***
Утро началось довольно таки в раннее время, особенно для привычного в народе "пижамного утроденьвечер", устраиваемый после празднования такого праздника. Шорохи со стороны разносились по комнате, заставляя Мэрилин пробудиться ото сна, дабы понять, откуда вообще взялся этот непонятный шум. Открыв глаза, первым делом видит, что на соседнем месте Вики нет, в сторону смотрит и видит девушку в другой части комнате, что-то в шкафу складывает, сама же уже полностью в уличной одежде стоит, убирая домашнюю. - Вик, ты чего не спишь? - Приподнявшись на локтях, Мэрилин оглядела девушку с головы до ног, понимая, что та куда-то собирается. Вот и источник звука нашелся. - Раннее утро 1 января, отдыхать надо. - Доброе утро, милая. - Вика отвлеклась от сборов, переводя взор на только проснувшуюся эстонку. - Да разбудили звонком с утра пораньше, уж не знаю, на кой черт, но меня решили вызвать. Что-то срочное, отказаться возможности не было. - Поняла, хорошо. - Потянувшись, рыжеволосая потихоньку встала с кровати, подходя поближе к Виктории. - Ты надолго? Вика волосы аккуратно поправляет распущенные, ни капли макияжа на лицо не наносит, не успевает даже. Она собирается достаточно быстро, телефон с ключами в сумку закидывает. Только хотела покинуть комнату, как разворачивается и к Мэри подходит поближе, поцелуй на губах эстонки оставляет, без этого мимолётного прикосновения к чужим губам Райдос никогда не может уйти. Это уже случайная, но устоявшаяся традиция. - Не знаю, милая, постараюсь вернуться к тебе как можно скорее. - Улыбается, смотря на сонную девушку. - Ты только жди, и я вернусь. - Усмехается со своих же слов, глядя в серо-зеленые глаза напротив. - Буду ждать. - Мэри за ней в прихожую выходит, смотрит как она обувается, как теплую куртку на себя надевает. - Удачи! Говорит она уже вслед, в пустоту квартиры. Мэри за ней быстро дверь закрывает на замок, да понимает, что в сон ее клонит, разбудили ведь. Пройдя в комнату, сразу в постель заваливается, одеялом накрывается чуть ли не с головой, оставляя лишь возможность дышать спокойно, но сон не идёт ни в какую. Она на соседнюю подушку ложиться, лицом в нее утыкается, да знакомый запах вдыхает. Слабость по полной тело уже окутала, спать хочется ужасно, да не выходит почему-то. Веки тяжелые глаза закрывают, но не получается у эстонки хотя бы задремать поверхностно. Ужасно. Решив не мучаться в уже довольно долгих попытках улечься на кровати, Мэри вылезла из-под мягкого одеяла и ушла на кухню, желая выпить горячего чая, ведь в горле за это время ужасно пересохло, но открыв шкафчик, она увидела, что желаемого ей напитка нет. Закончился он ещё вчера. Быстро сходив в комнату, она на тумбочке телефон видит, с зарядки его снимает и в телефонную книжку залезает, ища знакомый контакт. Номер набрала, да гудки монотонные слушает, вслушивается в них, ожидая ответа с противоположного конца. - Алло, Вик, - Наконец дождавшись, пока ей ответят, начинает говорить, слыша на фоне чужой голос. - Ты где? - Мы только на место едем, - Вика на секунду замолкает, потом все же продолжает. - Лисенок, что-то случилось? - Нет, ничего не случилось, все хорошо. Можешь на обратном пути заехать за чаем, пожалуйста? - Присев за стол, Мэри крутит пряд волос меж пальцев, будто пытаясь вспомнить, нужно ли что-то ещё. - Мой закончился, а выходить на улицу сейчас желания нет никакого. - Да, конечно. - На фоне слышится непонятное шуршание, видимо, от нахождения в машине постороннего человека. - Люблю тебя. В телефоне слышится резкий шум, ругань мужского голоса, нарастающий с каждой миллисекундой, переходящий чуть ли не на крик. Визг колес, звук гудков от автомобиля. - Блять! - Неожиданный вскрик Райдос раздается на том конце, отдается эхом в ушах. Непонятный, громкий, резкий удар слышится в трубке. Людской крик, шум, странные звуки, не объяснимые обычными, привычными нам словами. Дальше наступает гробовая тишина, звонок непонятным образом сбрасывается, а телефон вылетает из рук, падая прямо на пол.***
Похороны Виктории состоялись буквально спустя три дня, несмотря на январские выходные, когда все люди отдыхают. Все же, связи играют свою роль в нужный момент, не пришлось дожидаться 9 числа, когда все наконец выйдут с праздников, чтобы достойно похоронить человека. Изначальное неверие в происходящее медленно переросло в осознание, оно же вытекло в истерику, когда девушка вернулась с порохон домой, хотя ранее не проранила ни слезинки. Истерика первая, вторая, нервный срыв, паника. Половина посуды была разбита о ближайшую стенку кухни, которая просто неудачно попалась эстонке в поле зрения. Слез было пролито бесчисленное множество, не подлежащее к счету, непонятное количество часов было проведено в кровати за бессмысленными попытками провалиться в сон. Надежда на то, что все это непонятная ей шутка, что все это сплошная, глупая ошибка и прочее - были в сердце до последнего. Любой звонок телефона, разрывающий полную тишину квартиры с того утра казался ей именно тем: звонит Вика, живая и невредимая, говорящая ей об ошибке, объясняя, что все с ней хорошо и она уже едет домой. Засыпая буквально на час, она вскакивала с кровати, видя перед глазами тот самый час с похорон Райдос. Тело, изуродованное и совсем не похожее на Вику виделось во сне, когда она просыпалась, когда просто на секунду закрывала глаза. Тот самый момент проигрывался сотню раз, напоминая о жестокой реальности и глупой случайности. Любой шорох на кухне, в коридоре, ей отдавался ее действиями и голосом, каждая вещь пахла ее духами, заставляя слезы скапливаться в уголках глаз, скатываясь медленными капельками по щекам, обжигая кожу лица. Груз на душе давил ужасно, мешая ей просто даже встать с кровати, дабы заняться бытовыми делами, как миниму по уходу за собой. После похорон что-то в душе Мэрилин сломалось. Она сломалась сама, но как вернуться в прошлое состояние ей было неизвестно. А возможно ли это вообще? Непривычное за долгое время одиночество казалось настолько странным, настолько непонятным и резким, давящим на подсознание, что время от времени ей хотелось чуть ли не на стенку лезть. В тот момент осознание пришло, что как раньше - уже не будет никогда. Ее подушка пропитана слезами, остающимися там. Вещи Виктории она никак не трогает, рука не поднимается просто перенести что-то. Раньше любила носить ее одежду дома, футболки отдельные отняла у старшей, да сейчас и надеть их не может, чем-то неправильным все это кажется. На душе кошки скребут, в клочья ее разрывая, что никакие сигареты больше не помогают. Трудно. Успокоительные по советам знакомых пить начала, чтобы истерики убрать из повседневной жизни, да тело ее ночью снится, новые приступы паники вызывая. Изо дня в день в 4 стенах сидит как отшельник, не зная куда себя деть. Семья звонит, но ком в горле мешает говорить, да пересилить себя не может. Лишь сообщение раз в день отправляет, что жива вообще, что переживать за нее не стоит, просто время сейчас такое. Мать с сестрами то беспокоятся, понимают. Шепс, узнавший о неожиданной смерти Райдос, тоже решался позвонить, для него Мэрилин и Виктория казались очень близкими подругами, резко нашедшими общий язык к концу битвы. Да не до его звонков ей было, не хотелось выслушивать что-либо. В один вечер редкая слабость ее накрыла, уснула Керро рано. Вика во сне пришла, обнимает, целует, будто все как раньше стало. Извиняется, что ушла рано, что не предупредила даже. Уехать ей посоветовала, сказала, что так лучше будет для нее же, что скучает и любит ее. Проснувшись, она билет на первый же рейс купила, вещи в спешке собирать стала, послушав совет покойницы. Зайдя в ванную, где у нее всегда украшения лежали для удобства, взгляд зацепился за всеми известную подвеску с фирменной буквой 'В', которая Вика всегда надевала, носила с собой. Взяв украшение в руку, она осмотрела ее, удивляясь, что она осталась тут. Во время похорон даже не обратила внимания на такую мелочь, что не было такой вещицы на Райдос. Нарастающее желание отдавалось в голове, поэтому заведя руки назад, она ловко нацепила на себя цепочку, по счастливой случайности оставленной здесь в тот несчастный день. Уже на следующее утро она шла по зимней Эстонии, возвращаясь в родной дом, откуда окончательно улетела в 2013 году. Девяти дней она тогда так и не дождалась, не перетерпела это все, улетев по тому самому совету. В течение года жизнь потихоньку налаживалась, приходя в привычное для всех состояние. Сестры, семья отвлекали от навязчивых мыслей, запрещая хотя бы на день оставаться наедине со своими размышлениями, мешая той***
В своих мыслях Мэрилин идёт по проложенной дорожке, проходя к выходу из кладбища. Спокойствие на душе давало о себе знать, ведь спустя год она наконец смогла успокоиться, принять и вроде даже отпустить. Так уж ей казалось. Она наконец приехала в этот злосчастный город, наконец сходила на кладбище, на могилку той, которая снилась пару месяцев подряд. Она вышла за ворота кладбища, не торопясь выходя на дорогу. Не обращает внимание на происходящее вокруг, на сигнал, резко раздающийся от близко подъезжающей машины, не обращает внимание на бессмысленную попытку этой же машины остановиться, предотвратить аварию, которой суждено было сбыться. Резкий удар. Тело молодой эстонки отлетает на довольно большое расстояние. Крик девушки, идущей на противоположной стороне, ор водителя, не понимающий, что вообще сейчас произошло. Иронично было погибнуть около кладбища, с которого ты только что вышла.***
Похоронили ее там же, на том же кладбище, посещение которого стало последним воспоминанием в ее короткой жизни. Место безоговорочно было выбрано рядом с Викторией, совсем рядом похоронены и ограждены заборчиком, отделяющий их от других могилок. Теперь там стоят два надгробных памятника, напоминающих о когда-то живших двух ведьмах, жизнь которых оборвалась слишком рано. Может, на том свете, после разлуки в земной жизни, они все же стали счастливы вместе.