Freeze

— Ханни? — Чанбин заглянул в чуть покрасневшие глаза младшего, желая успокоить. — Ты в порядке, малыш? — Кажется, я снова облажался, хён~ним, — шёпотом, сдерживая подступающие слезы, но не от обиды, а стыда. — Я вновь разочаровал Чана. — Нет, Ханни, — Со знал своего мужчину слишком хорошо, чтобы быть уверенным в своих словах, — он не разочарован в тебе, лишь напуган. — Я ведь действительно ослушался его, Чанбин, — мягкий взгляд скользнул по испуганному личику Минхо, что всё сидел на полу, укачивая задремавшего Феликса, — как минимум, когда впустил этого человека внутрь. Я подверг всех опасности, Чан должен быть разочарован. — Я поговорю с ним, — страдания и переживания младшего ощущались остро, забиваясь иголками под короткие ногти, — он так любит вас, ему нужно остыть, нужно, чтобы осознание, что всё обошлось, крепче укрепилоось в сознании. Широкая ладонь скользнула по пухлой щёчке, а потом сменилась ласковыми губами, забирающими всю боль и тревогу, заменяя их теплом и спокойствием. — Останьтесь с Хёнджином и Айеном, — Чанбин крепче прижал к себе обоих парней, воскрешая воспоминания о том, как пытался согреть их, когда Чан только принес их в дом. — Я проведаю хёна и вернусь к вам, ладно? Было тяжело, напряжение копилось в каждой клеточке тела, подпитываемое страхом за жизнь свою и близких, но Со привык быть сильным — это была его обязанности. Быть опорой для младших и мужа. Чанбин был уверен, где найдет Чана и не ошибся — мужчина стоял в душевой кабине, опустив тяжелую голову на грудь и позволяя теплой воде смывать всю усталость с сильного тела. По мускулистой спине катились крупные капли, плавно обходя явные ямочки на пояснице и сбегая ниже по рельефным бедрам. Чанбин оперся плечом о дверной косяк, молча наблюдая, как Бан мягко поглаживает ладонью округлые плечи и грудь, убирая всю усталость, оставляя лишь карамельную чистую кожу. Со хмыкнул и стянул с себя всю одежду, зная, что старший его не слышит, это было ему на руку. — Такой сексуальный, — Чанбин обвил ладонями чужой плоский животик, становясь под упругие струи, — помочь тебе расслабиться, детка? — Чанбин… — Старший выдохнул и откинул голову на учтиво предоставленное плечо. — Думал, ты с младшими. — Я оставил с ними Хана и Минни, — легкий укус за аккуратную мочку, — обещал вернуться, как только проведаю их папочку. Сорвавшееся с горячих губ обращение, что использовали лишь младшие, в самые интимные моменты, прокатилось обжигающей волной по каждой мелкой венке. — Я виноват перед ними, — Чан хрипло выдохнул, когда большая ладонь, накрыла его горло. — Сильно вспылил. — Они не держат на тебя зла, — чуть более сильное нажатие на горло и нежное поглаживание упругого пресса на контрасте заставляло разум отключиться, — ты много на себя берёшь, после такого любой может вспылить. Со видел своего мужчину в разных состояниях, помнил моменты, когда Бан в порыве злости мог разбить ему губы или вывихнуть руку, что происходило, разумеется, крайне редко, и Чан всегда был готов на коленях ползать перед любимым, вымаливая прощение. После последней вспышки гнева, Крис перестал заниматься наркобизнесом, видя как это сказывается на людях, которых он любил больше жизни. Но за столько лет Чанбин уже выработал свою собственную стратегию борьбы с такими состояниями своего мужа, он знал, что любому человеку иногда нужно побыть слабым, позволить отпустить ситуацию, просто довериться и отдаться моменту, и Чанбин стал тем, в чьих руках Крис мог быть слабым. Со толкнул мужчину ближе к стене, ловко фиксируя запястья. В таком положении, Бан был абсолютно уязвим, именно это и нужно было младшему — полный контроль. — Давай, детка, разведи для меня свои ножки, — шепот обжигал, скручивал все внутренности тугим узлом возбуждения. — Будь послушным. Чан шумно выдохнул, упираясь лбом в холодный мокрый кафель, пока широкие ладони Чанбина оглаживали подтянутое тело старшего, задевая мягкими подушечками чувствительные соски. Мягкие губы Со ласкали нежные места на шее, иногда прихватывая зубами, чтобы оставить красивые красные следы. Аккуратно, но достаточно плотно, рука обхватила налившийся кровью член мужчины, блаженно взвешивая его тяжесть. — Черт! — Вот что нужно было Чанбину — чтобы Чан отпустил себя и просто расслабился. — Какой ты чувствительный, — кулак скользнул вверх и вниз по стволу, размазывая густую терпкую смазку, которую в любой другой день, Чанбин обязательно бы собрал языком, — хочу, чтобы ты отдался мне, полностью. Теплая вода продолжала течь по разгоряченным телам, волосы намокли и сейчас неприятно щекотали шею, но это вряд ли кого-то волновало, оба мужчины были поглощены лишь друг другом. — Прогнись немного, — Со нежно надавил на поясницу Чану, заставляя отвести идеальные ягодицы назад. — Такой горячий, и только для меня. Первый хлесткий удар пришелся на правую половинку, обжигая красным вздувшимся следом и лишь сильнее возбуждая. Закушенные губы Бана к этому моменту совсем опухли, делая их вид настолько восхитительными, что Со еле сдерживался от того, чтобы поставить своего лидера на колени и размашисто отыметь этот идеальный рот, стирая большими пальцами солёную влагу с любимых щёк. Но пока было рано, хотелось слушать стоны. Еще один шлепок уже по другой половинке и первый хриплый выдох, сорвавшийся на едва различимое поскуливание. Чан был не таким, как младшие, которые всегда были громкими, чересчур открытыми и чувствительными. Старший держался до последнего, но когда с его губ начинали слетать первые стоны, Чанбин всегда понимал — он на грани. — Расслабься, Крис, — звездочки перед глазами, было единственное, что мог видеть Бан, когда к упругому колечку мышц прижался указательный палец, после просто невероятно идеально растягивая и погружаясь внутрь. — Вот так, мой мальчик, — Со прикусил холку старшего и на пробу несколько раз двинул пальцем внутри горячего нутра, — такой узкий внутри. Детка, я хочу слышать, как ты стонешь. Ты же будешь хорошим мальчиком? Чанбин не имел природной доминантной натуры, его характер всегда был мягким и чутким, но собранность и внутренняя сила придавали ему иной облик, он возбуждал и побуждал хотеть оказаться ближе, позволяя контролю перетечь в чужие руки. Со умел пользоваться этой стороной своего характера, он был изящен и изощренен, и от этого так желанен. — Ах! — Чан вскрикнул, когда палец младшего коснулся набухшей от возбуждения железы, и крепче вжался лбом в стену. — Вот так. — Чанбин мягко покинул совсем слегка приоткрытое колечко мышц и оставил еще один хлесткий удар на чуть красных ягодицах, потом резко вставляя обратно сразу два хорошо смоченных в слюне пальца, чтобы не сделать больно. Крис дрогнул, колени подогнулись и он буквально рухнул на кафельный пол. Голова шла кругом, тело стало ватным, никаких мыслей, лишь всепоглощающее удовольствие и возбуждение. Чанбин легко вздернул ничего не соображающего старшего на ноги, вновь вдавливая в скользкий кафель и заполняя своими пальцами. Чан дрожал в его руках, стонал и умолял не останавливаться, от такого его вида у Со сносило крышу, и он не собирался себя сдерживать. — Люблю, когда ты такой громкий, — несильный укус опустился на плечо, а потом чуть выше у основания шеи. — Такой податливый для меня. Сейчас Крис в полной мере почувствовал скопившиеся за последние дни напряжение. Пальцы Со двигались внутри плавно, но быстро, сводя с ума и срывая все больше и больше стонов с искусанных губ. — Тише, тише, — Чанбин покрепче обхватил старшего за талию, когда почувствовал, как тяжелое тело медленно начало оседать на мокрый пол, — мой мальчик уже хочет встать на коленочки? От этого голоса кровь будто кипела в венах, единственное о чем мог думать Чан — были горячие прикосновения и покусывания на чувствительных участках тела. — Да, пожалуйста! — Крис был готов умолять младшего, но сейчас Со не собирался мучить ни себя, ни своего лидера. — Не ударься. — Чанбин мягко опустил Чана на скользкий пол и провел ладонью по мокрым волосам. Стоящий на коленях Бан определенно был одним из самых возбуждающих зрелищ: острые скулы, красные чуть припухшие глаза, зацелованные приоткрытые губы. — Ты так замечательно выглядишь, когда стоишь передо мной на коленях. — Чанбин чуть крепче сжал кулак на затылке лидера и мазнул багровой головкой по щеке, а позже по разомкнутым губам. — Возьми в ротик, сегодня Чанни должен быть хорошим мальчиком. Удивительно, как на Криса действовал подобный тон и обращения, он буквально плавился под полным желания взглядом Со. Минет не был для него чем-то запретным, даже более того, Чан не мог представить себе ни один секс с кем-то из парней без горячих оральных ласк, но такой минет всегда ощущался особенно, Чан не отдавал — его брали, крепко держа за волосы и шепча, как он отлично справляется, пока крупная головка скользила внутри горячего горла. — Хороший мальчик, — пальцы собрали стекающую по подбородку слюну и размазали по основанию члена, помогая, — возьми еще глубже. Перед глазами рассыпались звезды, когда кончик носа старшего уперся в гладкий лобок. Сейчас Бан отдал права лидера своему мужчине, позволяя брать себя быстро и жестко так, как этого хотел Чанбин. В такие моменты Чану нравилось чувствовать себя лишь телом, которым так беспощадно пользовался сильный мужчина. — Черт, малыш, — Чанбин отнял от себя лицо старшего, чтобы запечатлеть поцелуй на влажных от слюны губах, — твой ротик был создан для моего члена. Крис отвечал на каждое касание горячих губ к своей коже охотно, сжимая пальцами упругие бедра. Ему очень нужно было вновь оказаться ближе, вновь почувствовать ту власть, которую над ним сейчас имел Со. — Бинни, пожалуйста… Чан обвил руками чужую шею, позволяя целовать свои ключицы и мять ладонью одной руки упругие ягодицы, пока пальцы другой вновь разминали тугие мышцы внутри. Его частое дыхание обжигало кожу Чанбина, зубы начинали стучать друг о друга, все тело горело огнем возбуждения — Со это чувствовал. Он ни на секунду не отрывался от вкусной кожи. Ему тоже было необходимо чувствовать власть над идеальным телом своего лидера. — Здесь есть смазка? — Чанбин вновь обхватил чужое горло рукой, разворачивая и притягивая Бана спиной к своей груди. При смене положения оба пальца грубо прошлись по чувствительной точке внутри, заставляя старшего вновь обмякнуть в надежных объятиях Со. Широко открытые глаза Бана смотрели на одного единственного человека, который продолжал жадно трахать его своими пальцами, кажется задевая самую душу. — Мне повторить вопрос, детка? — Тон у младшего был угрожающе низким и до одури сексуальным, от него дрожали и так слабые колени. — Нет, — на выдохе, шепотом, — возьми меня так, я выдержу. Красивые брови Со сместились к переносице, отражая всю обеспокоенность младшего. Он знал, что Чан любил жесткий секс, правда только в принимающей позиции, но жесткий не являлось синонимом слова травмоопасный. — Так не пойдёт. — Чанбин прижался губами к местечку на шее, где сейчас заполошно бился пульс. — Прошу, — Чан всхлипнул, пытаясь самостоятельно насадиться на растягивающие его пальцы, так глубоко и так горячо, как только мог. — Я справлюсь, так хочу тебя. Со рыкнул и подхватил Бана на руки, выходя вместе с ним из кабинки. Чанбин мог нарушить любые правила, но одно было для него священным, неприкасаемым — он должен был видеть лицо своего мужчины. Крис не упустил возможности впиться требовательным поцелуем в любимые губы, терзая, оттягивая, наслаждаясь. Он обожал секс с каждым из своих мальчиков, но с Бином всегда все было иначе, с ним он мог дать всем своим демонам выйти наружу, снести крышу, с Чанбином не нужно было думать о защите или о том, что нужно быть осторожным, можно было просто отдаться возбуждению. Со усадил мужчину на стиральную машинку и согнул его ноги в коленях, чтобы он мог упереться пятками в гладкую поверхность. В таком положении Чан был полностью открыт перед возбужденным младшим, чем Чанбин сразу воспользовался. Он обильно сплюнул в свою ладонь после размазывая по стоящему колом члену. Руки дрожали от предвкушения, по лбу бежал пот, смешиваясь с уже остывшей водой с волос. — Расслабься, — Со легко шлепнул лидера по напряженному бедру, — если я замечу, что тебе больно, мы перестанем. — Давай, — Чан рыкнул, возбуждение стало почти болезненным, — я не сахарный, просто возьми меня. Чанбин хмыкнул, наконец приставляя багровую головку к припухшей дырочке Бана и плавно толкая бедра вперед. Чан не часто был снизу, что делало его до ужаса узким. — Черт, черт, черт! — Чанбин собрал темные волосы Бана в кулак и оттянул голову назад, чтобы их взгляды встретились. — Какой же узкий, детка! — Прошу… Со шумно выдохнул и вновь двинул бедрами, но теперь резче, входя до звонкого шлепка, раскрывая. Янтарные глаза Криса закатились, а губы раскрылись в долгом протяжном стоне красивой буквой о. Младший обвил чужие бедра руками и стащил мужчину ниже, укладывая на машинку спиной. Со двигался быстро, размашисто и очень точно, каждое его движение так правильно стимулировало простату, рассыпая фейерверки под закрытыми веками Чана, который уже не сдерживал себя, постанывая в голос. Сильные пальцы Со сжимали ягодицы до синяков, иногда шлепая, а губы игрались с розовыми горошинами сосков. — Я скоро кончу. — Чан поднял влажные от проступивших слез глаза на Чанбина. — Так близко, блять! — Давай, детка, — младший накрыл ладонью член лидера, чтобы крепко сжать чувствительную головку, пока его бедра продолжали яростно вколачиваться в горячее тело. — Будь умницей. Тугая нить возбуждения, так долго стягивающая все внутри, наконец лопнула, уступая место оглушительному оргазму. Чанбин излился в подрагивающее в послеоргазменных судорогах тело и плавно вышел, опираясь руками о твердую поверхность. — Вот черт, — Чанбин выдохнул и перевел взгляд на такого же разбитого Чана, который пытался собрать себя по кусочкам после сильнейшего оргазма. — Было очень хорошо. Крис засмеялся, так красиво и так искренне, что сердце младшего пропустило удар. Чанбин легко подхватил старшего на руки и зашел обратно в душевую, чтобы привести себя в порядок. — Как думаешь, они смогут простить меня когда-нибудь? — Чан сел на дно душевой, растянутый вход немного саднило, но это была приятная боль. — Простить? — Чанбин чуть вздернул брови. — Хён, они тебя давно простили. — Я так хочу, чтобы они остались с нами, Бинни, — Бан улыбнулся и потряс мокрой головой, скидывая капли воды, — как наваждение, думаю об этом постоянно. А вдруг, все закончится и они исчезнут из нашей жизни, просто испарятся, будто их никогда и не было. — Знаешь, — Со выключил воду и подал лидеру руку, чтобы помочь подняться, — помнишь, когда мы забрали к себе Хана с Санмином, малыш Джисонни долго не мог привыкнуть к новой обстановке. Чанбин бросил Крису полотенце, вытираясь другим: — Я безумно к ним привязался, как и ты, помню, когда он иногда сбегал по ночам, когда засыпал Минни, чтобы достать немного денег, будто не желая принимать нашу помощь. Я сидел по ночам на балконе и молил Бога, в которого не верю, чтобы малыш остался с нами, чтобы не бросал. — Я помню это время. — Бан натянул на себя боксеры и свободные домашние брюки, решая остаться без футболки. Воспоминания ранили, заставляли суставы вновь вспыхнуть от невыносимой боли, что всегда приносила с собой ломка, а вены начать зудеть. Героин давно был в прошлом, но ведь бывших наркоманов не бывает? Так говорили на тупых собраниях торчки, захлебываясь соплями после очередного срыва, в надежде на жалость и снисхождение. — И так странно было, когда Хан первый раз поцеловал меня, но это ощущалось так правильно, — Со пожал плечами и выдохнул, желая поскорее закончить болезненный для старшего разговор, — а потом мы стали одной семьей, и мысль о том, что я мог полагать, что малыши уйдут от нас, вызывает презрение к себе. — Что ты хочешь этим сказать? — Чан пригладил мокрые волосы и коснулся губ любимого. — Они уже наши, Чан, — мягкое объятие в ответ, скользя ладонью по влажной пояснице. — Они не исчезнут, потому что тут они чувствуют себя нужными, защищенными и любимыми. — Я всё думаю об имени, который назвал тот ублюдок, аж мозг кипит. — На запястье защелкнулся серебряный браслет крупных часов, завершая образ и показывая готовность лидера вернуться в зал. — Я не знаком с этим человеком, никогда не был. — Его сын изнасиловал Хёнджина, — слова выходили с трудом, царапая нежную гортань и язык, — если он не солгал, то это уже не маленькая зацепка. — Если не солгал. — Эхом отразилось от уст Криса, что в задумчивости сверлил взглядом свой образ в зеркале, покрытом мелкими капельками испарины. — Был ли смысл, что думаешь? — Его мотивы настолько корыстны и меркантильны, что даже нелепы, — у Со был удивительный дар видеть людей насквозь, что он очень успешно использовал в переговорах с конкурентами и партнерами «Stray kids». — Он пытается извлечь выгоду из сложившейся ситуации, казаться холодным и расчетливым, но выглядит слишком тупым для человека, занимающегося наркобизнесом. — О чём ты, Бин? — Крис вздернул одну бровь, все ещё пытаясь разобраться в словах младшего. — Он пришёл без оружия к человеку, чьей жестокости поражается, хён, — без тени сомнения и осуждения, — он хвалит твою готовность защищать мальчиков и тут же провоцирует тебя показать это на деле. Он утверждает, что убийство стрелка буквально вопрос его жизни и смерти, при этом отказываясь говорить имя. Я не хочу казаться скептиком, хён, но это всё слишком странно. — Мои руки уже по локоть в крови, — последние капли, стекающие из душевой лейки, мерно отсчитывали ускользающие мгновения, нагнетали обстановку, — но убивать невиновного человека за чужие грехи никогда не являлось частью моего мировоззрения. — Не думаю, что в любом случае речь идет о невинном человеке. — Чанбин натянул на чуть сырое тело футболку, не отрываясь от беседы. — В наркобизнесе святых не бывает, сам знаешь. Но устранять неугодных ему людей твоими руками, я не позволю, ты прав, достаточно нам крови — Я наберу Гёнхи ещё раз после завтрака, — дверная ручка щелкнула, наконец выпуская немного плотного пара в коридор и наполняя помещение прохладным воздухом, — хотел доехать до клуба, но полагаю, дома я сегодня нужнее, — Мне съездить? — В коридоре было тихо, непривычно для для данного дома и времени. Тишина скользила по каждой комнате, наполняла каждый уголок, не давая раствориться гнетущим переживаниям. — Нет. Сегодня хочу провести день со всеми вами, — Крис провел ладонями по лицу, в надежде стереть всю усталость, но она плотным слоем грима покрывала красивое лицо уже много лет, — ты прав — я совершенно забыл о том, что я в первую очередь ваш мужчина, а уже потом бизнесмен. — Я люблю тебя, — в пухлые губы, цепляя мягкую кожу кончиком языка, — я очень сильно люблю тебя, Кристофер. В холле остались только Минхо и Феликс, что продолжал спать на его руках, с одним лишь отличием — теперь они сидели на мягком диване вместо холодного пола, явно Хан и Минни постарались. Лино перебирал мягкие волосы младшего, опустив подбородок между плечей, и слушая совсем тихо работающий телевизор, включенный на очередную музыкальную передачу. — Думаю, Сынмин забрал Айена и Джинни наверх, сделать укол успокоительного и положил отдохнуть, — шёпотом на самое ухо лидеру, чтобы не побеспокоить парней, — с ними всё будет хорошо. — Вы можете не шептаться, — чуть повернув голову на мужчин, пока пальцы продолжали массировать кожу головы Феликса, — он не скоро проснется, Сынмин дал ему какое-то снотворное. — А ты? — Мягкие шаги зашуршали за спиной, приближаясь все ближе к фигуре облаченной во всё черное. — Я в норме, — с лёгким кивком благодарности, — хочу побыть хоть немного с чистым рассудком. Так давно не смотрел, как Ликси спит, действительно похож на ангела. — Ты сыт? — Чан опустился на корточки перед двумя молодыми людьми, упирая ладони в колени для устойчивости, не смея пока дотрагиваться до спящего Ёнбока. — Йенни готовит лучше меня, но пару бутербродов я точно сделаю, или могу заказать чего-нибудь, только скажи, ладно? — Со мной действительно всё хорошо, — на секунду в мягком голосе скользнуло былое веселье, которое и Чанбин, и Крис заметили на следующий день после их знакомства. — Айен действительно сделал очень вкусные яйца. Звонок снова тихо пискнул, в момент меняя эмоции Лино. Дрогнувшие пальцы вцепились в расслабленные плечи Ли младшего, а спина согнулась в подсознательном стремлении защитить. — Я открою. — Ладонь механически потянулась к поясу брюк, где, разумеется, пистолета уже не было. Чан резко поднялся и отошел к небольшому ящичку, где всегда лежала пара пистолетов на всякий случай. Минхо чуть приподнял голову, в попытки прислушаться к тихому разговору в коридоре, но голоса будто ускользали, а шум крови в ушах был столь громким, что даже собственное дыхание стало не слышно. — Не бойся, — Чан прижался губами к цветной макушке, плавно передергивая затвор глока, — вам ничего не угрожает. — Хён, — Чанбин вернулся в комнату спустя считанные минуты, держа в руках большие пакеты, набитые одеждой. — Тебе просили передать. Его теплая улыбка отразилась на губах Чана, пока Минхо непонимающе хлопал ресничками, пытаясь разобраться в том, что происходит, но получалось не очень хорошо. — Любишь светлое? — Пистолет отправился в задний карман штанов, а плечи наконец опустились вниз, придав суровому образу мягкость и уют. — Что это? — Взгляд следил за плавно двигающимся Со, чья улыбка продолжала освещать просторное помещение, а в карих омутах искрила нежность, смешиваясь со странно приторным счастьем. — Я думал, ты модник, — Со опустился на колени перед диваном, придвигая пакеты ближе, наконец давая рассмотреть содержимое, — но сейчас похож скорее на сбитого с толку котёнка. — Одежда? — Лино продолжал сжимать любимое тело в объятиях, пытаясь сложить и так абсолютно очевидную картину воедино еще раз. — Это так дорого, мне нечем платить. К тому же, у меня есть одежда, ее просто нужно… — секундное замешательство, сменилось залегшей между красивых бровей морщинкой, — пожалуй, да, у меня нет другой одежды, но я могу сам купить, просто, не такую дорогую. Голос чуть дрогнул, а язык вдруг резко стал сухим и тяжелым, взгляд бегал с одного мужчины на другого, ожидая, когда они уберут дорогущие подарки из-под носа, но те лишь хлопали ресницами, кажется, не в силах выдавить и слова. — Минхо, это подарок, — голос будто потерял прежнюю уверенность, но не мягкость и заботу. — Для вас с Ликси. Я попросил выбрать что-нибудь удобное и уютное, не знаю, кажется, тебе не нравится, а я снова облажался. Кошачьи глазки обрамленные пушистыми черными ресницами, с каким-то невероятным умилением наблюдали за попытками Криса себя оправдать. Его уши и кончик носа стал ярко красным и столь милым, что Чанбин не смог удержаться от легкого касания губами, вызвав у Лино очаровательную улыбку — хотелось сделать тоже самое. — Я люблю светлое, — Чан искренне улыбнулся, но всё же продолжал чуть смущенно тереть шею, — и Феликс любит. А еще голубой, он обожает голубой цвет, даже волосы когда-то в него покрасил, потом неделю не мог ладони и лицо от краски отмыть. В янтарных глазах блеснула искра любви, разжигая всё более сильный огонь, что расползался по вздувшимся венкам, покрывая фарфоровую кожу приятным румянцем. Сиреневая чёлка чуть щекотала лоб, её длина не позволяла поправить положение обычным кивком головы, поэтому приходилось терпеть, периодически чуть морщась. — Я куплю ему голубой чехол. — Чанбин взглянул на полное замешательства лицо Минхо, поднимая белую коробочку с новым телефоном. — Нет. — Упаковка приземлилась на диван рядом с упругим бедром старшего. — Вы с ума сошли! Он стоит, как две… — парень бросил еще один взгляд на устройство, вновь округляя глаза, — три моих зарплаты! — Это для Ликси, — осмелев, Крис вплел узловатые пальцы в светлые локоны спящего парня, зацепляя руку Ли старшего. — Он свой обронил, но ему же нужна связь. — Не за два миллиона вон! — Минхо всунул коробку в огромные ладони Чанбина, после пряча красное от смущения лицо на своей же груди. — Хану на совершеннолетие Чан купил звукозаписывающую студию. — Со пожал плечами, возвращая коробку на диван. — Студию? — Тело все ещё продолжало болеть, но гул в голове, кажется, заглушил все остальные чувства. — Я привык к конфетам и цветам… — Минхо, — ноги чуть затекли, поэтому Чан позволил себе просто сесть на пол, всё же не в деловой костюм был одет. — Это не способ вас купить или что-то подобное, просто подарок. Я не хочу, чтобы вы в чём-то нуждались, я могу себе позволить это. — Позволить магазин электроники? — Румянец продолжал облизывать модельное личико и длинную шею, но улыбка чуть смягчилась. — Если понадобится. — Белоснежные зубы прикусили и без того алую губу, пока руки вытягивали молочный мягкий свитер с небольшим ассиметричным разрезом на плече. — Но я решил начать с этого. Лино не был модником, его обычный гардероб состоял из нескольких пар треников и такого же количества свободных футболок или толстовок, что можно было надеть и в академию на пары, и на свидание, коих у него было всего три, а с благополучным исходом и того меньше. Сейчас простые вещи, пусть и стоящие несколько сотен тысяч вон, казались чем-то из новой жизни, будто одна страница книги сменила другую, вместе с сюжетом. Ткань ласкающе опустилась в содранные ладони, что кое-где пересекали эластичные пластыри, предотвращающие попадание пыли. Иногда, Минхо засматривался на подобные вещи в призывно горящих витринах магазинов, что всегда пустовали из-за высоких цен и весьма необычного дизайна. Но не для себя — в душе парень верил, что однажды сможет скупить ассортимент всех сеульских бутиков под искрящимся взглядом любимых карих омутов, чтобы пищание терминала перемежалось звонким смехом и мягким дыханием. — Нравится? — Тепло чужого тела обожгло сбитую щеку, но не оттолкнуло, к нему хотелось прижаться ближе. — Он довольно большой, но это вроде как стиль такой. — Хён, ты слишком много говоришь, — Чанбин пихнул мужа локтём, нервно хихикая, хоть Лино от этого нежного смущения на красивом лице лишь шире улыбался, — и всё не по делу. — Мне очень нравится, — подушечки пальцев поглаживали пробитый пулей участок кожи, что был крепко стянут стерильной повязкой. — Я люблю удобные вещи. Мягкая вещь упала на хрупкий торс Феликса, будто в страхе, что тот мог замерзнуть в теплой комнате. Покрытые гематомами бедра сильно гудели от долгого пребывания на них маленького, но при этом довольно тяжелого, сотканного из тренированных мышц, тела. Крис видела, как Ли старший чуть елозил на своем месте, в попытке облегчить свое положение, но не смел забирать из маленьких ладоней такое необходимое сейчас родное тепло. Выудив узловатыми пальцами из заднего кармана тяжёлый ствол, мужчина передал его Чанбину, кивая на его законное место в немой просьбе решить этот вопрос. Телефон, что до этого покоился в соседнем кармане, тоже был достан наружу, чтобы набрать номер, что Крис бы установил на горячие клавиши, если бы Iphone с ними производили. — Гёнхи, — спустя пару хрустящих гудков, — мне нужны новости. Голос по ту сторону был утомленным, скрипел количеством бессонных ночей, но Бана это заботило в последнюю очередь: — Господин Бан, я ждал вашего звонка многим раньше, — былая спесь пропала, сменивших холодной покорностью, — я отправил вам ещё один отчет на почту, но не думаю, что вас там что-то порадует. Камеры пустые, стрелок будто был внутри, но и не был в то же время. — Пробей человека с именем Сонху, — пересекаясь с чуть помрачневшись взглядом Чанбина, что прижимался упругими бёдрами к барной стойке, крутя в бледных пальцах прозрачный стакан, что собирался передать притихшему Минхо, — возможно, он отец парня, что когда-то изнасиловал Хёнджина. Морщинка прострелила высокий лоб — Чан достаточно доверял директору по безопасности, чтобы доверить ему ребят и такую сокровенную тайну, поэтому Гёнхи был в курсе. Даже сейчас, после непозволительного поведения, Бан знал, что этот человек его не предаст, скорее умрёт сам. — Джинни? — Тяжёлый выдох свистел в трубке под гнётом болезненных воспоминаний. — Будет сложно поднять информацию о том, кого с таким усилием закапывали. — Знаю, — ноготь указательного пальца ковырял темную обивку дивана, отвлекая разум, — но других зацепок у меня нет. — Человек, который к вам сегодня приезжал, — конечно, Гёнхи уже знал, его работой было не впустить ублюдка внутрь, но Крис не стал это припоминать, — делал запрос на посещение ещё неделю назад. Это было уже интересно, настолько, что даже чесавшиеся потрогать что-то руки вмиг успокоились. — Он сказал, что у него разговор по поводу сделки с клубом, — голос был полон раскаяния, — я даже предположить тогда не мог, что всё так закрутится. — Значит партнерские отношения? — Взгляд вновь вернулся к Чанбину, что лишь растерянно пожал плечами, наконец передавая стакан не менее сбитому с толку Минхо. — Он слишком много знал, для человека, что просто хотел толкать дурь в моем клубе. Он знал и про Хёнджина, и про перестрелку, назвал имя стрелка и имя той шлюхи, что была в клубе. И кое-что ещё… — Крис сглотнул вставший поперек горла ком, когда образ истекающего кровью Минхо в памяти всплыл вновь, ослепляя своей реалистичностью. — Я понял вас, Кристофер, — свистящее дыхание сменилось шорохом бумаг и ударом пальцев по выпуклым черным клавишам, — я наведу все необходимые справки на обоих. Вы.? — Сегодня точно нет, — вопрос не был выслушан до конца, но Кристофер все понимал с самого начала, — возможно, завтра заеду. Я хочу, чтобы ты усилил охрану клуба и не подпускал больше никого к моему дому, Гёнхи. На венозное предплечье легла чья-то маленькая ладонь, сжимая совсем несильно, но привлекая внимание к мутному взгляду из-под светлой челки. Эти глазки, цвета жженого сахара, запали в душу Чана с самого первого дня, еще когда в них плескалась мольба о помощи, но сейчас, даже не смотря на саднящую рану, страданий не было, лишь тепло, наивное и по-ребячески открытое. — Позвони позже. Телефон упал на журнальный столик, чтобы чуть затекшие после долгого сжатия металлического корпуса фаланги могли пройтись по устрой линии челюсти. — Я разбудил тебя? — Ангельское личико с россыпью золота хотелось покрыть нежными поцелуями, наблюдая, как их владелец мило морщит ровный носик. — Нет, наверное, — пушистые веки задрожали от теплых волн, что разливались по всему телу от места прикосновения, — просто, проголодался. — Вот чего-чего, — Чанбин уселся на пол рядом с мужем, чтобы лучше видеть сияющую чуть припухшую после сна мордашку, — а еды в этом доме практически не бывает. Минус владения элитным клубом. — Я могу приготовить, — Минхо смотрел на присутствующих такими чистыми и большими глазами, действительно желая помочь, желая возместить хоть кусочек того тепла, что он с Ёнбоком получал от жителей этого дома. — Я правда неплохо готовлю, даже в паре мастер-классов участвовал. Тонкие пальчики терли и так красную от смущения шею, пока два шокированных взгляда явно стремились прожечь в парне дыру. — Лино, тебе нужен отдых, — мягкая попытка прервать порыв, — я могу заказать. — Я хочу помочь, правда, — нижняя губа сильно покраснела от давления на неё белоснежной эмали, — если я устану, смогу в любой момент присесть и перевести дыхание, к тому же, вы будете рядом. Феликс плавно поднялся, с удивлением снимая с плеч мягкий свитер, на что Чанбин лишь указал взглядом на полный обновок пакет под шокированный писк младшего. — Хён? — Протяжно, с надеждой на разрешение. — Я хотел отказаться, — убирая светлые пряди с милого личика, а после, оставляя нежное касание на уголке губ, так близко к россыпи веснушек и еще ближе к бьющемуся в груди сердцу, — но меня переубедили. Коробка легла в крошечные ладони также неожиданно, а карие омуты стали лишь глубже, засасывая своей привлекательностью всех вокруг. Крис размял правой ладонью плечо, потеряв все слова из запаса корейского лексикона: — Surprise… Смущение прокатилось по мужественному лицу, перетекая в нервное подергивание пальцев, но Ликс лишь продолжал тупо пялиться в подарок, что стоил явно слишком дорого, чтобы хватило простого «спасибо». — Это… — вновь ища поддержки у старшего Ли, что лишь поднял обе руки в знак капитуляции. — Я даже не знаю, как пользоваться. — Спроси у Ханни, — Со пригладил большой ладонью чужой беспорядок на светлой макушке, — или у Джинни, они в телефонах проводят большую часть светлого времени суток. — Сможешь записывать на видео все свои танцевальные практики, — Лино мягко подмигнул, жадно впитывая всё больше румянца, разливающегося по молочной коже, — даже предположить не могу в каком качестве. Ноготки прошлись по выдавленному в упаковке очертанию корпуса, пока кончик розового языка бегал по сухим губам, выражая тяжелую работу нейронов в небольшой светлой головке. — Если ты, как и твой хён, собираешься заикнуться про деньги, — Чанбин усмехнулся, когда парень закусил язык, остановив поток слов, — я лично свожу вас на экскурсию в банк, где у Чана~хёна открыт личный счёт. Кончик острого носа уперся в обтянутую черным трикотажем грудь Лино, пока к его собственной прижимался дорогой, но не из-за цены девайса, подарок. — Расслабь, — отчего-то прикосновение сильных пальцев ощущалось слишком остро, — иначе будет долго заживать. Феликс любил это ощущение — забота без навязчивого стремления получить что-то взамен. Здесь от них с Минхо ничего не требовали, просто отдавали, любуясь загорающимися на дне карих глаз искорками счастья. Он просто позволял крепким рукам мять чуть затёкшие мышцы, помогая раненому плечику опуститься вниз, унимая тянущую боль. — Ты хёну уже все ноги отсидел, — с мягких манящих губ Криса сорвался смешок, когда Лино чуть заерзал, стремясь выбраться из-под маленького тела, — сдвинься чуть-чуть. Ёнбок, кажется, впервые осознал насколько силен был мужчина за его спиной, что поднял его с ног Ли старшего будто тряпичную куклу, пересаживая рядом. Теплое дыхание щекотало прикрытую короткими чуть курчавыми локонами шею, а чужие руки помогали снять плёнку с подарка, чтобы наконец рассмотреть поближе. Лино несмело поднялся, приказывая измотанному телу держать себя крепче на чуть дрожащих ногах. Чанбин был рядом, но не смел предлагать помощи, лишь следовал невидимой тенью, сжимая зубы всё сильнее, когда красивое тело болезненно вздрагивало. — Я могу сделать японские блинчики, — яиц в холодильнике было довольно много, да и непочатый пакет муки пылился на полке, — нужен только венчик. Маленькие ладони опирались о холодный камень, ожидая, пока Со достанет из кухонного гарнитура черный венчик с металлической ручкой, настолько же изящный, как и всё вокруг. — Давай помогу, — придерживая скользкую миску на месте, пока тонкие пальчики пытались отделить белки от желтков. — Шеф повар Ли, красиво звучит. Минхо фыркнул, собирая пальцем склизкий белок по краям скорлупы. Феликс что-то обсуждал с Чаном, тыркая в блестящий экран телефона, пока старший что-то шептал на ушко, нежно-нежно обнимая со спины. — Хён не сделает ему больно, — когда дрожь в пальцах от волнения лишь усилилась, не давая вытащить маленький осколок из миски, — скорее себя убьёт. — Я не волнуюсь на этот счёт, — наконец начиная мягко двигать саднящей кистью, в надежде превратить прозрачную жидкость в белую пену, — он с Ликси, как с фарфоровой куклой возится. — Тогда что? — Позволяя старшему продолжить самому и вновь опираясь бёдрами о гладкий кафель. — Что будет, когда всё уляжется? — Венчик мерно стучал о толстое стекло, выбивая всё больше пузырьков. — Ликси так быстро привязывается к людям, а вы столько для нас делаете. — Привязывается значит? — Чанбин хмыкнул, всё следя за мужем, балующемся со светлым ангелом на холодной коже. — А ты? — Что? — Белая пыль оседала на черной одежде и на милом личике, что сейчас рассекало несколько глубоких царапин. — Насколько сильно ты привязался, чтобы горевать, когда всё уляжется? Венчик вновь звонко ударился о ровный край, разливая несколько густых капель на кухонную поверхность. Со второго этажа послышались тихие отголоски, призрачно похожие на смех. Тело вновь дрогнуло, на этот раз оседая в столь крепких руках, что дыхание перехватывало, но теперь не от страха. — Поймал, — большие пальцы пробежались по плоскому животику скрытому черным лонгсливом мужа, — и буду ловить столько, сколько понадобится. — Сильнее, чем хотел бы. — Вырывая правду из самого сердца под заливистый смех Феликса, под тихие разговоры спускающихся вниз ребят и под нежный поцелуй в покрытую гематомами шею.