Тэхен уставился на свое отражение в зеркале.
На его веках были малиновые тени, которые переходили в более темные тона и задевали подводку, резко нарисованную в уголке глаза. Его золотистая кожа сияла блеском тела, а алые губы безупречно дополняли глаза.
В его наушниках играла мягкая фортепианная мелодия из списка его любимых саундтреков, легкие нотки успокаивали его, пока он мысленно просматривал хореографию. После обычной шестиминутной разминки Тэхен дождался своей очереди кататься, поскольку в тот день он был последним, кто участвовал в соревнованиях.
Не зная о результатах своих конкурентов, вдали от толпы и шума, он пытался сосредоточиться, расхаживая взад и вперед по коридору, а огромное зеркало слева от него отражало его движения.
Всего четыре с половиной минуты.
Такова была продолжительность его программы.
Четыре с половиной минуты, за которые он выполнил восемь прыжков и три вращения, а также дорожку шагов.
Для Тэхена произвольная программа имела как плюсы, так и минусы. Он был в первую очередь создан для того, чтобы продемонстрировать одновременно мастерство и изящество, но программа включал в себя большое количество сложных элементов, которые могли повредить его лодыжку. Он все еще не знал, рискнет ли он выполнить четверные.
В этот момент легкий удар по плечу заставил его обернуться, лопнув пузырь там, где он изолировал себя.
— Пора, — объявила Ирина своим обычным спокойным тоном и бесстрастным выражением лица.
Тэхён кивнул, снял наушники и последовал за тренером, пока она шла по коридору к катку.
—Ты пробовал петлю?
— Да, — подтвердил Тэхён, начиная слышать рев толпы снаружи.
—Помни, согни колени и подожди…
–Быть внутри поворота перед взлетом, — закончил он, мысленно анализируя движение.
Это была их предсоревновательная традиция. Ирина напоминала ему о правильном подходе к прыжкам, а Тэхён повторял это как мантру, представляя это в уме.
Когда они подошли к раздвижным дверям, шум толпы стал громче и реальнее. На мгновение он закрыл глаза, его внезапно охватила смесь чувств: страх, волнение, печаль, счастье. Глубоко вздохнув, Тэхён сдержал эти эмоции, желая вместо этого перенести каждую из них на лед.
Когда соперник покинул каток, Тэхён ступил на него, скользя небольшими кругами возле парапета, знакомясь с этой тонкой, кристаллизованной поверхностью.
Красный хомбург Ирины выделялся на фоне остальных членов персонала, сочетаясь с алой розой из бриллиантов, выгравированной на костюме Тэхена.
Всего несколько минут отделяли фигуриста от выступления, и Ирина воспользовалась ими, чтобы нашептать советы и подбадривала, задавала вопросы и давала ответы.
— Как лодыжка?
–Хорошо.
— Если станет больно…
–Я остановлюсь.
–Если ты чувствуешь, что твое тело сдается…
–Я отступаю.
–В противном случае..
— Я терплю боль и завершаю программу, — решительно заявил Тэхён. –Я помню все это.
Ирина внимательно наблюдала за ним. Она наблюдала за этими огненными глазами, украшенными макияжем вишневого цвета, дополняющими пламя, сверкающее внутри его взгляда.
–Сделай эту Кармен своей.
–Сделаю.
Наконец, Ирина сделала жест, которого никогда раньше не делала. Она протянула обе руки и крепко сжала руки Тэхёна в своих.
–Ты тигр, — твердо заявила она, — Так что иди и докажи им это.
Тэхён кивнул, задержав их взгляды на бесконечной секунде, прежде чем повернуться и поприветствовать аудиторию, когда диктор назвал его имя.
Вот он, чемпион страны, которого все ждали.
Когда Тэхён занял свою позицию в центре катка, в зале воцарилась тишина.
Четыре с половиной минуты.
Четыре с половиной минуты, которые начались с радостного звона колокольчиков, наполнившего прохладный воздух.
Веки Тэхена закрылись.
Севилья, Южная Испании.
Молодой наивный солдат встречает очаровательную цыганку по имени Кармен, которая соблазняет его, и их роковая встреча становится катализатором их падения.
Хотя мужчина бросает невесту своего детства и отказывается от военной службы, вскоре он теряет любовь Кармен к тореро Эскамильо.
Обезумевший от ревности, солдат пронзает Кармен кинжалом, убивая ее.
Если короткая программа была элегантной и деликатной, то произвольная программа была совсем другой - уверенной, харизматичной, полной ярости и страсти. Кармен должна была нарушить условности и шокировать публику безнравственностью и беззаконием.
Каждым своим элементом, от простого шага до полного прыжка, Тэхён изображал эту трагическую историю на льду. Первый прыжок представлял собой комбинацию
четверной сальхов , за которой сразу же следовал тройной
тулуп . Несмотря на большое количество вращений, исполнение было осуществимым, поэтому Тэхён легко справился с ним.
С парапета Ирина внимательно наблюдала за каждым его движением, сама переживая это представление, с каменным лицом, но с сердцем, замирающим каждый раз, когда Тэхён делал прыжок.
Вскоре жизнерадостные ноты первого акта покинули свое место, уступив место чувственной мелодии Хабанеры, одновременно вместе с кубинским танцем и популярного названия знаменитой арии «Любовь — мятежная птица». Во время этой части шоу у Тэхена была возможность отдышаться и собраться с силами для грандиозного финала.
Под звуки флейты и кларнета фигурист совершил безупречное вращение, смена ноги во время вращений, похоже, не беспокоило его лодыжку.
Когда парень остановил вращение, он ухмыльнулся публике, подняв левую руку и щелкнув пальцами в такт музыке, его изящная рука гипнотизировала публику.
Это была одна из его любимых частей катания. Игра с публикой.
И в этот день он хотел насладиться им в полной мере.
Он начал свою удивительную работу ног, когда все смотрели на него, загипнотизированные, когда он перешел в быструю комбинацию, состоящую из
трех оборотов, шассе и чокто , взмахивая руками над головой, сопровождая каждую ноту, каждое движение.
После скрипки Тэхен ускорил свои обратные кроссоверы, готовясь к следующему, и тоже самому важному прыжку.
Аксель.
Пока он готовил выход, все от публики до его товарищей по команде и самого Тэхёна задавались одним и тем же вопросом.
Попытался бы Ким Тэхён исполнить четверной аксель?
С одной стороны, его конкуренты надеялись, что Тэхён не совершит такой прыжок, и то же самое было и с Чонгуком, который волновался, чего Тэхену может стоить этот аксель. С другой стороны, была толпа, болельщиков, которые жаждали стать свидетелями того, чего никто никогда раньше не видели.
Несмотря на мысли людей, несмотря на обстоятельства, правда заключалась в том, что фигуристы решали, как совершить прыжок, именно в тот момент, когда они подпрыгивали в воздухе, учитывая ощущение льда, оценивая положение и ощущения своего тела при вращении.
Когда Тэхён сошел со льда, ему показалось, что время вокруг замедлилось.
Фигурист отчетливо слышал свое медленное дыхание, видел каждый кристалл вокруг себя. Он почти мог схватить воздух, когда соскользнул с края лезвия, подбрасываясь, в воздух и повис в нем, вращаясь невероятно быстро.
Один раз.
Два раза.
Три раза…
Четыре раза.
Целых две секунды вся арена оставалась совершенно неподвижной, настолько тихой, что можно было услышать падение булавки. Затем все присутствующие в зале вскочили со своих мест, взорвавшись от радости, захлопав в ладоши и выкрикивая рты в честь этого успеха.
Ким Тэхен, трехкратный чемпион страны и двукратный чемпион мира, только что вошел в историю фигурного катания.
Репортеры сходили с ума за микрофонами, официально объявляя о новом фигуристе, вышедшем на международную сцену. Поклонники кричали, быстро печатая на своих телефонах и делясь записанным видео во всех социальных сетях, которые у них были. Его товарищи по команде обнимались и плакали от победы, зная, как много значит этот прыжок для Тэхена.
Однако программа еще не закончилась.
Тэхен исполнил четверной аксель точно в момент последней смены музыки, которая возвещала трагическую, финальную часть: смерть Кармен.
В тот момент, когда его левая нога коснулась льда, в лодыжке пробежала болезненная пульсация, внезапная боль перехватила дыхание.
Тэхён на мгновение закрыл глаза, внутренне крича от боли, но сумев заглушить агонию на лице.
Он не мог вот так просто сдаться.
Не сейчас.
Не тогда, когда от финала его отделяли всего два прыжка и одно вращение.
Кармен будет последней работой Тэхена на льду, и он ее закончит.
Терпи боль и сжимай зубы, когда думаешь, что больше не сможешь.
Так и сделал Тэхён. Он проглотил боль, сжал кулаки и продолжил кататься без признаков страдания на лице и без колебаний в движениях.
Всю следующую минуту Тэхён ни на секунду не переставал улыбаться.
Потому что в тот момент он рисовал лед красным, черным, фиолетовым, цветами своих эмоций и своих страданий.
В тот момент он
владел Кармен. Ее страсть, ее любовь, ее агония, ее смерть.
Следующие прыжки должны были состоять из тройного лутца в сочетании с тройным ритейлом, но он успел только два оборота в воздухе со слабым приземлением, лодыжка подкосилась, но он заставил себя продолжать, заглушить боль, притвориться.
Увлекаемый напористым ритмом музыки, подбадриваемый толпой, каждым аплодисментом и аплодисментами, как будто публика знала, как сильно он себя чувствует, Тэхён вошел в последний поворот с широко открытыми глазами.
Он смотрел, как мир вращается вокруг него: быстро, неумолимо, затем медленно, пока не остановился.
Подняв правую руку над головой, Тэхён встал на колени на льду и посмотрел на крышу зала, когда последние ноты скрипки исчезли в воздухе, сменившись криками толпы.
Закрыв глаза, Тэхён оставался в этой позе несколько секунд, наслаждаясь этим кратким моментом времени.
Он сделал это.
Когда каток заполнился игрушками в форме тигра и цветами, фигурист опустил взгляд, глядя на блестящую хрустальную поверхность.
Прощай, мой старый друг.
Его пальцы слегка коснулись тонкого льда.
Пришло время мне отпустить тебя.
После этого он встал, положив правую руку на грудь, и поклонился публике. Несмотря на боль, огромная радость наполнила его сердце, глаза светились, когда он махал рукой и приветствовал толпу - благодарный, счастливый, живой.
Тем не менее, он больше не мог скрывать свою травму: лодыжка пульсировала каждый раз, когда он ставил левую ногу на землю, до такой степени, что ему приходилось хромать последние несколько метров между ним и парапетом. Тэхен уже почти дотянулся до Ирины и своих товарищей по команде, когда его лодыжка подогнулась, колени задрожали, когда он потерял равновесие, из-за чего он споткнулся и поскользнулся.
Удара о землю так и не произошло.
— Ты у меня молодец, — прошептал ему на ухо знакомый голос, обняв Тэхёна руками, поддерживая его.
Чонгук поймал его.
Когда парень заметил, что Тэхен с трудом идет, он, не колеблясь ни секунды, побежал к нему, игнорируя взгляды тысяч людей, обращенные на него, игнорируя поведение, которое он должен был поддерживать.
Находясь в безопасности в этих объятиях, Тэхён улыбнулся и расслабился, отпуская себя на мгновение, пальцы крепче сжимали спину спасителя.
— Я сделал это, Чонгук-а, — прошептал он ему в шею.
— Да, — подтвердил он таким гордым и нежным тоном. — Ты был великолепен, Тэ.
После этого короткого разговора Чонгук сопровождал его в поцелуях и слезах рядом с Ириной, которая шла с ними, не говоря ни слова.
Ожидая результатов, тренер и спортсмен встретились взглядами, молча разговаривая глазами. Обычно Ирину было трудно читать, но в тот день ее мысли и эмоции казались ясными как день. Ее глаза говорили ему, что она довольна его игрой, его интерпретацией, его элементами. И, хотя она не одобряла риск четверного акселя, она была довольна этим успехом.
Этим взглядом Ирина говорила, что Тэхён сражался как тигр и катался как чемпион.
Таким образом, когда на экране появились результаты, показывающие, что парень занял третье место в рейтинге произвольной программы, с трибун раздались громкие возгласы, а толпа неодобрительно гудела.
Тем не менее, и Тэхён, и Ирина этого ожидали. Несмотря на исполнение четверного акселя, два неудачных прыжка могли снизить оценку, особенно если те же самые прыжки другие участники выполнили идеально.
Хотя число на дисплее даже близко не было лучшим результатом Тэхёна в сезоне, он был доволен этим результатом, гордясь тем, что откатал две свои программы за свою страну и за себя.
Однако Тэхён широко раскрыл глаза, когда на экране внезапно появилась сумма короткого и длинного, что вывело его прямо на первое место.
Он победил.
Недоверчиво, Тэхён повернулся с приоткрытыми губами к Ирине, которая лишь кивнула с легкой улыбкой на губах.
–Тэхен! — закричал Чимин, обнимая его во время прыжка. –Ты выиграл! Мы выиграли!
–Я не могу в это поверить, — сказал он, ошеломленный.
Благодаря этому выступлению Тэхен только что принес десять очков своей команде, которая теперь лидировала против России и Канады.
Только парные соревнования отделяли их от завершения соревнований, и, поскольку соревновались близнецы Чон, никто не сомневался, что Южная Корея примет домой Зимние игры по фигурному катанию.
Как только команда отошла от слез радости они вышли в коридор, где обнаружили ожидающую их толпу камер и репортеров. Все хотели взять интервью у Тэхена, хотели узнать его чувства и мысли, но больше всего хотелось спросить, что случилось с его левой ногой.
Он всегда был рад пообщаться после соревнований, поделиться своими чувствами и прокомментировать свое выступление. И даже теперь, несмотря на лодыжку, несмотря на боль, ему хотелось говорить, рассказывать всем, как он безмерно рад и благодарен.
Таким образом, Тэхён набрался смелости и выпрямил спину, стараясь не сделать слишком очевидным, что он не ставит левую ногу на землю. Тут же пара рук незаметно обвилась вокруг его талии, бесшумно помогая ему сзади.
Ему не нужно было поворачиваться, чтобы узнать, кто это.
Благодарный за эту поддержку, Тэхён слегка наклонился к опоре, члены конькобежной команды были так близко, что никто другой не мог этого заметить.
Один за другим Тэхен ответил на все вопросы журналистов, его высказывания были краткими, но полными деталей и эмоций. Когда в конце концов зашла тема лодыжки, он постарался избегать ее, насколько это было возможно, заявив, что даст дополнительные разъяснения во время официальной пресс-конференции.
–Теперь пришло время праздновать, — отмахнулся он, надеясь, что кто-то другой займет слово вместо него, поскольку он чувствовал, что его тело становится слабее, чем дольше он стоит.
–Тэхён прав. Лишь одно соревнование отделяет нас от золота, — вмешался Чимин, делая шаг вперед и увлекая за собой Ыну.
Она не стала терять времени, прежде чем начать говорить:
–Мы с братом стремимся доказать свою ценность. Мне не терпится показать всем новое сложное мастерство, которые мы добавили в нашу произвольную программу.
Внимание журналистов сразу переключилось на девушку, которая редко давала интервью и выступала на публике без крайней необходимости.
Воспользовавшись этим кратким отвлечением, Тэхён уполз прочь, поддерживаемый и направляемый Чонгуком и Ириной, пока он хромал к ближайшей двери.
Внутри комната была пуста, за исключением одного человека.
— Сокджин? – Тэхён был удивлён.
— Чонгук написал мне, чтобы я пришел сюда, — объяснил Сокджин, подходя к нему и быстро убеждая его сесть.
Наконец, Тэхён позволил себе расслабиться, запрокинув голову и зашипев, когда Сокджин опустился на колени, чтобы медленно и осторожно снять коньки. И Ирина, и Чонгук с тревогой наблюдали, его черты лица изменились, выдавая боль. Никто из них даже представить себе не мог, насколько он сдерживался и насколько еще сдерживается.
Насколько было ему больно?
Это был вопрос, который все хотели знать, но не осмеливались задать вслух.
Находясь перед ними, Сокджин не разговаривал, слишком сосредоточившись на осмотре лодыжки и легком пальпировании припухлости, останавливался, как только почувствовал, что Тэхён дергается.
–Мне нужно, чтобы ты был со мной честен прямо сейчас, — серьезно заявил физиотерапевт. –Насколько тебе больно?
Губы сжались, он отказался сказать правду. Он хотел остаться там со своей командой, хотел болеть за Чонгука так же, как младший делал с ним, хотел быть рядом с ним, когда он победит.
Затем он почувствовал руку на своей щеке, и когда он поднял взгляд, Тэхён встретил нежное, но твёрдое выражение лица Чонгука, которое просило нет умоляло его говорить правду. Под этим взглядом Тэхён сдался, зная, что больше не может скрывать боль.
— Девять, — признался он со вздохом, пальцы Чонгука скользнули от его челюсти к руке, чтобы удержать ее.
— Хорошо, — кивнул Сокджин, — Мне нужно отвезти тебя в больницу и проверить твою лодыжку. Сейчас.
— Но… — Тэхён попытался возразить.
— Никаких «но», — невозмутимо ответил физиотерапевт. Он уже разговаривал по телефону и набирал номер Намджуна за советом.
В этот момент команда фигуристов вошла в комнату после того, как Ына и Чимин сумели отогнать репортеров.
–Как он себя чувствует? — тут же спросили они, подойдя вплотную к Тэхёну и обменявшись обеспокоенными взглядами при виде его лодыжки.
–Я не могу ничего сказать, пока мы не посетим врача и не проведем МРТ, — объяснил Сокджин, зная, что он не может давать ложных обещаний.
— Я пойду с тобой, — заявил Чонгук, заставив всех обернуться к нему в недоумении.
Все, кроме Ыны, которая знала, каким был ее брат, знали, что он откажется от самого важного соревнования в своей жизни ради того, кто ему дорог, кого он любит.
–Ты никуда не пойдёшь, — внезапно раздался угрожающий голос из двери, где Чон Дону стоял со скрещенными руками и враждебным взглядом.
— Я сказал, что пойду с ним, — упрямо повторил он, крепче сжимая руку Тэхёна.
–Ты должен быть на льду через три часа.
— Мне плевать на лед, — резко ответил Чонгук.
Вся группа застыла в изумлении от этого разговора, никогда будучи свидетелем такой ярости, исходящей от обоих поколений Чонов.
Лишь Ирина наблюдала за происходящим острым взглядом, готовая вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля.
В ответ Чон Дону подошел к сыну и схватил его за руку угрожающим жестом, трость уже была в воздухе, готовая ударить Чонгука, когда чья-то рука схватила его за руку и заставила остановиться, блокируя его движение.
Рука его дочери.
Несмотря на свое худощавое тело и тонкие руки, Ына обладала впечатляющей силой.
При этом мужчина опустил палку, но не освободил сына из рук.
–Ты катаешься. Закончили дискуссию.
Чонгук даже не моргнул. Вместо этого он просто наклонился вперед и прошептал:
–Если ты не отпустишь меня
немедленно , я ударю тебя по лицу на глазах у всего фигурного катания.
–У тебя не хватит смелости сделать это, — ответил мужчина, хотя и не выглядел слишком уверенным.
–Да прямо? Тогда почему бы тебе не попробовать? – он бросил ему вызов, наклонив голову и сжав руку в кулак.
— Чонгук, — позвал Тэхён со скамейки, его мягкий тон побудил Чона закрыть глаза и выдохнуть. –Посмотри на меня.
Неохотно Чонгук повернулся к парню, который встал, балансируя только на правой ноге. Он собирался протестовать против движения Тэхёна, когда старший начал говорить.
–Послушай, — он обхватил лицо младшего руками. –Я знаю. Знаю, что ты хочешь остаться со мной так же сильно, как и я хочу остаться с тобой. Но сейчас мы не можем. У тебя есть соревнование, к которому ты тренировался всю свою жизнь, а мне нужно лечить дурацкую лодыжку.
Несмотря на слабую попытку Тэхёна пошутить, Чонгука эти слова, похоже, не слишком убедили, его взгляд всё ещё был полон беспокойства.
Тэхён наклонился ближе, так что только Чонгук мог услышать его следующее предложение.
— Кроме того, я буду здесь, — парень положил палец на висок другого, а затем провел им вниз, к груди, к сердцу. –И, самое главное, здесь. Я буду наблюдать за тобой и думать о тебе все время. Просто сделай это. Сделай это для меня, ладно?
Это заняло некоторое время, но, в конце концов, Чонгук сдался, кивнув и положив руку на пальцы другого.
— Я буду кататься для тебя, — торжественно пообещал Чонгук, прижимая их лбы друг к другу. –Каждое скольжение, каждый прыжок, каждое вращение, которое сделаю, я сделаю для тебя.
— Раскрась лед своими цветами и покажи мне свою мечту, — прошептал Тэхен ему в губы, прежде чем отпустить его.
И Чонгук так и сделал.
Близнецы Чон вышли на каток с решительными
выражением лица и огнем в глазах, синие локоны гармонировали с их сверкающими костюмами. Они коротко переговорили друг с другом, Ына шептала что-то, что мог услышать только Чонгук, а отец смотрел на них со своим обычным серьезным выражением лица.
С больничной койки Тэхён наблюдал за каждым их движением, его внимание полностью было сосредоточено на паре, пока Сокджин и их команда врачей занимались лечением его травмы.
Стоя неподвижно, один перед другим, близнецы одновременно вдохнули и выдохнули, пока в воздухе не раздалась легкая, мягкая нота фортепиано.
Когда в воздухе зазвенел аккорд, началась песня «Дождь в твоих черных глазах».
Рука об руку Чонгук и Ына рассказали мучительную историю гитариста, который больше не мог сочинять, потерянный в темном сне и окруженный черным океаном.
Пара была идеальной, настолько гладкой, что их элементы казались почти легкими. Четверные повороты и прыжки, выполняемые в такт музыке, без колебаний, какими бы сложными или рискованными они ни были.
Если Чонгук олицетворял страстную силу, то Ына была воплощением жестокой элегантности.
Первая половина программы была медленной, нежной, как плеск волн о ноги на границе между водой и землей, декрещендо сменилось пианиссимо, когда они вошли в смертельную спираль.
Чонгук развернулся и подбросил сестру в воздух, как будто она была невесомой, а Ына несла и вела его через каток, как будто она плыла со своим братом в этом огромном океане, пытаясь спасти его.
О последнем прыжке сигнализировало внезапное изменение мелодии: ноты фортепиано теперь стали ниже и быстрее.
Выдающаяся хореография, созданная Хосоком, в сочетании с уникальной манерой катания близнецов была праздником для глаз, пара была настолько тесно связана, что каждый шаг, каждое движение они делали синхронно с одинаковой интенсивностью.
Ни одна другая фигуристка не обладала той мучительной грацией, которая умела Ына, и ни один другой фигурист-мужчина не обладал таким мастерством, как Чонгук.
Они были недосягаемы.
Сердцебиение Тэхена следовало за музыкой, ошеломленные, безмолвные слезы текли по его щекам, как будто это выступление только что коснулось его души.
Потому что Тэхён мог видеть,
чувствовать , что Чонгук катается ради него, обнажая себя, свои эмоции на льду ради него.
Когда близнецы выполнили свой последний элемент -
аксель , Тэхён заметил, что их обычное холодное поведение сменилось чем-то другим. Благодаря этому выступлению они как будто освободились, как будто лед в их глазах и сердцах наконец растаял.
Все их эмоции теперь отображались в их выражении.
Это было изменение, которое началось медленно. Это началось, когда Чонгук впервые попробовал полет на параплане, когда Ына выиграла свое первое соревнование, когда они начали вылезать из окон, чтобы немного почувствовать свободу, когда они стали настоящей парой в фигурном катании.
Несколько человек и журналистов внутри сообщества заметили, что их отношение немного изменилось, как будто они стали более готовы говорить и открываться.
Поклонники и репортеры любили драму, а близнецы Чон редко сообщали им новости, поэтому в средствах массовой информации циркулировали самые худшие теории и слухи. Некоторые говорили, что Ына так ревновала своего брата, что не позволяла ему приближаться слишком близко к другим девушкам. Другие говорили, что Чонгук был настолько упрям, что всегда ругал сестру, когда она допускала ошибку на льду.
Тем не менее, вся эта ложь исчезла, когда Чонгук впервые появился на публике с Тэхеном. Они исчезли, когда Ына отчитала брата во время разминки.
Теперь близнецы обнимались со слезами на глазах, хвалили друг друга, не скрывая эмоций, с широкими улыбками на лицах впервые с тех пор, как они начали кататься вместе.
Привычная меланхолия, характеризовавшая их катание, сменилась новым, более светлым чувством. Они больше не были заперты в своем кристальном мире, лед таял под солнечным теплом, под светом людей, которых они встретили, друзей, которые им помогали, возлюбленные, которые заботились о них.
Их души больше не кровоточили на льду. Вместо этого они цвели.
❅❅❅
Мерцающие звезды покрыли темную ночь над городом Пхенчхан.
Несмотря на ледяной ветер, огромная толпа собралась на два часа раньше на Медал Плазе, месте, посвященном церемониям победы, в тематическом парке Зимних игр.
Болельщики со всей страны и мира заполнили арену громкими аплодисментами, с разрисованными лицами и руками, полными олимпийской экипировки, размахивая флагами своих стран, ожидая появления на сцене своих чемпионов.
Площадь была погружена во тьму, единственным освещенным местом был огромный подиум посередине.
Перед ними на огромном экране были показаны лучшие выступления игр, от невероятных обгонов конькобежцев до четверного акселя Тэхёна.
Когда спортсмены наконец вышли на сцену и поприветствовали публику, крики стали громче.
Первыми появились цвета Канады: традиционный кленовый лист выделялся на фоне красного и белого. Страна выпустила великолепные пары, но не имела выдающихся одиночек.
Настоящая битва развернулась между Россией и Южной Кореей, которые до последнего очка боролись за золотую медаль. Российские фигуристки одержали победу во всех дисциплинах, поднимаясь на каждую ступеньку подиума, но Тэхён, Чонгук и Чимин побеждали во всех остальных дисциплинах.
Таким образом, следующей была Россия, спортсмены, похоже, довольны результатом и, вероятно, стремятся начать собирать медали в индивидуальных видах. У них, по сути, была одна из самых молодых и талантливых фигуристок, участвовавших в тех Олимпийских играх, - пятнадцатилетняя девочка, которая запланировала тройной аксель в своем сольном выступлении.
Алена Косторная была российской звездой женского фигурного катания, и все взгляды были прикованы к ней, когда она возглавляла группу.
И последнее, но не менее важное: Южная Корея.
При появлении близнецов Чон толпа взорвалась ревом, в воздухе развевались флаги.
К сожалению, близнецам не удалось установить новый мировой рекорд, но за это еще предстояла индивидуальная борьба. Командные соревнования стали своего рода стендовой проверкой как для спортсменов, так и для всей страны, позволив им изучить соперников, посмотреть программы и познакомиться со льдом.
Для фигуристов, переживающих свой первый олимпийский опыт, это также была возможность столкнуться с тревогами и страхами, выступить перед огромной аудиторией и оценить оценки и судей.
Сразу за близнецами шли Сонми, Юна, Чимин и Эджи, все они были одеты в одинаковую белую форму, перчатки и шляпы.
Не хватало только одного спортсмена.
Шепоты и разговоры уже распространились по толпе, задаваясь вопросом, где Тэхён, когда упомянутый фигурист наконец появился.
Его товарищи по команде ждали его, пока он медленно выходил на сцену, его травмированная нога болталась между костылями, которые он использовал в качестве опоры.
Зрители ахнули при виде этого зрелища, фанаты обменялись потрясенными взглядами, увидев Тэхена, который все еще хромает после соревнований. Никто не думал, что его травма может быть настолько серьезной.
Однако вскоре удивление уступило место восхищению и поддержке. Вместо криков зал наполнился аплодисментами, которые сопровождали Тэхена со сцены на подиум. Товарищи по команде позволили ему наступить первым, российские и канадские спортсмены подбадривали его, аплодируя вместе с толпой.
Таким образом, Тэхён запрыгнул на подиум, все еще изо всех сил пытаясь сбалансировать и правильно разместить свой вес, поскольку он пользовался костылями всего ничего.
Когда все остальные фигуристы заняли свои места рядом с ним, вошли представители спорта и политики, девушки в традиционных южнокорейских костюмах с многочисленными медалями и призами для чемпионов.
Пока спикер оглашал имена победителей, представители Международного олимпийского комитета повесили медали им на шеи, пожали друг другу руки и подарили плюшевую игрушку белого тигра Сухорана, талисмана Пхенчхана.
Когда подошла его очередь, Тэхен опустил голову и посмотрел на медаль, взяв ее в руку и почувствовав вес тех пятьсот восемьдесят шесть граммов золота. На лицевой стороне медали были вырезаны линии, напоминающие текстуру стволов деревьев, а на оборотной стороне были выгравированы, соревнование и эмблема Пхенчхана-две тысячи восемнадцать.
Традиционно медали отражали культуру принимающей страны. Дизайн был заказан Ли Суквуном, который включил в свой дизайн хангыль, корейский алфавит, посредством ряда согласных, символизирующих усилия спортсменов по всему миру.
Кроме того, частью дизайна была и лента, на которой висела медаль, созданная с использованием гапсы - традиционной южнокорейской ткани, расшитой узорами хангыль.
Эта медаль была мечтой каждого спортсмена, каждого фигуриста. Это был символ жизни, полной жертв, поражений и побед.
Он едва мог поверить, что встреча почти двенадцать лет назад привела его к этому моменту.
Пока Тэхен смотрел на эту золотую поверхность, его жизнь проносилась перед его глазами: толпа, Пхенчхан, его лодыжка, все исчезало. Он видел тот день много лет назад, когда впервые вышел на каток. Он увидел Чонгука. Он увидел их товарищей по команде. Он видел их первое и последнее совместное соревнование, дальние поездки, музыку, программы, прыжки. Он увидел свою мать, Москву, Ирину, свой день рождения. Он видел Намджуна, холст в гостиной, краски на столе.
Все произошло в одно мгновение.
Тэхён пообещал себе не плакать той ночью, но эти воспоминания стали последней каплей, когда по его щеке покатилась первая слеза.
В этот момент рука обняла его за талию, и Тэхен повернулся, чтобы посмотреть на Чонгука, который стоял рядом с ним с самой широкой улыбкой.
— Я всегда мечтал быть здесь с тобой, — прошептал Чонгук, лишив старшего дара речи, не имея возможности ответить, когда на заднем плане начал играть национальный гимн.
Чонгук - фигурист, парень, которого всегда учили, что он один против всего мира, что в фигурном катании не бывает дружбы, что второе место - это проигравшее - мечтал кататься и побеждать бок о бок с его лучшим другом, его возлюбленным Тэхёненом.
❅❅❅
После бесконечной череды фотосессий и интервью спортсмены наконец вернулись в отель, чтобы переодеться и сразу отправиться на ночной гала-ужин.
Вечеринка началась в шесть в главном зале, за которым последовал фуршет и официальный ужин.
По этому случаю спортсмены были одеты в лучшее: от дизайнерских костюмов и платьев до качественных туфель на шпильке и кожаной обуви.
Пообещав не напрягать лодыжку и тело, Тэхен получил разрешение участвовать в мероприятии. Кроме того, поскольку Сокджин, похоже, был этому не слишком рад, Чонгук поклялся присматривать за Тэхеном. Зная, что он даже более серьёзнее, чем он, относился к здоровью Тэхёна, Сокджин в конце концов сдался.
После того, как парное соревнование закончилось, Чонгук бросился к Тэхену, который все еще находился в больнице, и оставался с ним до конца дня, пока не пришли результаты МРТ.
Неудивительно, что травма ухудшилась, и это означало, что Тэхёну пришлось как можно скорее пройти операцию. Его связка была полностью разорвана, и его врач уже ехал в Пхенчхан, чтобы прооперировать его.
На самом деле Намджун запланировал операцию через два дня, оставив Сокджину задачу объяснить Тэхёну, в чем она будет заключаться.
Держа Чонгука за руку, он слушал, как физиотерапевт шаг за шагом пояснял операцию. Реконструкция боковой связки голеностопного сустава была обычной двухчасовой процедурой, которая включала общую анестезию, а это означало, что Тэхен проспит всю операцию.
Затем Намджун делал небольшой надрез на внешней стороне лодыжки, чтобы подтянуть переднюю таранно-малоберцовую и пяточно-малоберцовую связки, перекрывая их слои. Это восстановит устойчивость стопы.
Однако, если бы этого было недостаточно, Намджуну пришлось бы провести более сложную и долгую операцию и удалить связки из того места, где они крепились к малоберцовой кости, а затем снова прикрепить их к тому же самому месту, используя новые маленькие отверстия, просверленные в кости.
К сожалению, хирург мог принять решение о процедуре только внутри, когда и где он мог ясно видеть состояние лодыжки и травму.
Несмотря на ожидающую его серьезную операцию, Тэхен попросил принять участие в дневной церемонии, остаться еще на одну ночь и насладиться победой вместе с Чонгуком и его товарищами по команде. Именно по этой причине он вышел на сцену Медаль-Плаза на костылях и продолжает пользоваться ими сейчас, на гала-ужине.
Конечно, он был готов к тому, что его будут засыпать вопросами о его травме, о его будущем, поэтому он попросил Чонгука поддержать его, больше для моральной поддержки, чем для физической помощи.
Если бы Тэхён попросил его, Чонгук, вероятно, пронес бы его на руках весь вечер.
Оказавшись внутри, Тэхён погрузился в бесконечную череду поздравлений, никто не упоминал о его лодыжке, а говорил только о его выдающихся выступлениях, его идеальном короткометражном выступлении, его пламенный Кармен. Его друзья и коллеги из России просили его вернуться в Москву, говорили, что скучают по нему, по прогулкам в парке Горького, по ночам в Большом театре.
–Я определенно хочу вернуться и посетить Санкт-Петербург, может быть, на этот раз в качестве туриста, — честно ответил он, повернув голову, чтобы посмотреть на Чонгука, а затем добавить.–Может быть я бы приехал туда не один.
Рядом с ним младший наклонился, чтобы чмокнуть губами его висок.
— Я бы с удовольствием, — нежно прошептал Чонгук, его сладкие слова и тон заставили Тэхена растаять.
Через некоторое время оба парня перешли к одному из многочисленных маленьких столиков на шесть человек, где Тэхён сел, чтобы немного отдохнуть и поболтать с другими, присоединившимися к ним.
В течение вечера он встретил множество старых и новых фигуристов, от своих обычных противников на льду до молодых подающих надежды фигуристов. Например, его познакомили с Аленой Косторной, российской звездой, которая удивила его своей решимостью, когда она сказала, что принесет тройной аксель, войдя в историю женского фигурного катания так же, как Тэхен сделал с четверным акселем.
Чонгук познакомил его с несколькими парами, с которыми он и Ына подружились в те годы. Когда близнецы начали кататься вместе, они несколько месяцев тренировались с другими парами, как в Южной Корее, так и в США. Хотя близнецы, как правило, не общались с другими фигуристами, тот первый период, проведенный вместе с другими парами, был невероятно полезным, поскольку вскоре после этого они начали побеждать.
Наконец, Тэхён поговорил с японским фигуристом Кадзуки Томоно, который должен был быть его соперником, а также фаворитом в индивидуальных соревнованиях.
Парень запланировал для своей произвольной программы серию из шести четверных и, хоть он и не освоил четверной аксель, все равно смог без проблем побить мировой рекорд, который на данный момент принадлежал Тэхёну.
–Как ты себя чувствуешь? Нервничаешь перед своим первым олимпийским соревнованием? — задавался вопросом Тэхён, вспоминая, как он сам волновался четыре года назад в Сочи.
— Да, определенно, — признал Кадзуки, оглядевшись вокруг, прежде чем добавить, — Кажется, что все здесь уже испытали на себе подобную конкуренцию, а я чувствую себя новичком.
Хотя разница в возрасте между ними была небольшой, японский фигурист никогда раньше не участвовал в Олимпийских играх, а поскольку Япония не принимала участия в командных соревнованиях, Кадзуки выступал только в индивидуальных соревнованиях.
— Это нормально, — успокоил его Тэхён с поддерживающей улыбкой.
–Однако мне очень жаль, что ты не будешь больше участвовать, — прокомментировал он, так как смотрел пресс-конференцию, на которой Тэхен объявил о своем уходе. –Я с нетерпением ждал возможности бросить тебе вызов после того, как ты победил меня в финале Гран-при.
Еще в декабре Кадзуки занял второе место после Тэхена, которому очень понравился стиль японского фигуриста. Несмотря на молодость, он уже был закалённым спортсменом с уверенными прыжками и элегантными движениями.
— Ты всегда можешь побить мой мировой рекорд, — подмигнул Тэхён, желая его подбодрить. –Я буду болеть за тебя.
Кадзуки слегка покраснел от слов одного из своих любимых фигуристов.
— Ты слишком добр ко мне, правда. – затем он поднялся со своего места.–Извини, мне пора идти. Завтра утром у меня тренировка.
— Конечно, — кивнул Тэхён, желая ему удачи на предстоящем соревновании.
— Кажется, кто-то в тебя влюблен, — заметил Чонгук, придвигаясь ближе к нему и уткнувшись носом в его шею, а его правая рука обвила Тэхёна плечо.
Два парня наконец остались одни за своим столом, за которым последние два часа постоянно видели, как люди приходили и уходили.
–Что ты вообще говоришь? – Тэхён повернулся к младшему, игриво ударив его по бедру и оставив там руку.
— Правду, — небрежно заявил Чонгук. –Он смотрел на тебя с сердечками в глазах.
— Пожалуйста успокойся, — усмехнулся Тэхён, скрывая улыбку от ревности собеседника, — Американский фигурист смотрит на тебя последние двадцать минут.
— Жаль, что я уже занят, — сказал Чонгук с ухмылкой, наклонившись и заключив Тэхена в коротком сладком поцелуе, не заботясь о том, что другие люди смотрят на них шокированными взглядами.
Губы Чонгука едва коснулись рта Тэхёна, но этого легкого прикосновения было достаточно, чтобы старший вздрогнул.
Если не считать ночи, которую они провели вместе в комнате Тэхена, у них не было возможности побыть наедине, особенно теперь, когда за Тэхеном следили весь день и всю ночь. Более того, Чонгуку еще предстояло подготовиться к индивидуальному соревнованию, так что тот вечер стал первым моментом близости, который они разделили за несколько дней.
Пальцы переплелись, они остались там и говорили о фигуристах, которых встретили, о будущей операции Тэхена, обо всем и ни о чем, довольные присутствием друг друга.
Через некоторое время Тэхён объявил, что отправится в буфет, поскольку он до сих пор не попробовал ни одного из тысяч канапе, заполняющих подносы вокруг него.
Однако Чонгук не позволил ему пошевелиться, сказав, что ему нужно дать отдых лодыжке, из-за чего он закатил глаза и надулся. Вместо этого младший встал и предложил принести ему еду и направился к буфету, даже не услышав ответа собеседника.
Вздохнув, Тэхён сдался, зная, что другой был прав, проследив взглядом за Чонгуком, но вскоре сосредоточившись на другом человеке, стоявшем в паре футов от него в торжественной комнате, чей вид заставил его с любопытством нахмуриться.
Если фигурист и был удивлен, встретив Хосока на таком мероприятии, то он был поражен, увидев, как Ына целует его так открыто, как будто они делали это каждый день.
–Вы двое вместе! — произнес он в шоке, достаточно громко, чтобы пара его услышала.
–Тэхён! – Ына, которая несколько дней не видела фигуриста и не разговаривала с ним, выскочила из рук Хосока и поспешила обнять его.
Тэхён поспешил засыпать их вопросами, как только Хосок подошел к ним обоим.
–Что я пропустил? Когда это произошло? Как? Объясните!
— Примерно… десять минут назад, — призналась Ына с широкой улыбкой. –Я сказала себе: Послушай, ты балерина, завоевавшая золотую олимпийскую медаль как фигуристка, что такое признание в любви по сравнению с этим? Поэтому я пошла к Хосоку и сказала ему, что влюблена в него.
Хосок нежно обнял ее за талию.
— Ты бы видел ее, она была такая милая.
— Я не была милой, — ответила Ына, почти инстинктивно наклоняясь к этому прикосновению. –Я была в панике.
— Как брат, как сестра, — прокомментировал Тэхён, на что все трое рассмеялись.
Ына оживилась.
–Кстати о моем брате, где он?
–Он пошел принести мне что-нибудь поесть.
Однако когда Тэхён взглянул на фуршетный стол, Чонгука не было и следа.
В замешательстве он переводил взгляд куда угодно, ища среди толпы, пока не заметил знакомые синие локоны, прежде чем они исчезли за дверью.
В коридоре было пусто.
Наклонив голову, Чонгук задался вопросом, представил ли он только что мужчину, которого заметил в обеденном зале. Тем не менее, он интуитивно пошел к выходной двери, чувствуя, что это правильно, и оказался снаружи здания.
Сразу же холод пронзил его кожу, костюм, который он носил, был слишком легким, чтобы защитить его от пронизывающего февральского ветра. Мягкий снег покрывал улицы и дома вокруг него, как сахарная пудра, рассыпанная по всему городу, от крыш до фонарей и скамеек.
Единственной деталью, контрастирующей с этой белой панорамой, была темная фигура мужчины, стоящего на тротуаре.
–Отец.
Чон Дону даже не обернулся, когда сын позвал его.
Подойдя ближе к нему, Чонгук заметил, что мужчина держит в руке бутылку виски.
–Что ты здесь делаешь? — спросил мужчина. Несмотря на пытливый, почти резкий тон, его, казалось, не волновал ответ, равнодушный взгляд, потерянный в ночи.
— Мог бы спросить тебя о том же, — спокойно ответил Чонгук.
Он даже не мог вспомнить, когда в последний раз у него был нормальный разговор с отцом, разговор, в котором не было оскорблений, угроз, ярости,
ненависти .
Ни один из них некоторое время не разговаривал, погруженный в свои мысли.
— Я знаю, что ты обо мне думаешь, — неожиданно произнес старший. –Я вижу это по тому, как ты смотришь на меня, с таким презрительным выражением, с таким презрением, как будто ты считаешь себя лучше меня.
Чонгук молчал, на его лице не отражалось никаких эмоций. Он не хотел доставлять отцу удовольствие от реакции.
–Всегда, с самого детства. Ты всегда работал против меня. Ты был неуважительным, трудным, упрямым. Тем не менее, мне удалось дисциплинировать тебя, научить тому, что я знал, и, как твой тренер…
— Я никогда не просил тренера, — прервал его Чонгук, отказываясь слушать дальше. –Я просто хотел отца. Все эти годы я хотел лишь доставить тебе удовольствие, заслужить твое одобрение, заставить тебя гордиться мной!
— А тебе это действительно было нужно? – мужчина спросил его серьезным, беспощадным лицом. –Ты действительно думаешь, что если бы я относился к тебе по-другому, я бы сделал тебя лучшим фигуристом? Что, если бы я обнимал тебя больше, ты бы стал отличным спортсменом? Нет, я не так тебя воспитал. Если ты сильный, то это благодаря моему строгому руководству. Если ты победитель, то это потому, что
Я создал тебя. Итак, если ты ожидаешь, что тебя похвалят и разделят какой-нибудь трогательный момент между отцом и сыном только за то, что ты выполнили свою работу, ты…
Чонгук снова перебил его:
–Нет, я пришел сюда не за этим. – он сунул руку в карман и достал золотую медаль, которую получил в тот день. –Это твое, — заявил он, передавая его отцу.
Озадаченный этим неожиданным и явно бессмысленным жестом, мужчина секунду колебался, прежде чем принять его.
–Правда в том, что ты так себя вел со мной, плохо со мной обращался, бил, унижал меня, потому что я был постоянным напоминанием о твоих неудачах. – на мгновение голос Чонгука дрогнул, но ему было все равно, и он продолжал идти, озвучивая эти слова, те мысли, которые он хоронил внутри себя годами нет всю свою жизнь. –Каждый раз, когда я выполнял новый прыжок, каждый раз, когда я выигрывал, каждый раз, когда мне это удавалось, ты не радовался за меня. Тебе просто было грустно за себя.
Мужчина повернулся к своему сыну с гневом, вероятно, чтобы оскорбить его, ударить или кто знает что еще, когда Чонгук снова ошеломил его тремя простыми словами.
–Мы сделали это.
С этими словами он повернулся спиной к отцу и начал уходить от него.
— Не смей поворачиваться ко мне спиной! — предупредил его отец, повысив тон в ярости. — Чонгук, посмотри на меня! Я так же легко, как создал тебя, могу и уничтожить тебя. Ты никто без меня. Ты слышал меня?
Никто.
Несмотря на то, что каждое из этих слов было произнесено с ядом, когда Чонгук повернул голову, чтобы посмотреть на него, в его глазах была только жалость. Впервые он увидел перед собой не человека, которого можно было бы бояться, а просто спортсмена, попавшего в немилость, одинокого и несчастного.
— Ты ошибаешься, отец, — поправил его Чонгук, — Без меня
ты никто. Всего доброго.
На этот раз он не колебался, оставив отца вместе со своим прошлым позади.
С улицы мужчина продолжал кричать на него, тряся палкой и выкрикивая пустые угрозы, которые в итоге переросли в отчаянные мольбы. Чонгук все еще мог слышать крики отца, когда он вошел в здание, нашел тот же коридор и привалился к стене, охваченный эмоциями.
Его руки дрожали, но это не имело никакого отношения к той зимней ночи. Его сердце быстро билось о грудную клетку, рискуя вырваться наружу, как птица, которая слишком долго была в ловушке и сумела найти выход из тюрьмы и улететь из нее.
Наконец, Чонгук разбил свой стеклянный мир.
–Чонгук?
Откуда-то до него донесся теплый, голос Тэхена, растапливая последние кристаллы, словно первый признак весны после зимы.
С ковра, на котором он присел, Чонгук поднял взгляд, его глаза остекленели, а щеки влажные.
— Тэ, — сказал он удивленно, пытаясь спрятать и вытереть слезы. –Что ты здесь делаешь? –когда он понял, что тот на самом деле шёл скорее, хромал на костылях по коридору, Чонгук отругал его. — Разве ты не должен отдыхать как я тебе говорил?
–Все в порядке? — вместо этого спросил Тэхён, игнорируя вопрос парня.
— Да, — неожиданно подтвердил Чонгук, голос и выражение лица были искренними, когда он встал.
Тэхён нежно положил руку ему на щеку.
— Тогда почему ты плачешь?
— Потому что все в порядке, Тэ.
Хотя старший не понимал, что он говорит, было что-то в выражении лица Чонгука, облегченным и беззаботным, что-то, что подсказало ему, что он говорит правду.
Не говоря ни слова, он приблизился к Чонгуку, отбросив костыли у стены и обняв младшего, давая ему весь комфорт и любовь, в которых он нуждался.
–Наконец-то все в порядке.
