Творения Бога / Made by God / 神造

Впервые испытав свои силы, Оуян Е был невероятно оживлён. Его глаза безостановочно бегали между разбитым роботом и огромной дырой в стене, то и дело задаваясь вопросом: — Неужели я это сделал? Это правда я? Это чертовски круто! Мастер Ци, дай мне этот меч, я хочу попробовать ещё! Мне не хватило этого ощущения даже после двух ударов! — Если хочешь и дальше веселиться, сделай то, что я просил, и побыстрее, — спокойно сказал Ци Цзэ. — Тогда я дам тебе меч, и сможешь рубить направо и налево всё, что захочешь. — Подожди, я сейчас же свяжусь кое с кем. — Оуяну Е не терпелось связаться со всеми, с кем у него были связи, чтобы заполучить требуемые товары. Несмотря на то, что семья Оуян не имела практически никакого статуса, его дядя, к счастью, возглавлял самую крупную и процветающую биржу на Нептуне, поэтому заполучить такие товары было делом нехитрым. Покрасневшие щёки, блестящие глаза и дрожащие пальцы, которыми он постукивал по клавиатуре, свидетельствовали о его сильном воодушевлении, которое он отчаянно пытался скрыть. Наконец Янь Цзюньюй вернулся к реальности после ошеломляющей сцены, и направился к Оуяну Е. Однако он остановился, увидев, как тот распродаёт своё имущество, получает капитал, оставленный его покойной матерью, занимает у дяди огромную сумму денег и, наконец, набирает звёздные монеты, чтобы купить военное снаряжение. Он был готов рискнуть всем, чтобы воспользоваться такой возможностью. Однако если бы с Ци Цзэ столкнулся кто-то другой, результат мог быть совершенно иным. Этот человек не стал бы помогать Ци Цзэ скрывать преступление, связанное с кражей трупа, и не поверил бы в его «бредни». Они, как и он, предпочтут сделать самый выгодный и простой выбор — убить, чтобы заставить замолчать. Поэтому они либо поймут, что жестоко заблуждались, либо примут за правду это так называемое «чудо». Янь Цзюньюй разминал лоб, хмуро глядя на Оуяна Е, который глупо смеялся, несмотря на то, что только что потерял своё состояние. Он тут же вспомнил старую поговорку — удача благоволит дуракам, если, конечно, Ци Цзэ окажется человеком слова и действительно обменяет оружие на требуемые товары. — Придержи лошадей. Если Ци Цзэ использовал элементальное оружие, чтобы зацепить тебя, а в итоге обманет, то вполне вероятно, что ты потеряешь и состояние, и жизнь. Сделка может выглядеть многообещающей и заманчивой, но у этого человека определённо недобрые намерения. Открой глаза и оцени ситуацию, — Янь Цзюньюй, на долю которого в прошлом выпало немало испытаний, никогда не отказывался от использования мерзких, подлых и кровавых методов, чтобы избавиться от врагов. Подозревать кого-либо сейчас было для него так же естественно, как дышать. В один момент он был идеальным воплощением справедливости, но если на карту были поставлены интересы его семьи или Империи, он мог мгновенно превратиться буквально в Бога Убийств. Он также не был склонен считать юношу врагом, но чем больше он наблюдал за ним, тем меньше понимал Ци Цзэ. Когда ему казалось, что он наконец разгадал его, всегда находилась другая, ещё более невообразимая тайна, которая ждала своей разгадки. Неизвестность не давала покоя, но в словарном запасе Янь Цзюньюя не было слова «ужас»; ближе к тому, что он испытывал подходило слово «жуть». Он вынужден был признать, что, презирая юношу, которому только-только исполнилось восемнадцать, он был слеп и глуп. Он пытался донести до Оуяна Е, что тот не должен совершать его ошибку, оценивая людей по внешности. Принижать неприятеля было опасно. Особенно если речь шла о Ци Цзэ — коварном и хитром враге. Увы, Оуян Е совершенно не видел причин для беспокойства. Без промедления он продал большую часть своих вещей и, казалось, был в полном восторге, словно выиграл в лотерею. Из разбитого робота Ци Цзэ сделал импровизированный табурет и неторопливо уселся на него. Он молчал, пока Оуян Е не подошёл к нему достаточно близко. — Думаю, теперь мы сможем восстановить немного доверия между нами, верно? — сказал юношя, сидя на обломках робота. — До…ве…рие? Конечно! Я верю в тебя так же сильно, как в Бога! —вскрикнул Оуян Е с волнением в голосе. — Не преувеличивай. Прибыв в галактику Око Тьмы более двух лет назад, Ци Цзэ, естественно, знал, кто такой Бог. — Раз уж ты так веришь в меня, то должен принести труп Янь Цзюньюя, — продолжил он, поглаживая тыльную сторону ладони. — Как и ожидалось, ты всё ещё отчаянно хочешь заполучить моё тело, — Янь Цзюньюй недружелюбно улыбнулся. Оуян Е уже почти собрался открыть межпространственное кольцо, но в последнюю секунду остановился и нерешительно сказал: — Мастер Ци, ты жалеешь о своём решении? Хочешь вернуть его тело? — Нет, мне достаточно взглянуть на него, — пояснил Ци Цзэ, лениво махнув рукой. Оуян Е скрипнул зубами и долго размышлял, прежде чем нехотя согласился: — Просто посмотри и сразу же отдай.! Мастер Ци, скажи честно, ты действительно шпион? Что ты хочешь делать с этим чудовищным количеством военных товаров? — Поверишь ли ты мне, если скажу, что я не шпион? За последние два года я тоже наблюдал за тобой и могу сказать, что ты не из тех, кто не умеет себя вести, и не избалованный богатый ребёнок, как об этом говорят другие. Напротив, ты не уклоняешься от выполнения обязанностей и обладаешь сильным чувством ответственности, не теряя при этом такта. Независимо от того, какие преимущества перед тобой, ты всегда руководствуешься собственным мнением. Ты уступаешь, когда нужно уступить, притворяешься глупым, когда нужно сделать это, и никогда не идёшь на компромисс, если это противоречит твоим принципам. Ты ни разу не поинтересовался моим происхождением, что я очень ценю. Поэтому я не посмею обмануть тебя. Водянистые глаза Оуяна Е ещё больше увлажнились от его слов, он склонил голову и тихо вытер слёзы. Когда все его ненавидели и даже высмеивали, только мастер Ци тянулся к нему и высоко ценил. Тот увидел его слабое, но настойчивое «я», скрытое под личиной пижона, и поэтому он был склонен положиться на Ци Цзэ. С этими мыслями он открыл межпространственное кольцо, достал гроб и негромко сказал: — Смотри на здоровье. Янь Цзюньюй не позволял смотреть на него, когда был здоров и дышал. Но теперь ты можешь любоваться им сколько угодно. Янь Цзюньюй отчаянно надеялся, что юноша окажется более проворным и не позволит Ци Цзэ обмануть себя, но он никак не ожидал, что тот сдуру и от всей души поверит всего двум-трём словам. — «Никогда не идёт на компромисс, если это противоречит принципам»? Это точно про тебя? Оуян Е, ты должен радоваться, что меня больше нет, иначе я бы с позором изгнал тебя из Военной академии! — Янь Цзюньюй был взбешён до такой степени, что впился ногтями в ладонь, пытаясь сдержать себя; в любом случае, он был не в силах остановить происходящее. Мгновение назад, когда телохранители были рядом, Ци Цзэ волновался и сразу же отдал труп на хранение Оуяну Е. Однако теперь он хотел забрать его обратно. Оуяна Е можно было винить только в том, что он не слишком умён, а Ци Цзэ — в том, что он слишком проницателен. Изнутри ледяного гроба вырвались струйки морозного воздуха, обнажив сохранившийся труп. Из-за низкой температуры его забрызганное кровью лицо выглядело менее ужасным. Ци Цзэ нахмурился. Оуян Е поспешил его утешить: — Мастер Ци, не грусти. С твоей внешностью ты быстро найдёшь кого-нибудь получше! Ты не совсем углеродный человек, и если покинешь Империю, найдёшь посредника на чёрном рынке, чтобы получить новую личность, то сможешь покорить любого. — Откуда ты понабрался таких идей? — Глаза Ци Цзэ были прикованы к ледяному гробу. — Когда мы встретились в первый раз, я впал в ярость, но ты смог сдержать меня одной рукой, поэтому я даже подумать не мог, что ты можешь быть углеродным человеком. — Щёки Оуяна Е слегка покраснели, похоже, ему было немного стыдно. Уголок губ Ци Цзэ приподнялся в сдержанной улыбке, и он мягко ответил: — Всё, что я говорил тебе с момента нашего знакомства, — чистая правда. Поскольку я не могу открыть свои личные секреты, нет нужды вводить тебя за нос. Бесспорно то, что мои гены отличаются от ваших, но я точно не шпион, как ты считаешь. Прежде чем Оуян Е успел понять смысл фразы, Янь Цзюньюй холодно добавил: — Что ты хочешь этим сказать? Всё ещё болтаешь о том, что обладаешь способностью наделить Оуяна Е силой, а также оживлять мертвых? Ты украл моё тело без злого умысла, а только чтобы спасти? Затем он пристально посмотрел на юношу и насмешливо сказал: — Тогда подожди, пока я оживу. Он никогда бы не поверил, что искалеченное тело перед ним может восстановиться и вернуться к жизни. Ему, как никому другому, хотелось жить, но он не хотел рисковать, чтобы его обманом заставили поверить в эту надуманную возможность, так как хотел сохранить ясность ума. Смириться с тем, что он ушёл из жизни, и смотреть на свои останки было самым жестоким и тяжёлым занятием, но сейчас он был вынужден это делать. Несмотря на это, Ци Цзэ то и дело повторял, что вернёт его к жизни, и это вызывало не чувство надежды, а лишь мучения. У него было только одно последнее желание — вернуться к семье, упокоиться с миром и, наконец, развеять свою душу, не жалея о мирских делах. — Не мог бы ты вернуть меня домой? Пожалуйста. — С каждой секундой его душа становилась всё бледнее, показывая, что время на исходе. Это был первый раз, когда он умолял кого-то, и наверняка последний. И всё же никто не услышал просьбу, произнесённую бесплотной исчезающей душой. Оуян Е втянул плечи и отступил на два шага, чтобы уберечься от пронизывающего холода. К его удивлению, Ци Цзэ шагнул вперёд, достал из своего кольца чёрную как смоль бусину и засунул её между губами трупа. — Мастер Ци, что это? — Оуян Е вытянул шею, чтобы посмотреть на его действия. — Жемчужина души. При условии, что душа Янь Цзюньюя всё ещё здесь, она сможет восстановить его энергию. Эта жемчужина повреждена и не сможет долго выполнять свою функцию. Ты должен достать всё, что я просил, в течение месяца. — Ци Цзэ приглушённо зашипел и успокоился, заметив слабое мерцание жемчужины души, свидетельствующее о том, что душа Янь Цзюньюя не пострадала. — Тебе нужны эти вещи, чтобы спасти Янь Цзюньюя? — Оуян Е наконец-то пришёл в себя. — Именно так. Несмотря на то, что он отверг меня, он спас мне жизнь, и за это я в долгу перед ним. Я спасу его любой ценой. Он был ему должен, и карма настигнет его, если он не расплатится с этим долгом. Оуян Е был обескуражен и высказал свои сомнения: — Мастер Ци, ты, наверное, шутишь? Ты точно можешь вернуть человека к жизни? Подняв пальцы и посчитав, он недовольно воскликнул: — Не может быть! Я заплатил 160 миллионов за свою жизнь, а на Янь Цзюньюя должен потратить больше миллиарда?! Почему он настолько дороже меня? Уголок рта Ци Цзэ слегка дрогнул, когда он уже собирался жестом попросить старшего сына семьи Оуян положить ледяной гроб в межпространственное кольцо, и ответил: — Почему? Потому что он спас меня! Сколько, по-твоему, стоит моя жизнь? Оуян Е сразу же схитрил и бессовестно ответил: — Жизнь мастера Ци нельзя измерить деньгами! Это слишком унизительно… Один за другим отключались верхние прожекторы, поскольку датчик движения больше не могли обнаружить поблизости ни одного живого существа. Через некоторое время в темноте возник силуэт, мерцающий тусклыми вспышками света. Это был не кто иной, как Янь Цзюньюй, его дух был более плотным и силён как никогда. Когда жемчужина души была засунута в рот трупа, он вдруг почувствовал, как в его тело вливается поток мягкой силы, насыщая его духовное тело и отодвигая момент исчезновения. — Душу восстановили! Как такое возможно? — бормотал он в трансе с выражением глубокого недоверия на лице.