём.       — Чимин?       — М-м?       — А ведь я о тебе ничего не знаю, хотя мы знакомы, — он задумался. — Сколько?       — Третий год я с тобой работаю.       — Хотя мы знакомы три года, а о тебе ничего не знаю, — Чонгук смотрел в упор.       — Ступили на запретную территорию, господин начальник, — игриво подмигнул помощник, но альфа не разделял его настроения.       — Я серьёзно, Чимин.       — Что ты хочешь знать обо мне? — всё-таки сдался.       — Ты в последнюю нашу встречу в этом доме так и не ответил на мой вопрос.       — Какой? — отпивая, смотрит на альфу поверх края бокала.       — Почему ты один? Почему у тебя нет альфы?       — Это болезненная для меня тема. Не хочу об этом говорить, — Чимин опустил глаза.       — А если… — Чонгук смотрел, размышляя, словно решая, стоит ли спрашивать. — А если бы я здесь был с омегой? Как бы ты поступил?       Чонгук наблюдал, как глаза омеги испуганно бегали, как он непроизвольно кусал нижнюю губу.       — Никак. Я бы уехал и всё.       — И даже бы…       — Чонгук! — вскочил омега и, чуть не опрокинув бокал, быстро поставил его на столик. Альфа тоже встал. — К чему все эти вопросы? Я не понимаю тебя! — голос предательски охрип.       Чонгук приблизился вплотную к нему, поворачивая к себе. Испытующе изучал его, потом коснулся ладонью розовеющей щеки. Чимин не осмеливался посмотреть в ответ и прикрыл веки.       — Не мучай меня! Прошу! — словно сорванным голосом шептал омега. — Прекрати эти пытки!       — И давно ты любишь меня? — густые ресницы затрепетали, но глаз Чимин так и не открыл, а нежно потёрся щекой о руку:       — Давно, — шепчет, так и не смея взглянуть в любимые глаза, — сколько знаю тебя.       — Посмотри на меня, — приказывает альфа, и омега подчиняется. — Мы знакомы пару-тройку лет, Чимин. Ты не юнец! Ты не урод! Так почему же никогда ни с кем не завёл серьёзных отношений?       — Ты, правда, хочешь знать, Чонгук? — в ответ получает утвердительный кивок. — Хорошо. Но только при одном условии: ты тоже откровенно ответишь на мой вопрос.       — Согласен, — хрипит альфа, сглатывая нерешительность, — я согласен.       Грустный ясный взгляд устремлён в колючие чёрные глаза.       — Я порченый, Чонгук.       Альфа замирает, услышав признание. Он глупо хлопает глазами, до конца не осознавая, что только что ему поведали:       — Прости, я не совсем понимаю тебя.       — Я порченый! — громче и увереннее заявляет омега.       — Как это «порченый»?       — А это уже другой вопрос. Достаточно этой информации, если вдруг решишься спутаться со мной, — едко замечает омега.       — Прекрати так говорить!       — Как так? — Чимин чуть ли не кричит.       — Грязно, — тихо выдыхает и обхватывает красивое лицо обеими руками, под которыми он чувствует влагу. — Не говори так грязно о себе. Прошу! — просит севшим голосом. — Мне даже думать об этом мерзко!       Он даже и не понимает, как наклоняется, желая поцеловать, но Чимин резко отворачивается и перехватывает запястья альфы:       — Нет, не надо, — слизывает с верхней губы слезу. — Не надо меня жалеть, Чонгук. Если мы и поцелуемся, то это будет поцелуй, как минимум, страсти.       Альфа молчит, лишь водит по коже подушечками пальцев, запоминая страдальческое лицо.       — Теперь мой черёд.       — Спрашивай, — прокашлявшись, подаёт голос.       — Кто для тебя Ким Техён?                            Отношения после разговора, состоявшегося между Чимином и Чонгуком, натянулись, как звенящая струна: омега не желал навязываться, как он считал, и свёл к минимуму общение со своим начальником. Обращался только строго по рабочим вопросам. Сокджин изводил его допросами и подозрениями: навязчивая идея поскорее женить сына не давала спокойной жизни никому — ни папе альфы, ни самому альфе, ни его помощнику-омеге. Чимину даже удалось предотвратить попытку слежки за сыном.       А Чонгук стремился к прежней жизни, когда он спокойно ел, спокойно спал и спокойно работал.       Ким Техён больше не появлялся в ресторане. В конце лета господин директор нежданно грянул на несколько дней, — любил он спонтанные визиты устраивать — но один, без супруга, хотя Чонгук знал, что Техён тоже в Пусане и практически всё свободное время проводил с сыном Юнги на пляже, что неподалёку от ресторана. Альфа приходил туда, но так и ни разу не решился подойти. Лишь стоял и наблюдал, как омега, при виде которого сердце изводилось ноющей болью, догонял убегающего сына, а поймав, подбрасывал. Сын заливался заразительным смехом и счастливо и громко взвизгивал, когда взмывал вверх и опускался в руки папы.       Альфа часто возвращался в то утро и терзал себя неведением: какую же правду ему хотел донести омега? Что может сказать о себе том, юном и неопытном, Техён? Красивый. Далеко не пустышка, как многие его друзья. Всегда вежливый и обходительный: в комнате ли оставались наедине или же на людях. Он никогда не позволял голос повысить на людей, а уж о том, что омега ругался… Омега не умел ругаться от слова совсем! Чонгук даже не понимал, что улыбался, когда вспоминал его.       Но Техён — его прошлое. А прошлое должно остаться в прошлом. Чонгук нахмурился: Чимин его избегает. Определённо. И всегда у омеги находились весомые аргументы, против которых не попрёшь. Между ними висела недосказанность.       «Снова спрятаться на три дня в загородном доме? Нет! Чимина теперь туда не заманишь. Ни за какие коврижки он не согласится приехать! В данном случае и с данным омегой поможет только тяжелая артиллерия, а именно: просто выловить его и поговорить».       За этими мыслями альфа и не понял, как к кабинету подошёл омега, приоткрыл дверь, прислушиваясь, — тишина — и, крадучись, быстро вошёл, прислонившись спиной к двери. И каково же было удивление Чимина, когда он увидел застывшее изваяние начальника, что сидел на диване со сложенными руками на груди и закинутой ногой на ногу. Омега мигом развернулся и бегом открыл дверь, намереваясь ретироваться.       — Стоять! — грозный окрик пригвоздил омегу к полу: он не рискнул ослушаться Чонгука. — Дверь закрой! — закрыл. — Умница! — хищно улыбнулся альфа. — А теперь мы, в конце концов, договорим. А то ты всё бегаешь и бегаешь от меня. Как чёрт от ладана.       — Это кого ты назвал чёртом? — громко возмутился Пак и обернулся к альфе: нос уткнулся в каменную грудь мужчины. Он отшатнулся, прижимаясь к двери.       — Может, всё-таки поговорим? — Чонгук оперся одной рукой на дверь, другую спрятал в кармане брюк.       — Не о чем нам говорить! — выпалил Чимин.       — Как скажешь. Не о чем, так не о чем, — и на этих словах впился в губы омеги.       Ошеломлённый, он вжался сильнее в дверь, а руками схватился за рубашку на груди альфы. Чимин попытался оттолкнуть его, но ничего не получилось: хиленькая попытка против груды мышц. Чонгук давил на него, прижимая к себе, и омега капитулировал. Альфа победно улыбнулся, заглядывая в поплывшие глаза: он пробьёт брешь в броне этого омеги. А Чимин без боя сдался, утопая в долгожданном поцелуе и отвечая на него. Как изголодавшийся, омега сильнее и сильнее впивался в горячие губы, кусал их, терзал. Язык альфы исследовал захваченную территорию и будоражил разум омеги. Разорвав поцелуй, Чонгук слегка отстранился. Омега тяжело дышал. Он открыл глаза, улыбнулся одним уголком губ и… Звонкая пощёчина разнеслась по кабинету, возможно, и за дверью услышали.       — За что-о-о? — по-мальчишески воскликнул Чонгук, хватаясь ладонью за пылающую щеку.       — Нахал! — омега вздёрнул носик. — Не будешь больше лезть с поцелуями!       — Но ты тоже этого хотел!       — Я не давал согласия!       — Не давал?! А твоя реакция ничего не говорит?!       — Ты бессовестный, Чон Чонгук!       — Я всего лишь…       — … Поддался инстинкту, порыву!       Альфа замер.       — Нет, это было моё осознанное желание, — бесстрастным голосом тихо ответил, — но, видимо, это было только моё желание.       Чимин, растерявшись, непонимающе заморгал.       Оба молчали, но на этот раз некомфортно.       — Прости меня, — прошептал омега.       — Прощу, при одном условии.       — Что-о-о?       — А то! Через пару дней, если ты ещё не забыл, у меня день рождения. И я хочу его отпраздновать с тобой.       — Ты зовёшь меня на свидание?       — Да, чёрт тебя дери, это будет наше первое свидание! — разозлился альфа.       — Только ты, Чон Чонгук, можешь так пригласить на свидание омегу! — с не меньшей злостью выпалил Пак и хлопнул дверью — косяки жалобно скрипнули, зеркало на стене дрогнуло.       — Что опять не так я сделал? — прикрыл глаза. — Мне кто-нибудь объяснит? — крикнул в дверь. Он подошёл к зеркалу и посмотрел на горящую щеку — на правой половине лица краснел след от ладошки с пальчиками — и довольно улыбнулся:       — Горячий омега! — коснулся пальцем и дёрнулся. — Ау! Как же больно! Вот как мне теперь работать?       Вышел он из кабинета только через пару часов.       Вечером, после тяжёлого рабочего дня, они оба вышли из ресторана и каждый направился к своей машине.       — Вы не компетентный управляющий, господин Чон Чонгук! — официальным тоном возмутился омега, пока они шли по автостоянке. — Вы пару часов пролентяйничали, пока все остальные усердно трудились! И как после такого Вы будете смотреть в глаза подчинённым?       — У меня есть оправдание, — улыбнулся альфа на словесный укол в свой адрес.       — И какое же, позвольте узнать!       — Отчего же, позволяю, узнайте! — он со счастливой улыбкой на лице открыл дверь своего автомобиля. — Сегодня пострадало моё самолюбие! Вот кто теперь его реанимирует? — он ждал.       Омега, скрывая наглую улыбку, повернулся спиной:       — Понятия не имею! — сел в салон своей машины, завёл мотор и плавно вырули на дорогу, так и не одарив прощальным взглядом альфу. А Чонгук всё стоял и о чём-то думал.                            Тема первого свидания — запретная тема для разговор на работе. На следующий день альфа напомнил про него, но в ответ получил тако-о-ой убийственный взгляд, что больше не решался об этом даже думать в присутствии омеги.       В назначенный день Чимин явился в шикарном наряде: красный брючный костюм с приталенным пиджаком, в тон рубашка, расстёгнутая на три верхние пуговицы, талия перехвачена широким шёлковым поясом точно такого же цвета. Даже макияж поярче, чем обычно.       — Только попробуй что-нибудь сказать по поводу моего внешнего вида и на свидание ты сегодня пойдёшь без меня! — отчеканил Чимин, входя в кабинет альфы. Он взял планшет и спешно удалился. Омега готов поклясться, но за закрытой дверью присвистнули.                     Со вчерашнего вечера Ким Сокджин не находил себе покоя. Перед сном сын зашёл к нему в спальню и предупредил, что на завтрашнем ужине они будут не одни — Чонгук придёт с омегой. Как бы ни напирал, как бы ни умолял, альфа так и не сказал, кто этот омега.       — Я вас познакомлю завтра, — поцеловал папу в лоб.       Омега, лёжа на кровати, хотел вцепиться в рубашку и удержать сына, но его руки перехватили.       — Всё завтра, папа, завтра, — ласково улыбнулся альфа. — Наберись терпения.       Сокджин и терпение — два абсолютно несовместимых понятия! Он приехал заранее в выбранный Чонгуком ресторан. Весь извёлся, изъёрзался и проглядел дыры в окнах. Наконец в долгожданный час в дверях банкетного зала показалась статная фигура его сына, а рядом с ним шёл яркий омега. Измученный Сокджин даже взвизгнул и всплеснул руками, когда их увидел. Но каково было его удивление, когда в омеге он узнал Пак Чимина. Прикрыв рот изящными тонкими пальцами, он в шоке взирал то на омегу, то на сына.       — Чонгук, — разволновался Чимин, — ты не предупреждал, что мы будем не одни.       — Если бы я сказал, то ты точно не пришёл бы!       Чимин нахмурился.       — Так это ты-ы-ы! — тихо протянул Сокджин. — А я всё голову ломал: кто же вскружил голову моему сыночку!       — Папа, — с нажимом произнёс Чонгук. — Позволь тебе представить…       — Представить? — перебил Сокджин. — Чонгук, я Чимина знаю с первого его рабочего дня с тобой!       — Нет. Ты знаешь как моего помощника, а сейчас я хочу его представить как моего омегу, — на Чонгука смотрели две пары изумлённых глаз. — И спасибо вам за поздравления! Вы так сегодня внимательны к имениннику! — разрядил обстановку альфа. — Давайте ужинать, — он помог сесть Чимину, затем папе и только потом занял своё место. — Кто бы мог подумать: я управляющий рестораном и приехал с работы голодным! — ухмылялся альфа, открывая папку, тисненую серебром. Омеги последовали его примеру, косо поглядывая друг на друга поверх меню.                            Выйдя из ресторана, счастливый и расхмелевший Сокджин то и дело целовал в щёки то омегу, то альфу. Весь вечер он только и говорил о том, какой замечательный у его сына омега! Что лучшей пары ему не найти! Неоднозначно намекнул и не единожды, что со свадьбой затягивать не стоит и что ему не терпится понянчить внуков. Чимин, краснея, отводил взгляд. Чонгук, виновато поджимал губы.       — Чимина, солнышко! Сегодня переночуй у нас?       — Нет! — резко оборвал папу Чонгук. — Чимин сегодня не будет у нас ночевать, папа.       А Чимин не знал, куда себя деть: он готов провалиться сквозь землю от стыда. Никогда ещё не чувствовал себя так глупо!       Усадив папу в такси и отправив его домой, он вернулся и обнял омегу.       — Я не собирался у вас ночевать, ни сегодня, ни завтра, никогда! Ты поставил меня в дурацкое положение! — Чимин сильно расстроен. — Я сам разобрался бы с твоим папой!       — Прости! Я и не думал тебя оскорблять! — он прижал к себе омегу. — Ты устал?       — А что? — всхлипнул на груди Чимин, утирая ладошками слёзы.       — Да так, — улыбнулся альфа, а в глазах горели искорки. — Хотел пригласить тебя на пляж.       — Ты совсем не романтичный, Чон Чонгук! Кто купается в такое время?! Вода холодная же!       — А мы прогуляемся.                     Волна за волной наплывали на берег, смывая следы, оставленные босыми ногами. Держась за руки, прогуливались двое. Больше никого. Тёплая, как парное молоко, вода ласкала ступни. Чонгук остановился, привлекая к себе Чимина. Альфа ждал, что его оттолкнут, но омега счастливо улыбался, и он решил действовать. В этот раз к губам прикоснулся нежно, боясь спугнуть. Любовь, как бабочка, зарождается в тепле, тишине и заботе, а если спугнуть, то вспорхнёт и назад уже не воротится. Чимин обнял Чонгука за шею и прильнул всем телом к нему. Пальцы альфы нащупали верхнюю застёгнутую пуговицу и быстро её высвободили из петельки:       — Весь день она меня мучала! Как я хотел её расстегнуть и увидеть твоё тело, — он осторожно отвёл ворот рубашки и впился глазами в соблазнительные ключицы. — Знаешь, — провёл большим пальцем по выпирающей косточке, отчего омега ахнул, — чего я только сегодня не нафантазировал! — поцеловал кожу с одной стороны. — Даже боялся не сдержаться, — поцеловал с другой.       — Вы бессовестный, Чон Чонгук, — прошептал Чимин, запрокидывая голову назад и открывая доступ к шее.       — Останови меня, — шептал в ответ альфа, прокладывая по изящной шее дорожку поцелуев, — иначе моё самолюбие больше не переживёт пощёчин.       — Я Вам даю своё официальное разрешение на поцелуи, — хихикнул омега.       Альфа повёл носом по изгибу плеча, шее и шумно вдохнул, схватил дрожащего Чимина на затылке за волосы и поцеловал. Целовались долго, до потери сознания, до последней капли воздуха в лёгких.       Наконец альфа оторвался от губ и выдохнул:       — Выходи за меня!       Чимин застыл:       — Что? — не верил в услышанное.       — Выходи за меня! Стань моим супругом!       Он уперся руками в грудь и надавил, отталкивая, Чонгук напрягся:       — Что я опять не так сделал?       — Почему ты просишь меня стать твоим супругом? — он искал ответ в глазах альфы, но чем усерднее искал, тем больше убеждался: не найдёт!       — Скажи мне честно, почему ты хочешь, чтобы я стал твоим супругом?       — Наверное, потому что должен.       — Должен? — разочарованно выдохнул омега. — Значит, должен!       — Я… Я не знаю, что сказать на это.       Чимин толкнул Чонгука и быстро пошёл обратно к машине. Он чуть ли не бежал, брызги разлетались из-под ног, ему что-то кричали вслед, но он не слушал. У самой машины альфа схватил его за руку и припёр к двери.       — Что я опять не так сделал? Скажи мне? Что?       — А то, что не любишь меня! — закричал омега. — Ты любишь Техёна! Ты решил отомстить ему с моей помощью?       — Нет, конечно! Что ты такое говоришь! Это всё глупости! И причём здесь он? — сделал шаг назад.       — Ты его любишь! — Чимин спрятал лицо в ладонях. — Ты до сих пор его любишь!       — Чимин, я любил Техёна! Он остался в прошлом, пойми это, — он отнял руки от лица омеги и приподнял его за подбородок. — Верь мне!       Чимин смотрел и верил. Верил себе: Чонгук всё ещё любит Ким Техёна!       — Ты никогда так не смотрел на меня, как на него!       — Как так?       — С любовью.       Чонгук обхватил свою голову руками и с силой сжал волосы, над чем-то размышляя.       — Послушай, — он взял дрожащие руки, — да, во мне нет тех чувств по отношению к тебе, что я испытывал когда-то к нему. Эти чувства другие! Я не знаю, как их описать, — он бегал глазами по лицу омеги, по его рукам, по автомобилю, снова возвращался к омеге, и Чимин понимал, что альфа волнуется, и очень сильно. — Они другие. Они тихие, спокойные, надёжные, но вместе с тем будоражат меня, заставляют нервничать, — продолжал альфа. — Но это не значит, что они слабее, Чимин! Наоборот, я уверен, что мои чувства крепкие. Я только постепенно осознаю всю глубину. Понимаешь? — он с надеждой смотрел на омегу. — Это не любовь с первого взгляда! Мы целых три года шли к ним, понимаешь?       — Не мы, а ты, — тихо буркнул себе под нос Чимин.       — Что?       — Говорю, не мы три года шли к этим отношениям, а ты! — он засмеялся сквозь слёзы. — Ты, Чонгук!       — Но я же пришёл! Под твоим чутким руководством, — улыбаясь, приблизился к губам омеги. Чимин не отвернулся.       — Выходи за меня, Пак Чимин!       — Уговорил, — прошептал, отвечая на поцелуй.       А его любви хватит на них двоих…