Воспоминания помилованной

В моей голове за секунду промелькнула целая вереница мыслей. Но, устав терзаться ими, глубоко вдохнув и выдохнув, я всё же ответила: - Ладно, можно попробовать. Сейчас только доделаю тут кое-что. - Замечательно, - седоволосы заметно приободрился, - тогда дождись, пока полностью стемнеет. Как я постучу, обойди дом, там будет тропа, у нее и встретимся. Я кивнула на слова Томаша, после он ушел. Завершив дела, после обговорённого сигнала я, нервно оглядываясь, юркнула к месту встречи. Там меня уже в тени деревьев ждал воин. - Сюда, - парень поманил рукой, - иди за мной. Шли мы примерно десять минут, тихо ведя непринужденную беседу о прошедшем дне, о том, кто что ушиб, и прочих мелочах. Между нами хоть и ощущалось небольшое висящее в воздухе волнение, но оно скорее было приятным. Я не ощущала нужду быть всё время настороже рядом с седоволосым. На фоне грандмастера и некоторых других представителей клана он выглядел более чем безобидно. Вдруг вдалеке послышались чьи-то шаги, я чуть громко не воскликнула, но мой спутник меня остановил, удержав за плечо: - Тише, не двигайся, не бойся, подумай о чем-нибудь. После страх начал порождать одну мысль за другой. В голову пришло предположение, что нас сейчас, возможно, поймают с поличным. Казалось вполне реальным и то, что за нами сейчас охотится какой-нибудь местный хищный зверь, тогда, по крайней мере, одному из нас, кто не успеет сбежать, точно придёт конец. Либо это вообще могло оказаться подстроенной тёмной для меня от членов клана, после которой в придачу к утру у меня в животе будет зарождаться отпрыск одного из них. В общем, я тысячу раз успела усомниться в идее прогуляться вечером. На напарников-чехов мне в придачу не слишком везёт. Паника так бы и продолжила разгоняться внутри меня. Но постепенно нас окружила дымовая завеса, и немного повеяло гарью. Однако ещё через несколько мгновений облако смога рассеялось, так Томаш и я оказались посреди тихого озера, которое представляло из себя некое углубление в камне. Водоём был бережно укрыт густыми растениями примерно на одну наполовину, а со второй, словно из панорамного окна, открывался вид на лесистые скалы с видневшейся в некоторых местах обветренной породой. Горы простирались на десятки километров вперед, а освещал их большой острый серп луны. Казалось, вот он, край света. Невольно захотелось разогнаться и вспорхнуть подобно птице над всем этим великолепным видом и больше не быть невольницей в клане убийц. Я смотрела на всё это великолепие, как завороженная, примерно минуту. - Ты как? - заглянул мне в лицо седовласый, - Не напугалась? - Немного, но сейчас уже прошло, спасибо, - я спешно вернулась из полета мыслей и улыбнулась, - красиво здесь. - Да, я сюда часто прихожу, чтобы привести голову в порядок, - Томаш уселся на один из небольших камней чуть позади нас и жестом пригласил подсесть рядом. Я последовала за ним, но села чуть поодаль. Расслабиться полностью перед тренированным убийцей не получалось, как бы более благосклонно по сравнению со многими в клане он ко мне не относился. Парень, кажется, уловил мое волнение и начал пытаться разрядить обстановку: - Как ты себя чувствуешь здесь? Освоилась? Тут нет многих благ европейских городов. - Да, уже со многим свыклась, пришлось. - меня слегка потянуло на откровения и нытьё, - Мыться из ковшика и жить без доставки еды трудно. Ну, я хотя бы похудела немножко, это плюс. Только на нервах очень хочется порой покурить. - Ты курила? - Да, но года три назад бросила. Сигареты ну уж слишком подорожали. - Я думал, врачи редко пьют и курят. - О, ты много о нас не знаешь, - я ехидно улыбнулась, - видел бы ты любое празднование сданной сессии или окончания третьего курса у студентов-медиков... Дальше последовали расспросы Томаша о моей работе. Тактично избегая темы убитых кланом друзей и моего прибытия в их поселение, он вскоре стал делиться и своей жизнью в Лин Куэй. Разговор мы вели не на английском, а на родных языках. Они немного разнились, но понять такую речь седовласого было легче для меня, чем в очередной раз ломать голову, копошить остаточные знания, вспоминая, как то или другое слово переводится на английский. Под конец вечера у меня даже получилось один раз от души посмеяться от интересного наблюдения собеседника и забыть о тревоге и заботах последних недель. Разговор шёл так легко, я и не заметила, как стало совсем поздно, и нам с Томашем пришлось отправляться назад в деревню так же тихо, как мы оттуда выбирались. Когда огни в окнах хижина только начали виднеться, я почувствовала необходимость поблагодарить парня и, идя за ним, шепнула едва слышно: - Спасибо, что помог развеяться, Томаш. - Не за что, - парень обернулся и одарил меня добродушным взглядом, - мне не сложно. Я не выдержала и расплылась в улыбке от накатившего на душу тепла. Седоволосый потянулся к моему предплечью в робкой попытке обнять, как бы спрашивая так разрешения: - Если хочешь, можем выйти когда-нибудь ещё так, если не будешь уставать сильно. Несколько моментов колебания, я потянулась к нему и бросилась в объятия, без слов выражая так свое согласие и признательность. На секунду показалось, что мне на плечи будто положили мягкий плед, насколько было отрадно. Но тут я, переборов себя, тихо шепнула: - Надо идти, наверное. - Согласен. Томаш тяжело вздохнул, и мы вскоре дошли до своих хижин. В ту ночь я спала, словно младенец, и почти физически ощущала, как по моему телу льется спокойствие впервые за долгое время. Вот уж действительно, и мáлая доза окситоцина может сотворить чудо и придать сил даже в ситуации крайне сильного стресса. Спустя пару дней всё повторилось. Воин в сером так же вечером заглянул ко мне. После чего мы отправились почти на то же самое место, только расположились чуть поодаль от широкой тропы, в небольшом укромном закутке в скале. На следующий вечер всё было так же, а потом ещё раз, и ещё. Я вскоре потеряла счёт нашим вылазкам к озеру. Каждый раз мы любовались необыкновенной красотой долины и занимали друг друга разговорами, конца которым всё не было и не было. Томаш с интересом слушал запомнившиеся клинические случаи, что мне посчастливилось увидеть в больнице, а я рассказы о бытовых историях людей из клана и сплетни о них. Чувствовалось, как Томаш старается избегать некоторых подробностей о правилах жизни местных и их тайнах мастерства. Я же деликатно пыталась не задавать чересчур уточняющих вопросов, чувствуя, когда парень начинает переводить разговор в другое русло. Так однажды, сидя на камнях, наши руки абсолютно случайно соприкоснулись. Когда же спустя несколько минут мы оба это заметили, недоумения или недовольства случившимся ни у кого не возникло, скорее наоборот. Взаимную радость вызвало то, что это произошло так непринужденно и как само собой разумеющееся. Мы так и просидели до конца беседы, но уже сцепившись за руки. На следующий день Томаш на тренировке поранил плечо, его привели ко мне за тем, чтобы я его подлатала, и тот вернулся к оттачиванию своих умений. Промывая и перевязывая рану, меня пробирал необычный трепет, хотелось сделать работу как можно бережнее, хотя до этого лечила здесь уже не меньше полусотни похожих травм. Однако в присутствии других проявление излишней заботы могло бы вызвать ненужные подозрения. Мне стоило больших трудов сдерживать свои излишние порывы заботы о пострадавшем. Тот тоже чуть не засмотрелся на меня слишком долго, пришлось его больнее кольнуть при обработке раны, осадив таким образом. Когда тем же вечером мы снова добрались до озера, я упросила парня ещё раз проверить, всё ли нормально с его рукой, и начала ли та заживать. - Ты так заботишься об убийцах твоих друзей, - подметил с доброй ухмылкой парень. На что я смогла только пожать плечами, продолжая осмотр: - Выбор у меня небогатый, если что-то пойдет не так, ваш главный, чую, меня в лапшу покрошит. - То есть это страх? - Что-то вроде. - Понимаю, - Томаш заметно поник, тяжело вздохнул и отвел в сторону глаза, - я тоже попал сюда не по своей воле. - Правда? - Да, я родом из семьи охотников. – его голос задрожал, - Однажды, когда я был ещё ребенком, мы так же, как вы, зашли случайно на земли клана, и всех моих родных убили. Узнавший об этом тогдашний грандмастер клана оставил мне жизнь и принял в Лин Куэй. Так требовал долг чести. - Жуткая история. - я оторопела от столь неожиданного откровения. Мне стало трудно подбирать слова, - В тот день, когда мы зашли на земли Лин Куэй, Михал умер у меня на руках, это до сих пор всплывает у меня в мыслях перед сном, но видеть такую трагичную потерю родных... Тут я как раз завершила возню с раной Томаша. Он смог повернуться ко мне и посмотреть в глаза, хмурясь в попытке спрятать своё смятение: - Мне давно удалось это принять и смириться с тем, что их уже не вернуть. - парень ближе придвинулся, - я лишь хотел сказать, что ты не одна здесь, и что бы о тебе не думали тут другие, я на твоей стороне. И мне очень жаль, что ваше путешествие закончилось так. - С-Спасибо. - накативший к горлу ком заставил голос дрожать, а глаза налиться слезами. Соприкоснувшись лбами, мне довелось почти физически ощутить душевную близость с парнем. Каким бы туманным не было моё будущее, вместе пробираться через любую мглу не так страшно. Мы снова посмотрели друг на друга. Взволнованный вид Томаша будто спрашивал, всё ли хорошо. В тот миг я почувствовала, что скованность перед парнем после излития души бессмысленна. Ещё секунда, и свершился поцелуй. Нежный, сладкий, полный надежды и томления. Рука Томаша нырнула мне в волосы. Я же обхватила его руками за лицо. В животе будто запорхала сотня бабочек. Мягко отстранившись, мы начали короткий неловкий диалог: - Всё хотел сказать, у тебя очень красивые волосы. Довольно... светлые такие, - Томаш пригладил одну их прядь у уха. - Благодарю, приятно слышать, а у тебя красивые глаза. Цвета... камней здесь вокруг. Про себя ещё добавила: "Боже, мне двадцать восемь лет, а уровень моих комплиментов остановился на четырнадцати годах" - Хах, спасибо, - Томаш смутился и отвёл взгляд. Весь остаток вечера я нежилась в объятиях парня, пытаясь запечатлеть в памяти каждый момент вечера. Из-за спешки, когда мы возвращались, прощальный поцелуй вышел быстрым и рваным, но всё равно стал прекрасным финальным штрихом уходящего свидания. Утром я с трудом могла сосредоточиться на работе в ожидании назначенной как обычно встречи. Меня трясло, почти как наркомана под психостимуляторами. Оказалось, в замкнутом круге работа-дом, довольствуясь лишь отношениями с мирно лежащим в тумбочке "парнем" на батарейках, я успела за пару лет полностью забыть, насколько сильно может захлестнуть влюблённость. Поэтому пришлось "трезвиться" целый день. Вечером же на прогулке мы обнимались ещё смелее, чем вчера, а разговор шёл оживленней обычного. Один за другим следовали короткие, но полные чувств поцелуи. Так прошло ещё несколько вылазок. На одной из них я переполнилась желанием позаботиться о человеке рядом и в один момент резко привстала с места: - Чуть не забыла. Можно, пожалуйста, я ещё раз проверю, как там твоя рука? - Сердобольная моя, - парень сперва напрягся, когда я встрепенулась, а потом с облегчением усмехнулся, - Там же только порез небольшой. - На всякий случай нужно проверить, - я мило захлопала глазами. - Как знаешь. Сдавшийся воин позволил мне очередной раз взглянуть на своё плечо. Я принялась старательно высматривать, нет ли где-то нагноений, мельком нащупала близко расположенные лимфоузлы, проверила и их. Сама не заметила, как вскоре меня заворожило ощущение крепкого рельефа мышц под своими пальцами, и я вошла во вкус, не в силах оторваться. Уловив это, парень неожиданно обернулся и взял меня за запястье. Я опешила от неожиданной поимки себя за отвлечением от цели осмотра и уже собиралась на одном дыхании выпалить извинения. Но Томаш, кажется, всё понял, по-доброму ухмыльнулся: - Всё хорошо. Седоволосый медленно наклонился, и поймал мои губы своими. Тепло постепенно расплывалось по моему телу, а нервозность утихла. Царившая между нами лёгкость укачивала на своих волнах, обостряла ощущения и побуждала не бояться порывов чувств. Поцелуй распалил нас, мы стали развязнее в своих действиях. Я прикоснулась губами уже к шее парня и продолжила хаотичные блуждания не только руками, но уже и по его торсу и плечам. Он же, обомлев от проявленной смелости, притянул меня за талию к себе и уткнулся носом мне в волосы, жадно вдыхая их аромат. Желание быть как можно ближе разгоралось всё сильнее. Мужчина слегка навалился на меня. Перед тем, как я почти легла на камни, Томаш успел быстро снять с себя верхнюю часть брони и подстелить её под меня. - Думаю, так будет лучше, - сказал серый воин и аккуратно помог расположиться на своеобразной лежанке. Я в ответ хихикнула, завлекла седоволосого в очередной нежный поцелуй, откинулась на спину и позже принялась избавлять его от других предметов одежды. Оставшись лишь в нижнем белье, Томаш перехватил инициативу и начал развязывать пояс моего халата одной рукой, вторую же запустил мне под ткань в районе ключиц, устремляясь чуть ниже. Когда обнажилась моя грудь, в его глазах заиграл неистовый восторг. Он не смог удержаться и секунды, чтобы жадно не захватить ее губами, лаская. Мне оставалось только безмерно нежиться в чувственной прелюдии, купаясь в ощущении себя важной и нужной кому-то. Когда с одеждой было покончено, мужчина одними подушечками пальцев, не торопясь, устремился от колена по внутренней стороне моего бедра, чуть разводя его в сторону, всё выше. Меня пробрала крупная дрожь, я выгнулась в спине и тихо зашипела. Парень подбирался к самому чувствительному месту ловкими пальцами, чутко прислушиваясь к каждому изменению в моём сбивчивом дыхании, продолжал при этом посасывать одну грудь, и свободной ладонью наглаживать вторую. Спустя время я совсем разомлела под таким напором любви, чувствуя, как наполняюсь блаженством. В одно мгновение оно переполнило всё тело до предела, и из моей груди одним стоном вылились горечь, тоска и напряжение, накопившиеся за последние пару месяцев. Подняв глаза, Томаш с нежной улыбкой прикоснулся к моим волосам и подметил: - Твои локоны напоминают цветом рожь или... пшеницу. - - Спасибо, - я неловко усмехнулась, попыталась прийти в себя и чуть вздрогнула, когда кожу обжег порыв вечернего холодного ветерка, - интересное сравнение. - Тебе холодно? - Немного, но ничего. Наши губы снова встретились, а ладони сцепились. Парень навис надо мной, телом укрывая от прохлады. Далее последовали несколько аккуратных толчков, после каждого следовала пауза, чтобы я смогла привыкнуть. Контраст холода ночи и горячего дыхания у шеи кружил мне голову. С каждым движением мне хотелось большего и большего. Войдя полностью, он громко выдохнул, после наклонился к моему уху и прошептал: - Скажи, ещё раз моё имя, пожалуйста. - Поцелуй меня в шею, Томаш, - разум затуманило возбуждение, и я осмелела до ответной просьбы. Он был рад угодить и вскоре вошел во вкус. Седовласый стал покусывать и посасывать тонкую кожу, постепенно наращивая темп тазом, разгоняя между нами тепло и страсть. Порыв чувств подтолкнул нас через какое-то время поменять позицию. Я встала на четвереньки, а парень вернулся сзади, прислонившись к моей спине своей грудью и устремляясь рукой всё ниже. Я собирала оставшиеся силы, чтобы издать очередной стон от ещё одной приближающейся волны кружащих голову ощущений, но вздрогнула, когда серый воин резко остановился. До нас долетело эхо раздающихся рядом шагов с обрывками разговоров. Парень успел прикрыть мне рот и прошептать: - Тише, тише. Мы вдвоем застыли довольно в интересной позе на минуту. Томаш приобнял меня руками, укрывая так. Лишь биение наших сердец и нарушало тишину в том каменном закутке. К счастью, голоса в скором времени начали утихать, пока не пропали совсем. Мы выдохнули и разъединились. - Это кто-то из клана? – я решила разбавить гнетущую тишину. - Да, - ответил Томаш чуть нервно, - судя по голосам, это Сайракс и Сектор. Тоже отлучались куда-то. Хорошо, что они нас не услышали. Показалось, обстановку нужно поскорее разрядить. - А что, - я села на до сих пор лежачую под нами часть одежды воина, хитро ухмыльнувшись, - сказали бы, что это просто обычный древнеславянский акт проявления единства с матушкой-природой. У нас предки так испокон веков делали. - Интересная идея, - парень не сдержался и прыснул смехом, а затем потянулся ко мне, - иди сюда, славянская душа. Он приобнял чуть прохладными пальцами мою талию и после увлёк оседлать его. Через секунду наши тела опять воссоединились. Я снова стала забываться в удовольствии, задавая ритм толчкам. Как бы это странно не звучало, но мои ощущения будто вдвое обострились от витающих нервных мыслей, что если нас застанут сейчас с Томашем вместе. Однако ясность ума, что питала этот страх, под бьющим ключом телесной и душевной близости притупилась. В голове всплывали смелые ответы на всё: "Ну и пусть застукают. Кто они такие? Почему я должна перед ними стыдиться того, как занимаюсь любовью? Даже если меня убьют, перед смертью я наслажусь жизнью пополной." Постепенно под ровным темпом своих движений и встречных толчков перенявшего инициативу парня я забылась, стала дышать ему в шею, блуждать руками по мужской груди, вырисовывая хаотичные узоры. Я пыталась впечатать в память каждый миг, каждую нотку запаха Томаша, каждый его вдох и выдох, все сочившееся из его приоткрытых век вожделение и азарт. Тут парень мягко наклонил мою голову к себе и томно прошептал на ухо, замедлившись, как бы подразнивая: - Скажи ещё раз моё имя. - Пожалуйста... Томаш, - я собрала последние силы в эти слова и сорвалась на стон. Дыхание мужчины стало сбивчивым, он вцепился мне в бедро сильной хваткой и снова ускорился. Чтобы звуки не отдавали эхом на всю долину, я рвано поцеловала воина и вскоре, простонав в губы, обмякла на нем без сил, сраженная вспышкой пробившего тело тока. Парень присоединился ко мне на несколько мгновений позже, изливаясь внутрь. Он затих, лишь слегка придерживая меня на себе. Одевшись, мы ещё немного приходили в себя в тишине. Я села парню на колени, прижавшись к груди, ощущая себя как у бога за пазухой. В положении, в котором мне не посчастливилось оказаться, любое мгновение спокойствия и определенности было на вес золота. Седоволосый, кажется, это понимал, как никто другой: - Ничего не бойся, чтобы дальше не произошло в клане, я с тобой, - сказал Томаш, поцеловав меня в макушку. С высоты своих почти тридцати лет мне не очень верилось в столь громкие слова от парня, которому около двадцати пяти, но чтобы не скатиться в тяжёлую депрессию от безысходности, психике надо за что-то уцепиться, ради чего стоит жить. Пусть моменты таких передышек будут полны надежды. Быть может завтра страх и тревога перестанут так терзать разум. Жадно впитывая каждую секунду уходящего вечера, я и не заметила, как седоволосый уже проводил меня до поселения клана, и попрощался коротким поцелуем. Следующим днём дела действительно продвигались легче. Мне ясно вспомнилось, почему весь мир подчинён культу мужской палочки-выручалочки. Она и правда может парой взмахов всё изменить тотчас. Казалось бы, хотя какая мелочь... Нет, тут я точно незаслуженно обижу Томаша. Так, что-то я отвлеклась, а тут надо тут досчитать запасы бинтов... Примерно через пару недель Томаш с братьями Би Ханом и Куай Ляном отправились на какое-то задание, но вернулся обратно только один грандмастер. Он был чернее тучи на вид. Я не на шутку разнервничалась и старалась не попадаться Би Хану на глаза лишний раз. Ещё пару дней спустя, заснув на своём обычном месте, в каморке при перевязочной, я проснулась в лесу, укрытая пледом. Рядом сидел Томаш. Как оказалось, парень возвращался за мной. Он рассказал коротко о расколе в клане, и что мы уже в Японии, куда помог добраться их с Куай Ляном "многоуважаемый покровитель", против которого выступил старший из братьев. Этот же покровитель посодействовал в восстановлении моих документов. Куай Лян с Томашем собрались оставаться здесь, скрываться от Лин Куэй, создавая новый клан для того, чтобы продолжить защищать наш мир от внешних угроз, что бы это не значило. Вот так появилась возможность помочь и мне с возвращением на родину. Томаш лишь сердечно попросил перед отъездом ненадолго задержаться и подлечить нескольких новобранцев из клана, а взамен они с Куайем будут мне должны. Выслушав этот запутанный рассказ и просьбу, я молча согласилась, бросившись обнимать своего избранника. Он ответно крепко прижал меня в себе. Как же сильно я по нему соскучилась. Мне не было до конца ясно, как ему удалось перетащить меня с гор Китая аж в японский лес, и почему меня сразил настолько крепкий сон, но радость от воссоединения с парнем затмила всё. Томаш вызволил меня, вселив веру в людей, в то, что мир не так суров, как порой это может показаться. Ощущение вновь обретённой свободы безумно вскружило мне голову. И под таким углом уже было неясно, кто чей должник. Я с радостью помогала в реализации их затеи и не вникала, зачем и почему, так как в этом не было смысла. Клейма невольницы на мне уже не висело, в любой момент я могла попроситься домой. Мне не хотелось. Пока я трудилась в новом клане, Ширай Рю, под главенством уже Куай Ляна, завела дружбу с женой нового грандмастера, Харуми. Самое трудное было успокоить родственников, наконец, связавшись с ними по телефону, и объяснить, опуская подробности, как я так умудрилась пропасть в одной стране, а потом очутиться в другой. Благо, никого из них не хватил удар, только седых волос на голове кратно прибавилось. Ну и засыпать иногда проблематично было. Днём Харуми, случалось, пылко спорила с грандмастером, а потом эти двое пылко мирились вечером. Но это я придираюсь уже. Понять их могла Вскоре наружу полезли непонятные изменения. Меня стало подташнивать по утрам и неутомимо тянуть съедать всё сладкое, что попадалось на глаза. Обследование у врачей в ближайшей больнице подтвердили подозрения. Если взять во внимание, что уже в Японии мы с Томашем спали, но предохранялись, можно сделать вывод, что тогда у озера он попал. Я же безответственно понадеялась на то, что из-за стресса цикл напрочь сбился, и никакая беременность мне не грозит, говоря себе: "Ну я же не настолько крепко спала, и в бане вряд ли могла что-то подцепить. Наверное..." В панике я рассказала о своём положении Харуми и хотела занять у неё деньги на аборт. Но вскоре Томаш обо всём узнал. Видимо, кто-то наш разговор услышал. Вечером случилась крепкая ссора. Выплеснув в кульминации момента эмоции, мы оба час спустя остыли и сели поговорить. Выяснилось, что он не хочет терять снова родных, а я боюсь стать с животом обузой для клана и родить на свет обречённого быть несчастным человека без полноценной семьи. Выплакав на плече друг у друга детские травмы, нами было принято решение просто делать то, что каждый сможет, для будущего ребёнка. Поэтому я стала следить за своим здоровьем и полностью закрыла вопрос с прерыванием беременности. Томаш же принялся доказывать серьёзность своих намерений через вещевую подготовку к пополнению. Порой казалось, что он на взводе больше меня, и успокаивать приходилось уже мне его. Ко всему этому, мы сходили в посольство и расписались, отпраздновали же событие вдвоём в ближайшем ресторане. Выйти замуж "по залёту" в двадцать восемь лет. Вот уж, действительно, жизнь - странная штука. Ближе к осени родилась девочка, которую мы назвали Ива. Малышка забирала на себя много внимания, но справиться с ней помогал её отец. Сколько бы он не уставал к вечеру, помогая грандмастеру, Томаш честно дежурил раз в две ночи, вставая к Иве, чтобы ее успокоить или покормить. Чтобы не сходить с ума в четырёх стенах, я продолжила по мере возможности лечить и осматривать травмы новобранцев после тренировок. Харуми помогла мне уговорить Куай Ляна отпускать нас вдвоём раз в неделю в город поплавать в бассейн. Это укрепило нашу дружбу. Моя жизнь стала казаться гармоничной и налаженной. У меня странным образом появились семья, друзья, и какая-никакая работа с дружным коллективом. Поводов, а главное сил и времени тревожиться не осталось вовсе. Томаш дал добро, как только Ива немного подрастёт, съездить втроём повидаться с моими родными в Братиславу. В один прекрасный день похода в бассейн, когда Харуми отлучилась ненадолго, меня в городе по дороге домой окликнули. Не успела я ничего понять, как в глазах мелькнули искры, а грудь с левой стороны три раза пронзила острая боль. "Лин Куэй передаёт привет" – было слышно перед самым моим ухом как финальный аккорд этого момента. Окликнувший бросился прочь. Ноги подкосились, и я рухнула на асфальт, который постепенно, стал багроветь. Крик прибежавшей подруги, её отчаянные попытки помочь остановить кровь, зажав раны, и рёв сирены скорой помощи неумолимо приглушались в голове. Но если мне было больно, значит я жила. От этого в затуманенной голове стало необычайно спокойно на душе, даже радостно. Холод и онемение сковывали тело всё сильнее, но перед самым концом ярко в сознании мелькнула она. Ива. Её улыбка и озорной смех. Лишь бы этот огонёчек жил и горел, пусть уже и не для меня. Где дым, там и огонь, ведь так? Ещё миг, и мир замирает. Выдох. Наступает тьма. Ничего больше неважно.