Crown of the Queen's Hand

      Ночь выдалась тёмной, луна была скрыта за тучами, что обещали затопить город ещё до наступления утра. Ветер аккуратно шелестел лёгкими шторами, проникая в приоткрытые ставни. По комнате блуждали запахи разнотравья и, конечно же, свеч из септы, которые матушка так заботливо велела зажигать в покоях детей. Сон у Эймонда шёл плохо, сознание то и дело подбрасывало кошмары. Даже те, которые покоились в голове принца ещё из детства. Парень метался в своей постели, сминая простыни и шепча что-то на Валирийском языке. Резкий запах медицинских настоек обжигает нюх и заставляет дёрнуться. Когда плеча касается чужая рука, Эймонд в одно мгновение выхватывает кинжал из-под подушки и приставляет к вражескому горлу. Он знал, что однажды это может произойти, но тихий вздох заставляет прийти в себя окончательно. — Милорд! Прошу… — женский голос дрожит, заставляя шире открыть глаз. Перед принцем стоит ни кто иная, как простая служанка Марта. Дейрон часто рассказывал, как она крутится рядом с мейстером Меллосом. Желание убить врага постепенно исчезает, но Эймонд почему-то не спешит убирать кинжал. Этой девке вряд ли можно было доверять. — М-милорд, вас зовёт ваша м-матушка, в покои короля… — Таргариен окончательно скинул наваждение беспокойного сна, убирая оружие. Про себя принц подумал, что его нужно будет перепрятать. Садясь на постель, он ловко заплетает волосы в низкий хвост и поправляет повязку на глазу, которую забыл снять перед тем, как заснуть за книгой. — Что с королём? — голос Таргариена, хриплый и опасный, заставляет Марту сжаться ещё сильнее. В единственном глазу читается угроза и девушка спешит протараторить то, что в суматохе нашёптывала ей королева-консорт. — Его величество впал в бред… У него дикий жар и галлюцинации. Его проказа развивается… Королева боится, что он может скончаться в ближайшие дни, хотя мейстер Меллос в это не верит, но… Эймонду приходится оборвать девушку взмахом руки. Если мейстер говорит, что его отец вряд ли умрёт в ближайшее время, значит так тому и быть. А слова матушки-королевы всего лишь неосторожно брошенная фраза. Всего лишь страшная иллюзия для Алисенты, которая не спешит становиться реальностью. Спокойно поднявшись с постели, Эймонд цепляет книгу, которая валялась на полу, и кладёт ее на прикроватную тумбу. Накинув на плечи халат и закрепив кинжал на поясе, принц скомандовал и вышел из покоев. — Пока меня не будет, поменяйте простыни. В коридоре не было никого, кроме пары стражников. Путь к покоям отца не занял много времени, однако Эймонд уже успел зацепить пару мыслей в голове. Теперь он не мог остановить гной, который лился из них и не давал перевести своё внимание с размышлений. Если всё настолько плохо, как передала матушка, то очень скоро Королевская Гавань может встретить гостей. И Таргариен пока не мог определиться: он хочет этого или же нет. Возле покоев короля стоял Кристон Коль, его явно послала королева-консорт. Рыцарь до последнего не поднимал своего взгляда на принца, будто пытаясь указать на то, что дела плохи. — Отец… Он что?.. — Эймонд приблизился к Колю вплотную, заставляя того поднять на себя взгляд. Кристон даже не успел ничего сказать, как догадки Таргариена разбились об истеричный вскрик Визериса. — Вам лучше увидеть всё самому, — отойдя от двери, Кристон вновь опустил голову. Эймонд подумал, что Коль выглядит словно идиот, пытаясь делать вид, будто в такой момент его интересуют его ботинки, а следом открыл двери. В нос тут же ударил знакомый запах лекарственных настоек, трав и, куда же без них, септонских свечей. Картина, открывшаяся Таргариену, не очень радовала глаз. На кровати лежал его отец, король Визерис. Бедный мужчина метался по простыням так же, как и Эймонд полчаса назад. Метания короля сопровождали обрывки фраз на валирийском, но разобрать можно было всего пару слов. Матушка сидела рядом с ним, захлёбываясь в слезах. С другой стороны кровати сидел Отто, придерживая короля, чтобы тот не свалился на пол во время очередного приступа. Рядом со столом стоял мейстер Меллос, смешивая в ступах то, что подавал ему напуганный Дейрон. Большинство времени парень находился в Староместе и не был свидетелем таких агоний Визериса. Хелейна сидела в кресле, кутаясь в шаль и будто не замечая того, что творилось вокруг. Глаза сестры были стеклянными и Эймонд понял, что она специально закрылась в себе, чтобы не сойти с ума ещё больше, чем было до этой ночи. К удивлению Таргариена, в покоях находился даже Эйгон. Он сидел подле своей жены, хмурясь и выпивая глоток вина каждый раз, когда Визерис вскрикивал. Закрывая за собой двери, чтобы не тешить уши слуг, что словно крысы бегали и вынюхивали всё, дабы посплетничать, Эймонд обратил на себя внимание родственников. Алисента почти истерично выкрикнула имя среднего сына и метнулась к нему. — Эймонд! Он… Наш король умирает! — её рыжие кудри тут же колыхнулись, когда Хайтауэр прижалась к сыну. Рыдать Алисента начала в унисон с новой волной криков мужа. Принца очень напрягала тишина от всех присутствующих в комнате. Молчали так, будто Визерис лично вырезал языки всем, кроме жены, а потом грохнулся в припадок жара. — Мейстер, он правда умирает? — парень обратился к Меллосу перекрикивая отца, что кричал что-то о Роке Валирии. Мать жалась к нему, словно котёнок, и Эймонду было дико непривычно получать ласку от всегда строгой матери, в дополнении ещё и отдавая ласку в ответ. Искусанные пальцы Алисенты хватали Таргариена за рубаху, халат, волосы, будто королева тонула и пыталась удержаться хоть за что-то. Мейстер предпочитал молчать, как и все остальные. Думал, что Эймонд воспримет это за ответ, но принц не довольствовался крохами, а требовал целые куски. В момент, когда король замолчал, парень повторил ещё раз, но с интонацией дающей понять, что Меллос может и покалечится, если не соизволит открыть рот. — Мейстер! Я ещё раз спрашиваю, король и мой отец умирает? Или у вас уши от его крика заложило? Могу помочь? — прозвучавшие слова заставили Алисенту намертво вцепиться в сына, удерживая того на месте. — Нет, мой принц… Ваша матушка немного преувеличивает… У короля обычный жар, который я сниму, если мне не будут мешать, — выбрав вариант «открыть рот», Меллос наконец капнул что-то в ступу и поднёс это к изголовью кровати. — Если король вне опасности, чего же вы все слепили лица, будто уже видите его тело в пламени Солнечного огня, а на глупой башке Эйгона корону? — Эйгон дёрнулся от упоминания своего имени и неприятного прилагательного к нему. Дейрон кинул на старшего брата взгляд полный непонимания, а Отто встал, отдавая Визериса в руки мейстера. Тот уже с некоторым успехом вливал в страдающего странную лекарскую жижу. Эймонд дёрнулся в сторону, уводя за собой повисшую на нём мать, когда его дед, приблизившись, попытался погладить Таргариена по щеке. Хайтауэр на это лишь усмехнулся, потянув руку к плечу дочери. Но и тут Эймонд не позволил. Пусть даже в такой момент, но сейчас мать нуждалась в нём и давала каплю любви, а Эймонд не позволит отнять эту каплю сейчас. И плевал он на то, эгоистично ли это. — Твой отец в надёжных руках, внук мой, — Отто наконец-то подал голос, убирая руки за спину. Его лицо выражало лишь усталость и немного злой усмешки. Эймонд точно знал, что Отто запомнит эту мелкую выходку с прикосновением. — Королева просто очень распереживалась, когда у короля случился приступ у неё на глазах. Всё будет хорошо, если Семеро нам это позволят. — Нет… Дейрон сказал, что… Мой мальчик сказал… — Алисента содрогалась и заикалась в объятиях сына. Эймонд прижал её ближе, накидывая на неё свой халат. Единственный глаз метнулся к младшему Таргариену, что опустился рядом с Эйгоном и положил голову на колени Хелейне. Сестра была всё так же безучастна. — Что ты сказал матери, Дейрон? — Не бери в голову, Эймонд… — Отто попытался встрять, но был остановлен Эйгоном. Парень поднялся с пола, наполняя свой бокал новой порцией вина. — Нет, Отто, он должен знать о словах короля! Он не слышал того, что слышали мы, но он должен… — голос старшего затих и медленно утонул в вине. Эймонд непонимающе поднял бровь. Вся ситуация казалась сном, который снился после употребления макового молока. — Дейрон! — голос принца звучал властно и требовательно, — Что сказал король? Младший принц молчал, затягивая покои обратно в тишину. Всё вокруг замедлилось и секунды казались часами. Так могло длиться вечность, пока голос Хелейны наконец не прорезал пространство. Глаза сестры отражали ужас и мрак, но на губах играла дикая улыбка. — Pa paletilla vujigon ondoso murgho. Pa perzys mizozliwash ipradagon zyna sesir mere pa zaldrizes mizozliwash vurnegon! Хелейна начала тихо посмеиваться. Все взгляды уставились на принцессу. Даже мейстер кинул удивлённый взгляд в её сторону. Король тяжело дышал, но уже не кричал и не рыдал, как прежде. Эймонд внимательно смотрел за сестрой. Всегда тихая и почти незаметная, сейчас казалась опасным хищником. Он перевёл взгляд на окно. Тучи стали ещё больше и черней, будто бы Меллос согнал хворь короля именно в небо. Осознание валирийских слов проходило медленно, но когда Таргариен наконец опомнился, Хелейна вновь расхохоталась. Теперь её голос звучал звонче и громче. Алисента хотела подбежать к дочери, однако принц удержал мать, на этот раз всё-таки передавая её в руки десницы. Осторожно подойдя к сестре, Эймонд сел перед ней на колени. Она всё хохотала и хохотала, заставляя тем самым выть Алисенту, которая ещё чуть чуть и сойдёт с ума. Тонкие мужские пальцы потянулись к женскому лицу и мгновенье спустя смех прекратился. Эймонд смотрел в светлые, как и у него, глаза сестры и пытался прочитать её мысли. Хелейна смотрела в ответ, но будто не видела ничего, просто улыбалась широко и, кажется, искренне. — Что это значит, Хелейна? — вдруг опомнился Таргариен, когда улыбка с лица принцессы исчезла. Ответ не заставил себя ждать. — Pa jelmazma sir, darilaros. Pa tymptir pradagon, uja jeva palegon! Стоило последним словам сорваться с губ девушки, за окном ударила молния. По окнам и крышам застучал дождь, возможно даже с градом. Все застыли переваривая валирийские фразы и резко дёрнулись, когда король Визерис вновь вскрикнул. — Nymagon Rhaenyra!