Crown of the Queen's Hand

      Она стояла на берегу, смотря пустым взглядом куда-то далеко. Туда, где заканчивались просторы вод и начиналось спокойствие. Погода последнее время не была благосклонна и всё чаще мучила людей долгими штормами. Природа проказничала, играя с миром. Море заигрывало с небом, пытаясь дотянутся к нему своими волнами, но из раза в раз терпело неудачу. Стихия бушевала и зло билась о скалы. Сама синева пряталась за тучами, иногда скрывая свой смех за громким громом. Рейнира вздрагивала каждый раз, когда её ноги покрывала прохладная вода. Ветер развевал белоснежные волосы, будто пытаясь заплести их в причудливые косички. Женщина устало куталась в мантию, якобы укрываясь от холода. Однако, сколько бы одежд принцесса не надела на себя, ледяные вихри в душе не укрыть ничем. Она думала о том, что же ждёт её в Королевской Гавани. Дни, когда Таргариен с радостью возвращалась домой, бесследно пропали и осталась лишь ненавистная реальность. Рейнира очень не хотела вновь видеть насмешливые взгляды лордов, не желала снова наблюдать за тем, как десница манипулирует королём. Тем не менее сердце пропускало удар, когда наследница вспоминала карие глаза. Такие ненавистные ей глаза. Эта женщина лишь испортила ей жизнь, так почему внутри всё крошилось? Почему от одного лишь упоминания королевы-консорт из глаз начинали литься слёзы? Вопросы, на которые ответы знает лишь Неведомый. От раздумий, таких горьких и больных, Таргариен отвлёк громкий рык. Он доносился откуда-то из туч. Губы Рейниры тронула улыбка, когда Деймон, верхом на Караксесе, вынырнул из поднебесья. Рёв дракона накрыл собой всё пространство, слегка заложив принцессе уши. Приземлившись недалеко от супруги, принц что-то говорил дракону, гладя его по морде. Караксес пылко дыхнул паром из ноздрей, раздражённо отворачивая морду от наездника. Когда Деймон спрыгнул с седла на песок, Рейнира уже стояла рядом с ним. — Караксес сегодня не в духе? — Принцесса положила обе руки на живот. Действительно, сегодня ребёнок пинался сильнее предыдущих дней. — Я не дал ему спалить целое пастбище с овцами, — принц ухмыльнулся, похлопывая дракона по чешуе, — думаю он имеет на меня зуб. Надеюсь он простит меня, когда его покормят таким же количеством мяса, но без обугленных косточек пастухов. — Ты не скажешь мне куда летал? — Рейнира взяла мужа под руку и повела вдоль берега, когда Караксеса увели драконоблюстители. Деймон не сопротивлялся, однако произнесённый вопрос заставил мужчину напрячься. Принцесса следила за тем, как эмоции менялись на лице супруга. — Ты нервничаешь? — Это не имеет значения, Рейнира. Я просто летал и думал о своём. Тебе не о чем беспокоится, любовь моя. — Принц улыбнулся, останавливаясь. В словах супруга сквозила недосказанность, но наследница привыкла к этому. Всё-таки её дядя всегда имел свои секреты. — Ты ждала меня? — Да, Деймон… — женщина опустила взгляд на живот, а после посмотрела прямо в глаза принцу. — Мне написала Алисента… — Можешь дальше не продолжать, Рейнира… Эта змея опять пыталась присесть тебе на уши? — Деймон нервно отвернулся. На его лице заходили желваки. — Зачем ты читаешь её письма, когда не собираешься отвечать? Только показываешь себя слабой. — Не смей перебивать меня, Деймон! — Рейнира резко дёрнула мужа за плечо, заставляя того повернуться обратно. — Я читаю, потому что считаю нужным — это во-первых! Во-вторых, я не слабая! И, в-третьих, дослушай… — Nuhor uni runiapos. — взгляд Деймона был раздражённо-насмешливым и Рейнира терпеть не могла, когда он так смотрел на неё. В такие моменты она вновь ощущала себя той маленькой потерянной девочкой. Слабой девочкой. — Хайтауэр написала мне о том, что мой отец находится несколько дней в бреду. Он звал меня! — Принцесса закусила губу, когда крик вырвался из её уст. Деймон смотрел куда-то ей за спину и молчал. — Его проказа очень сильно развилась… Мы должны отправиться в столицу. Я не могу оставить умирающего отца... — По щеке Рейниры потекла слеза. Ей было больно даже представлять то, как же мучительно себя чувствует король. Для наследницы Визерис был простым отцом и одна лишь мысль о его смерти вызывала в ней бурю эмоций. — Ну-ну… Тише-тише, не плачь. — Деймон обнял супругу, поглаживая её по голове. В руках мужа Рейнира чувствовала себя нужной и любимой, но сердце не трепетало в такие моменты. Оно было надёжно заковано в лёд. Огня Деймона Таргариена оказалось не совсем достаточно, чтобы растопить оковы. Однако Рейнира предпочитала об этом не думать, иначе сама себе грозила упасть в пучину дурных и больных мыслей. Объятия смогли придать принцессе сил и она, наконец выплакавшись, отступила на шаг назад. Ветер уж слишком разбушевался, когда пустился в пляс с морем. Их танец проходил под звуки раскатистого грома. Вихри кружили волны в ритме страстной пляски, в конечном итоге отталкивая их. Вода, разочарованно и будто бы со стоном, вновь и вновь разбивалась о скалы. Дыхание принцессы перехватило от такого зрелища и она лишь восторженно наблюдала за спектаклем природы. На плечи женщины опустились сильные мужские руки. Они огладили тело Рейниры мягкими касаниями, останавливаясь на животе. Осторожно поглаживая его, Деймон зашептал супруге на ухо. — Пойдём в замок, любовь моя… Скоро начнётся шторм и я не хочу, чтобы ты промокла. — Да, конечно… — Рейнира повернула голову в сторону принца, легко прикасаясь своими губами к его. Поцелуй вызвал у Деймона улыбку и он оставил лёгкое касание губ на лбу Рейниры. Направляясь в замок, она взяла его за руку. В этот момент Деймон прочёсывает другой рукой по волосам, убирая с них чёрную волосинку. Рейнира конечно же видит это, но предпочитает не замечать. Она просто улыбается и тянет Таргариена в сторону дома, а её сердце в этот миг покрывается ещё одним слоем льда.

*~~~*

      Солнце уже давно село, давая ночи право захватить город. Дождь шёл уже несколько дней подряд, иногда ненадолго прекращаясь. Сейчас, тарабаня по крыше, он будто отстукивал некий ритм. В большой комнате почти не было света. Несколько свечей стояли на столе, а их огоньки плясали по стенам под навязчивую мелодию дождя. Алисента была там одна. Последние дни она стала приходить сюда намного чаще. Хотя, казалось бы… Королева находила покой лишь в дворцовой септе. Здесь она могла забыться хотя бы на время молитвы. В септу не долетали вымученные крики короля и это позволяло ей вздохнуть полной грудью. Несмотря на все уверения, Меллос так и не смог снять жар у Визериса и теперь мужчина бредил уже третий день. Алисента оставалась с супругом каждую ночь, иногда даже отказывая себе во сне. Это очень утомляло королеву-консорта. Именно поэтому она по несколько раз на дню сбегала помолиться Семерым. Каждый раз Алисента просила прекратить мучения короля и каждый раз оставалась проигнорированной. Хайтауэр знала, что Семеро слышат её. Слышат так же явно, как и не отвечают. В данный момент королева не молилась. Она сидела на полу, окутанная полумраком, и водила пальцем по рисунку на полу. Её растрёпанные волосы спадали прядями на спину, лицо и пол. Глаза, красные от слёз, пусто смотрели в никуда. Если бы уныние было человеком, то Алисента стала бы его воплощением. Она закрылась в себе и настолько впала в отчаяние, что даже решилась написать Рейнире письмо. Королева корила себя за это, но исправить сделанное было уже нельзя. Принцесса всё равно должна была узнать о состоянии Визериса, так за что же Алисента журила себя? Ответов у неё не было. В голову вообще не приходило разумных мыслей, что очень пугало женщину. Даже текста молитв она умудрилась запамятовать, поэтому и сидела на холодном каменном полу, поджав губы. Хайтауэр дрожала, сама не понимая: от холода или от слёз, что рвались наружу. Женщина держалась из последних сил, не давая слабости прорваться наружу. Алисенте казалось, что она провела в таком положении не меньше половины ночи, однако не прошло и пару часов с момента, как королева пришла в септу. Дождь лился с такой силой, что казалось, будто он хочет проломить крышу и затопить всё здание до краёв. В голове Хайтауэр промелькнула мысль о том, что она была бы не прочь утонуть прямо здесь. Королева ужаснулась сама себе и, в этот же момент, молния разорвала небосвод пополам. Женщина подняла голову на окно, и когда гром разрезал ночную тишину, по её щеке потекла одинокая слеза. Она больше не могла держать себя в руках. Слёзы градом полились по лицу королевы-консорт. Алисента закрыла лицо руками, содрогаясь всем телом, пыталась приглушить свои надрывные всхлипы. Истерика настолько захлестнула Хайтауэр, что она даже не заметила, как кто-то подошёл к ней сзади. Она вздрогнула и дёрнулась вперёд, чуть не ударившись об стол, когда на плечи накинули меховой плащ. Повернувшись назад, женщина охнула, прикрыв рот руками. Возле неё сидел Эймонд, устало глядя матери в глаза. Парень выглядел так, будто только недавно встал ото сна. Его белоснежные волосы были распущенны, на тело надеты лишь рубаха и штаны. На поясе красовался кинжал, о котором Алисента часто думала перед сном. Она очень протестовала, когда сын пожелал носить с собой оружие, которым ему вырезали глаз, но Эймонд был непреклонен. Между матерью и сыном повисло молчание. С появлением принца дождь прекратил попытки проломить потолок, теперь просто изредка постукивая об доски. Сын принёс ей не только тепло, но и спокойствие. Самый послушный, самый трудолюбивый, самый стойкий, самый нужный сын был здесь, будто он услышал молитвы матери и решил откликнуться, раз этого не делали боги. Во рту у Алисенты пересохло, руки тряслись, а душа радовалась. — Почему ты не спишь, Эймонд? — королева, поворачиваясь к сыну всем телом, прошептала потрескавшимися губами. — У меня бессонница, матушка… Почему ты плачешь? — принц протянулся к лицу матери, большим пальцем стирая единственную слезу. Заметив, что Алисента пытается снять с себя плащ, Эймонд в одно движение перехватил её руки, только плотнее укутывая мать в мех. — Не снимай, простудишься же! — Но ты так легко одет… Замёрзнешь, — дрожащим голосом сетует королева, вопреки словам прижимая к себе спасительную шубу. Ей действительно было холодно в огромной каменной комнате, где в наличии всего три горящих свечи. Она услышала заданный сыном вопрос, но сил ответить на него у женщины не было. Да и что бы она ему сказала? Уж Эймонд посчитал бы матерь смешной, если не больной, услышав о причине её переживаний. Молчание Алисенты было удобным её семье, особенно отцу, а она не сильно привыкла идти ему наперекор. — Как узнал, где я? — Трудно было не увидеть здесь, едва видимый конечно, но свет, когда вокруг темнота… Да и Марта сказала, что видела тебя выходящей из замка. — королева в ответ лишь хмыкнула. Эта вездесущая служанка всегда всё знала и Алисента всё чаще задумывалась над тем, не шпионит ли она… — Ты даже не взяла с собой накидку, когда выходила? Хочешь составить королю компанию? — Эймонд язвительно прошипел последнее предложение. — Не отчитывай меня, Эймонд, это не в твоей компетенции, — усмехнулась Алисента, — сам же под дождь в лёгкой рубахе вышел… — Ох, не в моей компетенции… — принц тихо рассмеялся и пару прядей упали ему на лицо. — Так мне позвать Отто? — Прекрати ёрничать, Эймонд! — женщина беззлобно шикнула на сына, убирая выбившиеся пряди ему за ухо. Кончики волос принца всё же были слегка влажными. — Давно не спишь? — Алисента присела ближе к Эймонду, укрывая плащом и его. Положив голову на плечо сына, Хайтауэр уставилась на догоравшие свечи. — С тех пор, как отец грохнулся в припадок. С того момента уснуть я нормально не могу, — Таргариен приобнял мать, удивляясь такой внезапности проявления нежности. Предыдущий такой раз был в покоях короля. Когда он успокоился, а Хелейна перестала разбрасываться предсказаниями, которые были понятны лишь ей, но говорить о них она отказывалась, все разошлись по своим покоям по настоянию Меллоса. Эймонд тогда всю ночь провёл в материнских покоях, помогая той уснуть. Алисента любила читать Эймонду, когда тот был маленьким, тогда он отплачивал ей тем же. — Я попрошу мейстера приготовить тебе снадобье, чтобы ты поспал… — с лёгкой усталостью в голосе проговорила королева. Принц не отреагировал на слова матери, в мыслях отмечая, что уже выпил кажись все снадобья, которые мог предложить ему Меллос. Но рассказывать об этом матери он не хотел. Хайтауэр желала сейчас быть полезной, Таргариен чувствовал это. Комната вновь укрылась в шали тишины. Казалось, будто мать и сын уснули, но это было не так. Каждый из них думал о завтрашнем дне и вопрос, назревший у Эймонда, был вполне понятным. — Твои слёзы вызвала она? — парень повернул голову в сторону матери. При упоминании «её», в уголках карих глаз появились зачатки этих самых слёз. В отражении хрусталика играло пламя и Эймонд потянул к нему пальцы. В свете свечей они казались восковыми. Алисента вздрогнула и схватила сына за запястье, останавливая на полпути к цели. — Мы не виделись довольно давно… Завтра наконец-то произойдёт встреча, которой я всегда боялась и, одновременно, желала. — Голос королевы-консорта затих и она затаила дыхание. Она ожидала, что сын сейчас вскочит, назовёт её глупой и уйдёт. Но он остался. Остался, чтобы молчать. У юноши не было ответа на слова матери. С одной стороны ему не нравилось такое неоднозначное отношение матери к сестре, однако, с другой стороны, что-то в душе шептало принцу, что они с Алисентой очень похожи и такие же чувства прячутся где-то в глубине его души. — Встреча, которую всегда ждал и никогда не боялся… — шёпот покатился по залу. Алисента вздрогнула, прекрасно понимая о чём говорит её сын. Дождь за окном прекратился, но холод уже давно завладел комнатой. Хайтауэр начала дрожать и Эймонд, отдавая меховой плащ матери полностью, встал. Протянув руку королеве, он ожидал, что она поднимется следом за ним. Но Алисента подвинулась ближе к столику со свечами, вставая на колени. — Помолись со мной перед сном, Эймонд… — Королева просила не о самой молитве. Она просто не хотела больше быть одной. И Эймонд исполнил просьбу матушки, вставая рядом с ней. Молитвы в голову не лезли, потому что принц крутил в ней лишь одну мысль: «Долг будет уплачен!»