Два Брата
Две звезды поднимались из-за зелёного горизонта, озаряя тёплым светом просторы, изобилующие жизнью. Небо, океан и землю взволновал полёт, плаванье и ход множества существ. Птицы, рыбы, сухопутные твари. Однако были среди них создания, отличающиеся не столько размером, сколько разумностью и силой подчинять себе магические материи. А также Богов, что создали когда-то тела и Искры их предков. Одно из божеств заточили в тесной тюрьме в конце долгой кровопролитной войны и заключили в глубинах священных катакомб, где каждый день над ним молились во избежание освобождения злого духа и вступления Тёмной эры на хрупкий Мир.ᛤ
Из-за низких поутру облаков бесшумно спустился на белых крыльях ангел, облачённый в священные одеяния. Ступив на влажную траву, священнослужитель прошёл к низкой часовне, что напоминала крытый колодец. Остерегающие вход стражники поклонились ангелу и открыли небольшие двери, кои вели к крутой винтовой лестнице вниз. Сложив крылья за спиной, гость прошёл внутрь, а путь наружу за ним вскоре закрыли, погружая во мрак, но спустя несколько секунд дорогу осветил мягкий магический свет, который не оставлял нигде тени, кроме как под одеждами вошедшего, скрывая его натуру. Чем ниже, тем явственнее становился шёпот служителей, что денно и нощно оберегали внешний мир от могущественной угрозы. От речей столь преданных своей миссии существ становилось только теплее где-то глубоко внутри. Правда, это несколько отвлекало от целей визита. Умиротворённые присутствием визитёра, служители не подняли голов своих и не запнулись в молитве, пропуская ангела ещё ниже, в место, кое уже не озарял никакой свет, в тьму, которая сама поглощала малейшие лучики от пряных свечей. Стоило белоснежным перьям скрыться во мгле, как молящихся мгновенно окутал непробудный сон. Минутами позже существо смогло выйти на гладкий керамический пол, притронуться ладонью к одной из десятков узких резных колонн, что держали тяжёлые иконические своды, освещённые тусклым лиловым сиянием. Не задерживаясь, гость бесстрашно подошёл к центру залы, к постаменту, на котором стоял неизмеримый по силе сосуд, способный сдерживать Богов. Он и являлся единственным источником гнетущего и озлобленного сияния, которое замерцало, стоило самозванцу подойти почти вплотную. Вихрь лилового огня за, казалось бы, хрупким стеклом, словно в едином потоке попытался взорваться, но артефакт не содрогнулся. Ангел лишь издал тихий смешок, после чего скинул с себя капюшон, а затем и плащ, обнажая совсем не ангельское своё происхождение. Не передать словами то, как десятки черт тварей божьих были сплетены в одном теле, представляя единовременно нечто безобразное и великолепное, правда, увидь кто это своими глазами, вряд ли бы смог оправится от самого величия и мощи, что таилась в залитых цианом очах. - Праймас, - нечеловеческим гласом раздалось из тюремного сосуда. Клоки огня и вихри дыма сплелись в хмурое ожесточённое лико, что с призрением и ненавистью смотрело на пришельца. - Юникрон, - поприветствовал божество гость, расправив торжественно крылья, кои не перьями одними теперь были украшены. Крепкие ладони взяли сосуд с обеих сторон и без всяких усилий подняли вверх так, как дани поднимает своё дитя к небу. - Брат! - воскликнул сразу после вторженец, из-за чего огненное лицо распалось в кишащий яростью водоворот и обернулось в демоническую суть, упираясь тяжёлыми рогами в тесное жилище. - Отпусти меня, - велел непреклонно Бог Разрушения. - Ой, - артефакт выскользнул из ослабевших рук Бога Создателя и с грохотом ударился об пол. Ничего не произошло. Праймас мягко улыбнулся, после чего, поправив хвост, сел на ступени постамента, оставив нарочно уроненную клетку на полу и начал наблюдать за падшим. У них в запасе всё время собственного мира, оба об этом знали. В особенности Юникрон знал то, что воплотившийся из протоформы аватар Праймаса не уйдёт, пока не получит хоть какой-то пресловутый диалог. Наверное, стоило отпустить ненадолго свои предрассудки на счёт брата, чтобы скорее закончить его визит и вновь оставить Разрушителя на долгие века, на этот раз, в ясном сознании. - Сколько прошло вёсен со дня моего заточения? - выдавил из себя вопрос тёмный бог. - Около четырёх, - гибкий и удлиняющийся по желанию владельца хвост поднял с пола сосуд и поставил обратно на постамент. - Всего?! - громыхнул Разрушитель. - Из-за твоих блаженных отпрысков я не могу рассредоточить своё сознание! Ни часа покоя... Вылезший из затылка Создателя морской глаз посмотрел на преображения тёмной материи внутри тесного пространства. В такт словам брата из гущи появлялись то символы, то его собственный образ, что с каждым разом становился всё чётче и меньше, пока не явилась горделивая миниатюрная фигура, упирающаяся костистыми крыльями в тюремный потолок. Сейчас Юникрон стоял на своих двоих, более всего походивший на дракона телом, но и в то же время больше смахивал на человека, чем Праймас в нынешней форме. Око скрылось среди перьев и гребней гостя, который решил расположиться с комфортом для интригующего далее разговора. Крылья его вмиг потеряли форму, расплавляясь в живом серебре, которое подняло тело над полом и уложило на новоявленную кушетку, плетённую из древесины и обитую мягчайшими кораллами. - Я им на то наказа не давал, - развёл руками Праймас. - Впрочем, твоя участь вполне заслужена, ведь ты хотел меня погасить, - циановые глаза потемнели, смотря на демона в бутылке. - Кроме того, ты украл Искру, что должна была перейти в мои объятия. - Она сама дала своё согласие и годами искала именно меня, чтобы закончить всё то, что ты натворил с нашим миром своим убогим бездействием, - лиловые полосы от когтей появились на стекле, но то была лишь иллюзия, созданная эмоциональным потоком разума. - Чтобы разбить все игрушки, которые насоздавали твои первые Двенадцать! - "Особенно Матрицу", хочешь сказать?.. "Как я посмел позволить создать оружие против роднозвёздного брата"? - Создатель сложил вместе пальцы на животе и посмотрел на украшенные древней живописью своды, кои не тронула даже смерть планеты. - Так получилось, - просто ответил он, прикрыв глаза. - Всё-таки, эти вещи могут ранить и меня. Впрочем, и без них потомкам моих детей удалось почти меня погасить... если бы ты не вмешался. Удовлетворенное клокотание пламени Юникрона пробрало до самого нутра: приятно слышать хотя бы долю правды из неугомонного рта Праймаса. - Я почти не помню, как это произошло, - повёл рогатой головой в сторону Разрушитель. - Из-за агонии развоплощения и консервации, - он оскалился злобно, дёрнув крыльями. - Дальше только галдёж священников каждое мгновение. - О, это была славная битва, сотканная из интриг и твоей всемогущности, заключённой в одной маленькой гаргулье, - сложил пальцы в жесте преуменьшения Создатель. - Только самоотверженность Прайма спасла нас от гибели. А твой избранник выжил и направился к звёздам...Прыжок в пустоту
Треск породы от вонзившихся в неё когтей; жухлая бесцветная трава, рассыпающаяся от чрезмерного груза; холодный ветер перемен обрывал любые попытки восходящих солнц обогреть живое изваяние, что бессильно упало на каменистую почву летающего острова, который неспешно плыл вдаль от невыносимо яркого фонтана жизни, бьющего из ядра Центаврии. Сотни тысяч копившихся в Колодце Искр центурианцев вырвались наружу, чтобы... что? Планета мертва, обезвожена, не во что им вселится для нового пути с чистого листа. Хотелось бы парить среди них, но не с таким послужным списком великого Лорда Каонского. Всё тело, каждую клетку, терзал оставшийся в жилах Тёмный энергон. Краткая лихорадка сопровождалась эхом собственных последних слов, сказанных тем, с кем не расставался тысячелетиями. Оборвал хлипкие связи навсегда, чтобы стать никем. Демоном, принёсшего забытого Бога-Пожирателя на обессиленную оболочку Создателя. Изгоем, которого четвертуют за геноцид приверженцев автосаитской идеологии, стоит только ступить обратно в населённые города. Предателем собственной фракции, бросившим присягнувших ему когда-то собратьев-десептионов под бесконечные трибуналы, тюремные сроки и рабский труд. Тёмный энергон одарил своего носителя так желанным им недавно бессмертием. Питаемый Искрой и новыми взращенными кристаллами, он никогда не иссякнет, будет восстанавливать любые раны, создавать всё, что хозяин пожелает в своих руках, наполнит разум могущественными рунами... но зачем оно теперь? Это справедливое проклятие, в совокупности с излечившимся рассудком. Тело быстро справилось с болезненным шумом внутри, позволяя, наконец, владельцу совладать с ним своими усилиями. Мегатрон сел, опираясь на одно колено, обращая взор на неиссякаемый сверкающий фонтан Искр. Вглядываться в его основание он не стал - не хватало ещё сожалеть о своём выборе. Все будут только рады отсутствию недавней планетарной угрозы. Если бы только остался Оптимус... нет. Жертва заклятого врага сейчас застилала небеса. Пора. Все якоря отпущены: ни планета, ни её будущие поселенцы больше его не увидят. Хватит с них всех. Воспрянув духом, гаргулья поднялся на ноги и расправил крылья. Лиловые прожилки в перепонках замерцали, впитывая солнечную энергию. Сил понадобится много. Возможно, этот остров станет последним напоминанием о Повелителе Разрушений. В раскрывшемся каталоге воспоминаний и точных цифр, Мегатрон начал перебирать места, где ему будет суждено прожить изгнание в абсолютной изоляции, уединённо. Выбор пал на безжизненную планету, что являлась одной из сотен кандидатов по поиску на ней Тёмного энергона, но там гаргулья нашёл лишь аналог обычного. Кристальных просторов будет достаточно для переосмысления нового бытия. Отойдя от края, бывший лидер прошёл в центр клочка парящей земли и, повинуясь чутью, начал начертывать круг телепортации, задействуя когти ног, рук, крыльев и шипы на хвосте. Мегатрон помнил, как подобные обряды танцевали жрецы, давно и по своей воле присягнувших к Тёмной материи, отзываясь о ней блаженнее, чем Альфа Трион о предназначении одного юного эльфа. Ранее такое воспоминание отразилось бы жгучей ненавистью в Искре, но теперь... проницательность старика могла лишь позабавить израненную зверствами Искру. Течение силы в кровотоке изменило ход, сознание детально прорисовывало видение планеты и её поверхности, всё существо гаргульи готово воспламениться и стать чистой энергией для скачка в другой мир. Горячий болезненный шум, распространяющийся по всему телу; взор застилает лиловая пелена с бесконечными доисторическими символами, которые обычный мозг не мог расшифровать. Земля под ногами затряслась, заплясала мелкая галька, крылья покрылись фиолетовым огнём, что стал напалмом охватывать всё остальное тело, от рогов до когтей на стопах, наполняя плавильной агонией. Касание. Изрыгнув пламя, Мегатрон покосился, падая на колени из-за новой болезненной тряски от резкого прекращения ритуала. Естественная броня на теле кое-где треснула от напряжения и из открывшихся щелей потекла кровь. Взор ещё под густой пеленой, однако он ощущал... чувствовал кого-то рядом. Кого-то далёкого и нереального, что казалось галлюцинацией от перегревшегося мозга и Искры. Новое касание. Оно тронуло острую скулу и скользнуло по плечу, отстранившись. Закрыв себя крылом от света вокруг, гаргулья продрал грубо глаза, стирая наваждение, и устремил незамутнённый взгляд вперёд. Пред Мегатроном парила одинокая бело-голубая Искра. Момент осознания пронзил тело холодом. - Нет, - прошептал хрипло десептион, отпрянув от самозванца. - Нет! - рявкнул уже увереннее гарг, вставая в угрожающую позу, навострив когти. Словно Искра могла что-то увидеть или услышать. Светоч подплыл ближе и проскользнул мимо попытавшегося смахнуть его в сторону тяжёлого крыла. - Уйди, - зло проговорил Мегатрон. - Я причинил тебе достаточно мук, зачем ты..! Слова остались лишь набором волн, которые нельзя было так просто воспринять бестелесному духу. Тот лишь ощущал боль знакомой Искры и ничего, кроме желания утешить не оставалось. Голубой протуберанец лизнул потрескавшуюся от битв и морской соли грудь гаргульи, прильнула к краю лиловой звезды от фатального ранения, за которой скрывалась раненная Искра. За такую наглость визитёр получил предупреждающий рык и заключение в острых каменных когтях, что стали сжиматься круг кристаллика жизни, только высвободившейся из Колодца. Но Искра и не думала спасаться от незавидной участи, продолжая мягко пульсировать, делясь своим непередаваемым теплом, совершенно отличном от научного понятия. Оскалившись и взрыкнув кратко, Мегатрон расцепил хватку, встряхнув после руку от этого... приятного ощущения. Он ничего не мог сделать против столь чистоискрового доверия. - Скратов на тебя не хватает, Орион... - ворчливо отозвался крылан, отступая от гостя на шаг и вставая напротив вполоборота. - Зачем пришёл? От Искры раздался еле слышный звон, перетекающий в трель, и вслед за тем та с неуловимой скоростью метнулась ровно в центр груди гаргульи, заставив его содрогнуться сначала от страха, а после от неописуемого трепета, парализовавший всю сущность на несколько секунд от близкого контакта на грани Слияния. - Не смей! - проскрежетал когтями по каменной груди Мегатрон, стиснув зубы. "Лети туда, куда хотел, Мегатронус, я с тобою", - тронул сознание родной голос. Дыхание перехватило. Главная угроза состояла не то, что в ещё одной Искре под сердцем, а в том, что Ориона мог поразить Тёмный энергон, однако... Искра архивариуса словно обособилась, чтобы не касаться заражённого светоча. Ощущалось некое подобие поля, которое позволяло гостю держаться отдельно от любых внешних сред. Неужели остаток силы Матрицы?.. Взор обратился на порядком удалившийся фонтан Искр. Всё ещё бил ключом, хоть и не с прежней силой, но нечто подсказывало - Колодец закроется не скоро. Да, была мучительно призрачная надежда на то, что Орион переживёт ритуал переноса... а если нет - он быстро окажется на планете. Как и должен был. Зная упрямство молодого дворянина, Мегатрон не думал пытаться изгнать спутника насильственным методом. Искра оказалась достаточно самосознательной, чтобы сделать, горячо любимый Праймом, выбор. Вновь концентрация Тёмной материи, снова непроглядная лиловая тьма, опять всё тело в огне... и гром. Парящий остров пронзило лиловыми молниями, раскалывая его на мелкие куски, которые, всё же, остались на плаву средь архипелага, опоясывающего оживающую планету.