Реальность воплощённого присутствия.

Несколько дней в пути проходят тяжело. У него нет команды, идти нужно в небольшую окрестную деревеньку, а весь путь кишит порождениями. Кавех подолгу сидит в кустах, прижимая ладони к ушам и жмуря глаза изо всех сил, почти не дыша, только бы не издать ни звука. Он прячется в подвалах домов то тут, то там, перебивается лишь водой и некрепким беспокойным сном. Ему не привыкать, он жил так почти два года. Пара недель на базе расслабили его, но у него не оставалось иного выбора, кроме как быстро прийти в себя: не привыкай, не привязывайся, не сомневайся. До отмеченной точки на карте остаётся совсем чуть-чуть, бывший архитектор облегчённо выдыхает, разминая затёкшую от сна на бетонном полу парковки какого-то гипермаркета спину. Мышцы деревянные, плохо его слушаются, он перекусывает завалявшимся в рюкзаке батончиком, делает небольшую растяжку, и понимает, что пора: он и так в пути непозволительно долго, он не может потерять ещё больше времени. Кавех аккуратно выглядывает наружу: пусто. Если так будет и дальше, он доберётся до места назначения уже через двадцать минут. Широкая парковка сменяется просёлочной тропинкой. Деревья, раскидывая свои тяжёлые ветви, укрывают от ещё холодного солнечного света. Бывший архитектор вдыхает пыльный воздух полной грудью, широко улыбаясь. Ему осталось пройти совсем немного, он даже видит здание, которое, похоже, является его точкой назначения: большой каменный дом, обветшалый и немного обрушенный. Кавех срывается на бег. Он так устал от всего, просто хотелось посидеть в тишине и отдохнуть, дать мыслям обратиться в желе и не беспокоить его больше. Вот уже и ворота перед его носом. — Стой на месте! — чужие слова раздаются где-то за спиной, леденя спину мерзкими мурашками — У меня оружие! Кавех останавливается, поднимая облако пыли, задерживает дыхание так, будто ему дали под дых. Медленно поднимает руки вверх, не оборачиваясь. Он просит всех знакомых святых лишь о двух вещах: чтобы это был тот, кого он ищет, и чтобы это не были мародёры. Потому что сбегая в порыве злости, бывший архитектор забыл свой верный Глок на кровати. Вопиющая невнимательность. — Я ищу Павлина! — даже для себя неожиданно громко выкрикивает парень, держа руки на весу и не шевелясь. Ему не нужно получить шальную пулю в ногу или затылок. — Я Шахбаз! К нему приближаются, обходя. Парень напротив немного выше, правый глаз закрыт повязкой. На нём лёгкая льняная рубашка и объёмные вельветовые штаны цвета колосьев пшеницы. И какое-то совсем уж неприличное количество ремней. Кавех почти физически ощущает на себе его цепкий и изучающий взгляд. Не убирая оружия, парень быстрым движением головы откидывает синюю чёлку со лба, прикладывая два пальца к переносице. — Поцелуй холода, — произносит собеседник, цепко смотря. Кавех прикладывает два пальца к кончику носа, смеживая веки. — Пиршество Ападаны, — шепчет бывший архитектор, открывая глаза. Загадочный парень теперь выглядит гораздо расслабленнее, он убирает пистолет в кобуру, протягивая руку для приветствия. — Я уже и не надеялся, что ты жив, — смеётся собеседник, крепко сжимая ладонь. Он ведёт новоприбывшего внутрь здания. — Ты не отвечал мне больше трёх месяцев. — Сначала у меня не было возможности добраться хоть до какого-нибудь передатчика, а потом меня увели на чужую базу, где хотели, чтобы я из дерьма и палок сделал висячие сады Семирамиды! — ухмыляется бывший архитектор, позволяя себе немного пожаловаться и заметно расслабляясь. — Я Кавех, кстати. — Кэйа, приятно, наконец, познакомиться лично, — уголки чужих губ мягко приподнимаются, сглаживая выражение лица. — Выглядишь уставшим, пойдём, дам перекусить что-нибудь. Они поднимаются по крошащимся каменным ступеням на второй этаж. На стенах выцветшие, даже немного пугающие, фотографии с детскими лицами, какие-то оставшиеся клочки обоев. Пыльный ковер на полу местами изорван и неприятно скрипит, когда нитки расходятся под их тяжёлыми ботинками. Обстановка выглядит хуже, чем на базе, на которой он был до этого. Как будто это место было разрушено ещё до прихода каких-нибудь людей. В конце коридора дверь выглядит самой надёжной, словно её специально меняли, видимо, Кэйа старался находиться только в той комнате, которую оборудовал. Внутри оказывается гораздо лучше, чем во всём остальном здании: окна заколочены, пыли почти нет. Тут стоит старая, слегка покосившаяся, но добротная мебель, небольшая походная плита и несколько баллонов с газом. В самом углу большой открытый ящик, в котором виднеется одежда, какие-то продукты и бутылки воды. Бывший архитектор не сразу замечает второго человека, а когда обращает на него внимание, тут же врастает ногами в пол. Сначала ему кажется, что он видит призрака. Или что у него галлюцинации от усталости. Но нет, человек реален. Мужчина под пятьдесят с удивительно аккуратной бородой и густыми пушистыми красными волосами, собранными в низкий хвост. Его взгляд сосредоточенный и изучающий, а выражение лица добродушное, хоть и совсем не доверчивое. Альберих осматривает своего гостя с головы до ног. — Кавех, всё в порядке? — бывший агент трогает знакомого за плечо, на что тот нервно вздрагивает, бездумно моргая. — Дядя Крепус? — шокированно лепечет бывший архитектор, подходя ближе. Мужчина по-птичьи склоняет голову к плечу. — Мы знакомы? — парень осторожно кивает, и Рагнвиндр по-отечески улыбается, растрёпывая большой грубоватой ладонью чужие светлые волосы. — Что ж, как давно? Я многого не помню, судя по словам Кэйи. Помню, что у меня сын есть... Не знаешь, что с ним? — С ним всё хорошо, — Кавех старается улыбнуться искренне и скрыть ворчливые нотки, но левый глаз дёргается от одних лишь воспоминаний. — Вы с моим отцом были достаточно близки, часто приезжали к нам в гости. Бывший архитектор поджал губы. Напоминать мужчине, который выглядел опечаленным тем, что не помнит его и его отца, об обещании казалось кощунством. Да и не нужно было Кавеху это обещание. Себя он защитить может и сам, а больше и некого. Он встаёт, оборачиваясь к Альбериху. Тот смотрит с недоумением и интересом на происходящее, тактично не вмешиваясь. — Выйдем покурить? — на лице парня сомнение, поэтому бывший агент коротко кивает, перехватывая нового знакомого под локоть и ведя к балкону чуть дальше по коридору. Никотин позволяет немного успокоиться. Сделать пару глубоких вдохов и выдохов, расставить мысли в голове по местам. Альберих учтиво молчит, лишь наблюдая краем глаза за чужими раздумьями. — У меня есть для нас вариант, куда мы можем перебраться, — пожёвывая губу, начинает бывший архитектор, вглядываясь в деревья. Густой лес, среди которого наверняка бродит толпа порождений. Оставаться здесь небезопасно. — Но для начала доставим дядю Крепуса к семье. — Ого, мы теперь послы доброй воли? — посмеиватся, отвечая, Альберих, поднимая брови, но видит, что знакомому совсем не весело, поэтому лишь неловко откашливается в руку. — Предлагаешь…присоединиться к его семье? — Издеваешься? Я только оттуда! — злясь и практически перегрызая из-за этого фильтр, шипит Кавех, хмурясь. — Его сын оказался тем ещё чудилой на букву "м". Нет, я предлагаю пойти к Шабашу. — Планы грандиозные, — присвистывает Кэйа, тоже решив закурить. — Ты вообще знаешь, где они находятся? — Конечно, — на лице Кавеха лукавая улыбка. Он достаёт из внутреннего кармана куртки карту, разворачивая, и показывает пальцем на красную точку на самом севере гор Светлой Короны, примерно в пяти километрах от границы. — Подглядел у этих оболтусов, пока жил там. Они совершенно не следят за тем, чтобы информация была достаточно защищена. — Тогда сгоняй на задний двор, там угнанная тачка, всё равно надо её где-то бросить, чтобы не влетело, — Альберих бодрится, потирая руки. — А мы пока с Крепусом соберём пожитки. — Точно, надо будет забрать мою машину! — зарываясь ладонями в свои волосы, бормочет Кавех, разом бледнея. — Надеюсь, они ничего не сделали с моей малышкой. — Фу, — хохочет Кэйа, перед тем как разойтись в коридоре. — Не говори так, это прибавляет тебе примерно пятьдесят лет. — Ты просто её не видел! Совсем старый и покорёженный внедорожник завёлся далеко не с первого раза. Бывший архитектор был на грани того, чтобы вырвать руль у этой груды металлолома, что можно было бы сделать даже не прикладывая особых усилий, но всё же смог выехать ко входу, ожидая пассажиров. Рагнвиндр выглядел дезориентированным. Кажется, он не до конца понимал, что происходит и куда его везут. А может быть и так, что Альберих ничего ему не объяснил. Дорога первое время проходит в молчании, потому что Кавех привыкает к новому транспортному средству, пока совсем не психует. Бьёт с размаху по рулю и смотрит краем глаза на Альбериха, мурлычащего себе под нос какую-то до головной боли знакомую песню. — Напомни мне, чтобы я никогда не доверял тебе угон машины, — шипит бывший архитектор, едва вписываясь в поворот. — Так мы же твою заберём, — непонимающе изгибает бровь парень, хмыкая. Крепус на заднем сидении тихо посмеивается с них. — Как долго нам вообще ехать до Шабаша? — Ну, если учитывать, что мы сначала доберёмся до Рассвета, а это ещё около пятнадцати минут, — Кавех закусывает губу, резко объезжая огромную яму на дороге, и всем в машине приходится хвататься за что-то, что первое попадает под руку. Выглядит яма так, будто её выкопал огромный экскаватор, загвоздка лишь в том, что когда он шёл здесь, её ещё не было, — то около пяти часов с остановками. — Хм, — Альберих тоже разглядывает яму, а потом закрывает глаз. — судя по окружающей обстановке, нам нужно ехать быстрее, скоро могут появиться порождения. — Сейчас и ускоримся, — бывший архитектор меняет передачу и вжимает педаль газа, разгоняясь почти до ста тридцати километров в час. В зеркале заднего вида он замечает, как из ямы поднимается нечто. — Закройте глаза! Сейчас же! Нечто начинает поворачивать голову, и Кавех быстро переводит взгляд. Кэйа надевает на него наушники после себя, пока Крепус вжимается в сидение уже полностью изолированный от внешних воздействий. Кавех, к его же сожалению, успел разглядеть порождение. Не меньше шести метров в высоту, состояло будто из дыма, при этом истекало вязкой чёрной слизью. Рот его — бездонная пустота с гнилыми зубами. Волосы на руках начинают вставать дыбом. Вся шея покрывается мурашками, по спине течёт холодный пот. В голове всплывает шальная мысль остановить машину и убежать, но он прекрасно понимает, что это порождение будет атаковать физически. И продолжает выжимать из этой старой рухляди всё, что она может предложить, надеясь, что та не развалится прямо под ними. Он не помнил, чтобы передавали, что в город вернулось столько порождений. Но они здесь, и Кавех мог убедиться в этом ещё пока шёл до Кэйи, потому что их слишком много. И они сбиваются в большие группы, что очень нехарактерно. Парень чувствует во рту металлический привкус, резко выворачивая руль на повороте. В салон врывается запах жжёных покрышек, и, вероятно, неприятный громкий звук. Придётся ехать окольными путями, чтобы не привести чудище на базу. Земля дрожит. Порождение будто действует не так, как должно, потому что преследует их уже долго, Кавех, кажется, объехал все дворы, путая следы. Придётся бросать машину и прятаться. Резко тормозит, так, что пассажиры, да и он сам, чуть ли не вылетают через лобовое стекло, и показывает открывшим глаза людям на подвал соседнего дома. Времени катастрофически мало. Хватают самые необходимые вещи и резко распахивают двери машины с бешеным сердцебиением. Трое влетают через окно подвала, закрывая его за собой, и ложатся на пол лицом вниз, закрывают глаза и прижимают амбюшуры плотнее к ушам. Земля вздрагивает от каждого шага гигантской твари всё сильнее. Оно приближается. Кэйа вжимается грудью в холодный бетон, чтобы чувствовать дрожь каждого шага, чтобы понять, когда нечто уйдёт. Под веками вспыхивают салюты, слюна густеет в горле. Почему оно стоит на месте? Почему не уходит? Кавех подчиняется какому-то внезапному нетерпению, на свой страх и риск открывая один глаз, и переводит взгляд на маленькое окошко, откуда они заползли. И тут же жмурится посильнее, надеясь, что не пропустил момент. Сердце пропускает удар, и каждый последующий отдается эхом в голове. Он оттаскивает Альбериха и Рагнвиндра за плечи в самый тёмный угол. В окно виднелся огромный, реально огромный глаз твари, светящийся белым могильным холодом. Только бы не заметили. Кавех чувствует, как взрослый мужчина аккуратно выпутывает свою руку из стальной хватки бывшего архитектора и встаёт. Парень испуганно вскрикивает и открывает глаза, видя то, что не ожидал увидеть когда-либо в жизни: вокруг Крепуса ореол из густого чёрного дыма, волосы приподнялись в воздух, будто в комнате выключили гравитацию. Он поднимает правую руку и ведёт ею в сторону. А порождение слушается его. Поднимается и уходит, почти убегает, заставляя землю трястись, как при шестибалльном землетрясении. Бывший архитектор опускает наушники на шею, обмякая. Теперь он совершенно не понимает, что происходит. — Что... Что это? — обессиленно шепчет парень, смотря на мужчину исподлобья. Подскочивший адреналин высосал абсолютно все силы. Тот тоже садится на бетонный пол, скрещивает руки на груди и вздыхает. — Надо мной ставили эксперименты, — Альберих из угла комнаты задумчиво переводит взгляд на Крепуса, хмурится, чуть погодя кивает, как бы давая разрешение. — Смешивали мои гены с генами порождений. Я смог приобрести их способности, но, как можешь заметить, лишился из-за этого памяти. Я просто внушил ему, что мы убежали на юг. Тебе не стоит меня бояться, я редко пользуюсь силами, только в критической ситуации. Кавех только кивает, указывая на окно, бросая силы на то чтобы нормализовать дыхание и сердцебиение. Кэйа пытается разбавить обстановку болтовнёй, и атмосфера действительно становится легче. Он отвешивает пару шуток, бывший архитектор отвечает небольшой подколкой. Рагнвиндр рассказывает какой-то старый и несмешной анекдот, заставляя парней впасть в ступор. На улице всё ещё дышится тяжело, видно, что порождение ушло далеко, но не настолько, чтобы перестать из-за него нервничать. Машина ждала совсем рядом. Осталось проехать совсем чуть-чуть. Желательно без приключений. Кавех тормозит на небольшом расстоянии от ворот, давая Альбериху указание сидеть в машине. — Я быстро, только машину заберу. Главарь "Рассвета" не очень любит представителей "Каэнри'ах", не рискуй. Кавеху кажется, что ему не открывают уже вечность. Но вот механизм щёлкает, и металлическая стена отъезжает в сторону. Он видит лицо Горо, который, скрестив руки на груди, недовольно виляет хвостом, а уши прогибаются к голове. — Наконец ты решил вернуться, я чуть не умер от волнения, — тараторит парень, осматривая бывшего архитектора с ног до головы. — Я не возвращаюсь, я пришёл забрать машину и передать вам одного человека, — Кавех бурчит и кивает на Крепуса, который оглядывает здание, недоверчиво щурясь. Скорее всего, не помнит. — Попроси Дилюка встретиться с ним, он сам всё поймёт, когда увидит. — Подожди тогда! — Горо роется в кармане своих свободных шорт и достаёт оттуда кобуру и ключи от машины. — Ты забыл, думаю, тебе пригодится. Удачи. Парень наблюдает за тем, как Кавех выезжает на машине с территории и закрывает за ним ворота. Мужчина, которого тот привёл, уж очень сильно похож на хозяина базы, поэтому Горо ведёт его напрямую в его комнату. Заходит с мужчиной без стука, наблюдая за парнем, что осматривает в зеркале огромную гематому на переносице, слегка заползшую на веки. — Тебя не учили стучаться? — ворчит Рагнвиндр-младший, шикая от боли. — Кавех привёл кого-то, сказал, что ты поймёшь, как увидишь. Мужчина цокает и оборачивается, застывает на мгновение, смотря на того, кого не ожидал увидеть больше всего. Потрёпанный и похудевший, но такой родной. Рагнвиндр-младший подходит ближе и обнимает отца за плечи, утыкаясь в них носом. — Ты, получается, мой сын? — взрослый мужчина издаёт неловкий смешок и складывает свои руки на чужие лопатки. – Кажется... Дилюк? Извини, я не помню. — Да, да, пап, правильно, — Рагнвиндр-младший необычно тепло улыбается, смотря на невольного свидетеля истории воссоединения, буравящего глазами стену. — Где Кавех? — Уехал, — пожимает плечами Горо и уходит, бубня что-то о множестве накопившихся дел. — Кавех с Кэйей упоминали какой-то "Шабаш", собираются ехать туда, — говорит Крепус, осматривая обретённого сына. В голове мелькали смутные образы, он осознавал, что парень перед ним ему близок, но эта затуманенность воспоминаний сводила с ума и вызывала мигрень. — Кажется, мы отправляемся в гости.

---

Кавех выковыривает себя из машины и глубоко вздыхает, пытаясь растянуть мышцы. Его поясница разваливается на части от долгой езды. Альберих рядом продирает глаза, пытаясь осознать своё существование. Перед ними трёхэтажный дом из светлого кирпича с покатой крышей, скрытый в горах в густых лесах. В некоторых окнах горит свет, а на пороге уже стоит женщина с длинными светлыми волосами, лукавым выражением лица и смеющимися красными глазами. Она одета со вкусом: длинные карго песочного цвета, воздушная белая блузка и тяжёлые грубые ботинки в тон штанов. Осматривает их с ног до головы, недоумевая, но всё же подходит ближе. — Кто вы такие и зачем прибыли — женщина достаёт пистолет из кобуры, взводя курок. Она выглядит настороженной, но не злой. В целом, это и не удивительно. — Я Кавех, а это Кэйа, — начинает бывший архитектор, поднимая руки вверх, Альберих повторяет его движение. — Я узнал ваше местоположение на базе "Рассвета", мы хотим присоединиться к вам, помочь. Я могу заняться обслуживанием строения, а Кэйа – бывший агент "Каэнри'ах". — Вам нужна защита? — женщина улыбается, вроде и по-доброму, но в ее улыбке присутствует какая-то тень лукавости. Она убирает оружие в кобуру. — Если вы были в "Рассвете", то могу понять. — Я не был, — качает головой Альберих, смотря в красные глаза напротив. — Но осознаю, что идти туда мне опасно. — Что ж, малыши, — женщина манит рукой за собой, на что парни переглядываются и следуют за ней, — тогда добро пожаловать в "Шабаш". Меня зовут Алиса, сейчас покажу вашу комнату и обсудим кое-что. Дом внутри обставлен в стиле шале. Деревянные полы и стены, обилие живых растений и цветов, всё гармонично настолько, насколько это вообще можно представить. Дышится будто даже легче, чем на улице. Откуда-то сверху слышится девичий смех. Внутри этого дома создаётся ощущение, будто всего этого двухлетнего ужаса не существует. Их приводят к небольшой комнате: в ней две кровати и тумбочки, большой старый деревянный шкаф, между ним и одной из кроватей скрывается дверь в ванную комнату с туалетом и душевой. Альберих готов расплакаться на месте от счастья, осматривая на эту комнату. Он уже и не помнил, когда последний раз проживал в комфортных условиях. Алиса садится на одну из кроватей, жестом указывая на другую, но парни садятся на пол возле неё, не желая пачкать. — Итак, я подозреваю, что вы знаете о специфике наших занятий, — Кавех кивает, а Кэйа лишь недоумённо выгибает бровь, смотря то на друга, то на женщину — Что ж, тогда остановлюсь на этом подробнее. Мы исследуем купол, всё что с ним связано и пытаемся найти выход. Также помогаем с информацией другим выжившим, в том числе "Рассвету", — женщина кивает сама себе, скрещивая руки на груди. — Поэтому предлагаю вам отправиться с нами в ближайшую экспедицию, скажем так, увидите, чем мы занимаемся. Она будет лишь для уточнения границ купола. — Разве порождения приходят не из-за купола? — разводит руки Альберих, пытаясь вникнуть в информацию. — Это мы и уточняем, — пожимает плечами Алиса, смотря в окно. — Я хочу исследовать все данные и информацию, которая может нам помочь выжить. Вот и всё. Так что, вы согласны на вылазку? Никто из них не находит сил на слова, лишь кивая в ответ, на что женщина с добродушной улыбкой удаляется, желая им хорошего отдыха. Когда на плечи Кавеха попадают тёплые струи воды, он почти мурчит. Мышцы расслабляются, он прислоняется лбом к холодной стене и позволяет мыслям течь в собственном направлении. Он действительно безмерно испугался сегодня за свою жизнь и находился в напряжении до этой секунды. Сейчас же ощущает, как его клонит в сон. Альберих, который попал в душ первым, наверняка уже спит, поэтому есть время на подумать. Кавех смотрит на свои бёдра и живот, покрытые застарелыми и новыми шрамами. Надавливает пальцем на один из розовых рубцов, который сначала белеет, а потом возвращает свой цвет. В детстве он ненавидел фильмы ужасов или кино про зомби апокалипсис. А теперь он здесь. Изнеженный родителями мальчик, который два года пытается выжить, хотя сам не понимает зачем и почему. Тело покрывается всё новыми шрамами, а он и дальше пытается что-то сделать и как-то существовать. Кавех тихо смеётся себе под нос с этой иронии. Все его одноклассники думали, что в чрезвычайной ситуации он никогда не выживет, а по итогу выжил только он. Все его друзья и знакомые погибли, так и не сумев приспособиться к окружающему миру. Почему именно он? Бывший архитектор бьёт кулаком по стене, сжимая зубы. Понимает, что зря думает об этом, зря загоняет себя тяжёлыми мыслями, потому что это не поможет. Но думает-думает-думает. А ведь этот "Старт" разрушил весь его мир: лишил любимой работы, о которой он мечтал с детства, родителей, личной жизни. У него так удачно наклёвывались отношения с перспективным партнёром, которого одобрили мать и отец, но он был убит. Или не был, Кавех точно не знает, ведь он не ответил ни на одно его письмо. Как же тогда было больно. Это только потом бывший архитектор понял, что не любил этого человека, повёлся на поводу у родителей, считавших, что встречаться нужно только с теми, кто представляет для семьи какую-то пользу. Что ж, думать об этом нет смысла. Кавех выключает воду и вытирается полотенцем, чувствуя себя будто заново родившимся. Он не ошибается: с порога видит сопящего Кэйю, который бормочет какую-то ересь во сне. Усмехается, расправляет кровать, и сам ложится спать, засыпая практически мгновенно, стоит только голове соприкоснуться с мягкостью подушки. Фантомное дыхание будто бы сбивается, когда приходит осознание, что он бегает от самого себя. Жалкого трясущегося мальчишки, умоляющего подождать, потерпеть. Он кидает ему какие-то аргументы, но Кавех затыкает уши, кричит и бежит дальше, пока не натыкается на стену. Бьёт в неё кулаками, а потом оборачивается. Там он: весь облитый кровью, с полубезумной улыбкой и огромной раной на животе. Густая кровь стекает с его губ водопадом, а он смеётся. — В твоей жизни появится человек, — булькает другой он, буквально захлёбываясь собственной кровью, — и если ты доверишься ему, твоя душа не умрёт. Ты не разучился доверять, ты боишься, что они умрут. Он не умрёт. Бывший архитектор просыпается от собственного крика в холодном поту. Он загнанно дышит, пытаясь сфокусировать зрение, но всё перед глазами мутное и дрожит, будто поверхность воды, в которую кинули камень. Несколько раз моргает и видит Альбериха, который держит его за плечо. Бывший агент сонный и растрёпанный, хмурится лишь наполовину осознанно, поджимает губы. — Плохой сон? — глухо шепчет Кэйа, осматривая с головы до ног. — Не то слово, — хрипло отвечает Кавех, пытаясь отдышаться. На улице темнота. Время где-то четыре или пять часов утра, парень не знает, но боится засыпать опять. Сглатывает густую слюну и молчит, разглядывая луну. Альберих двигает его от края кровати и ложится рядом, закидывая на него одну ногу. — Мне обычно спокойнее спать с кем-то, — говорит Кэйа так, будто это всё объясняет. Оставшаяся ночь действительно проходит гораздо спокойнее. А утром их уже ждёт кутерьма с подготовкой вылазки. Они помогают собирать провиант и походные вещи, параллельно знакомясь с остальными членами "Шабаша". Из них самое большое впечатление оставили Нин Гуан и Ивановна. И если первая запоминается чёткостью инструкций, некой отстранённостью и элегантностью в одежде и действиях, которую прививает и другим, то вторая... — Милая, подойди-ка сюда, помоги мне перетянуть эту сраную... Как её, — женщина щёлкает пальцами, потом говорит слово на другом языке, цокая, и хмурится. — Длинная такая, чтобы палатку укреплять. Да какой трос, ты что, совсем что ли? Грубый яркий акцент заставлял мурашки гулять по рукам и спине. Кавех краем глаза смотрит на Альбериха, который одними губами произносит: "Это русский акцент". Что ж, бывшему архитектору всё становится понятно. Ивановна оказывается впечатляюще харизматичной особой, на её пальцах несколько золотых колец, на шее и левой руке комплект из ожерелья и браслета, тоже из золота, с несколькими крупными драгоценными камнями, которые, наверняка, стоят так дорого, что Кавех почти теряет дар речи. Речь женщины иногда пугающа, несмотря на то, что говорит она обыденные вещи, но парни списывают это всё на её акцент. Алиса поражает их своей деятельностью. Кажется, что она присутствует одновременно везде, помогает всем разобраться с происходящим и находит время даже на несколько чашек кофе. Глава "Шабаша" приближается к ним, улыбаясь. — Ну как, малыши? Справляетесь? — осматривает их, кивает чему-то своему. — Пойдёмте со мной, вы тоже принимаете участие в вылазке, и вам нужно ознакомиться с маршрутом и планом действий. Достаточно широкая комната с широким книжным шкафом с папками и большим переговорным столом могла вместить в себя гораздо больше людей, но здесь находились лишь Алиса, Нин Гуан, сами парни и женщина с девушкой, которые ещё не было представлены. Девушка сидит на столе, листая какую-то книгу, ее длинные каштановые волосы собраны в два хвоста, а светлые голубые глаза обращены в текст. — Это Барбелот и Мона, — представляет глава "Шабаша" их по очереди, садясь за стол и разворачивая карту с множеством условных знаков. — Напоминаю, что цель этой миссии только исследование, мы должны нанести полные границы купола в нашей местности. Никаких сражений с порождениями, к ним не приближаемся. Рискам себя не подвергаем, вперёд, госпожа Мона, не лезем, даже если очень интересно. — Ага, — кивает девушка, перелистывая страницу. — Нам нужно нанести по максимуму, рассчитываем сейчас, как минимум, на два километра границы, — она приглашает участников подойти к карте, обводя на ней область. — Нам осталось нанести ещё четыре километра, хотелось бы управиться за один раз. Двигаемся по крупной тропе, с неё не сходим, в лесу слишком много порождений, — глава показывает пальцем направление движения, остальные кивают. — Планируется, что всё займёт не больше двух недель. Поэтому сегодня хорошо высыпаемся, выходим на рассвете, я попрошу кого-нибудь всех вас разбудить, знаю, что не во всех комнатах есть часы. Ночь проходит тревожно. Кавех ставит на то, что ему всегда волнительно перед какими-то крупными мероприятиями. Кэйа опять ложится с ним, и спят они относительно спокойно. Утро наступает задолго до рассвета, небо только-только начинает светлеть, а их уже будит девушка с каштановыми волосами и зелёными глазами, улыбчивая и спокойная, даже атмосфера вокруг нее какая-то волшебно-успокаивающая, сообщает им лишь о том, что парней уже ждёт завтрак, и уходит, позёвывая. Быстрый бодрящий душ помогает прийти в себя. В обеденной уже собрались все остальные, среди которых выделяется, пожалуй, та самая Мона, которая почти спит лицом в тарелке. Всё проходит в молчании, что немного напрягает бывшего архитектора. — Мы поедем на моей машине? — спрашивает Кавех, когда заканчивает со своей едой. — Нет, — качает головой Алиса, складывая приборы на тарелку. — Машина там не проедет, мы пойдём пешком. Они нагружают себя огромными походными рюкзаками, из-за чего Мона, крякая, пригибается к земле, пытаясь поймать равновесие. Альберих придерживает её за руку, за что девушка его благодарит. Воздух влажный и прохладный, Кавех кутается в куртку, шмыгая носом. На траве роса, солнце выходит из-за горизонта. В лесу становится ещё прохладнее, деревья практически полностью скрывают свет, поэтому на Мону снова начинает накатывать сонливость. Она с завидной периодичностью зевает и трёт глаза. Привалы редкие, Кавеху тяжело. Он быстро выматывается, оглядываясь. Альберих выглядит свежим и бодрым, он пьёт воду и улыбается, смотря на пробивающиеся сквозь листву солнечные лучи. — Тут так красиво, — вздыхает Кэйа, рассматривая природу вокруг себя. — Не знал, что в Мондштадте такое есть. — До "Старта" тут было хуже, — пожимает плечами Алиса, закидывая в рот ягоду. — Тут постоянно жгли костры и мусорили. Но сейчас да, одно удовольствие. Разве что, периодически кишат порождения. — Иногда люди мудаки, — пожимает плечами бывший агент, помогая Моне подняться с земли. Ей всё ещё очень тяжело с рюкзаком. — Что ж, мы готовы идти дальше? — Пожалуй да, — кивает Барбелот, тоже поднимаясь. Все уходят чуть вперёд, а Кавех не может двигаться. Он часто дышит и тревожно оглядывается. — Кавех, ты идёшь? — подмигивает ему Алиса, улыбаясь. Бывший архитектор кивает, последний раз смотря за спину. Кажется, будто за ними кто-то следит.