❅❅❅
–Ой! — Ты слишком напряжен, — заметил физиотерапевт, массируя лодыжку Тэхёна. –Нет, — тут же ответил он, пыхтя. Это была восьмая терапия, которую он провел в фитнес-центре с Ким Сокджином, специалистом, которого порекомендовал Намджун. — Это должно тебя расслабить, — объяснил Сокджин, нажимая на особенно болезненное место, из-за которого его трясло на массажном кресле. –Видишь? Ты натянут так же туго, как струна гавайской гитары. –Чего? – Тэхён, лежавший на животе, повернул голову. –Вы имеете в виду натянутую так же туго, как струна скрипки? Что там с гавайской гитарой? –Ну, умник, к твоему сведению, у гавайских гитар тоже есть струны. Несмотря на себя, Тэхён рассмеялся над этим замечанием, благодарный, что Сокджин пытался разрядить атмосферу. Возможно, он все-таки немного нервничал. Хотя терапия начала давать свои результаты, Тэхен все еще боялся, что кто-нибудь узнает о его временной проблеме, поскольку центр, где работал Сокджин, посещало множество спортсменов. Тем не менее, Тэхён тщательно следовал физиотерапевтическому лечению и инструкциям, которые прописал ему Намджун, спал с корсетом и накладывал ленточную повязку раз в неделю. Он заметил, что боль уменьшается с каждым днем. — Возможно, есть какая-то другая причина, почему ты так напряжен, — снова начал Сокджин, обнаружив, что его пациент имеет тенденцию расслабляться, когда они разговаривают. За эти восемь визитов Тэхён говорил с ним о фигурном катании, годах, проведенных в России, его товарищах по команде, и Сокджин, возможно, раз или два уловил, как имя Чонгука слетело с его губ. Тэхен промычал, наслаждаясь давлением на ногу: —Не знаю, о чем вы говорите. –Ммм, — задумался доктор, слегка сгибая лодыжку собеседника, чтобы проверить, нет ли реакции или боли. –Как складывается твоя личная жизнь? –Неважно, у меня нет на это времени. Сокджин повернул лодыжку в другую сторону: –Но тот парнишка, которого ты упомянул в прошлый раз, Ч... —Чимин? — Нет, Чонхо или что-то в этом роде. —Чонгук, — автоматически поправил Тэхён и сразу же мысленно приложился рукой к лицу. –Да, тот самый. Изобразив безразличие, Тэхён спросил с необычайно большим интересом, глядя на свои пальцы: — А что насчет него? — Не знаю, а что с ним? — повторил Сокджин, чувствуя, что он только что попал в нужную точку, как в лодыжку, которую он щупал, так и в источник тревоги Тэхёна. –Это сложно, — наконец признался он, задаваясь вопросом, как это превращается в другой вид терапевтического сеанса. Доктор засмеялся: –Разве так не всегда? –Он… трудный. И упрямый. А иногда настолько невыносимо, что… Сокджин прервал его, снова повернув лодыжку, что вызвало у парня еще одну рефлекторную реакцию. –А ты? –Ну, я… — Тэхен замолчал, не зная, что ответить. Если физиотерапевт и заметил его колебания, он ничего не сказал вместо этого он попросил его перевернуться на спину и сосредоточился на том, чтобы завязать резинку вокруг подушечек стопы, держа два ее конца между пальцами. –Больно? — спросил мужчина, выдвигая лодыжку вперед, растягивая ремешок, а затем медленно возвращая ногу назад. –Нет. — Хорошо, — кивнул Сокджин, слегка меняя угол. –А вот так? — Немного жжет, — прошипел Тэхён, ерзая на кровати. Тогда дискомфорт был не таким сильным. — Это нормально, не волнуйся, — успокоил его Сокджин. –Ты добиваешься прогресса, я могу это сказать только по массажу перекрестного терапевта. — Это значит, что вы скоро от меня избавитесь? – он пошутил. Дважды в неделю придумывать оправдания своим загадочным исчезновениям становилось все труднее и труднее. Сокджин улыбнулся. –Я бы об этом и не мечтал. – они оба знали, что у них есть как минимум еще месяц. –Могу ли я сейчас попробовать аксель? — спросил в этот момент Тэхён, желая снова попрактиковаться в четверном прыжке, чтобы участвовать в соревнованиях. В один из первых его визитов физиотерапевт попросил фигуриста показать ему каждый из его прыжков то, как он их выполняет, как его лодыжка должна вращаться и касаться льда, и строго запретил ему пробовать четверной аксель, поскольку это затрудняет его выполнение. Слишком сильное давление на заживающую лодыжку. — Пока нет, тигрёнок. –Не говори мне, что вы становитесь членом фан-клуба Тэтигер, — поддразнил он. Сокджин закатил глаза. –Я уже подписался на членскую карту и канал. Тэхён усмехнулся. Ему нравился Сокджин, и он был рад, что нашел и друга, и физиотерапевта, которые были такими дружелюбными. На катке ему нужен был кто-то вроде Ирины, человек, который не стеснялся бы его отчитывать, поправлять и наставлять. Его тренер временами была слишком сурова, но это не имело значения, пока она знала, где провести черту. Наоборот, в его нынешней ситуации ему нужен был кто-то, кто смог бы его успокоить, сказать, что все будет хорошо. По сути, кормить его с ложечки дозами позитива, чтобы поддерживать ему настроение. — Напомни мне, какой у тебя знак зодиака, — внезапно спросил Сокджин. Тэхён подозрительно прищурился. — Зачем? — Могу поспорить, что, судя по твоему характеру, ты можешь быть либо Козерогом, либо Львом. Он упрямо поджал губы. –Без комментариев. —Козероги обычно сочетаются с Девами, — невозмутимо продолжил Сокджин. Тэхён уже сожалел о своей близости с этим мужчиной. Не говоря уже о том, что Чонгук родился первого сентября, что делало его Девой. –Собираетесь ли вы предсказать мое будущее на следующем сеансе? –Я могу принести карты Таро, если хочешь, — подмигнул он, отпуская лодыжку, когда их еженедельное занятие подходило к концу. Одев одежду и записавшись на следующий визит, Тэхён вышел из кабинета Сокджина и направился в раздевалку, где хранил свой рюкзак со сменой одеждой. Он был уже почти там, когда столкнулся с кем-то, идущим из душа в противоположном направлении. —Тэхён? – знакомый голос, выкрикивавший его имя, заставил его схватиться за сердце. — Ч-Чонгук? – он заикался, медленно поворачиваясь лицом к Чону. Он уже предчувствовал приближающуюся катастрофу. –Что ты здесь делаешь? Чонгук нахмурил брови. — Могу спросить тебя о том же. —Ну, я был… — Тэхён тщетно пытался сформулировать связное предложение, отвлекаясь на крошечную, но немаловажную деталь Чонгук стоял перед ним полуголый, и лишь полотенце прикрывало его нижнюю часть тела. (К сожалению) его грудь и живот были полностью выставлены напоказ. Чонгук бросил на него любопытный взгляд на нерешительность, которая превратилась в самодовольное выражение, как будто он точно знал, о чем думает Тэхён. Старший откашлялся и расправил плечи. –Я принимал ванну. –Ванну? — повторил Чонгук, удивленно приподняв брови. — Да, в бассейне, — с полной уверенностью отметил Тэхён, скрещивая руки на груди и бросая вызывающий взгляд на насмешливый тон младшего. — Что, у тебя с этим проблемы? — Нет, абсолютно нет, — сказал Чонгук с сарказмом, покрывающим каждое его слово. –Просто подумал, как можно плавать полностью одетым. Он пристально посмотрел на старшего, осматривая его «купальный костюм» от брюк до футболки, которые не самые удобные вещи для купания. — Я только что переоделся, — возразил Тэхён, упрямо отрицая очевидное. — Если ты так говоришь, — парировал Чонгук, которого эти оправдания не убедили, и он задавался вопросом, что он явно лгал ему. — Хотя я не думаю, что когда-либо видел тебя здесь раньше. И я прихожу сюда два раза в неделю в течение последних двух лет. Конечно, Тэхёну очень повезло, что он наткнулся на него именно сейчас. Старший собирался ответить, когда именно в этот момент Сокджин вышел из кабинета и заметил их, махнув рукой Тэхёну и, очевидно, идя в их направлении. Он думал, что худшее, что может с ним случиться, это столкнуться с кем-то из клуба. Если кто-то узнает о его проблеме с лодыжкой бед не оберется. — Тэхён, почему ты все еще здесь? — спросил Сокджин, как только подошел к ним. — Я думал, у тебя тренировка через несколько часов. –Вы правы, на самом деле я собирался уходить, когда встретил… Вмешался младший, не забывая представиться. — Чонгук. – Тэхён заметил, что его глаза и голос стали значительно холоднее в присутствии Сокджина. –А вы? –Ой! — воскликнул физиотерапевт, игнорируя враждебность собеседника. — Этот Чонгук? Тэхен вздохнул, закрыв лицо от стыда, потому что знал, что этот разговор ни к чему хорошему не приведет. — Да, этот Чонгук. –Рад встрече! Я Сокджин, Тэхён… — Кузен, — проскользнул Тэхён, прежде чем он успел раскрыть слишком много, посылая на него взгляд. –Он мой кузен. Он здесь работает и, по сути, именно он предложил мне это место, верно? Сокджин удивленно моргнул, но согласился. –Верно. Тэхён мысленно поблагодарил своего физиотерапевта за то, что тот согласился на его уловку. –Какой у тебя знак зодиака? — спросил Сокджин у Чонгука. Тэхён мысленно отказался от своей признательности этому человеку. –О боже мой, — он буквально ударил ладонью по лицу, не желая ничего, кроме как похоронить себя под самым толстым слоем льда, желательно в миллионах миль отсюда. –Зачем вам это? — оборонительно спросил Чонгук. — О, для опроса, — неопределенно объяснил Сокджин, не обращая внимания на то, как Тэхён пристально смотрел на него. –Из наших недавних исследований мы выяснили, что земные знаки, такие как Козерог, Телец и Дева, склонны тренироваться чаще, чем другие знаки зодиака. Тэхён стиснул зубы и мысленно засовывал ботинок в рот мужчине. Однако это предложение привлекло внимание Чонгука. –Действительно? — спросил он, внезапно заинтересовавшись. –Я Дева. –Видишь ? — воскликнул Сокджин, восторженно хлопнув в ладоши и повернувшись к Тэхёну со слишком гордой ухмылкой. –Похоже, ты идеально соответствуешь нашим стандартам. К счастью для Тэхёна, физиотерапевт вскоре извинился, так как у него была встреча с другим клиентом. Тэхён и Чонгук снова оказались одни в коридоре, между ними повисло неловкое молчание, отличное от непрекращающегося напряжения, к которому они уже привыкли. –Я должен.... — Думаю, я пойду… Они заговорили одновременно и сразу же закрыли рты. — Да, ну, думаю, я увижу твои навыки плавания в другой раз, — наконец сказал Чонгук тоном, столь же непонятным, как и выражение его лица. — Конечно, — согласился Тэхён, удивлённый отсутствием враждебности со стороны того, кто мог бы продолжать дразнить и задавать неуместные вопросы. Он был уверен, что вовсе не обманул младшего. — Кто знает, может, ты даже сможешь победить меня, проплывая круги быстрее меня, — пожал плечами Чонгук. Вот оно, его обычная насмешка с тем ледяным взглядом, который Тэхён так презирал это была постоянная необходимость вступать в своего рода соревнование, как будто он мешал людям узнать его настоящего того, кого Тэхён узнал и когда-то глубоко любил. Ну они двое могли бы сыграть в эту игру. –Кто знает, может быть, ты все еще мечтаешь преследовать меня, как когда-то, - спровоцировал он. Судя по всему, так оно и было, поскольку парень был ошеломлен этим случайным намеком на их прошлое. Затем выражение лица Чонгука снова изменилось, поскольку он слишком долго изучал парня перед собой. –Кто знает. И с этими словами он развернулся и ушел, не сказав больше ни слова. Когда младший ушел, Тэхён заметил татуировку на поясницы. Он не мог различить символ, написанный черными чернилами, с такого расстояния, но он показался ему знакомым. Вернувшись домой, Тэхен не хотел ничего, кроме как лечь на кровать и закрыть глаза. Его долгий день начался с тренировки перед рассветом и завершился визитом к физиотерапевту в центр. –Тэхён-и? Это ты ? – его мать позвала из кухни, когда услышала звук двери открывшейся двери. –Да? – он остановился как вкопанный и зашел на кухню, чтобы проверить ее. Она тепло ему улыбнулась. — Как прошел урок с Хосоком? Помогло? –она не видела его несколько дней, их графики были слишком занятыми и слишком разные, чтобы они могли проводить время вместе. С тех пор, как он начал регулярные занятия с Сокджином, он сказал матери, что проводит дополнительные часы со своим тренером по танцам, чтобы улучшить свои хореографические элементы перед Олимпийскими играми. Если немного удачи и много терапии, он вскоре перестанет лгать своей матери. — Да, это было очень полезно, — соврал он сквозь зубы, опуская левую лодыжку на пол. –Я рада это слышать. Знаешь, я не хочу на тебя давить, но после трофея во Франции, — замялась она, боясь обидеть сына. –Может быть, тебе стоит больше сосредоточиться на катании. Ты уже несколько недель не пробовал четверной аксель. Тэхён нахмурил брови. –Откуда ты это знаешь? –Ну, Чон Дону… –Что насчет него? Что он тебе сказал ? – он тут же огрызнулся, прервав ее. Мать посмотрела на него с пониманием. –Я встретил его на днях возле катка, и он сказал, что не понимает, почему ты все еще тратишь время на тройном ритбергер вместо того, чтобы сосредоточиться на четверном акселе. — И что, черт возьми, он думает обо мне? – Тэхён редко ругался, но упоминание имени этого человека в разговоре всегда заставляло его кровь закипать. –Послушай, я знаю, что он тебе по какой-то причине не нравится, но этот человек всегда был добр к нам. —Черт возьми это все ложь, мама! — усмехнулся он с отвращением. –Тэхён! — воскликнула она, ошеломленная таким поведением. Тэхён проворчал: –Ты понятия не имеешь, кто он на самом деле... —А ты будто бы знаешь ? По какой-то причине все, казалось, были слепы, когда дело касалось отца Чонгука. Тэхён никогда не понимал почему, поскольку что-то в этом человеке раздражало его с самой первой их встречи. Возможно, это была его фальшивая ледяная улыбка, а может быть, это была та проклятая палка, которая всегда постукивала по земле, сохраняя ритм, поправляя сына, а иногда даже причиняя ему боль. Чон Дону был проницательным, Тэхён должен был дать ему это понять. Травмы, которые он нанес, были незаметны, и в детстве Чонгук никогда бы ничего об этом не сказал, ни взрослому, ни Тэхёну. Должно быть, ему было слишком стыдно, слишком страшно и слишком одиноко. Тэхён обнаружил это случайно. — Да, — прошипел он, развернувшись и помчавшись в свою комнату. Он был, мягко говоря, зол. Злился на свою мать за то, что она не видит, на что способен этот человек. Злился на других родителей и тренеров, которые делали вид, что не замечают. Но больше всего он злился на себя. Когда он был в России, в нескольких милях от Сеула, об этом было легко забыть, просто похоронив все, что произошло, в каком-то темном месте внутри своего разума. Он просто запер его в сундуке и выбросил ключ. Теперь, когда Тэхён вернулся, теперь, когда он видел Чонгука каждый божий день, эти воспоминания грозили всплыть на поверхность. –Сегодня прибыло несколько посылок, я положила их рядом с твоей кроватью, — сказала ему мать, покачав головой, позволяя угрюмому поведению сына ускользнуть, когда она закрыла за собой дверь. Фигурист на несколько секунд прислонился к двери с закрытыми глазами, слишком много мыслей крутилось в его голове. Он вздохнул, заметив перед собой несколько пакетов. Пригнувшись, он открыл первый и обнаружил, что он был набит маленькими тигриными предметами и плюшевыми игрушками, похожими на тысячи, уже заполнившие его комнату. Затем была длинная плакат свернутый в трубку, в которой находился прекрасный портрет, на котором он выполнял гидроблэйд, касаясь губами льда, пока он смотрел на свое отражение однако вместо его изображения там был великолепный тигр. Ошеломленный, он мысленно отметил, что нужно найти художника и купить рамку для этого произведения искусства. Во второй огромной коробке находилась зимняя коллекция косметики Shiseido, а также личное письмо от влиятельного менеджера, с которым он тесно сотрудничал. Оставив остальные пакеты на потом, Тэхён схватил одну из своих любимых плюшевых игрушек - огромного тигра, почти такого же размера, как он сам и лёг на кровать, свернувшись калачиком рядом с мягким зверьком. Его взгляд начал рассеянно бродить по комнате, переходя от одного трофея к другому, от фотосессий на льду к рамам любимых художников и, наконец, к одной конкретной картине в рамке, которую он держал на своем столе. Это была фотография его и Чонгука, вероятно, в возрасте девяти или одиннадцати лет, почти через год после их знакомства. На лицах этих двоих были широкие улыбки, совсем не те, что были сейчас. Думая об этом сейчас, Тэхён по какой-то странной случайности начал кататься на коньках. Это был одноклассник, который предложил пойти на каток в тот день на его день рождения, поскольку он был хоккеистом. Хотя Тэхён там никогда не был, он с радостью присоединился к своим друзьям, ему было любопытно посмотреть, как выглядит ледовая арена. Первое, на что он обратил внимание, был аромат чего-то знакомого и в то же время неизвестного. Он был похож на запах свежего снега зимой и на теплый горячий шоколад, который он пил холодными ночами. Вторая деталь, которую он вспомнил, это ребенок, которого легко было различить среди переполненного катка, вертящегося в быстрых вращениях и вращающегося в высоких прыжках. Именно этот странный поход на каток позволил ему пересечься с Чонгуком. Именно этот странный шанс привел его на каток к Чонгуку в самый первый день, когда Тэхён зашел на лед. –Можешь меня научить?— спросил Тэхён, приближаясь к нему с неуверенными движениями, пытаясь сохранить равновесие на льду. Чонгук повернулся к нему, с любопытством наклонив голову к этому ребенку, который по какой-то причине был одет в тяжелый оранжевый спортивный костюм и одаривал его самой широкой улыбкой. С фигуристом обычно никто не разговаривал, если не обязательно, особенно другие дети, опасаясь его холодного поведения, и его сурового отца. Однако в этот момент незнакомец поскользнулся, его лезвия скрестились, в результате чего он упал на лед. Он вздрогнул от ощущения, что его задница ударилась о холодную поверхность. –Ты в порядке? — спросил Чонгук, теряя прежнее самообладание и чувствуя легкую тревогу при виде упавшего мальчика, который теперь лежал на спине на льду и кажется не двигался. Ответом, которого он не ожидал, был громкий, радостный смех звук настолько искренний и сердечный, что он что-то разбудил и в Чонгуке. Он тихо усмехнулся и протянул руку к мальчику. Тэхён выучил базовое вращение за три часа решительный, упрямый, веселый и очарованный новым элементом. Бросив последний взгляд на фотографию его и Чонгука, фигурист перекатился на кровати и выключил свет, на мгновение отбросив душе греющие воспоминания.❅❅❅
–Ты уверена, что хочешь это сделать? Чонгук находился в спальне своей сестры и наблюдал за Ыной, которая изящно делала пируэт перед ним в своих пуантах на танцевальном вращающемся диске. — В который раз скажу тебе да, я уверена, — решительно ответила она, приковывая взгляд к своему отражению в зеркале каждый раз, когда она поворачивалась. — Если ты, конечно, не слишком напуган. — Еще чего, — усмехнулся он. Близнецы говорили о программе, которую они обычно исполняли после соревнований, желая доработать ее и попробовать новые элементы, чтобы сделать ее более зрелищной к Олимпиаде. Ына предложила хедбэнгер . Лишь немногие фигуристы в мире смогли выполнить именно этот элемент, который был одновременно чрезвычайно сложным и опасным. Название вполне могло объяснить, как работает этот подъем: фигурист хватал партнершу за лодыжку и разворачивал ее, поднимая и опуская девушку до тех пор, пока ее затылок не коснется холодной поверхности. Большинство людей думали, что Чонгук был безрассудным в этом дуэте, предпочитая четверные тройки, подбрасывая и крутя свою сестру в воздухе в сложных фигурах, как будто она была невесомой. Правда заключалась в том, что Ына была той, кто в первую очередь определяла элементы их соревнований и, как следствие, уровень навыков. –Хорошо, мы можем начать практиковать это завтра, — заявила она, уже думая о том, как лучше всего провести хедбэнгер мимо их отца, потому что он никогда бы этого не одобрил. — У тебя злой ум, надеюсь, ты это знаешь, — пошутил Чонгук, протягивая сестре полотенце, когда она сошла с диска. Ына гордо ухмыльнулась. –Да. – его отражение в зеркале рядом с ней выявило поразительное сходство между ними: черные волосы вокруг их лиц, темные и пронзительные глаза и ухмылка. После этого Ына пошла в ванную принять душ, а Чонгук спустился в гостиную, где обнаружил свою мать, сидящую на диване с фотокнигой в руках. –Мама? – он задавался вопросом. –Что ты здесь делаешь? Я думал, ты на работе. — Привет Чонгук-и,— поздоровалась она, похлопывая по сиденью рядом с собой. –Они отменили операцию в последнюю минуту, поэтому мне удалось вернуться домой пораньше. Он взглянул на толстую книгу в ее руке и присоединился к ней на диване. — Так ты решила штурмовать эти семейные реликвии? Его мать слегка усмехнулась и перевернула страницу альбома, на которой была фотография их семьи, когда близнецам было три года: Чонгук на крошечных черных коньках и Ына в розовых балетках. На следующей фотографии был показан самый первый трофей, который выиграл Чонгук, в тот же день, когда его сестра дала свой первый важный танцевальный концерт одного сопровождал его отец, а другую - ее мать. –Ына все еще занимается балетом? — спокойно спросила она посмотрев коротко на Чонгука после снова вернула свой взгляд на альбом. Удивленный, Чонгук повернулся к ней, задаваясь вопросом, откуда она знала, что его сестра все еще тайно танцует. –Да. Не было смысла лгать матери. Она знала все. Она только кивнула в знак понимания. Если бы их отец узнал об этом, у него наверняка была бы гораздо более резкая реакция: ни ему, ни Ыне не разрешалось тренироваться другими видами спорта кроме как фигурным катанием, включая сольные выступления и балетные упражнения. Они сидели молча, пока его мать продолжала листать фотографии, а Чонгук уделял им частичное внимание. В какой-то момент он вдруг спросил: –Мама, можно тебе задать вопрос? –Какой? – отвечает женщина, листая альбом не отвлекаясь. –Почему ты позволила ему это сделать? Почему ты никогда не возражала против этого? – его тон не был ни гневным, ни обвинительным. Ему было просто грустно, он смотрел на красный ковёр на полу, избегая взгляда матери. Он всегда хотел знать, но никогда не находил подходящего времени или смелости спросить у нее. — Ты имеешь в виду, почему я позволила твоему отцу забрать Ыну из ее балетного класса и лишить тебя карьеры одиночника, чтобы создать пару? — спросила она меланхоличным тоном. — Ты бы возненавидел меня, если бы я сказала, что согласна с этим выбором? Эти слова сильно ударили по нему. В глубине души Чонгук всегда надеялся, что его мать не знала или не имела права голоса поэтому поводу. — Я чужая в твоем мире, Чонгук-а, — начала она. –Слова и понятия вроде соревнований, акселей, произвольной, короткой программы мне неизвестны. В то время я и представить себе не могла, что это решение так сильно расстроит тебя и Ыну. Скажи мне, я была неправа? Я допустила ошибку? Его мать повернулась и посмотрела в глаза сына, искренне желая понять, что он чувствует. Она была слишком хорошей, слишком доброй, чтобы действовать со скрытыми мотивами. Иногда Чонгук размышлял о том, насколько разными были его родители. Оба они посвятили всю свою жизнь работе с противоположными целями. Если его мать была альтруисткой, все, что она делала, означало помощь другим между тем его отец был эгоистом, никогда не покидал лед, даже когда был дома, как будто он стал его частью, поглотил его. –Нет, мам, ты этого не сделала, не волнуйся, — успокоил он ее с легкой улыбкой. Все его детство мать всегда была занята в больнице. Когда она возращалась домой уставшая после долгой смены, Чонгук забрался на кровать и сел рядом с ней, рассказывая о своем дне, своих достижениях и своих улучшениях на льду. С закрытыми глазами она слушала его слова, с энтузиазмом следя за его успехами, но не замечая деталей, которые он предпочитал опустить - синяки, которые он скрывал, его синие губы на рассвете и его кровоточащие ноги в сумерках. Чонгук не хотел расстраивать мать. Он всегда чувствовал себя слишком счастливым, услышав те похвалы, которые он никогда не получал от своего отца, слишком безопасным в ее теплых объятиях, слишком очарованным катанием, чтобы рисковать потерять ее. –Кроме того, я думала, вам двоим это понравится, — призналась она, обращаясь к странице, на которой была серия фотографий дней рождения близнецов. –Мне понравилась идея, что вы двое будете кататься вместе. Раньше казалось, что на льду чего-то не хватает... кого-то. Если бы только его отец сказал ему что-то подобное четыре года назад вместо того, чтобы сделать то, что сделал он сейчас. Затем его мать оказалась на другой странице с конкретной фотографией, которая сразу привлекла внимание Чонгука. Это была фотография его и Тэхёна, медаль на шее старшего и гордая улыбка на лице младшего. Фигурист хорошо запомнил тот день. Это было первое соревнование, в котором Тэхен когда-либо принимал участие. Это не было ни значительным, ни большим соревнованием, но, хотя Чонгук невероятно нервничал за него, Ким же не высказывал никаких признаков беспокойства, просто терпеливо ждал своей очереди. В отличие от старшего, Чонгука тошнило, и его обычно рвало до и после забега, он был слишком взволнован, слишком напряжен, слишком напуган, чтобы испортить программу. Это было причиной его холодного внешнего вида и явно ледяного поведения. Под идеально созданной маской скрывался хрупкий, неуверенный в себе мальчик, который тонул и хватался за спасательный круг. В тот день, когда Тэхён закончил свою программу, Чонгук осыпал его множеством плюшевых игрушек, он невероятно горд, даже несмотря на то, что он финишировал третьим, гордясь больше, чем когда-либо. Начиная с того первого дня на арене, Тэхён возвращался к нему, день за днём, неделя за неделей, прося научить его большему, большему количеству вращений, большему количеству шагов, большему количеству прыжков пока ему не удалось войти в клуб фигурного катания Чонгука. С этого момента они стали неразлучны. В то время как его товарищи по команде пробовали тройки и сложные фигуры, Тэхён изучил основы, но, благодаря помощи других, он постепенно наверстал упущенное и выучил элементы, на совершенствование которых Чонгук потратил годы. Поскольку они оба были левшами, Чонгуку нужно было показать друг другу только определенный элемент, и мальчик освоил бы его. Двойной аксель, прыжок, на достижение которого у него ушёл год, Тэхён выполнил всего за девять месяцев. Чонгук аплодировал мастерству Тэхёна, в то время как тот восхищался техникой младшего, с трепетом наблюдая за тем, как он изящно вращался, поскольку его руки точно знали, куда двигаться под музыку и как захватить публику. –Мне очень нравится это фото, — прокомментировала его мать, слегка водя по изображению пальцами. Только в этот момент Чонгук заметил, что это первая фотография альбома, на которой он улыбается. Все предыдущие страницы и изображения были полны того угрюмого, ледяного выражения, которое всегда отображало его лицо. –Вы двое были очень близки, не так ли? – его мать добавила, поскольку он молчал рядом с ней. Мы были, действительно близки. Когда Тэхён начал кататься на более высоком уровне в категории Чонгука, они вдвоем начали ездить на соревнования вместе соревноваться, использовать наушники в долгих поездках из одного города в другой, болтать, смеяться, засыпать в машине отца. Эти солнечные и невинные дни растопили лед в глазах и сердце младшего, и пока Тэхён расцветал как фигурист, Чонгук переродился как человек. Наконец, Чонгук смог оценить мир как ребенок, нормальный человек, а не как профессиональный спортсмен, которым его воспитал отец. Щеки его были красными, полными тепла его глаза любопытные, блестящие губы его изогнулись в улыбке, такая редкость. Тэхён и Чонгук в детстве были такими разными: один экстраверт, другой интроверт, старший веселый, а младший меланхоличный. Тем не менее, каким-то образом они хорошо ладили. Хотя Чонгук на самом деле не любил тактильность, Тэхен, казалось, просто знал, когда его нужно было обнять, не спрашивая причину его печали. — Я встретила его несколько недель назад, понимаешь? – в этот момент его мать заговорила, выдернув парня из мыслей. –Мм? — спросил он, потерявшись на секунду, а потом громко вскрикнул. –КОГО? — Тэхён-а, — сказала она, краем глаза глядя на его сына, чтобы увидеть его реакцию. Его сердце пропустило удар. –Где? –Это не имеет значения. Этот уклончивый ответ сделал ее еще более подозрительной. –И, что... —Он стал невероятно красивым, тебе не кажется? – она подмигнула, прервав его. –Я имею в виду, он был милым в детстве, но сейчас он привлекателен. — Мам, пожалуйста, — Чонгук спрятал покрасневшие щеки руками, вспоминая тот момент, когда его мать поймала их много лет назад. Тэхён остался в доме Чона на ночь, а утром женщина обнаружила их двоих, обнимающихся в постели ее сына, пока они спали. Это могла бы быть невинная сцена, если бы не два обстоятельства: Во-первых, они лежали обнаженными на простынях. Во-вторых, был момент как Чонгук целовал Тэхёна, проснувшись, прямо на глазах у его матери. Они никогда не говорили об этом инциденте, и он был искренне благодарен за это. По крайней мере, до этого момента. –Как дела у вас двоих? — с любопытством спросила она, не отрывая глаз от фотоальбома, но все еще чувствуя реакцию Чонгука на вопрос. Она не знала, чего ожидать, поскольку Чонгук редко говорил о себе, не говоря уже о своей личной жизни. — Я не знаю, что с ним делать, — тихо признался он, застигнув ее врасплох своей честностью. Чонгук был занят другой фотографией, избегая взгляда матери. Он сам не ожидал, что будет так прямолинеен. Тем не менее, никто, кроме его матери и Ыны, не знал о его и Тэхёновом прошлом, даже если ни один из них даже не понял причину их ссоры много лет назад. С того момента, после той ссоры, Тэхён сильно изменился, и теперь, когда он вернулся, Чонгук не знал, как вести себя рядом с ним. К его обиде на него примешивались старые воспоминания и чувства. В присутствии другого его настроение менялось. Иногда Чонгуку просто хотелось подойти и поговорить с ним обычно как они делали раньше. В других случаях он просто хотел, чтобы ему больше никогда не приходилось видеть Тэхёна. — Может быть, тебе не следует ничего делать, — неожиданно сказала в этот момент его мать. Чонгук нахмурился — Что ты имеешь в виду? – он полуожидал материнского совета и полуожидал материнского упрека. — Просто пусть будет так, — пожала она плечами. — Рано или поздно что-нибудь да и произойдет. Позже тем же вечером Чонгук и Ына ушли. Официально они заявили, что собираются тренироваться в спортзале. На самом деле они собирались встретиться с Хосоком. Ну, Ына должна была быть единственной, кто проводил время со своим хореографом. Хоть она и всячески это отрицала, Чонгук знал, что они в тайне встречаются. Таким образом, Чонгук стал ее прикрытием, всегда говоря отцу, что они вышли на пробежку, на тренировку какую бы ложь мужчина ни хотел услышать, чтобы отпустить их. Чонгук действительно не возражал против этого. Во всяком случае, все было совсем наоборот. Он был рад за сестру. Когда они поменялись ролями и он тайно встречался с Тэхеном, когда он вылез из окна посреди ночи, когда он ушел без объяснения причин, она сделала для него то же самое, что и он для нее. В то время Ына еще не занималась фигурным катанием, поэтому отец не удостоил ее второго взгляда не знал, чем она занимается, с кем встречается, ее график его не волновал, займет ли она первое место в гонке или получит травму его не волновало, что она была лучшей в своем танцевальном классе. Теперь, когда она каталась на коньках, их отец относился к ней так, словно она была сделана из стекла всегда осторожно, всегда добро, никогда не злился, никогда не применял насилие. Мужчина никогда не прикасался к ней рукой или палкой, в отличие от того, что он часто делал с Чонгуком в прошлом. Чонгук, вероятно, ударил бы его, если бы он когда-нибудь осмелился даже подумать об этом. Чонгук посмеялся бы над лживым поведением своего отца, если бы его сестра не пережила столько страданий за эти годы. Все это было сделано для того, чтобы заслужить одобрение отца, его привязанность, даже его взгляд, хотя она никогда в этом не признавалась. Несмотря на эти факты, Чонгук не мог не чувствовать себя виноватым перед Ыной. Он был свидетелем ее горя каждый раз, когда они тренировались в танцевальной студии, каждый раз, когда она часами тренировалась в своей комнате в пуантах. Он чувствовал, что это его вина, что ей пришлось бросить балет. Ына ни разу не сказала ему ни слова, ни разу не оскорбила его и молча приняла решение отца. Если бы он только выиграл в тот раз. — Ына, Чонгук! – Хосок позвал их снаружи паба, махнув рукой из толпы. — О, вот он, — сказала Ына, переходя улицу и первой приблизилась к Хосоку, а Чонгук следовал в нескольких шагах позади. –Привет, ребята, — поприветствовал Хосок с той широкой улыбкой, которая редко сходила с его лица. –Как дела? — Хорошо, — сказали близнецы в унисон, хотя одна с энтузиазмом, а другой без эмоционально. — Вы двое меня иногда пугаете, — засмеялся Хосок, направляясь к входу в паб. –Есть ли у вас секретный язык, на котором вы общаетесь? — Купи мне выпить, и я тебе расскажу, — ухмыльнулась Ына — Ты не пойдёшь, Чонгук? — спросил он тогда, увидев, что младший застрял на тротуаре. –О нет, у меня есть важные дела, — он подмигнул сестре, которая высунула язык, но с благодарностью посмотрела на него. Чонгук оставил двух влюбленных одних и начал бродить по улицам, не имея в виду ни направления, ни пункта назначения. Осенняя ночь была довольно холодной, зима медленно приближалась и вынуждала людей закутываться в пальто. Вскоре Сеул будет усыпан огнями и украшениями, но в этом году он станет в десять раз ярче, поскольку вся страна вместе со всем миром празднует Олимпийские игры. Южная Корея потратила годы и миллиарды на подготовку к Зимним играм в Пхенчхане, на которых будет проведено рекордное количество соревнований. Спонсоры боролись за спортсменов, стены и улицы были покрыты плакатами с талисманами белого тигра, были построены и отремонтированы новые сооружения, такие как олимпийская деревня и лыжные трассы, в том числе Олимпийский стадион Пхенчхана, где пройдут церемония открытия и соревнования по фигурному катанию. В этот момент олимпийский огонь путешествовал из разных стран. Его эстафета стартовала годом ранее в Греции и завершится через два месяца, в феврале. В наушниках Чонгук был настолько погружен в эти мысли, что ему потребовалось некоторое время, чтобы осознать, что кто-то зовет его по имени. — Чимин? — удивленно спросил он, повесив наушники на шею. — Самое время, я зову тебя уже полчаса, — преувеличенно фыркнул Чимин. Он закатил глаза. –Извини, я не слышал. – он посмотрел на три сумки с едой в руках Чимина. –Тебе помочь? — Определенно, — без колебаний согласился Чимин, протягивая ему одну сумку, но Чонгук выхватил другую, чтобы он мог нести две. –Это… помпоны? – Чонгук приподнял бровь, увидев разноцветные пучки. — Не обращай на них внимания, — неопределенно отмахнулся Чимин, легкий румянец окрасил его щеки под уличными фонарями. Чонгуку нравился Чимин. Он знал парня с тех пор, как им было три года, когда они оба начали кататься на коньках. У них было много общего: страсть, преданность делу, гордость и, что не менее важно, ужасные родители. Хотя они были так похожи или, может быть, потому, что они были правда похожи, когда они были моложе, оба фигуриста мало разговаривали, слишком гордясь, чтобы признать свои слабости, и слишком стыдясь своих родителей. Они думали, что если бы они не говорили, то, возможно, их действия были бы менее тяжелыми, менее реальными. В то время как отец Чонгука хотел, чтобы он стал победителем, мать Чимина воспользовалась его достижениями и успехом ради денег. Все, что парень получал от катания на коньках, она жадно забирала под видом его менеджера. Более того, женщина не упускала возможности опозорить сына, распространяя ложные слухи о его соперниках, появляясь на тренировках и критикуя других спортсменов, одновременно хвастаясь сыном. Несмотря на свою мать, Чимин был добрым и любящим парнем. Несмотря на то, что он был фигуристом, он не колебался, когда Чонгук попросил его о помощи после того, как оставил карьеру одиночного фигуриста и стал парным фигуристом, даже несмотря на то, что эти две специальности были очень разными. Парных фигуристов и парных танцоров часто можно спутать друг с другом, поскольку в них и мужчина, и женщина исполняют хореографические программы. Однако первый был больше ориентирован на аэродинамику, а другой был больше похож на бальный стиль. Чимин и Эджи были буквально танцорами на льду, держась за руки, скользя в кружениях под звуки вальсов и маршей с вращениями, подъемами и шагами, совершенно отличными от Чонгука и Ыны. — Что ты делал в этих краях? — спросил Чимин, зная, что Чонгук редко там тусуется. — Сопровождала Ыну на встречу с Хосоком. В этот момент все в клубе знали об их отношениях. Ну, все, кроме Ыны и Хосока. — Ты такой милый брат, — нежно похвалил Чимин. –Я думаю, из них получилась бы отличная пара. –Да, я тоже. Он очень добр к моей сестре, жаль, что она это отрицает, — Чонгук вспомнил те времена, когда его сестра упорно отказывалась признаться в своих чувствах. — Должно быть, это семейное дело, — поддразнил Чимин. Чонгук нахмурился, защищаясь. — Что ты имеешь ввиду? — Ничего, — он отмахнулся. Возможно, это не лучшая ночь, чтобы развязать мировую войну Чонгука своими чувствами. Некоторое время они шли молча, каждый из них погрузился в свои мысли. –Можно вопрос? — задумался Чимин вслух. — Конечно, — автоматически ответил Чонгук. — Что-то не так с Тэхеном? Эти слова прозвучали как удар молнии. Глаза Чонгука расширились. –Почему ты меня спрашиваешь? — решил он, стараясь сохранить бесстрастный тон, в то время как сердце его неровно билось в груди. — Я имею в виду, что мы с Тэхеном близки, ты это знаешь. Он стал моим лучшим другом, когда был за границей. Тем не менее, ты и он… — Чимин колебался, не зная, как сформулировать эту фразу, чтобы она не прозвучала слишком нескромно. –У вас двоих разные отношения друг с другом. У Чимина были свои подозрения еще тогда, когда они втроем тренировались вместе в Сеуле он не был слеп к их маленькой интрижке, даже если и не знал точно. Однако Тэхён никогда не упоминал Чонгука и не говорил о нём, а Чимин никогда не спрашивал. — Я не знаю, — честно ответил Чонгук, имея ввиду проблему Тэхёна, так и их отношения. Да и как он мог знать, правду, когда они почти не разговаривали друг с другом? Тем не менее, его мысли сразу же вернулись к тому дню, когда его мать сказала, что столкнулась с Тэхеном, и его собственной встрече в фитнес-центре, где Тэхён казался таким встревоженным. — Ты прав, — Чимин покачал головой. –Извини, это всего лишь предчувствие. Возможно, я ошибаюсь. — Да, возможно, — согласился Чонгук. Тем не менее, эти слова застряли у него в голове до конца выходных.